Судьбы отдельных периферийных княжеств Северо-Восточной Руси в XIV в. известны очень фрагментарно. Дошедшие до нас летописи оставили лишь единичные события местной истории, связанные в основном с упоминаниями правивших князей. Вместе с родословными, синодиками, житиями и редким актовым материалом это наш основной комплекс источников по их истории. Фактически эти земли, часто весьма обширные по площади и важные по своему географическому расположению, так и остались в тени таких ведущих русских центров, как Москва, Тверь или Новгород.
Тем более актуально проанализировать имеющийся генеалогический материал, даже в том случае, когда точное родство лиц не указано. Если Тверское княжество выступало в XIV в. главным соперником Москвы за лидерство в Северо-Восточной Руси и имело свою летописную традицию, то об удельном центре Ярославского княжества Мологе и ее роли в междукняжеских взаимоотношениях во второй половине XIV в. мы имеем несколько фрагментарных сообщений. Однако летописи оставили свидетельства взаимодействия правящих династий этих княжеств, которые носили не единичный характер. Просматриваются определенные тенденции к сближению Твери и Мологи, вносящие дополнительный штрих в сложные хитросплетения отношений русских земель в этот бурный период. Поставленная задача выяснения влияния браков князей Тверского и Моложского княжеств, при скудости нашей информации, представляется весьма ценной.
Браки тверских и моложских князей удостоились немногих упоминаний, как и фигура князя Федора Михайловича Моложского. Историки в основном ограничились упоминанием князя, констатацией браков, а иногда просто включением лиц в генеалогические таблицы [1; 2; 3; 4]. Особенно плодотворно исследовал проблематику северных Рюриковичей в «татарский период» А.В. Экземплярский [5]. В то же время у историков Тверского княжества браки тверских и моложских князей не вызвали интереса [6; 7]. Вклад в исследование Моложского княжества внесли в XIX в. местные краеведы [8; 9]. Но необходимо отметить, что важный в изучении тверских связей Рогожский летописец был введен в научный оборот только в XX в. Безусловно, большой вклад в изучение Моложского княжества и его князей внес В.А. Кучкин, определивший границы княжества и высказавший ряд важных предположений о моложских князьях XIV в. и их родстве [10].
Итак, обратимся к первому браку, а именно сообщению Рогожского летописца 1362 г. «А на зиме князь Василии далъ дчерь за Моложьскаго князя за сына за Михаилова» [11, стб. 73]. Очевидно, что Михаил - это князь Михаил Давыдович, первый известный удельный князь моложский, младший брат умершего зимой 1345 г. ярославского князя Василия Давыдовича с характерным прозвищем «Грозный», приходившегося, в свою очередь, зятем Ивану Калите [12, стб. 410, 418; 13, с. 232]. Так как их отец, ярославский князь Давыд Федорович, умер в 1321 г., то формальной датой существования Моложского княжества все историки считают этот год [10, с. 284]. Впрочем, выделение удела могло произойти и раньше, и позднее. Возможно, на момент смерти отца ярославские Давыдовичи были малолетними. Князь поселился, как полагали исследователи, в городе Мологе [8, с. 40]. Об упоминаемом только в житии и в родословных брате Давыда Федоровича Константине Улемце и его владельческом статусе ничего не известно [5, с. 84]. О Михаиле Давыдовиче летописи сохранили только одно известие под 1361 г. о его поездке в Орду, о чем будет сказано ниже. Однако в событиях в Торжке в 1340 г. упоминается некий князь Михаил Давыдович. Очень вероятно, что это моложский князь, служивший тогда Москве [10, с. 286-287]. В то же время другие историки отделили княжеский титул от лица, иначе прочитав перечень действующих лиц [2, т. IV. с. 306; 5, с. 104]. Скорее, все же следует признать их тождество. В его участии в событиях в Торжке в качестве московского наместника нет ничего необычного. Позднее московскими вассалами были суздальские, ростовские и ярославские князья, некоторые из которых исполняли должности московских наместников в Новгороде и Пскове [14, с. 69-70, 76, 92]. Для этого моложскому князю не обязательно было терять свои суверенные права, исполняя функции великокняжеского наместника. Трудно думать, что в этот период на севере Руси жили два князя Михаила Давыдовича.
