Блаж. Іеронимъ Стридонскій († 419 г.)
Письма.
Отдѣлъ I, содержащій письма, писанныя преимущественно изъ Халцидской пустыни отъ 370 по 380 годъ.
1. Письмо къ Иннокентію о женщинѣ, седмикратно поражаемой мечемъ.
Часто ты просилъ меня, любезнѣйшій Иннокентій, не умалчивать о чудесномъ происшествіи, совершившемся въ наше время. Я съ своей стороны скромно и, какъ вижу теперь, не безъ основанія отказывался отъ твоего предложенія и считалъ его для себя невыполнимымъ, частію потому, что всякая человѣческая рѣчь ничтожна сравнительно съ небесною славой, частію потому, что праздность, — которая для ума тоже, что ржавчина для желѣза, — ослабила во мнѣ и безъ того не сильную прежде способность краснорѣчія; ты напротивъ того настаивалъ на своемъ, утверждая, что при разсужденіи о дѣлахь Божіихъ нужно обращать вниманіе не на то, можешь или не можешь, а на душевное расположеніе, и — увѣрялъ, что не можетъ оскудѣть въ словахъ человѣкъ, убѣжденный въ истинѣ того, что говоритъ. И такъ, что же мнѣ дѣлать? Исполнить, какъ слѣдуетъ, твоей просьбы я не могу, а отказаться не смѣю. И вотъ я, неопытный пловецъ, сажусь на тяжело нагруженный корабль и, ни разу не правивъ челнокомъ на озерѣ, пускаюсь прямо въ бурное Евксинское море. Теперь, когда у меня земля исчезла изъ глазъ, кругомъ меня всюду небо и море, бездна страшитъ своею темнотою и въ бурной мглѣ бѣлѣются только пѣнистые водяные валы. «Привѣшивай къ мачтѣ надутые вѣтромъ паруса» — кричишь ты мнѣ, «ослабь канаты, правь рулемъ!» Я слушаюсь тебя, и такъ какъ любовь все можетъ (1 Кор. 13, 7), ввѣряю свое плаваніе попутному вѣянію Святаго Духа, надѣясь найти для себя утѣшеніе, каковъ бы ни былъ успѣхъ моего плаванія. Если волны принесутъ меня къ желанной пристани, то я буду считаться искуснымъ кормчимъ; если же неискусная рѣчь сядетъ на мель, то ты можетъ быть будешь недоволенъ моею малоспособностію, но не можешь упрекнуть меня въ недостаткѣ усердія. И такъ приступаю къ разсказу.
При подошвѣ Альповъ лежитъ Лигурійскій городъ Верцеллы, нѣкогда славный, а нынѣ малонаселенный и оттого полуразрушенный. Когда въ этотъ городъ по обычаю прибылъ консулъ, и ему предъявили на судъ одну женщину, обвиненную своимъ мужемъ въ прелюбодѣяніи, то онъ предалъ ее — вмѣстѣ съ мнимымъ участникомъ ея преступленія — всѣмъ ужасамъ тюремнаго заключенія. Не много спустя, послѣ кровавыхъ и болѣзненныхъ пытокъ желѣзными когтями и строганія боковъ, несчастнѣйшій юноша, желая скорою смертію избавиться отъ долгихъ мученій, солгалъ на свою, а вмѣстѣ и на чужую голову, и осужденъ былъ, бѣдный, на отсѣченіе головы; и за дѣло, такъ какъ онъ не оставилъ невинной женщинѣ возможности оправдаться. Но женщина, болѣе слабая тѣломъ, была крѣпче мужествомъ. Когда ея тѣло было вытянуто на деревянной лошади и запачканныя въ темничной грязи руки были скованы за спиною, — она возведши къ небу глаза, которыхъ только не могъ сковать палачъ, сказала такъ, что въ словахъ слышались слезы: «Ты, Господи Іисусе, испытующій сердца и утробы, предъ которымъ ничто не скрыто, ты свидѣтель, что не изъ страха смерти я не признаю себя виновною, но не хочу лгать, чтобы не согрѣшить. А ты, несчастный, зачѣмъ, желая скорой смерти, ты умерщвляешь