Свт. Фотій, патр. Константанопольскiй († 886 г.)
Бесѣда, говоренная съ амвона Великой церкви, въ Великую субботу, въ присутствіи христолюбиваго царя, когда открытъ былъ живописный образъ Богоматери.
1. Если бы кто учился молчать во всю жизнь, то въ настоящій день заговорилъ бы по всѣмъ правиламъ витійственнаго искусства...
(Такъ начинается эта Бесѣда, и спустя немного продолжается).
...Такимъ угощеніемъ увеселяетъ насъ написанный образъ Дѣвы, упоевая не чашами вина, а прекраснымъ видомъ, такъ что умъ нашей души, насытившись имъ при посредствѣ тѣлеснаго зрѣнія, и по любви къ божественному напечатлѣвши въ себѣ это произведеніе Православія, живѣе представляетъ себѣ истину и плодотворность ея. Такимъ образомъ благодать Дѣвы радуетъ, воодушевляетъ и укрѣпляетъ насъ и посредствомъ иконъ. — Се, Дѣва-Матерь въ чистыхъ объятіяхъ своихъ носитъ, какъ младенца, общаго Создателя, склонившагося спасти весь родъ нашъ. Велика и неизреченна сія тайна смотрѣнія Божія! Се, Дѣва-Матерь смотритъ дѣвственно и вмѣстѣ матерински, и по этой обоюдности въ о д и н а к о в о м ъ лицѣ своемъ обнаруживаетъ два дѣйствія воли своей, вполнѣ выражая въ немъ не одну дѣвственность, но и материнство: — знать, живописецъ вдохновленъ былъ свыше: такъ вѣрно подражалъ онъ природѣ!! — ибо она съ внутреннимъ восторгомъ с о с т р а с т н о [1] смотритъ на Рожденнаю, склонивъ къ Нему лице свое, а по причинѣ б е з с т р а с т н а г о и сверхъестественнаго рождества удерживаетъ невозмутимое и спокойное состояніе души, отчасти выражая оное и во взорѣ своемъ. Смотря на нее, ты сказалъ бы, что она и безъ чьего либо вопроса, — какъ же ты дѣвствуешь, когда родила? — не отказывается говорить. Такъ живо красками написаны уста ея! Они сжаты и умолкли отъ какой-то тайны, однако нѣтъ въ нихъ и неподвижнаго спокойствія. Во всемъ ликѣ не видно никакой искуственной прикрасы: напротивъ онъ какъ бы живый первообразъ. Смотри, кавого украшенія лишена была церковь! Какой славы недоставало ей! И какую красоту замѣняла угрюмость!
2. Иконоборство есть озорничество ничѣмъ не меньшее дерзости Іудеевъ. А почитаніе иконъ есть блистательное проявленіе ума боговдохновеннаго и той любви къ Господу, которая усовершала тайноводственный ликъ апостоловъ, окрыляла страстотерпцовъ во время ихъ шествія къ побѣднымъ вѣнцамъ, а пророкамъ, этимъ языкамъ Бога, которые знали и вѣрно прорицали людямъ будущее, доставляла неувядаемую славу. Всѣ эти подвиги и дарованія, по истинѣ, были плодъ этой искреннѣйшей и божественной любви. Она же установила и почитаніе честныхъ иконъ, какъ ярая и скверная ненависть причинила истребленіе ихъ.
3. Иконоборцы, лишивъ невѣсту Христову — Церковь собственнаго украшенія ея, и нанесши ей такія глубокія раны, какими изрыто было все лице ея, съ бѣшенствомъ усиливались погубить ее въ пучинѣ забвенія, обнаженную, лишенную образовъ [2] и покрытую многими язвами, подражая тѣмъ Іудейскому безумію. Но теперь она, хотя еще и носитъ на тѣлѣ своемъ слѣды этихъ язвъ въ облиненіе Христоборнаго мудрованія Исавра, но загладивъ ихъ и облекшись въ велелѣпіе славы своей, преображается и воспріемлетъ прежнюю сановитость свою, посрамляя многихъ, гордыхъ, ругателей своихъ, и сожалѣя о безуміи ихъ, по истинѣ, безпримѣрномъ. — Настоящій день если бы кто назвалъ началомъ и днемъ Православія, дабы не сказать полновѣснѣе, тотъ не погрѣшилъ бы въ должномъ. Ибо хотя и не короткое время прошло съ той поры, когда померкло мудрованіе иконоборной ереси, и когда во всѣхъ концахъ вселенной возсіяли правые догматы, возженные по царскому, священному повелѣнію: — мое и