Биографический очерк. Митрополит Антоний (Вадковский).

Период 1846 – 1883. Александр Вадковский до пострига

Александр Вадковский родился в семье бедного провинциального священникав августе 1846 года. Стоит сказать несколько слов о его родителях и семье. Отец, Василий Иовлевич Вадковский служил в священническом сане в деревнеШирингуша Спасской волости Тамбовской губернии. Мать, Ольга Никифоровна, приходилась дочерью протоиерея С. Н. Кашменского. 

Многодетная семьяВадковских жила в бедности. Александр был одним из семи детей. Не считая Александра, двое братьев стали священниками, двое других выбрали профессию врача, а один служил псаломщиком в Ширингуше. Было также две сестры. О седьмом ребенке сведения не дошли, вероятно, он умер еще в раннем возрасте.[1]Тамбовская губерния весьма интересна своей религиозной историей: здесь было немало язычников (мордвинов), но и много христианских подвижников осветили своей святостью эту суровую землю.[2]Так как с 1858 г. о. Василий стал служить в селе Ширингуши, то именно здесь и прошло отрочество будущего архипастыря. Маленький Александр многократно слышал от матери Ольги Никифоровны рассказы о чудотворениях у могилы о. Серафима Саровского в одноименной пустыни, относившейся тогда к Тамбовской епархии. Через полвекабудучи митрополитом Санкт-Петербургским он поддержал инициативу канонизации преподобного Серафима Саровского, казавшуюся тогда маловероятной, а летом 1903 г. возглавил открытие мощей святого.[3]Еще во времена отрочества Александра произошел знаменательный случай: его отцапосетил правящий архиерей епископ Феофан Затворник и благословил именно младенца Александра; это стало толковаться семьей как знак грядущей особой судьбы.[4]В детстве А. Вадковский дружил со своим ровесником и земляком Василием (будущий митрополит Киевский священномученик Владимир (Богоявленский)), отличался от замкнутого и застенчивого друга живостью характера и веселым нравом.[5]

Будущий иерарх Церкви в 10 лет поступил в Тамбовское духовное училище, а в 14 начал обучение в местной духовной семинарии. После окончания семинарского курса Александр Вадковский поступил на казенный счет (редкость для того времени) в Казанскую Духовную Академиюв 1866 году. Казанская Духовная Академия на многие вещи открыла ему глаза. Он понял,насколько важна сильная Церкви для будущего изменения политических и общественных порядков в России.[6] По воспоминаниям знакомых и друзей, именно в академических стенах Александр Вадковский сложился как цельная личность.В его характере ощутим был дух интеллигенции 1860 – 1870-х годов.В академии Александр Вадковский обрел на всю последующую жизнь особую любовь к отечественному философскому течению славянофилов, и особенно высоко ставил исторические и богословские размышления А. С. Хомякова. Возвышенный идеализм шестидесятников, не подпорченный бунтарством и левым радикализмом, а пронизанный пламенной и искренней верой, определил весь строй личности Александра Вадковского.[7]Александр Вадковскийокончил Казанскую Духовную Академию в 1870 г. со степенью кандидата богословия за сочинение «Отношение арианства к неоплатонизму, преимущественно у александрийских иудеев».[8]

14 апреля 1871 года Александр Вадковский получил степень магистра богословия. На кафедре гомилетики и теории словесности в это время преподавал проф. И. Я. Порфирьев, определивший научную специализацию А. В. Вадковского, 1 мая 1871 г. назначенного доцентом по кафедре церковного проповедничества.[9]Будучи академическим доцентом, Александризъявил желание немедленно постричься в монахи, но его отец,Василий Иовлевич Вадковский, учитывая живость сыновнего характера, просил подождать с постригом и оставаться покамирянином-преподавателем. Лишь со временем можно решить, прийти к непоспешным выводам о своем призвании. Научные интересы молодого преподавателя А. В. Вадковского были связаны с текущими нуждами Русской Церкви. Изучая историю проповеднической деятельности в Церкви, Вадковский имел в виду и упадок церковного учительства в современной ему России. Популярные лекции молодого доцента вызывали глубокий интерес студентов-академистов к проповедничеству и пастырству. В своей магистерской диссертации «История проповедничества в ранней Церкви» А. В. Вадковский подчеркивал, что такие блестящие проповедники, как блаж. Амвросий Медиоланский, св. Кирилл Иерусалимский, св. Василий Великий, оказывали в то время решающее влияние на простых людей. Именно такие проповедники нужны и в наше время для воспитания народа.[10]Яркими примерами выдающегося и при этом разнообразного проповедничества для А. Вадковского служат святые Августин и Златоуст. Августин импровизировал, Златоуст готовил. В итоге Августин лаконичнее, его проповеди длились не более четверти часа – Златоуст говорил по нескольку часов. У Августина в проповедях «находится много важных истин, полезных замечаний, живых вдохновений, метких изображений и других хороших мест, особенно в области нравственной. Но взятые в целом, они страдают ощутительным недостатком методы и точно выверенного плана. Редко встречается в них что-либо законченное; большей частью они представляют только объяснения и случайные заметки на библейские места, касаются отдельных пунктов вероучения и нравоучения, содержат рассказы о мучениках и тому подобное; попадаются также слабые опровержения еретиков, вопросы и ответы»[11]. Именно с 1874 года, когда молодойдоцент А. В. Вадковский возглавил солидный научный журнал «Православный собеседник», началось его блестящая карьераакадемического профессора.