двухъ невинныхъ? Я и сама желаю умереть, желаю сбросить это постылое тѣло, но не какъ виновная въ прелюбодѣяніи. Моя шея готова, я не боюсь блестящаго меча, но моя невинность остается при мнѣ. Смерть не существуетъ для того, кто умерщвляется съ надеждою жизни». Тогда консулъ, увеселявшійся кровавымъ зрѣлищемъ, и подобный звѣрю, который, разъ вкусивъ крови, всегда жаждетъ ея, — приказываетъ удвоить мученія и, скрежеща зубами, грозитъ палачу подобнымъ же жестокимъ наказаніемъ, если женская немощь не сознается въ томъ, о чемъ не могла умолчать мужеская крѣпость. Помоги, Господи Іисусе: на одного человѣка Твоего какъ много изобрѣтено казней! Волосы привязываются къ столбу, тѣло крѣпче притягивается къ деревянной лошади, у ногъ раскладывается огонь, палачъ строгаетъ оба бока, не дается пощады и сосцамъ: женщина остается неподвижною, и возносясь духомъ превыше тѣлесной боли, утѣшаясь одобреніемъ совѣсти, торжествуетъ надъ лютостію мученій. Жестокій судья поднимается съ своего мѣста, какъ побѣжденный; женщина молится Богу: члены ея вывертываются изъ составовъ, она устремляетъ взоры къ небу; другой подсудимый признается будто бы въ общемъ съ нею преступленіи; она отрицаетъ его признаніе, и сама, находясь въ опасности, защищаетъ другаго, подвергшагося опасности. Слышатся отъ нея однѣ и тѣже рѣчи: «Бей, мучь, жги, терзай; я не виновата. Если вѣрить слову Божію, придетъ день, когда мое дѣло будетъ тщательно изслѣдовано: у меня есть Судія». Уже утомленный палачъ насилу дышалъ и не было мѣста для новой раны. Уже для побѣжденной злобы тяжело было видѣть истерзанное ею тѣло. Тотчасъ же гнѣвный консулъ сказалъ: «чему дивиться, предстоящіе, если женщина хочетъ лучше подвергнуться мученіямъ, чѣмъ смерти? Прелюбодѣяніе, конечно, не можетъ совершиться безъ двоихъ соучастниковъ, и, по моему, вѣроятнѣе предположить, что зловредная преступница запирается, чѣмъ то, что невинный юноша взводитъ на себя небывалое преступленіе». Затѣмъ, по произнесеніи одинаковаго приговора на обоихъ подсудимыхъ, палачъ влечетъ осужденныхъ на смерть; весь народъ стекается на зрѣлище, такъ что кажется, будто всѣ обитатели города выселяются вонъ; толпа тѣснится, прорываясь въ городскія ворота. Первымъ ударомъ меча отсѣкается тотчасъ же голова несчастнаго юноши, и обезглавленный трупъ плаваетъ въ своей крови. Когда же дошла очередь до женщины, она преклонила колѣна, надъ трепещущею шеею поднялся блестящій мечъ, и палачъ всѣми силами напрягъ опытную въ убійствѣ руку, — но при первомъ прикосновеніи къ тѣлу остановилось смертоносное лезвіе, и слегка надрѣзавъ кожу, обозначило свой слѣдъ только нѣсколькими каплями крови. Палачъ, удивленный и испуганный слабостію своей руки и неспособностію ея владѣть мечемъ, приступаетъ къ новымъ усиліямъ. Снова безсильное лезвіе опускается надъ женщиною и цепенѣетъ надъ невинною шеею, какъ будто бы желѣзо боялось прикоснуться къ осужденной. Тогда ликторъ, разъяренный и запыхавшійся, закинувши плащъ на шею, напрягъ всѣ силы и занесъ мечъ надъ раною, не замѣчая того, что въ это время пряжка, застегивавшая края хламиды, сорвалась и упала на землю. «Вотъ у тебя», сказала женщина, «съ плеча сорвалось что-то золотое; подними, чтобы не