Архіеп. Августинъ Виноградскій († 1819 г.)
Слово въ день Коронаціи Императора Александра I.
Говорено 15-го Сентября 1808 года.
[Сочинения Августина, Архиепископа Московского и Коломенского. СПб., 1856] Когда Святымъ помазаніемъ освящаются Цари, то чрезъ сіе таинственное дѣйствіе не только утверждается неограниченная ихъ власть, которую получаютъ они надъ человѣками отъ Царя царствующихъ, но вмѣстѣ пріемлютъ великую обязанность пещися о благоденствіи народовъ, покаряющихся державѣ ихъ. И ты, сказано при помазаніи Царю Израильскому, и ты царствовати будеши въ людехъ Господнихъ, и ты спасеши я отъ руки врагъ ихъ окрестъ (1 Цар. 10, 1).
Сію священную обязанность какой Государь могъ исполнить съ такою точностію, съ какою исполняетъ ее Александръ Первый, возлюбленный помазанникъ Божій. Чувствуя, что Онъ поставленъ стражемъ дому Израилеву, неусыпно бдитъ на Божественнѣй стражѣ своей. Когда мятутся племена и языки, когда превращаются державы и царства: Россія подъ Его скиптромъ не только наслаждается безопасностію, но исполинскими шагами шествуетъ на высоту блаженства и славы. Когда враги дерзаютъ приближаться къ предѣламъ ея: Его мощная рука однимъ ударомъ отражаетъ ихъ. Когда хитрая политика чуждыхъ народовъ, для корыстолюбивыхъ или гордыхъ видовъ своихъ, новые составляетъ планы: Онъ неразрѣшимый узелъ ея неустрашимо разсѣкаетъ подобно Александру побѣдителю востока. Такимъ образомъ державу свою ограждая безопасностію отвнѣ, съ какимъ напряженіемъ старается Онъ о внутреннемъ благоустройствѣ оныя? Куда ни обрати взоры свои, вездѣ увидишь безсмертные памятники Его благочестія, Его мудрости и прозорливости, Его милосердія и человѣколюбія. Нисходя съ высоты престола своего, Онъ дѣлается окомъ слѣпыхъ, ногою хромыхъ; и отъ Царскихъ сокровищь Его согрѣваются плеча убогихъ.
Великій благостію Александръ! Ты царствовати будеши въ людехъ Господнихъ во вѣки; Ты спасеши я отъ руки врагъ ихъ окрестъ.
Но какое чувствіе одушевляетъ Его въ сихъ Святыхъ и благодѣтельныхъ подвигахъ? — какое, если не любовь къ отечеству? О благословенная, о сладостная любовь! — да будетъ она всегда урокомъ нашимъ! — и я поставляю ее предметомъ настоящія бесѣды.
Любовь къ отечеству есть сердечная привязанность къ тому народу, среди коего получили мы бытіе, и съ которымъ соединены столь же тѣсно, какъ члены съ тѣломъ. Природа при самомъ рожденіи нашемъ глубоко напечатлѣваетъ въ сердцѣ нашемъ сіе благородное чувствованіе; воспитаніе, союзы родства, дружества и другія безопасныя обстоятельства питаютъ оное и укрѣпляютъ; и часто дѣлаютъ столь сильнымъ, что никакое время и никакой случай истребить его въ насъ не могутъ. Сколь любезно то самое мѣсто, гдѣ въ первый разъ ступила младенческая нога наша? — Съ какимъ удовольствіемъ воспоминаемъ о томъ жилищѣ, гдѣ нѣжная мать питала насъ и покоила на лонѣ своемъ? — Съ какимъ восторгомъ взираемъ на тѣ древа, подъ тѣнію коихъ сердобольный отецъ въ кроткихъ бесѣдахъ своихъ образовалъ умъ и сердце наше, гдѣ душа наша изливалась въ нѣдра любви и дружества? Коль прелестны кажутся всѣ мѣста, въ коихъ открылись намъ первые пути къ удовольствіямъ и счастію? Страны земли неравны между собою; всякая болѣе или менѣе превосходитъ другую дарами природы и пріятностями жизни; но страна отечественная всегда любезнѣе намъ всякой другой, сколько бы оная ни была богата и прекрасна. Дикій Американецъ, обитатель безплодныхъ пустынь Аравійскихъ, хладнымъ инеемъ покрытый Лапландецъ не воздыхаютъ ли о мѣстѣ рожденія своего, разлучаяся съ нимъ, и сколь почитаютъ себя счастливыми въ минуту, когда паки возвращаются въ оное? Чтожъ? сколь живѣе, сколь сильнѣе привязанность къ отечеству будетъ въ тѣхъ, коимъ провидѣніе благоволило родиться подъ кроткимъ и благодѣтельнымъ небомъ, которые обладаютъ землею, исполненною довольства и изобилія, землею, кипящею медомъ и млекомъ?
Слушатели! ваши взоры предупреждаютъ меня: они блистаютъ отъ удовольствія, коимъ исполнены сердца ваши; вы чувствуете, что я здѣсь хочу сказать о любезномъ отечествѣ нашемъ. — О! какая страна на землѣ блаженнѣе Россіи! какое царство дерзаетъ равняться съ величіемъ ея! — Ея обширные предѣлы такое объемлютъ пространство, какого не имѣлъ и гордый Римъ, обладатель вселенныя. Она въ одно и тоже время любуется бѣлизною снѣжныхъ громадъ и наслаждается красотами зеленѣющія весны. Сокровища ея безчисленны и неистощимы, нивы угобжены, поля исполнены тука, стада многоплодны, долговѣчныя дубравы неизсѣкаемы, всюду спокойствіе и тишина. Веси ликуютъ среди довольства и безопасности, грады обогащаются, умножая источники промышленности, и облекаются въ новые красоты тщаніемъ изобрѣтательнаго художника. — Просвѣщеніе всюду простираетъ лучи свои и, оживляя дарованія, возвышаетъ духъ и силы. Отъ всѣхъ странъ чуждые народы плывутъ въ моря ея и несутъ ей въ дань злато и сребро, чтобы она избытками своими напитала и снабдила ихъ. Самыя сильныя державы трепещутъ предъ ея могуществомъ, и предъ грознымъ оружіемъ ея, увѣнчаннымъ славою побѣдъ, преклоняютъ гордыя выи свои. — Господи! что сотвориши еще винограду Твоему, еже не сотвориль еси (Ис. 5, 4)? О! забвенна буди десница моя, аще забуду тебе Іерусалиме (Псал. 136, 5).
Общества человѣческія произошли изъ самой колыбели человѣческаго рода. Адамъ и Ева, сіи первенцы общаго отца тварей, родивши подобныхъ себѣ, составили первое семейство въ мірѣ, которое, умножаясь поколѣніями, произвело прежде другія многочисленныя семейства, а наконецъ и цѣлые народы. Чтобъ сохранить и утвердить цѣлость человѣческихъ обществъ, всеблгій Творецъ начерталъ на сердцѣ каждаго законъ взаимной любви и признательности. Первые, которые дерзнули нарушить сей вѣчный законъ, Каинъ и Ламехъ, сіи первые возмутители общей безопасности и покоя, обагрившіе руки въ крови собратій своихъ, немедленно поражены были проклятіемъ небеснаго правосудія и вѣчнымъ изгнаніемъ отъ лица земли отечественной. Такимъ образомъ въ первобытномъ человѣческомъ обществѣ верховная власть была въ десницѣ самаго Бога, когорый непосредственно назидалъ и хранилъ благосостояніе онаго. А потомъ сію священную власть благоволилъ Онъ сообщить Царямъ и Владыкамъ земли, облекши ихъ въ образъ Божественнаго величія своего, чтобъ они хранили общественный союзъ, и утверждали народное благоденствіе.
Но чтобъ чувствія взаимной другъ къ другу привязанности въ сердцѣ человѣческомъ сдѣлать сильнѣе и дѣйствительнѣе, премудрый Создатель никому изъ смертныхъ не далъ всѣхъ дарованій, какія можетъ имѣть человѣкъ. Онъ раздѣляетъ ихъ всѣмъ различно, каждому по мѣрѣ его, съ тѣмъ, чтобъ одинъ имѣя нужду въ другомъ, служилъ взаимно пользамъ его. Таковымъ необходимымь союзомъ люди будучи соединены, естественно должны стремиться вспомоществовать другъ другу, а чрезъ то утверждать и распространять общественное благоденствіе.