С 1875 года началось описание рукописей соловецкой библиотеки, которым вместе с другими профессорами занимался А. В. Вадковский, не забывая и о преподавании в Казанской Духовной Академии.Также особенный подъем общественного интереса к славянству перед русско-турецкой войной направилусилия А. В. Вадковскогов сторону изучения славянского проповедничества, плодом чего стали исследование «Константин, епископ болгарский, и его Учительное Евангелие», издание нескольких поучений Климента Словенского по рукописям соловецкой библиотеки и частью по черновым бумагам Ундольского.[12]В IX векесвятой Константин, просветитель болгар, перевел на славянский язык Учительное Евангелие, сборник толкований воскресные евангельские зачала. Св. Константин стремился возродить гомилии на евхаристическом собрании, растолковывающие знаменательные места Священного Писания Нового Завета, угасший к тому времени тип проповеди. Для той эпохи были характерны витиеватые проповеди, содержащие похвалу либо Богородице, либо святому дня. А. В. Вадковский не только предпринял фундаментальное исследование памятника, но на примере деятельности свт. Константина показал необходимость постоянного обновления церковной жизни через творческое возвращение к Преданию.[13]

А. В. Вадковский в своих религиозно-философских воззренияхсклонялся к идеализму в лучшем и возвышенном смысле этого слова. Фундаментальные идеи гегельянства (шире – немецкой классической философии) встретились в его душе с учением Евангелия Иоанна, Климента Александрийского о Логосе, с народным поверьем о том, что вселеннаяесть многоцветная, чудно сияющая риза Господа Бога.[14]Гомилии А. В. Вадковского отличались особой назидательностью, искренностью, простотой построения и живостью изложения. В проповедях и речах можно встретить излияния его собственных чувств. Этот субъективный лирический элемент сообщает гомилиям особенную задумчивость и трогательность. Собрание его «Слов, поучений и речей» издавалось многократно.[15]

Академическая карьера А. В. Вадковского складывалась весьма неплохо, и к середине 70-х годов XIX века он был уже экстраординарным профессором. Перечень ученых званий в Высших учебных заведениях в России был довольно многообразным: приват-доцент, адъюнкт-профессор, экстраординарный профессор, ординарный профессор, заслуженный ординарный профессор. В то время каждому профессорскому званию соответствовал определенный чин, поэтому А. В. Вадковский к тому периоду должен был получить чин статского советника. За этим чином стоял высокий социальный статус и стабильное материальное обеспечение.[16]

В 1872 году А. В. Вадковский женился на Елизавете Пеньковской, сестре своего товарища по Казанской Духовной Академии.Брак этот был уникален в том смысле, что молодой 28-летний доцент взял на себя тяжелый крест. Жена А. В. Вадковскогобыла тяжело больна туберкулезом, то есть обречена на медленную смерть. Для благочестивого православного христианина жениться на человеке смертельно больном – это тяжело еще и потому, что нормальный православный человек не думает, вступая в первый брак, о втором браке. Так что это был,действительно, поступок незаурядный.[17]В 1879 году она умерла, оставив ему двух крошек – Бориса шести лет и двухлетнюю Лидию. Третий сын, Игорь, умер раньше. В свою очередь Борис и Лидия умерли от дифтерита один за другим в ноябре 1882 году.[18]Через много лет друг митрополита Антония вспоминал, что молодой ученый выдержал страшную катастрофу только благодаря вере... Но в своей беде Александр Васильевич сумел различить голос Божий, и он решает уже всецело посвятить себя церковному служению, приняв монашеский постриг.

