СВѢДѢНІЯ О ЖИЗНИ И ПИСАНІЯХЪ ПРЕПОДОБНАГО МАКАРІЯ ЕГИПЕТСКАГО.
I.
ЖИЗНЬ ПРЕПОДОБНАГО МАКАРІЯ ЕГИПЕТСКАГО.
Макарій, въ отличіе отъ другаго соименнаго и современнаго ему подвижника, родившагося въ Александріи, названный Египетскимъ, а за свою святость и мудрость Великимъ, родился въ 300 г. Время юности провелъ онъ въ домѣ родителей, и былъ пастухомъ стадъ отца своего [1]. Не сохранилось извѣстія, чтобы Макарій получилъ образованіе въ какомъ-либо училищѣ, но изъ его описаній видно, что онъ не чуждъ былъ и книжнаго образованія [2]. Но то несомнѣнно, что нравственное его образованіе началось рано. Какъ въ самыхъ молодыхъ лѣтахъ онъ заботился о правотѣ своихъ дѣйствій, показываетъ одинъ случай въ его дѣтствѣ, разсказанный имъ самимъ. Однажды сверстники его пошли въ чужой садъ за смоквами и, когда бѣжали назадъ, уронили одну изъ нихъ. Макарій поднялъ ее и съѣлъ. Эта погрѣшность такъ тяжело легла на его чистую совѣсть, что осталась навсегда памятною, и во всю жизнь свою, какъ гово/с. VI/рилъ самъ Макарій, онъ не могъ вспомнить объ ней безъ слезъ [3].
Сильное стремленіе къ подвижнической жизни, въ началѣ четвертаго вѣка, пробужденное въ Египтѣ примѣромъ Великаго Антонія, и увлекавшее въ пустыни многочисленныя толпы вѣрующихъ, и дѣйствіе Божественной благодати, особыми таинственными путями приводящей избранныхъ на путь имъ предназначенный, расположили Макарія, оставивъ всѣ земныя заботы, посвятить себя единственно попеченію о спасеніи своей души.
Рѣшись оставить міръ, Макарій не вдругъ поселился въ пустынѣ, но, желая испытать себя, можетъ ли переносить труды пустыннаго подвижничества, сначала поселился въ келліи, вблизи селенія. Такъ началъ свою подвижническую жизнь и Антоній Великій. Такъ подвизались и прежде Антонія многіе ревнители благочестивой жизни.
Молитва, псалмопѣніе, богомысліе были главнымъ занятіемъ Макарія въ его келліи. Для снисканія пропитанія, онъ плелъ корзины. Одинъ изъ его знакомыхъ приходилъ къ нему, бралъ у него рукодѣлье, продавалъ и на вырученные деньги доставлялъ ему пищу. Добродѣтельная жизнь Макарія, его благочестивыя, мудрыя наставленія обратили на него общее вниманіе, и жители одного близъ лежащаго селенія пришли и сдѣлали его противъ его воли у себя клирикомъ. Но Макарій, по любви къ уединенію, ушелъ въ другое, болѣе отдаленное мѣсто, гдѣ прежній знакомецъ нашелъ его и доставлялъ ему все нужное.
Не долго и здѣсь Макарій наслаждался ненарушимымъ безмолвіемъ, котораго сильно желало его сердце. Скоро стали собираться къ нему ищущіе наставленій. Кромѣ того, здѣсь постигло его искушеніе, которое могъ выдержать такъ, какъ онъ выдержалъ, только мужъ подкрѣпляемый силою Духа Святаго. Въ близъ-лежащемъ селеніи одна дѣвица сдѣлалась беременною и оклеветала Макарія, какъ виновника ея грѣха. Кротко, безъ ропота перенесъ Макарій безчестіе и удары, которымъ подвергли его жители селенія. Онъ принялъ даже на себя обязанность доставлять пропитаніе дѣ/с. VII/вицѣ, и для сего изнурялъ себя усиленными трудами. Но Промыслъ чудеснымъ образомъ обнаружилъ невинность святаго подвижника. Когда наступило время родить несчастной, — она подверглась страшнымъ мученіямъ, и не могла разрѣшиться отъ бремени, пока предъ всѣми не объявила невинности Макарія и не назвала дѣйствительнаго виновника ея грѣха. Мучимые раскаяніемъ за оскорбленіе, безъ вины нанесенное отшельнику, жители селенія собрались къ нему просить прощенія. Услышавъ это, Макарій скрылся въ дальнѣйшую пустыню — скитскую [4].
Въ пустынѣ Ливійской, не далеко отъ обильныхъ селитрою озеръ (Нитрійскихъ), доселѣ существуютъ четыре монастыря. Одинъ изъ нихъ называется монастыремъ Святаго Макарія, а прочіе три — Абу-Макаръ (то-есть, Отца Макарія), и вся страна Макаріевой пустыней. Развалины стѣнъ и зданій показываютъ, что здѣсь прежде много было обителей [5]. Безъ сомнѣнія, это есть то мѣсто, куда удалился Макарій Египетскій. Гора Нитрійская и лежащая за нею пустыня была уже заселена иноками. Здѣсь была пустыня келлій. Жительству иноковъ здѣсь положилъ начало Пр. Аммоній, съ благословенія великаго Антонія. Пустыня скитская еще на цѣлыя сутки пути была далѣе пустыни келлій. Это была дикая, песчаная пустыня, гдѣ изрѣдка только встрѣчались ключи съ едва сносною для питья водою. Сюда не было и проложенной дороги; путь направляли по теченію звѣздъ.
Но вскорѣ послѣ того, какъ поселился здѣсь Макарій, сюда собралось много ревнителей благочестія, которые ввѣряли себя руководству сего подвижника. По своимъ высокимъ подвигамъ, по своему непрестанному стремленію къ совершенству, они болѣе подобны были Ангеламъ, нежели человѣкамъ. Нѣсколько десятковъ тысячъ насчитывалось иноковъ въ пустыняхъ египетскихъ, но скитскіе иноки славились между всѣми, по совершенству жизни и по своей мудрости. Чѣмъ страшнѣе была пустыня скитская, Тѣмъ болѣе требовалось мужества, чтобы селиться въ ней [6]. Такихъ только и принималъ Макарій къ себѣ. Не смотря на свое /с. VIII/ благочестіе, пишетъ Сократъ, Макарій Египетскій былъ суровъ къ приходящимъ [7].
Макарію было тридцать лѣтъ, когда онъ поселился въ пустынѣ скитской. Но уже въ первые годы его подвижнической жизни называли его отрокомъ-старцемъ. Такъ какъ братія, собравшіеся къ Макарію, не имѣли пресвитера, то Епископъ египетскій рукоположилъ Макарія на 40-мъ году его жизни въ пресвитера, когда онъ имѣлъ уже даръ чудотвореній и пророчества [8]. Когда число братій умножилось, — Макарій воздвигъ для нихъ четыре храма, которые имѣли особыхъ пресвитеровъ. Всѣ отшельники жили въ особыхъ келліяхъ, отдѣленныхъ одна отъ другой. Самъ Макарій жилъ также отдѣльно въ глубокой пустынѣ и имѣлъ при себѣ только двухъ учениковъ; одинъ принималъ приходящихъ, другой жилъ подлѣ него въ особой келліи. Отъ келліи своей Макарій прокопалъ подземный ходъ, длиною въ полстадіи и на концѣ его небольшую пещеру. Когда приходящіе безпокоили его, — онъ удалялся этимъ ходомъ въ свою пещеру, и никто не зналъ, куда онъ уходилъ. Одинъ изъ учениковъ его, знавшій объ этомъ ходѣ, разсказывалъ, что Макарій прочитывалъ 24 молитвы, идя въ пещеру, и столько же на обратномъ пути [9].