Возвращаясь к известию 1361 г., следует отметить, что князь назван в летописях исключительно «Ярославским» [12, стб. 434; 15, с. 233; 16, с. 101; 17, с. 113; 18, с. 181]. Полагали, что так он упомянут по главному столу княжения, а не по своему моложскому уделу [5, с. 104]. Однако логично предположить, как считал Кучкин, что после смерти старшего брата он стал его преемником в Ярославле [10, с. 287]. Подобные примеры перехода власти обычны в русских княжествах СевероВосточной Руси XIII-XIV вв. [19, с. 181]. Действительно, в местной княжеской семье старшим в тот период был именно Михаил Давыдович. Его поездка к хану и перечисление среди ведущих князей заставляет предположить именно такую возможность: речь шла о решении ордынским царем важных вопросов правления и распределения власти между русскими. Поэтому поездка Михаила представляется понятной. По крайней мере, больше никто из ярославских князей в эти годы не упоминается.
Смерть Михаила Давыдовича не отражена в источниках, и одни историки оставляют для нее широкую датировку [5, с. 104]. Другие «похоронили» его в 1361 г. [4, с. 19]. Похоже, что в 1362 г. он был жив, иначе не имело смысла делать к нему отсылку как главному лицу, не упомянув самого жениха. Возможно, что Михаил занимал ярославский стол, а его сын при верховенстве отца княжил в Мологе. Нечто похожее можно видеть в семье родственных моложским кашинских князей [2, с. 397]. Отметим, что первый моложский князь включен в синодик Успенского Московского собора [20, с. 449].
Важно решить вопрос о том, кто упоминается как «сын Михаила». Из родословных известны три сына Михаила Давыдовича: Федор, Лев и Иван [21]. Летописи говорят во второй половине XIV в. о моложском князе Федоре Михайловиче и не знают других. Все родословные показывают Федора как старшего. Логично, что именно он стал зятем великого князя тверского Василия Михайловича. Но Кучкин назвал такое предположение маловероятным, сославшись на то, что дочь самого Федора Михайловича, вышедшая спустя годы замуж за одного из тверских князей, приходилась бы ему троюродной теткой, что запрещено церковью [10, с. 287-288]. Однако эти сомнения совершенно напрасны. Указанная 7-я степень была распространена во внутридинастических браках Рюриковичей, начиная с XII в., хотя на Руси встречались браки даже в 6-й степени родства [22, с. 98-101]. В 1320 г. состоялась свадьба Константина Михайловича с троюродной племянницей московской княжной [11, стб. 41; 23, с. 91-96]. Сам отец жениха великий князь тверской Иван Михайлович в 1408 г. женился вторым браком на своей троюродной племяннице княжне Евдокии Дмитриевне [15, т. XI, с. 203]. Именно потомки Федора Михайловича в XV в. представляли старшую линию и сохраняли прозвище «моложских», в то время как потомки его братьев не играли особой роли [21]. Это заставляет видеть именно в князе Федоре преемника отца на моложском столе и мужа кашинской княжны. Определенное тяготение к союзу с Мологой кашинской линии Тверского дома имело политические и, возможно, торговые причины, которые проще объяснить исходя из географического положения обеих земель на волжской магистрали. Однако, к сожалению, у нас мало исходного материала, чтобы делать такие выводы. Вероятно, здесь имело место сочетание нескольких причин, объективно сближавших интересы двух вторых по значению центров Тверского и Ярославского княжеств.