Постриг и архипастырское служение. 1883 - 1898

4 марта 1883 года архиепископом Палладием (Раевым), впоследствии митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским, Вадковский был пострижен в монашество с именем Антония в память об очень уважаемом им Казанском архиерее Антонии (Амфитеатрове).Через два дня, 6 марта, отец Антоний стал уже иеромонахом. Он остался преподавателем академии. Надо сказать, что в начале 1880-х годов в Казанской духовной академии не было ни одного монаха ни среди преподавателей, ни среди студентов. Его пострижение в монашество было воспринято профессорско-преподавательской корпорацией как какое-то юродство; он был вторым монахом после ректора среди преподавателей Казанской Академии, большинство же были миряне. Им казалось странным, что освободившийся от пут семьи вдовец, у которого весьма благополучно складывается карьера, вдруг обрек себя на такую жизненную стезю.[19] 14 ноября 1883 года иеромонах Антоний (Вадковский) был возведен в сан архимандрита и стал настоятелем Казанского Иоанно-Предтеченского монастыря, но продолжал оставаться профессором Духовной Академии. Это был прецедент, для Казанской Академии необычный. Антоний не был монахом «условным», он действительно совершал в монастыре монастырскую службу, монашеское правило, и его монашество было своеобразным вызовом весьма секуляризованной профессуре Казанской Академии. Отец Антоний имел большое влияние на студентов, пользовался всеобщей любовью. 8 ноября 1884 года он получил назначение на должность инспектора Казанской духовной Академии, что было, безусловно, полезно, ибо он своим личным авторитетом человека аскетической жизни, своим монашеским саном подвигал студентов, к которым относился всегда весьма мягко, терпимо, на действительно серьезную духовную жизнь. При этом он продолжал свою научную работу, но она, конечно, занимала меньше места в его жизни.[20]Восстановил обычай чтения молитв до и после академических лекций, пожертвовал крупную сумму для приобретения отдельного участка на городском кладбище для погребения студентов КазДА. Антоний являлся секретарем и докладчиком на Соборе архиереев Волго-Вятского края (1885), а также составителем проекта «Пастырского послания епископов к православным их паствам».[21]К этому времени он уже был известен не только своим учительством, но и сострадательной любовью как духовник. В Иоанновском монастыре шел процесс духовного обновления. Это чувствовалось не только в академии, но, благодаря ее питомцам, и в монастырях, и в епархиях, и в семинариях русской Церкви.[22]Интересно, что своим любимым русским святым владыка Антоний называл Тихона Задонского, он очень любил и Серафима Саровского и после его канонизации устроил для себя за городом скит с Серафимовской церковью. Зная о человеке лишь то, что он – ревностный почитатель святителя Тихона и преподобного Серафима, можно уже составить о нем некоторое представление...

В 1885 году в Казань приехал Константин Петрович Победоносцев. Он познакомился с архимандритом Антонием, который произвел на него очень хорошее впечатление. Победоносцев оценил не только благочестивого монаха, но и хорошего церковного администратора, просвещенного ученого. Уезжая из Казани, всесильный тогда Победоносцев сказал ему, что он должен ожидать в ближайшее время перемен в своей жизни. В том же году стали поступать сведения о том, что отцу Антонию готовится назначение в Петербург. Действительно, вскоре его перевели сначала в Москву, а затем в столицу, он становится инспектором Петербургской духовной академии, с которой спустя несколько лет его имя будет связано уже неразрывно. Это был только первый шаг к его, оказавшейся впоследствии блестящей, петербургской карьере.[23] Так, в 1885 году Антоний был назначен инспектором Петербургской академии, и на протяжении следующих семи лет распространялось его влияние через выпускников этой престижной академии.