Немного до насъ дошло свѣдѣній о жизни Великаго Макарія; и эти немногія свѣдѣнія суть только отрывочныя сказанія, которыя мало могутъ познакомить насъ съ его внутренней жизнію [10]. Жизнь его, сокровенная во Христѣ, /с. IX/ осталась сокрытою и для насъ. Лучшимъ источникомъ для познанія его внутренней жизни могутъ служить его писанія. Въ своихъ писаніяхъ, исполненныхъ глубокой мудрости, онъ высказываетъ тайны духовной жизни не по умозрѣнію, а по опыту; передаетъ то, что извѣдалъ самъ. Потому, въ тѣхъ чертахъ, въ которыхъ онъ представляетъ жизнь внутренняго человѣка, мы можемъ находить черты его собственной жизни. Конечно, ихъ недостаточно для истиннаго представленія о постепенномъ восхожденіи Макарія по степенямъ духовнаго совершенства, но для насъ довольно и того, если мы узнаемъ хотя немногія черты его внутренней жизни.
Человѣкъ, говоритъ Макарій, по природѣ имѣетъ предначинаніе или наклонность къ добродѣтели, и его-то взыскуетъ Богъ, и поэтому повелѣваетъ, чтобы человѣкъ сперва понялъ ее, понявъ возлюбилъ и предначалъ волею [11]. Душевные помыслы, со времени Адамова преступленія отторгшись отъ любви Божіей, разсѣялись въ вѣкѣ, семъ и смѣшались съ помыслами вещественными и земными [12]. Посему, какъ рѣзвыхъ дѣтей, душа да соберетъ и умиритъ грѣхомъ разсѣянные помыслы; пусть введетъ ихъ въ домъ тѣла своего, непрестанно въ постѣ и съ любовію ожидая Господа. Если не облѣнимся и не дадимъ у себя пажитей порочнымъ помысламъ, но волею своею привлечемъ умъ, понуждая помыслы устремиться ко Господу: то, безъ сомнѣнія, Господь Своею волею придетъ къ намъ и дѣйствительно соберетъ насъ къ Себѣ; потому что благоугожденіе и служеніе зависитъ отъ помышленій. Въ какой мѣрѣ собираешь ты умъ свой къ исканію Бога, въ такой и еще въ большей мѣрѣ, понуждается Онъ собственнымъ Своимъ благоутробіемъ и благостію прійдти къ тебѣ и успокоить тебя. Стоитъ Онъ и разсматриваетъ твой умъ, помышленія и движенія мыслей, назираетъ, какъ ищешь Его, отъ всей ли души твоей, не съ лѣностію ли, не съ нерадѣніемъ ли. И когда увидитъ рачительность твою въ исканіи Его, тогда явится и откроется тебѣ, подастъ помощь Свою и уготовитъ тебѣ побѣду, избавляя тебя отъ враговъ твоихъ [13]. Пока чело/с. X/вѣкъ не отрѣшится отъ пристрастія къ земному, до тѣхъ поръ онъ не можетъ знать, что въ сердцѣ есть иная борьба, иное тайное противленіе, иная брань помысловъ отъ лукавыхъ духовъ, и что предлежитъ ему иной подвигъ. Тотъ только, кто освободится отъ пристрастія къ земнымъ вещамъ и прилѣпится къ Богу, одинъ онъ въ состояніи познать внутри водворяющуюся борьбу страстей, и внутреннюю брань, и лукавые помыслы [14]. Ниже ума, глубже помысловъ, въ сокровенныхъ изгибахъ души нашей гнѣздится змій, убійственно уязвляющій главные члены души нашей. Умертвить этого змія, достигнуть полной чистоты можно только посредствомъ одного Іисуса Христа [15]. Не вдругъ душа достигаетъ чистоты. Напередъ должна она испытать скорби, прійдти въ униженіе, въ тѣсноту [16]. Если бы человѣкъ безъ труда могъ преуспѣвать