Браком моложский князь вошел в свойство с князьями Московского дома, так как сын Василия Михайловича Михаил (его отец тогда уже правил в Твери) в 1350/1 г. женился на единственной дочери великого князя Семена Гордого Василисе [11, стб. 60]. Так, через браки, образовался определенный альянс Москвы, Кашина и Мологи. Особое значение эти родственные связи приобрели в период обострения противостояния между Москвой и Тверью. Таким образом, Молога также оказалась втянута в московско-тверской конфликт, а ее князья поддерживали Москву. Об этом можно судить на основании нападения тверской рати Михаила Александровича на Мологу и ее сожжение в 1371 г. Любопытно замечание, что тверской князь сначала двигался на Кострому, но затем «возвратися и взя градъ Мологу и огнемъ пожже...» [24, с. 127]. Вместе с Мологой от тверичей пострадали Углич и Бежецкий Верх. Вероятно, такие агрессивные действия тверичей – реакция на обнаружившуюся неизвестную нам промосковскую акцию моложского князя. К сожалению, определить более детально участие моложских князей в событиях сложно, но в любом случае их следует рассматривать в общем контексте московско-тверских противоречий. Очевидно, что Федор Михайлович находился во враждебном к Михаилу Тверскому лагере.
Вероятно, погром Мологи связан с пребыванием здесь перед этим посла Мамая Сарыхожи, который привез великокняжеский ярлык для Михаила Тверского и избрал поволжский город местом своего пребывания во время попыток усадить тверского князя во Владимире [15, т. XI, с. 15]. Возможно, этот эпизод - результат колебания моложских князей, что было не удивительным событием в период ожесточенного соперничества между Москвой и Тверью, за спиной которой стояла Литва, а затем и Орда. Но, с другой стороны, пребывание ордынского посла в Мологе не было прямым враждебным актом по отношению к Дмитрию, который сам настоятельно звал в Москву татарина, соблазняя подарками, чем и удалось его приманить.
В дальнейшем мы видим моложского князя Федора Михайловича в числе участников эпического похода на Тверь в 1375 г., завершившегося победой Москвы. В одних летописях он ошибочно назван «Можайским» [24, с. 130]. В гих - правильно, «Моложским» [18, с. 190]. Вероятно, в какой-то мере порядок перечисления участников отражает их феодальную иерархичность. Действительно, открывает список московских союзников тесть Дмитрия Московского, суздальско-нижегородский князь Дмитрий Константинович. Моложский князь следует за своими старшими двоюродными братьями - ярославскими князьями Василием, Романом и Глебом Васильевичами и племянником жены - кашинским князем Василием Михайловисчем. Как видно, у Федора Моложского были и личные причины мстить Михаилу Тверскому за нападение и сожжение его «отчины».
Что касается участия Федора Моложского в Куликовской битве, то этот вопрос не так однозначен в силу характера самих источников [1, т.^ с. 41]. Согласно известию, князь действовал на левом крыле с двоюродным братом, князем Василием Васильевичем Ярославским. Его пребывание на Дону в войске Дмитрия представляется вполне понятным, как и зависимость ростовских, ярославских, стародубских и белозерских князей от Москвы.
Еще одно событие можно связать с князем Федором Михайловичем или его сыновьями. Речь идет о походе на Новгород Дмитрия Донского в 1386 г. Среди многочисленных «ратей», старательно перечисленных в Софиевской первой летописи, упоминается и моложская [12, стб. 486]. И хотя в самом рассказе нет ни одного имени, едва ли моложская рать участвовала в новгородских событиях без кого-то из своих князей во главе.
В летописной статье 1397 г. сообщается о заключении второго моложско-тверского брака, о котором кратко уже упоминалось выше: «Того же лета князь велики Михаило Александровичь со своимъ сыномъ со княземъ Иваномъ жени своего внука Александра Ивановича у князя Феодора у Моложьскаго» [11, стб. 165]. Московский летописный свод дополняет известие временем свадьбы: «Того же лета князь Александръ Ивановичь, внук княж Михаиловъ Тферьского, о Петрове заговенье женися у князя Федора Михаиловича Моложьского» [18, с. 227]. Никоновская летопись относит брак к 1398 г. [15, т. XI, с. 166]. Теперь уже не Кашин, а Тверь заключили брачный альянс. Как отмечалось, невеста приходилась жениху троюродной теткой. Определенная тяга именно к Мологе весьма показательна. Можно сказать, что родственные связи были для тверских и моложских князей уже традиционными.