пропало пріобрѣтенное многимъ трудомъ». Скажите, пожалуйста, что значитъ это спокойствіе. Осужденная не боится угрожающей смерти, радуется, будучи поражаема мечемъ; палачъ блѣднѣетъ; глаза его, не видя меча, видятъ только пряжку, тогда какъ его жертва, равнодушная къ смерти, оказываетъ еще благосклонное вниманіе къ своему мучителю. Уже и третій ударъ сдѣлало тщетнимъ Таинство Св. Троицы. Уже испуганный палачъ, не надѣясь на остріе, перевернулъ мечъ плашмя, съ тѣмъ, чтобы по крайней мѣрѣ вдавить его въ тѣло натискомъ руки. О дѣло, неслыханное во всѣ вѣка! Мечь сгибается у рукояти, и какъ бы, обратившись къ своему владѣльцу, сознается, что онъ болѣе неспособенъ на кровопролитіе. Предстаньте мнѣ примѣры трехъ отроковъ, которые среди прохладныхъ огненныхъ вихрей вмѣсто того, чтобы рыдать, пѣли гимны, — тогда какъ около ихъ одѣяній (Saraballa) [1] и священныхъ волосъ играючи вилось безвредное пламя. Пусть присоединится сюда исторія блаженнаго Даніила, подлѣ котораго львы, испугавшись своей добычи, ласково махали хвостами. Пусть припомнится теперь всѣмъ и каждому славная своею вѣрою Сусанна, которая, будучи осуждена неправеднымъ судомъ, спасена Духомъ Святымъ, исполнившимъ отрока. Мы видимъ другой подобный же примѣръ милосердія Господня. Сусанна, освобожденная судіею, не пошла подъ мечъ; наша подсудимая, обвиненная судіею, спасена самимъ мечемъ.
Между тѣмъ народъ вооружается на защиту женщины. Люди всѣхъ возрастовъ и обоего пола обращаютъ палача въ бѣгство, и, собравшись въ кружокъ, не вѣрятъ почти своимъ глазамъ. Вѣсть объ этой тревогѣ доносится въ ближайшій городъ, и оттуда скачетъ толпою цѣлый отрядъ (turma) [2] ликторовъ. Одинъ изъ нихъ, на отвѣтственности котораго лежала забота объ исполненіи приговоровъ надъ осужденными, вырываясь изъ среды своихъ товарищей и позоря свою сѣдину, покрытую пылью, воскликнулъ: «зачѣмъ вы, граждане, губите мою голову? зачѣмъ вы подводите подъ казнь меня вмѣсто этой женщины? Если вы милостивы, если вы добросердечны, то, конечно, желая спасти осужденную, вы не должны губить меня невиннаго». Народъ былъ пораженъ этимъ воплемъ, всѣхъ объяло какое-то нечальное оцѣпененіе и произошла удивительная перемѣна во взглядѣ на дѣло, такъ что прежде казалось требованіемъ справедливости спасти осужденную, а теперь показалось требованіемъ справедливости допустить убійство. И такъ является новый мечъ, новый палачъ. Стоитъ жертва, укрѣпляемая только покровительствомъ Христовымъ. Потрясенная первымъ и вторымъ ударомъ, женщина съ третьимъ ударомъ меча падаетъ на землю раненная. О чудное величіе Божественнаго могущества! Та, которая прежде четыре раза была поражена мечемъ и осталась неуязвленною, теперь, немного спустя, какъ будтобы умерла, чтобы за нее не погибъ невинный. Клирики, по своей обязанности, обвиваютъ окровавленный трупъ полотномъ, и, выложивши камнемъ вырытую въ землѣ яму, устрояютъ по обычаю могилу. Солнце спѣшно течетъ къ западу, и милость Божія предваряетъ наступленіе ночи [3]. Внезапно грудь женщины начинаетъ трепетать, глаза ея ищутъ свѣта, тѣло одушевляется для жизни, вотъ она уже дышетъ, уже сидитъ, уже поднимается и говоритъ. Уже она въ состояніи произнести слова: Господь помощникъ мой, не убоюся, что сотворитъ мнѣ человѣкъ (Псал. 56, 12). Между тѣмъ отдала Богу душу одна старуха, содержавшаяся на счетъ церкви, и тѣло новой умершей погребается въ заранѣе приготовленной могилѣ, какъ будто событія шли одно за другимъ по преднамѣренному порядку. Лишь только начало разсвѣтать, въ ликтора вошелъ сатана; онъ ищетъ трупа убитой, велитъ показать себѣ ея могилу; думаетъ, что еще жива та, которая къ его удивленію едва могла умереть. Клирики показываютъ ликтору свѣжую насыпь, приводятъ его къ только что набросанной землѣ съ такими словами: «чтожь? вырывай кости, уже похороненныя. Объявляй новую войну могилѣ, и, если того мало, выбрасывай члены на растерзаніе звѣрямъ и птицамъ. Семь разъ пораженная мечемъ должна потерпѣть что-нибудь больше, чѣмъ смерть». Между тѣмъ какъ палачъ приводится въ смущеніе общимъ негодованіемъ, тайно принимаются мѣры къ возстановленію здоровья женщины. И чтобы частный приходъ врача къ церкви не возбудилъ подозрѣнія, женщина съ обстриженными волосами въ сопровожденіи нѣсколькихъ дѣвъ переправляется въ деревеньку, находящуюся въ захолустьѣ. Тамъ пребываетъ она, перемѣнивши одежду, въ видѣ мужчины; рана мало по малу затягивается и слѣдомъ ея остается только рубецъ. Но по истинѣ высшая законность — высшая неправда! (jus summum — summa malitia!) послѣ столькихъ чудесъ еще свирѣпствуютъ законы. Однако вотъ уже куда завлекъ меня ходъ событій. Я дошелъ уже до имени нашего Евагрія, о трудахъ котораго для Христа я не могу надѣяться говорить какъ слѣдуетъ, — не могу и совсѣмъ умолчать, потому что восторженныя рѣчи вырываются сами собою. Кто способенъ воспѣть достойною пѣснію, какъ, благодаря бодрственному надзору Евагрія, Авксентій Медіоланскій былъ почти погребенъ заживо [4] и какъ римскій епископъ, уже почти опутанный сѣтями заговора, и побѣдилъ враговъ, и не сдѣлалъ никакого вреда побѣжденнымъ?
«Ограниченный тѣсными предѣлами времени, я пропускаю эти событія и предоставляю припомнить ихъ инымъ послѣ меня» [5].
Я доволенъ только заключеніемъ настоящаго дѣла. Евагрій идетъ къ Императору, обременяетъ его просьбами, склоняетъ заслугами, убѣждаетъ своею неотступностію, чтобы возвращенную для жизни онъ возвратилъ и для свободы.
Примѣчанія:
[1] Saraballum — на парѳянскомъ языкѣ означаетъ родъ длиннаго одѣянія. Блаж. Іеронимъ пользуется этимъ словомъ въ толкованіи на 3 гл. книги пр. Даніила.
[2] Turma — отрядъ Римской конницы въ 30 человѣкъ.
[3] По другимъ варіантамъ: и по милости Божіей, ночь наступаеть скорѣе надлежащаго (celeriore cursu naturae).
[4] Т. е. лишенъ всякой возможности распространять свое лжеученіе. Рѣчь идетъ объ аріанинѣ Авксентіѣ, епископѣ Медіоланскомъ, предшественникѣ св. Амвросія.
[5] Іеронимъ пользуется здѣсь стихами изъ Георгикъ Виргилія:
Verum haec ipse equidem spatiis exclussus iniquis,
Praetereo, atque aliis post me memoranda relinquo.
Источникъ: Творенія блаженнаго Іеронима Стридонскаго. Часть 1: Жизнь блаженнаго Іеронима (Стридонскаго); Письма (1-43). — Изданіе второе. — Кіевъ: Типографія Г. Т. Корчакъ-Новицкаго, 1893. — С. 1-8. (Библіотека твореній св. отцевъ и учителей Церкви западныхъ, издаваемая при Кіевской Духовной Академіи, Кн. 3.)
Customer Feedback (0)