это украшеніе, а подвигъ боголюбезной Державы! — но это око вселенной, этотъ знаменитый и божественный храмъ, въ которомъ изглажены были священныя изображенія, еще угрюмъ былъ, потому что еще не получилъ права возстановленія иконъ, и входящихъ въ него поражалъ блѣдною пустотою облицовки, а отъ этого и Православіе казалось угрюмымъ. А теперь невѣста Христова, не имѣя этой угрюмости, и благопристойно украсившись всѣми убранствами своими, и нося все богатое приданое свое, радостная, веселая, весело слышитъ громкій голосъ жениха своего, говорящаго: «вся хороша ближняя моя, и недостатка нѣтъ въ ней» (Пѣсн. 4, 7). Х о р о ш а б л и ж н я я м о я! Она живописью расцвѣтила истины правой вѣры, и такимъ образомъ священноприлично придала себѣ священное благолѣпіе, и какъ бы изваяла все сполна вѣроученіе свое совершенное, и потому не одними сынами человѣческими признается прекрасною, но и боговдохновенными мужами предвосхвалена, какъ красота неизреченная. В с я х о р о ш а б л и ж н я я м о я. Отъ пораженій укрылась, отъ язвъ исцѣлилась, прахъ отрясла, ругателей низринула въ тартаръ, пѣвцовъ превознесла до неба. Н е д о с т а т к а н ѣ т ъ в ъ н е й. Она лучше стала послѣ того, какъ иноплеменная и скверная рука изъязвила все тѣло ея. Раны ея зажили; старинное убранство ея все на ней, какъ на невѣстѣ. «Увидѣли ее дѣвы и ублажаютъ ее царицы и восхваляютъ: кто она, проницающая какъ утро? прекрасная, какъ луна, и превосходная, какъ солнце» (Пѣсн. 6, 8-9)? Это благолѣпіе ея, это царственное убранство ея описалъ свыше вдохновенный Давидъ, когда Владыкѣ и Царю всѣхъ пѣлъ пѣснь: «Предстада Царица съ правой стороны Твоей, облеченная въ одежду позлащенную и испещренную (Псал. 44, 10). Стопы ея украшены» (Пѣсн. 7, 2). Это благолѣпіе ея провидѣлъ и Исаія, когда вѣщалъ: «Встань Сіонъ, какъ въ началѣ дня, какъ новое поколѣніе вѣка; ибо на головѣ твоей веселіе и хвала: и обыметъ тебя радость. Это Я, это Я утѣшаю тебя, говоритъ Господь (Ис. 51, 9. 11. 12). Вотъ я на рукахъ моихъ живописалъ стѣны Твои, и Ты предо мною всегда» (Ис. 49, 16). Это же провидѣла и сама Она, и устами Исаіи возгласила, говоря: «Да возрадуется душа моя о Господѣ; ибо Онъ облекъ меня въ ризу спасенія и въ одежду веселія: возложилъ на меня, какъ на жениха, вѣнецъ, и какъ невѣсту, украсилъ меня красотою (Ис. 61, 10): и я буду уже, не какъ покидутый городъ, а какъ вожделѣнный, и какъ прекрасный вѣнецъ въ рукѣ Господней и царская діадима въ рукѣ Божіей» (Ис. 62, 12. 3). При этомъ торжествѣ и мы, въ веселіи и радости душевной, составивъ ликъ и празднуя обновленіе почитанія иконъ, сего дня вѣщаемъ устами пророковъ: «Вельми радуйся дщерь Сіона. Проповѣдуй дщерь Іерусалима. Отъялъ Господь обиды твои. Избавилъ тебя отъ руки враговъ твоихъ (Соф. 3, 14-15). Возведи окрестъ очи твои, и посмотри на собранныхъ чадъ твоихъ. Вотъ всѣ сыны твои и дочери твои пришли къ тебѣ издалека и принесли тебѣ (Ис. 60, 4), не золото, не ливанъ, не дорогіе камни, не эти произведенія земли, обогащающія святилище по человѣческому закону, но чистѣйшую паче всякаго золота и драгоцѣннѣйшую паче всѣхъ камней, отеческую, неповрежденную вѣру. Радуйся и веселись отъ всего сердца твоего. Ибо вотъ идетъ Господь, и водворится у тебя» (Соф. 3, 15).
4. Что лучше настоящаго дня? Что воодушевительнѣе и радостнѣе нынѣшняго празднества? Сего дня иное жало вонзено въ самое сердце смерти, не положеніемъ Спасителя въ мертвенный гробъ для общаго воскресенія рода нашего, а возстаніемъ иконы Матери Его изъ самыхъ глубинъ забвенія, и сопоставленіемъ подлѣ нея прочихъ святыхъ образовъ.