В понедельник страстной седмицы 1886 г. Петербургскую духовную академию по приглашению ректора архимандрита Антония (Вадковского) посетил Владимир Сергеевич Соловьев. Встреча состоялась в присутствии преподавателей и студентов, интересовавшихся экклезиологическими воззрениями философа. Среди собеседников Соловьева, кроме владыки Антония (Вадковского), были иеромонах Михаил (Грибановский), впоследствии епископ Таврический и Симферопольский, и иеромонах Антоний (Храповицкий), впоследствии митрополит Киевский. На следующий день после встречи в Академии, посылая для двух Антониев и Михаила свои книги, Соловьев писал ректору: «Вчера я чувствовал себя среди общества действительно христианского, преданного делу Божию прежде всего».[24]Заметим, что в случае с Соловьевым митрополит Антоний приглашал «светского» богослова в круг богословов «профессиональных».

В 1887 году последовала его хиротония в епископа Выборгского, викария Санкт-Петербургской епархии. Затем он стал ректором академии. Свое новое положение Антоний использовал для ломки стены между затворничеством академии и бурлящей общественной и политической жизнью вне ее стен, создав из студентов академии кружок «Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви» проповедников, подражая примеру кружков, организованных антирелигиозными политическими агитаторами, среди которых был и студент права В. Ленин, начинающий в то время свою политическую карьеру в социал-демократических кружках Петербурга[25]. Из этого кружка студентов-проповедников вышло немало известных впоследствии людей, в частности три архиерея – Сергий (Страгородский), Гермоген (Долганов) и Амвросий (Гудко).Кроме того, в это время в Академии сформировались такие выдающиеся наши иерархи, как Михаил (Грибановский), Антоний (Храповицкий), Тихон (Беллавин). Сам владыка считал проповедь делом всей жизни: лично творил дела милосердия, был создателем и членом многих благотворительных обществ, восстановил практику посещения церковнослужителями тюрем, сам ходил к заключенным, по древней традиции, в Пасхальную неделю. Епископ Антоний стремился к тому, чтобы студенты активно, уже со студенческой скамьи, приобщались к конкретному церковному служению. Он всячески поощрял участие студентов в приходской жизни, их просветительскую деятельность на приходах.[26]При этом покровителем монашества был также митрополит Петербургский Антоний (Вадковский), который в пору своего ректорства в Петербургской Академии очень многих студентов вдохновил к принятию монашества.[27]

Возвещение Евангелия было для митрополита Антония непосредственно связано с делами милосердия. Количество разнообразных благотворительных и просветительских организаций, в деятельности которых митрополит принимал активное участие, едва ли можно теперь точно подсчитать. Владыка Антоний открывал и новые, ранее не испытанные пути благотворительности. В бытность Петербургским митрополитом он основал специальное братство для помощи людям, страдающим болезнью Дауна, эпилепсией, психическими расстройствами. Митрополит Антоний хорошо знал народную жизнь, ему была известна горькая участь изгоев общества, подвергавшихся самому жестокому обращению. Он основал Христианский союз образованных женщин и девиц, члены которого отправлялись читать вслух Библию (вспомним уровень неграмотности в старой России) в тюрьмы, больницы, богадельни. Владыка Антоний опекал еще несколько крупных учреждений, оказывавших прямую помощь обездоленным или боровшихся с пьянством. Личным подвигом владыки были посещения петербургских тюрем, беседы с заключенными, материальная и духовная поддержка.[28]

Вкупе с устной проповедью все эти предприятия были именно благовестием, светом во тьме. Осознание морального императива Евангелия составляет одну из самых характерных черт личности митрополита Антония. Своих учеников и друзей он вновь и вновь призывал трудиться ради Бога и людей. Приняв монашеский постриг как полное посвящение на служение воле Божией, владыка не знал того специфического пессимизма, который окрасил мироотречение иных аскетов. В частности, владыка Антоний всегда был покровителем христианского брака. В одном из его частных писем есть такие слова: «Бог создал человека для радости. Христианский взгляд на жизнь светлый, чистый, радостный. Бог благословил людей любить друг друга. Он Сам Себя назвал Любовию. Чувство женщины, влекущее ее к избраннику сердца в браке, не есть чувство для греха, а для благословенного Богом сожительства, во исполнение воли Божией о мужчине и женщине. Но все, что от Бога, в Боге и для Бога, не есть земное греховное, а есть небесное, Божие, святое».[29]

