Свт. Іоаннъ Златоустъ († 407 г.)
Сравненіе власти, богатства и преимуществъ царскихъ съ истиннымъ и христіанскимъ любомудріемъ монашеской жизни [1].
1. Видя, что многіе изъ людей болѣе любятъ и уважаютъ кажущіяся блага, нежели существенно полезныя и дѣйствительно добрыя, я считаю необходимымъ сказать кратко ο тѣхъ и другихъ и противопоставить теперь одни другимъ — блага многими презираемыя и блага весьма желаемыя, чтобы, узнавъ различіе между тѣми и другими, мы цѣнили одни, какъ достойныя привязанности и спасительныя, а другія научились презирать, какъ ничего не стоющія. Такъ люди любятъ богатство, власть, первенство и славу, и многіе ублажаютъ властителей народовъ, возимыхъ на блестящихъ колесницахъ и сопровождаемыхъ крикомъ глашатаевъ и большою толпою оруженосцевъ, а презираютъ жизнь любомудрствующихъ и избравшихъ монашескую жизнь; тѣ появляясь обращаютъ на себя взоры народа, а эти появляясь не привлекаютъ на себя взоровъ ничьихъ или очень немногихь; и послѣднимъ никто не пожелалъ бы уподобиться, а тѣмъ — всѣ, между тѣмъ какъ пріобрѣсти власть и получить господство надъ народомъ трудно и для многихъ невозможно, и стремящимся къ этой власти нужно имѣть много денегъ, а избрать монашескую жизнь и проводить жизнь въ служеніи Богу для всѣхъ одинаково легко и удобно. Притомъ обладаніе властію прекращается съ этою жизнію, или лучше сказать — еще при жизни оставляетъ пристрастныхъ къ ней, и даже нѣкоторыхъ подвергало великой опасности или позору; а монашеская жизнь и теперь обогащаетъ праведниковъ многими благами и по скончаніи жизни приводитъ свѣтлыми и радостными предъ судилище Бога и Отца, когда большая часть начальствовавшихъ явятся получить великое наказаніе за дѣянія своей жизни. Посему противопоставивъ одни другимъ блага любомудрія и кажущіяся полезными блага владычества и славы въ настоящей жизни, вникнемъ въ различіе тѣхъ и другихъ благъ; потому что при сравненіи они будутъ болѣе ясными, или лучше, если угодно, верховное изъ благъ, т. е. царствованіе, сравнивъ съ любомудріемъ, посмотримъ на плоды того и другого достоянія, тщательно изслѣдовавъ, надъ кѣмъ властвуетъ царь и надъ кѣмъ любомудрый. Такъ царь господствуетъ надъ городами и областями и многими народами, руководствуя своими указаніями и военачальниковъ и градоначальниковъ и войска и народы и совѣты; а предавшій себя Богу и избравшій монашескую жизнь властвуетъ надъ гнѣвомъ и завистію и сребролюбіемъ и сладострастіемъ и прочими пороками, постоянно имѣя въ виду и заботясь, какъ бы не допустить душу подпасть подъ власть гнусныхъ страстей и не предать разумъ въ рабство этой тяжкой тираніи, но всегда соблюдать умъ выше всего, поставивъ надъ страстями страхъ Божій. Такое господство и владычество принадлежитъ царю и такое монаху, такъ что справедливѣе иной назвалъ бы послѣдняго царемъ, нежели блистающаго багряницею и вѣнцомъ и сидящаго на золотомъ престолѣ.