въ добрѣ; то христіанство не было бы камнемъ преткновенія и камнемъ соблазна, не было бы ни вѣры, ни невѣрія, не было бы ни подвиговъ, ни случаевъ къ брани. Слушающій слово Божіе приходитъ въ сокрушеніе, и потомъ, поелику благодать, по Божію смотрѣнію, къ пользѣ человѣка удаляется отъ него, начинаетъ онъ упражняться и поучаться въ брани [17]. Скорби и несчастія должны быть принимаемы съ радостію, ибо они свидѣтельствуютъ, что Богъ съ нами. Встрѣчая несчастія въ мірѣ, ты начинаешь размышлять: несчастливъ я въ мірѣ, — пойду, отрекусь отъ міра, буду служить Богу. Дошедши до этой мысли, слышишь заповѣдь, которая говоритъ: продаждь имѣніе твое (Матѳ. 19, 27), возненавидь плотское общеніе и служи Богу. Тогда начинаешь благодарить за свое несчастіе въ мірѣ, за то, что по сему поводу оказываешься послушнымъ Христовой заповѣди. Какъ скоро удалишься отъ міра и начнешь искать Бога, — долженъ будешь бороться съ своею природою, съ прежними нравами и съ тѣмъ навыкомъ, который тебѣ прирожденъ. А во время борьбы съ симъ навыкомъ найдешь противящіеся тебѣ помыслы и борющіеся съ умомъ твоимъ; и помыслы сіи повлекутъ тебя и станутъ кружить тебя въ /с. XI/ видимомъ, чего хотѣлъ ты избѣжать. Тогда-то начнешь бореніе и брань, возставляя помыслы противъ помысловъ, умъ противъ ума, душу противъ души, духъ противъ духа [18]. Когда душа начнетъ удаляться отъ грѣховной жизни, забывать свои обычаи мірскіе, — діаволъ преслѣдуетъ ее скорбями, искушеніями и невидимыми бранями. Здѣсь-то искушается, здѣсь-то испытывается, здѣсь-то дѣлается явною любовь души къ Изведшему ее изъ грѣховнаго Египта. Усматриваетъ душа, что сила вражія готова на нее напасть и умертвить ее; видитъ также и передъ собою море горести, скорби и отчаянія: но не въ силахъ она ни идти назадъ, видя готовыхъ враговъ, ни простираться впередъ; потому что боязнь смерти и окружающія страшныя и различныя скорби заставляютъ видѣть передъ собою смерть. Когда видитъ Богъ, что душа падаетъ отъ боязни смертной и что врагъ готовъ поглотить ее; тогда подаетъ ей малую помощь, медленно дѣйствуя на душу и испытывая ее, тверда ли она въ вѣрѣ, имѣетъ ли любовь къ Нему. Ибо Богомъ опредѣлено, чтобы таковъ былъ путь, вводящій въ жизнь, — со скорбію, съ тѣснотою, со многими испытаніями, съ самыми горькими искушеніями. И если здѣсь еще душа совершитъ сей путь въ безмѣрной скорби, имѣя предъ глазами смерть, то тогда уже рукою крѣпкою и мышцею высокою, озареніемъ Святаго Духа, расторгаетъ, она силу тмы, минуетъ страшныя мѣста, преходитъ море тмы и всепоядающаго огня [19]. Инымъ, хотя удалились они изъ міра, отреклись, по Евангелію, отъ вѣка сего и съ великимъ терпѣніемъ преуспѣваютъ въ молитвѣ, въ постѣ, въ рачительности и въ другихъ добродѣтеляхъ. Богъ не скоро даетъ благодать и упокоеніе и духовное радованіе, но медлитъ и удерживаетъ даръ — для испытанія свободной воли, чтобы видѣть, точно ли вѣрнымъ и истиннымъ почитаютъ Бога, обѣтовавшаго давать просящимъ и отверзать дверь жизни ударяющимъ въ нее [20]. Всякая