5. Христосъ пришелъ во плоти, и былъ носимъ въ объятіяхъ Родившей Его. Это видится и на иконахъ, и ими подтверждается и возвѣщается, такъ что сіе ученіе, уясненное такимъ нагляднымъ образомъ, принимается зрителями съ увлеченіемъ неудержимымъ. — (Если же кому нéлюбо такое наставленіе посредствомъ иконъ; то почему онъ прежде не возненавидѣлъ евангельскаго слова о томъ?) — Ибо какъ слово посредствомъ слуха, такъ икона посредствомъ зрѣнія напечатлѣвается въ душахъ, и внушаетъ согласное съ Вѣрою наставленіе тѣмъ, которые не заражены ложными догматами. Мученики страдали за то, что любили Господа, и любовь свою къ Нему запечатлѣли кровію своею. Воспоминаніе о нихъ содержится въ книгахъ; но они же, страждущіе, видятся и на иконахъ: только живопись гораздо впечатлительнѣе представляетъ подвиги этихъ блаженныхъ. Нѣкоторые изъ нихъ, живые, принесены были въ жертву всесожженія послѣ того, какъ молитва, постъ и другіе подвиги украсили и освятили сіи жертвы. Это кромѣ книгъ изображаютъ и иконы, располагая къ подражанію большее число зрителей въ сравненіи съ слушателями. Дѣва на рукахъ своихъ носитъ Творца, какъ младенца. Кто, видя очами это великое таинство, не изумился бы болѣе, чѣмъ тотъ, кто только слышалъ о немъ? И кто не сталъ бы воспѣвать неизрѣченное снисхожденіе, превышающее всякое витійство? — Конечно, и слухъ такъ же, какъ и зрѣніе, служитъ проводникомъ понятій; но пониманіе посредствомъ зрѣнія бываетъ гораздо живѣе того познанія, которое получается посредствомъ слуха, какъ это доказываетъ и опытъ. Склонилъ ли кто слухъ свой къ рѣчамъ: воображеніе его схватываетъ слышанное, а здравый смыслъ обсуживаетъ и передаетъ памяти. Не менѣе сего, ежели не сильнѣе, дѣйствуетъ и зрѣніе. Ибо и оно посредствомъ тока глазныхъ лучей какъ бы уловляя и схватывая видимый предметъ, представляетъ его уму, а онъ передаетъ памяти для пріобщенія къ точнымъ свѣдѣніямъ. Увидѣлъ умъ, воспринялъ, вообразилъ впечатлѣнія, безъ труда передалъ ихъ памяти.
6. Кто отвергаетъ ученіе о Господѣ, о Матери Его и о святыхъ, и судитъ не лучше тѣхъ, которые гоняются за всякою ложью, тотъ послѣдовательно отвергаетъ и почитаніе честныхъ иконъ. А кто чтитъ и восхваляетъ ихъ съ подобающимъ благоговѣніемъ, тотъ принимаетъ и это ученіе. Ибо неизбѣжно воздать честь иконѣ, коль скоро почитается изображенный на ней, или не признавать изображенныхъ, коль скоро попираются самыя иконы, развѣ кто отъ нечестія пересталъ бы и мыслить здраво, и оставаясь нечестивцемъ, противорѣчилъ бы самъ себѣ. Итакъ всѣ презрители святыхъ иконъ уличаются въ томъ, что они не хранятъ и правыхъ догматовъ, но проклиная одно, клянутъ и другое, только не имѣютъ смѣлости открыто проповѣдовать ученіе свое, остерегаясь не нечествовать, а казаться нечестивыми, и избѣгаютъ прозвища, за которымъ на самомъ дѣлѣ гоняются усердно, — отвратительные по пронырству, отвратительнѣйшіе по нечестію, у которыхъ всѣ вѣтви и всѣ корни испорчены наростами. Къ нимъ относятся слова боговдохновеннаго Давида: «память нечестивыхъ съ шумомъ гибнетъ». Ихъ справедливо осудилъ и наказалъ Тотъ, Котораго они уничижили презрѣніемъ иконы Его. А съ нами навсегда осталась сія Дѣва, носящая въ объятіяхъ своихъ Творца, какъ младенца, сія ходатаица о нашемъ спасеніи, наставница въ благочестіи, радость очей, веселіе душъ, осталась не только въ книгахъ и умозрѣніи, но и въ живописи, съ помощію которой наша любовь къ божественному возносится къ умопредставляемой красотѣ истины. Но зачѣмъ я усиливаюсь говорить, когда пора уже молчать? [3]...
7. О Женише, Слове и Мудрость (Софія) Отца ѵпостасная, которой тезоименитъ сей священный и честный храмъ, даруй намъ прощеніе за скудость слова, такъ какъ ты любишь взирать не на дѣло, а на намѣреніе, и съ нимъ соразмѣряешь даръ твой. Сподоби же и получившихъ отъ тебя царство на землѣ украшать прочія части сего храма святыми образами. Аминь.
Примѣчанія:
[1] Нѣжно.
[2] Ἄμορφον — безъóбразную.
[3] Далѣе въ подлинникѣ читается нѣсколько словъ; но я не списалъ ихъ.
Источникъ: Четыре бесѣды Фотія, святѣйшаго архіепископа Константинопольскаго и разсужденіе о нихъ архимандрита Порфирія Успенскаго. — СПб.: Въ Типографіи И м п е р а т о р с к о й Академіи наукъ, 1864. — С. 32-38.
Customer Feedback (0)