Въ слѣдствіе сихъ намѣреній Всевышняго, никакой членъ общества не долженъ быть празденъ. Всякой, чувствуя обязанности, какія принялъ на себя, вступая въ оное, долженъ сказать: отечество! я рожденъ и воспитанъ въ нѣдрахъ твоихъ; ты не отвергло меня въ младенчествѣ, но охраняло и покоило; ты образовало юность мою; ты дало мнѣ силы мыслить и дѣйствовать, какую жертву признательности принесу тебѣ? — чѣмъ могу тебѣ служить и быть полезенъ?
Ежели судьба поставила тебя въ такомъ состояніи, которое не позволяетъ тебѣ принять общественнаго служенія: не ропщи на жребій свой, но будь доволенъ имъ. Пріявъ единъ талантъ, не скрой его въ земли нерадѣнія. Сколь бы скромно ни было званіе твое, ты можешь возвысить его собственною честностію и раченіемъ: во всѣхъ поступкахъ и дѣлахъ своихъ паче всего наблюдай то, чтобъ благо общее всегда было предпочитаемо тобою благу частному.
Ежели состояніе, дарованія твои, рожденіе твое призываютъ тебя къ прохожденію должностей общественныхъ; сколь бы онѣ важны и трудны ни были, не отрицайся принять на себя иго ихъ. Благослови провидѣніе, которое даетъ тебѣ случай исполнить священный долгъ признательности, которою обязанъ ты отечеству. Не бѣги въ Ѳарсісъ отъ лица Господня (Іона. 1, 3): бездна общаго презрѣнія и безчестія поглотитъ тебя. — Не глаголи, яко отрокъ азъ есмъ (Іер. 1, 7). Тотъ, Который обильно, изліялъ на тебя дары Своея благости, Который возвысилъ тебя паче братіи твоея не дастъ ли тебѣ новыхъ силъ, не укрѣпитъ ли тебя въ подвигахъ твоихъ, не будетъ ли всегда съ тобою? Берегись только, чтобъ гордость и тщеславіе не заразили души твоей. Не то почитай славою, чтобъ достигнуть честей и достоинствъ, но чтобъ достойно проходить служеніе, съ ними соединенное. Блистай не внѣшними отличіями, но добродѣтелями и дарованіями, греми не титлами, но дѣлами и заслугами. Аще кто хощетъ быти въ васъ болій, да будетъ вамъ слуга (Матѳ. 20, 26).
Знаю я, что любитель отечества, на поприщѣ ревнованія своего, великіе долженъ совершить подвиги; много долженъ срѣтить и претерпѣть искушеній.
Жизнь есть драгоцѣннѣйшее благо для человѣка; слѣдовательно нѣтъ болѣе жертвы для отечества, какъ та, которую приносятъ ему защитники цѣлости его и благосостоянія, подвизающіеся на полѣ брани. Герои! слава есть достояніе ваше, отечество никогда не забудетъ заслугъ вашихъ; оно начертаетъ ихъ на безсмертныхъ своихъ бытописаніяхъ, начертаетъ въ благодарныхъ сердцахъ сыновъ своихъ, — и имя ваше будетъ гремѣть въ самыхъ отдаленныхъ вѣкахъ.
Но ахъ! тѣ, которые среди громовъ войны, безъ страха взираютъ на кровавыя рѣки, сколь часто дѣлаются робкими и малодушными въ кругу гражданственномъ? Тѣ, которые смѣло бросаются на неизбѣжную смерть, сколь часто теряютъ всю твердость, когда должно пожертвовать честію или имѣніемъ? При видѣ врага, который дышетъ мщеніемъ и убійствомъ, который несетъ противу насъ звѣрство на челѣ, ярость въ очахъ, хуленія въ устахъ, — при видѣ такого врага можетъ иногда родиться мужество и въ самыхъ слабыхъ душахъ. Но сколь труднѣе и опаснѣе та война, которую любитель отечества, среди мира и тишины, долженъ вести противъ безпорядковъ, злоупотребленія, насилія, и разврата согражданъ своихъ? — Что любезнѣе тѣхъ, съ которыми соединены мы узами родства? Но онъ, храня общее благо, часто долженъ возставать и противъ нихъ. — Что дороже тѣхъ, коихъ нѣжность и состраданіе утѣшаетъ насъ въ собственныхъ оскорбленіяхъ? Но онъ долженъ иногда оскорбить и ихъ. — Любя болѣе всего отечество, онъ долженъ иногда пожертвовать ему чувствами благодарности къ благодѣтелю своему, и осудить того, къ коему исполненъ любви и благоговѣнія. — Онъ долженъ вооружаться не только противъ явныхъ нарушителей порядка и справедливости, но и противъ тѣхъ, которые хотя не дѣлаютъ преступленій, однако терпятъ творящихъ оныя; хотя не изпровергаютъ законовъ, однако уклоняются отъ исполненія оныхъ, хотя не предательствуютъ отечества, однако благоденствію его не столько содѣйствуютъ, сколько могутъ. — Сколь трудно не уступить въ сихъ обстоятельствахъ! — Сколь трудно вытерпѣть всѣ укоризны въ жестокости и непреклонности! — Сколь трудно удержать твердость свою во всей ея силѣ и ни малымъ не ослабить ее снисхожденіемъ, которое бываетъ иногда столь же бѣдственно для народнаго блага, какъ самая измѣна и предательство! Однако все сіе исполнить онъ долженъ, ежели хошетъ неуклонно послѣдовать правиламъ патріотизма и добродѣтели.