Благая весть Христа возвещается в гуще народа. Поэтому проповеди митрополита Антония, глубокие и искусные, не походят на богословский трактат, но разворачиваются во времени как беседа с конкретными людьми. Отправной точкой проповеди имеют не «тему», а какое-то жизненное обстоятельство, то или иное событие, внутри которого владыка Антоний раскрывает правду о Боге и человеке. Мысль владыки постоянно возвращается к Христу Спасителю, Который и становится для проповедника мерилом всех обстоятельств, всех поступков. Больше всего владыке хочется говорить о любви; Иоанновы Евангелие и Послания служат для него неисчерпаемым кладезем. Здесь следует упомянуть о правиле, которое владыка исполнял в течение всей жизни: каждый вечер прочитывал одну главу Евангелия и один псалом, а утром – одну главу из Апостола. И любимым чтением было, конечно же, Евангелие от Иоанна.Разговор о благовестии митрополита Антония останется неполным, если не сказать о присущем ему духе жизни, как называли это позднее мемуаристы, качество, столь же трудно определимое словами, сколь и вполне понятное. Им согрето и воодушевлено все общественное служение Петербургского митрополита, оно придавало силу тем проповедям, которые, вероятно, сильно проигрывают на бумаге. Но сам дух жизни не мог бы пройти красной нитью через всю судьбу владыки, если бы Дух Божий не вдохнул его в ум и сердце владыки Антония.[30]

В конце 1892 года Антоний был назначен первым архиепископом новообразованной автономной финляндской епархии. При его вступлении в управление епархией дела церковные были в сильном расстройстве. Церкви – в упадке, хозяйство – тоже, просветительная деятельность не существовала вовсе, паства жила без пастыря.[31]Антоний был специалистом по неправославным сектантским учениям еще с Казани. Лютеране интересовали его, хотя для него лютеранство было странным, сухим видом христианства, который приоткрывал своим верующим лишь частичный проблеск глубоких тайн вселенской Церкви. Он думал, что если финнам представить православие в привлекательном виде, то они потянутся к нему, как и их братья по крови карелы. А православных в Финляндии было слишком уж мало, лишь 50 тысяч, да и то в основном на востоке и на юге. Не было возможности создать активную православную епархию, за исключением восточных областей, в таких местах, как Выборг, где кафедральный собор находился на границе между Финляндией и Карелией.Но ему пришлось пережить в Финляндии горькое разочарование. В пастырстве ему оказала поддержку лишь гражданская администрация. В конце концов, в 1898 году он поругался с генерал-губернатором Финляндии Николаем И. Бобриковым (1839 – 1904). Тогда министр внутренних дел В. К. Плеве попросил Победоносцева убрать его.Официальная политика создала в Финляндии тупик. Жалобы Антония в Синод и обер-прокурору были безрезультатны. Отзыв в Петербург был для него глубоким облегчением. Это произошло в декабре 1898 года. Он не хотел быть правительственным чиновником и вернулся в столицу убежденным в том, что Церковь обязана избегать превращения в орудие государства, если православие не должно быть недругом неправославных.[32]Антонию удалось создать эффективную епархиальную консисторию в 1897 году и провести первый съезд духовенства в 1898-м, в год своего отъезда.За время пребывания его на кафедре, число приходов в Финляндии возросло с 23 до 37 (это говорит о том, насколько слабые были позиции Православия в Великом княжестве), было создано два журнала на русском и на финском языках, начала работу комиссия по переводу богослужебных книг на финский язык. Неоценимое значение для православного населения Финляндского края и для Православия в целом имели находившиеся в его пределах знаменитые обители: Валаамский Спасо-Преображенский и Коневский Рождественский монастыри.[33]Антоний создал первый женский монастырь в Финляндии, но главным своим делом, исходя из специфики религиозной жизни финнов-лютеран, он считал церковное просвещение. Успешно создавались церковно-приходские школы (70 школ на 37 приходов), начался процесс постепенного обращения финнов в Православие, процесс медленный, который существенно не повлиял тогда на религиозную ситуацию в Финляндии, но по существу сделал впоследствии неизбежным возникновение существующей и ныне Финской Православной Церкви.[34]

В 1892 году в Санкт-Петербурге появилась книга архиепископа Антония «Из истории христианской проповеди», где были собраны все его многочисленные работы по гомилетике. Этот солидный фолиант стал основанием для того, чтобы в 1895 году Казанская Академия присвоила арх. Антонию степень доктора церковной истории, он избран почетным членом всех российских духовных академий, благодаря активному участию в богословском диалоге с западными христианами имя владыки Антония становится известным всему миру. За большие заслуги 14 мая 1896 года Антоний Вадковский был награжден панагией, украшенной драгоценными камнями.[35]