2. Такъ, по-истинѣ царь есть тотъ, кто побѣждаетъ гнѣвъ и зависть и сладострастіе, подчиняетъ все законамъ Божіимъ, сохраняетъ умъ свой свободнымъ и не позволяетъ возобладать душею страсти къ удовольствіямъ. Такого мужа я желалъ бы видѣть начальствующимъ надъ народами, и землею и моремъ, и городами и областями, и войсками; потому что кто подчинилъ душевныя страсти разуму, тотъ легко управлялъ бы и людьми согласно съ божественными законами, такъ что онъ былъ бы вмѣсто отца для подчиненныхъ, обращаясь съ городами со всякою кротостію. Α кто повидимому начальствуетъ надъ людьми, но раболѣпствуетъ гнѣву и честолюбію и удовольствіямъ, тотъ, во-первыхъ, можетъ быть смѣшнымъ для подчиненныхъ, потому что хотя носитъ вѣнецъ, украшенный драгоцѣнными камнями и золотой, но самъ не увѣнчанъ смиреномудріемъ, и хотя все тѣло его блеститъ багряницею, но душа его остается неукрашенною. Потомъ онъ не будетъ знать, какъ распорядиться съ властію, потому что неспособный управлять самимъ собою какъ можетъ подчинять законамъ другихъ? Если хочешь видѣть и войну того и другого, то найдешь одного сражающимся съ демонами, и преодолѣвающимъ, и побѣждающимъ и увѣнчиваемымъ отъ Христа; потому что онъ выходитъ на войну съ божественною помощію, оградившись небеснымъ оружіемъ, отъ чего по необходимости ему и достается побѣда; а царя — сражающимся съ варварами. Α чѣмъ демоны страшнѣй людей, тѣмъ побѣждающій первыхъ блистательнѣе побѣждающаго послѣднихъ. Если же захочешь знать и причину той и другой войны, то и въ этомъ найдешь большое неравенство. Тотъ сражается съ демонами за благочестіе и служеніе Богу, или желая исторгнуть изъ заблужденія города и селенія, а этотъ сражается съ варварами за отнятыя мѣстности, или предѣлы, или имущества; или же корыстолюбіе и несправедливое властолюбіе влечетъ его на сраженіе, при чемъ многіе цари, желая большаго, теряли и настоящее. Такимъ образомъ власть и войны показываютъ, сколь отличны другъ отъ друга царь и посвятившій жизнь на служеніе Богу; а еще точнѣе можно узнать ихъ, обративъ вниманіе на жизнь и дневныя занятія того и другого. Окажется, что одинъ по-истинѣ обращается съ пророками, украшаетъ душу мудростію Павла и постоянно переходитъ отъ Моисея къ Исаіи, отъ этого къ Іоанну, а отъ него (еще) къ другому (изъ нихъ), царь же постоянно обращается съ военачальниками и градоначальниками и оруженосцами; а съ какими людьми кто постоянно обращается, тѣмъ и уподобляется нравомъ. Посему монашествующій сообразуетъ свой нравъ съ нравами апостоловъ и пророковъ, а царь — съ нравами военачальниковъ и оруженосцевъ и щитоносцевъ, людей предающяхся вину и услаждающихся удовольствіями и большую часть дня проводящихъ въ пиршествѣ, не знающихъ ничего важнаго или добраго вслѣдствіе опьяненія. Такъ и поэтому слѣдуетъ ублажать монашескую жизнь болѣе, нежели жизнь съ господствомъ и царствованіемъ и скипетрами.
3. Если мы захотимъ представить и ночное время, то увидимъ монаха отличающимся службою Богу и молитвами, воспѣвающимъ гораздо раньше птицъ, сожительствующимъ съ ангелами, бесѣдующимъ съ Богомъ, наслаждающимся небесными благами, а начальствующаго надъ многими народами, областями и войсками, и обладающаго обширною землею и обширнымъ моремъ — распростертымъ на ложѣ и крѣпко спящимъ; потому что монахъ питается такими яствами, которыя не требуютъ отъ него глубокаго сна, а послѣдняго усыпляетъ роскошь и питіе, удерживающее на ложѣ до самаго дня. У монаха и одежда и столъ умѣренны и соучастниками въ яствахъ бываютъ подвизающіеся въ той же добродѣтели, а царю необходимо украшаться камнями и золотомъ, предлагать блистательный столъ и имѣть соучастниками, если онъ неразуменъ, достойныхъ собственной его порочности, а если имѣетъ умъ и смиренномудріе, то можетъ быть честныхъ и справедливыхъ, но много уступающихъ первымъ въ добродѣтели. Такъ, хотя бы царь былъ любомудръ, онъ даже и мало не можетъ приблизиться къ доблестямъ монашествующаго. Онъ въ путешествіяхъ бываетъ обременителенъ для подданныхъ, и живя въ городѣ, и наслаждаясь миромъ, и участвуя въ войнахъ, и требуя податей, и собирая войска, и проводя плѣнниковъ, и побѣждая, и подвергаясь пораженію; потому что, подвергаясь пораженію, онъ слагаетъ на подданныхъ собстведныя бѣдствія, а побѣждая становится невыносимымъ, украшаясь трофеями, и тщеславясь, и представляя воинамъ свободу грабить, расхищать, обижать путниковъ, держать города въ осадѣ, разорять домы бѣдныхъ, отъ принимающихъ къ себѣ ихъ требовать каждый день того, чего не позволяетъ никакой законъ, подъ предлогомъ какого-то древняго, беззаконнаго и несправедливаго обычая. Притомъ богатому царь нисколько не вредитъ такими тягостями, а причиняетъ зло бѣднымъ, какъ бы по-истинѣ стѣсняясь богатыхъ. Α монахъ не таковъ, но, какъ только покажется, онъ является приносящимъ нѣкоторую благодать богатымъ и бѣднымъ, одинаково тѣмъ и другимъ, облекаясь въ одну одежду цѣлый годъ и для питья употребляя воду охотнѣе, чѣмъ другіе — чудное вино, для себя не испрашивая у богатыхъ никакой — ни малой ни большой милости, а для бѣдныхъ (испрашивая) многихъ и постоянныхъ (милостей), съ пользою для тѣхъ и другихъ, и для дающихъ и имѣющихъ получить. Такимъ образомъ онъ есть общій врачъ, одинаково и богатыхъ и бѣдныхъ, первыхъ освобождая отъ грѣховъ добрымъ увѣщаніемъ, а послѣднихъ избавляя отъ бѣдности. Царь, даже и повелѣвая облегчить подати, приноситъ пользу больше богатымъ, нежели бѣднымъ, а поступая напротивъ, (тѣмъ болѣе) вредитъ имѣющимъ мало; потому что богатому немного можетъ повредить тяжесть податей, а домы бѣдныхъ она какъ потокъ разрушаетъ, наполняя селенія воплями, и ни старости не жалѣютъ сборщики податей, ни вдовства женъ, ни сиротства дѣтей, но безчинствуютъ во все время, какъ бы общіе враги страны, требуя отъ земледѣльцевъ того, чего и земля не производила.
4. Теперь разсмотримъ и то, что монахъ и что царь доставляетъ подданнымъ: этотъ — золото, а тотъ — благодать Духа, этотъ избавляетъ отъ бѣдности, если онъ добръ, а тотъ молитвами освобождаетъ души, одержимыя демонами. И если кому либо случится подвергнуться такимъ несчастіямъ, то онъ проходитъ мимо царя, какъ бы бездушнаго предмета, и поспѣшаетъ въ жилище монаховъ, какъ бы избѣгая волка и прибѣгая къ звѣролову, имѣющему мечъ въ рукѣ; ибо что для звѣролова мечъ, то для монашествующаго молитва. Подлинно, не такъ страшенъ для волковъ мечъ, какъ для демоновъ — молитвы праведниковъ. Посему не только мы въ нуждахъ прибѣгаемъ къ святымъ монахамъ, но и сами цари прибѣгаютъ къ нимъ въ опасныхъ обстоятельствахъ, какъ бѣдные во время голода — къ жилищамъ богатыхъ. Ахавъ, царь іудейскій во время голода и недостатка хлѣба не полагалъ ли надежду спасенія въ молитвахъ Иліи (3 Цар. гл. 17)? Езекія, имѣвшій такую же власть и державу, находясь въ болѣзни и ожиданіи кончины, видя наступающую смерть, не прибѣгъ ли къ пророку, какъ сильнѣйшему смерти и подателю жизни (4 Цар. гл. 20)? Также, когда разразилась война и Палестина была въ опасности разориться до самаго основанія, то цари іудейскіе, распустивъ войско, и пѣшихъ воиновъ, и стрѣльцовъ, и всадниковъ, и военачальниковъ и полководцевъ, прибѣгли къ молитвамъ Елисея, такъ какъ думали, что служитель Божій замѣнитъ для нихъ многія тысячи воиновъ (4 Цар. гл. 3). Точно также и царь Езекія, когда наступила персидская война, и городъ съ величайшею опасностію колебался до самаго основанія, и находившіеся на стѣнѣ дрожали, страшились и трепетали какъ бы въ ожиданіи грома или всеколеблющаго землетрясенія, противопоставилъ молитвы Исаіи многимъ тысячамъ персовъ, и не обманулся въ надеждѣ (4 Цар. гл. 19); ибо, какъ только пророкъ поднялъ руки къ небу, Богъ небесными стрѣлами прекратилъ персидскую войну, внушая царямъ почитать служителей Его общими спасителями земли, дабы они научились, принимая отъ праведниковъ увѣщанія ко всякому доброму и человѣколюбивому дѣлу, уважать эти совѣты и слѣдовать благимъ внушеніямъ. И не изъ этого только можно видѣть различіе того и