Вероятно, брак Тверского и Моложско-Ярославского домов также преследовал определенные цели, а не был только обстоятельством для продолжения рода. В связи с этим представляется любопытным соображение династического плана. В 1382 г. бездетным умер племянник жены моложского князя Василий Михайлович Кашинский (II) [11, стб. 143]. Несмотря на московско-тверской договор 1375 г., оговаривавший независимость Кашинского княжества от Твери, выморочное владение перешло к великому князю Михаилу Тверскому [25, с. 26; 4, с. 149]. Так как княжна моложская, выданная за внука Михаила, скорее всего, была дочерью кашинской княжны и двоюродной сестрой умершего Василия Михайловича, то таким браком - и ближайшей наследницей по женской линии угасшей династии кашинских князей. Михаил Тверской тем самым укрепил свои права на это выморочное княжество. Судя по имеющимся примерам, родство по женской линии в наследовании княжеств на Руси при определенных обстоятельствах имело значение [26, с. 34-35, 40]. Тем более что за несколько лет перед этим великий князь московский Василий Дмитриевич, будучи внуком по матери суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича, купил у хана Тохтамыша ярлык на владение деда, отстранив прямых наследников [16, с 142]. В начале XV в. мы видим тверского князя Александра Ивановича борцом за Кашин с родственниками [27, стб. 470]. Любопытно, что 51-летний дед князя Александра, как упоминалось выше, женился на своей троюродной племяннице из третьей линии Тверского дома - Константиновичей, демонстрируя стремление к укреплению внутрененнего родового единства.
Смерть Федора Михайловича, прожившего достаточно долгую для своего времени жизнь, отмечена под 1408 г. [27, стб. 481]. Дата сохранилась в летописях, отразивших тверское летописание, что опять-таки нельзя считать случайным. Наиболее полно известие содержится в реконструированной Троицкой летописи: «Того же года апреля в 7 день, въ суботу Лазареву, преставися князь Феодоръ Ми-хаиловичь Моложскш, во мнишескомъ чину Феодоритъ, и положенъ въ своеи отчине въ граде Мологе въ сборнои церкви» [28, с. 466]. Это ценное сообщение дает некоторое представление об удельной столице князя. Само Моложское княжество в дальнейшем продолжило процесс феодального распада, о чем можно судить на основании прозваний местных князей в родословных [21].
Подводя итог, следует подчеркнуть, что Моложское княжество было важным образованием в политических отношениях в Северо-Восточнеой Руси. Князь Михаил Давыдович занимал ярославский стол после смерти брата и представлял свое княжество в 1361 г. во время пребывания в Орде. Его сына, моложского князя Федора Михайловича, следует признать зятем Василия Михайловича Кашинского. В дальнейшем родственные связи с Кашином и Москвой усилили политическую ориентацию Федора Моложского, как и его зависимость от Дмитрия Донского, что обусловило его участие в крупных военных акциях Москвы в 70-80-е гг. XIV в. В событиях 1371 г. нельзя не увидеть важного места Мологи. Сам моложский князь представляется крупной политической фигурой своего времени. Думается, именно родство по матери с вымершими кашинскими князьями моложской княжны стало дополнительным плюсом в заключении ее брака с внуком великого тверского князя Михаила Александровича, присоединившего Кашин к своему домену перед этим. Особое расположение моложских и тверских князей друг к другу было скреплено во второй половине XIV в. двумя браками, что имело объективные причины взаимного тяготения двух княжеств.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. IV. - М.: Наука, 1992. - 480 с.; Т. V. - М.: Наука, 1993. - 560 с.
2. Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. - М.: Богородский Печатник, 1998. - 496 с.