Но ахъ! ему надлежитъ претерпѣть еще болѣе. Востанетъ противъ него ненависть, вооружится зависть, клевета уязвитъ его стрѣлами своими, злоба обременитъ гоненіями. И ежели онъ останется непоколебимъ противъ сихъ жестокихъ искушеній: то съ другой стороны надлежитъ ему еще — еще преодолѣть другія, хотя по видимому легкія, но тѣмъ болѣе опасныя. Вавилонъ представитъ ему свое великолѣпіе, свои громкія веселія, свои сладострастныя утѣхи; и будетъ требовать, чтобъ онъ смѣшалъ съ ними свои цѣломудренныя чувствованія, свои святыя и строгія правила. — Сколь трудно устоять противъ такихъ прелестей; но и сколь безчестно быть побѣждену оными! Како воспоемъ пѣснь Господню на земли чуждей? Прильпни языкъ мой гортани моему, аще забуду тебе, Іерусалиме, аще не помяну тебе, яко въ началѣ веселія моего (Псал. 136, 4 и слѣд.).
И такъ какія искушенія, какіе подвиги предлежатъ любителю отечества! Но и сколь велики награды его! Сколь блистательны вѣнцы! Здѣсь на земли память его пребудетъ съ похвалами въ роды родовъ. — А тамъ? — Въ небеси? — Тамъ святая Церковь предъ сонмами Ангеловъ и человѣковъ будетъ свидѣтельствовать о его вѣрѣ и благочестіи. — Тамъ достоинство имъ отличенное, награжденная заслуга, защищенная невинность, успокоенная старость, облегченный страдалецъ, утѣшенный сирота, предстанутъ престолу вѣчнаго правосудія и милосердія и будутъ ходатайствовать о мздовоздаяніи ему. — Тамъ блаженные духи пріимутъ его; тамъ правда его возсіяетъ, яко полудне; тамъ достойно увѣнчается мужество его и ревность. Побѣждаяй наслѣдитъ вся (Апок. 21, 7). — Аще другъ друга любимъ, Богъ въ насъ пребываетъ (1 Іоан. 4, 12); и егда явится, узримъ Его яко же есть (1 Іоан. 3, 2).
Святый Павелъ столь пламенно любилъ соплеменныхъ своихъ, что ради спасенія ихъ желалъ самъ лишиться неба. — Слушатели! не требуется отъ насъ такой великой жертвы. Довольно, ежели отечеству пожертвуемъ мы силами своими, дарованіями, сокровищами и, когда нужда потребуетъ, самою жизнію. Въ сихъ святыхъ чувствованіяхъ да будемъ всегда единодушны и непоколебимы; а паче соединимъ моленія свои ко Господу, чтобы Онъ для счастія и славы Россіи хранилъ, яко зеницу ока, Помазанника Своего, Государя нашего.
Боже! исполни Его долготою дней, утверди престолъ Его, яко дніе неба, вознеси рогъ Его во славѣ. Сохрани Супругу Его Благочестивѣйшую Государыню Императрицу Елисавету Алексѣевну; пробави милости Твоя ко всему Августѣйшему Его дому. Аминь.
Источникъ: Сочиненія Августина, Архіепископа Московскаго и Коломенскаго. — Изданіе Кораблева и Сирякова. (Съ портретомъ Преосвященнаго.) — СПб.: Въ Типографіи Эдуарда Веймара, 1856. — С. 9-19.
Customer Feedback (0)