другого, но, если случится тому и другому пасть, лишиться одному добродѣтели, а другому царства, то первый легко можетъ придти въ себя и скоро, очистивъ грѣхи молитвою и слезами, скорбію и попеченіемъ ο бѣдныхъ, опять удобно достигнуть прежней высоты; а ниспавшій царь будетъ нуждаться во многихъ союзникахъ, многихъ воинахъ и всадникахъ, и коняхъ и деньгахъ, (пребывая въ) опасностяхъ; послѣдній всвцѣло полагаетъ надежду спасенія въ другихъ, а первый получаетъ спасеніе быстро вслѣдъ за желаніемъ, усердіемъ и перемѣною нрава; ибо царствіе небесное, говорится въ Писаніи, внутрь васъ есть (Лук. 17, 21). Даже смерть для царя страшна, а для любомудрствующаго безпечальна; потому что тому, кто презираетъ богатства, удовольствія и роскошь, для которыхъ многіе желаютъ жить, по необходимости легко переносить и переселеніе отсюда. Еслибы случилось тому и другому быть убиваемымъ, то одинъ подвергнется опасностямъ за благочестіе, пріобрѣтая смертію безсмертную и небесную жизнь, а царь встрѣтитъ въ убійцѣ тирана и искателя власти, представляя послѣ убіенія жалкое и ужасное зрѣлище; а видѣть монаха, убиваемаго за благочестіе — пріятное и спасительное зрѣлище. Притомъ одинъ будетъ имѣть многихъ соревнователей его доблестей, подражателей и учениковъ, молящихся ο томъ, чтобы оказаться подобными ему, а другой много потратитъ словъ въ молитвахъ, умоляя Бога, чтобы не явилось ни одного искателя царства. Даже перваго и убивать никто не осмѣлится, считая нечестіемъ противъ Бога, если убьетъ такого, а на послѣдняго возстаютъ многіе убійцы, искатели тираніи. Посему этотъ ограждается воинами, а тотъ ограждаетъ города молитвами, не боясь никого; царь всегда живетъ со страхомъ и въ ожиданіи убійства, потому что онъ имѣетъ при себѣ опасное любостяжаніе, а монахъ — безопасное спасеніе. Итакъ, кажется, довольно сказано мною ο дѣлахъ настоящей жизни. Если же мы захотимъ разсмотрѣть и будущее поприще, то увидимъ одного въ блескѣ и славѣ, восхищаемаго на облакахъ во срѣтеніе Господа въ воздухѣ, какъ вождя и наставника спасительной жизни и всякой добродѣтели; а царь, если окажется пользовавшимся властію праведно и человѣколюбиво (но это весьма рѣдко), сподобится меньшаго спасенія и прославленія, потому что они не равны, — не равны царь добрый и монахъ, живущій въ высокомъ служеніи Богу; а если онъ окажется порочнымъ и дурнымъ, наполнившимъ землю множествомъ зла, то кто можетъ изобразить бѣдствія, которыми онъ будетъ окруженъ, сожигаемый огнемъ, бичуемый, терзаемый, претерпѣваюшій такія страданія, какія невыразимы словомъ и непереносимы дѣломъ? Все это представляя и помня, не должно восхищаться богатыми; ибо и владыка ихъ, какъ оказывается, не можетъ нимало приблизиться къ добродѣтели монаха. Итакъ, когда ты увидишь богатаго украшеннаго одеждою, убраннаго золотомъ, везомаго на колесницахъ, выступающаго въ блистательныхъ выходахъ, не ублажай этого человѣка; потому что богатство временно, и кажущееся прекраснымъ истлѣваетъ съ этою жизнію; а видя монаха идущаго одинокимъ, смиреннымъ и кроткимъ, спокойнымъ и тихимъ, соревнуй этому мужу, окажись подражателемъ его любомудрія, молись ο томъ, чтобы сдѣлаться подобнымъ праведнику; ибо просите, говоритъ Писаніе, и дастся вамъ (Матѳ. 7, 7). Это по-истинѣ прекрасно, и спасительно, и благонадежно, по человѣколюбію и промышленію Христа, Которому слава и держава во вѣки вѣковъ. Аминь.
Примѣчаніе:
[1] Въ словѣ или разсужденіи съ такимъ заглавіемъ, означающемъ его содержаніе, болѣе подробно излагаются мысли, высказаввыя въ одномъ изъ предыдущихъ словъ (Слово второе — къ невѣрующему отцу, отдѣл. 6 и 7) въ обличеніе нравовъ общества, современнаго Златоустому святителю.
Источникъ: Творенія святаго отца нашего Іоанна Златоуста, архіепископа Константинопольскаго, въ русскомъ переводѣ. Томъ второй: Въ двухъ книгахъ. Кн. I. Съ изображеніемъ святаго Іоанна Златоуста и его жизнеописаніемъ. — СПб: Изданіе С.-Петербургской Духовной Академіи, 1895. — С. 122-128.
Customer Feedback (0)