3. Baumgarten de N. Des Branches Regnantes de Rurikides du XIII-e au XVI-е siècle // Orientalia Christiana. - Roma, 1934. Т. XXXV-1. - 86 р.
4. Кобрин В.Б. Материалы генеалогии княжеско-боярской аристократии XV-XVI вв. - М., 1995. - 240 с.
5. Экземплярский А.В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 гг. Т.2. - СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1891. - 696 с.
6. Борзаковский В. История Тверского княжества. - СПб.: Издание книгопродавца И.Г. Мартынова, 1876. - 434 с.
7. Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485). - Тверь: РИФ ("Редакционно-издательская фирма") Лтд., 1994. - 432 с.
8. Троицкий И. История Мологской страны, княжеств, в ней бывших и города Мологи // Памятная книжка Ярославской губернии на 1862 г. - Ярославль, 1863. - С. 38-49.
9. Головщиков К.Д. Город Молога и его историческое прошлое. - Ярославль: П.М. Подосенов, 1889. - 73 с.
10. Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. - М.: Наука, 1984. - 353 с.
11. Полное собрание русских летописей (далее - ПСРЛ). Рогожский летописец. Т. XV (Выпуск 1). - М.: Наука, 1965.
12. ПСРЛ. Софийская первая летопись старшего извода. Т.6. Вып.1. / Подг. текста С.Н. Кистерева и Л.А. Тимошиной, предисл. Б.М. Клосса. - М.: ЯРК, 2000. - 320 с.
13. Временникъ Императорскаго Московского общества исторш и древностей Российскихъ / Временник Императорского Московского общества истории и древностей Российских. Книга 10. - М.: в Университетской типографш, 1851.
14. Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV - первой трети XVI в. - М.: Наука, 1988. - 350 с.
15. ПСРЛ. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. Т. X. - М.: Языки русской культуры, 2000. - 248 с.; Т. XI. - М.: Языки русской культуры, 2000. - 264 с.
16. ПСРЛ. Симеоновская летопись. Т. 18. - СПб.: Типография М.А. Александрова, 1913. - 316 с.
17. ПСРЛ. Ермолинская летопись. Т. 23. - М., ЯСК. 2004. - 256 с.
18. ПСРЛ. Московский летописный свод конца XV века. Т. 25 / Под ред. М.Н. Тихомирова. - М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1949. - 464 с.
19. ПСРЛ. Летопись по Воскресенскому списку. Т. 7. - М., ЯРК. 2001. - 360 с.
20. Древняя Российская Вивлиофика, содержащая в себе: собрание древностей Российских, до истории, географии и генеалогии российской касающихся, изданная Николаем Новиковым, членом вольного Российского собрания при имп. Московском университете, издание 2-е, вновь исправленное, умноженное и в порядок хронологический по возможности приведенное. - Ч.6. - СПб, 1788.
21. Бархатная книга. Глава 11. РОДЪ КНЯЗЕЙ ЯРОСЛАВСКИХЪ ОТ СМОЛЕНСКИХЪ ЖЕ КНЯЗЕЙ [Электронный ресурс] - URL: http://genealogia.ru/projects/barhat/11.htm (дата обращения: 21.03.2017).
22. Абуков С.Н. Седьмая степень родства во внутридинастических браках Рюриковичей в XII веке // Самарский научный вестник. - 2016. - № 4.
23. Абуков С.Н. Брак Константина Михайловича и Софьи Юрьевны и его место в московско-тверских отношениях в XIV в. // Самарский научный вестник. - 2016. - № 2.
24. ПСРЛ. Типографская летопись. Т. XXIV. - М.: Языки русской культуры, 2000. - 288 с.
25. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. - М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1950. - 593 с.
26. Войтович Л.В. Княжа доба: портрети ел^и. - Быа церква: Видавець Олександр Пшонгавський, 2006. - 784 с.
27. ПСРЛ. Тверской сборник. Т. XV. - М.: Наука, 1965.
28. Приселков М.Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. - М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1950. - 514 с.
Журнал
Историческая и социально-образовательная мысль
2017
Customer Feedback (0)