добродѣтель есть уже даръ Божій. Невозможно, не по силамъ человѣку искоренить грѣхъ собственною своею силою. Бороться съ нимъ, противиться, наносить /с. XII/ и принимать язвы — въ твоихъ это силахъ; а искоренить — Божіе дѣло [21]. Душа доблестная присозидается къ Церкви не потому, что сдѣлала, но потому, что возжелала. Ибо спасаетъ человѣка не собственное его дѣло, но Даровавшій силу [22]. Собственно твое, что самъ ты дѣлаешь, хотя и хорошо и Богу благопріятно, однакоже нечисто. Напримѣръ, любишь Бога, но несовершенно. Молитва твоя естественно бываетъ соединена съ пареніемъ ума и съ разными помыслами. А Богъ даруетъ тебѣ молитву чистую, совершаемую духомъ и истиною. Самъ Духъ Святый вспомоществуетъ немощи человѣческой, и Господь влагаетъ въ землю сердца небесное сѣмя и воздѣлываетъ ее. Хотя нравственная порча пребываетъ въ самомъ естествѣ, однакоже, преобладаетъ тамъ только, гдѣ находитъ себѣ пажить. Нѣжные стебли пшеницы могутъ быть заглушены плевелами: но когда, съ наступленіемъ лѣта, растенія сдѣлаются сухи, тогда плевелы нимало не вредятъ пшеницѣ. Такъ — и въ благодати: когда даръ Божій и благодать пріумножаются въ человѣкѣ, и богатѣетъ онъ въ Господа; тогда порокъ, хотя отчасти и остается въ человѣкѣ, не можетъ вредить ему [23]. Христіане, если и нападаетъ на нихъ врагъ, имѣютъ прибѣжище въ Божествѣ; они облеклись въ силу и упокоеніе свыше, и нимало не тревожитъ ихъ брань. Нелегкое дѣло — пріобрѣсти чистое сердце; много нужно человѣку бореній и труда, чтобы чистыми имѣть совѣсть и сердце и всецѣло искоренить въ себѣ зло. Бываетъ и то, что въ иномъ есть благодать, а сердце еще нечисто. Потому и падали падавшіе; они не вѣрили, что съ благодатію пребываетъ въ нихъ дымъ и грѣхъ [24]. Нѣкоторые, оградивъ себя, при сильномъ въ нихъ дѣйствіи благодати Божіей, находили свои члены столько освященными, что заключили о себѣ, будто бы въ христіанствѣ нѣтъ мѣста уже похоти, но пріобрѣтается умъ цѣломудренный и чистый, и что внутренній человѣкъ царитъ уже въ Божественномъ и небесномъ. Но когда несомнѣнно думаетъ такой человѣкъ, что онъ достигъ въ совершенную /с. XIII/ мѣру, и почитаетъ себя вступившимъ въ безопасную пристань, — возстаютъ на него волны, и опять видитъ онъ себя среди моря, увлеченнымъ туда, гдѣ только вода и небо, и готовая смерть... Но снова сподобившись таковые нѣкоей благодати и какъ бы, такъ сказать, изъ цѣлой морской глубины пріявъ малую нѣкую каплю, въ семъ самомъ находятъ ежечасно и ежедневно совершающееся чудо... Умъ приходитъ въ затрудненіе, почему бываетъ сіе такъ, — и опять иначе. Потому что ненавистникъ добра — сатана преуспѣвающимъ въ добродѣтели внушаетъ лукавое и старается развратить ихъ [25].
Такъ Св. Макарій представляетъ духовную борьбу, изображая въ своихъ словахъ различныя состоянія духа, конечно, испытанныя имъ самимъ. Подвигами, которые кажутся превышающими силы человѣка, онъ утверждалъ себя въ добродѣтели. И не столь строгіе монахи, въ пустынѣ скитской, не имѣли тамъ пресыщенія и не искали лакомой пищи [26]. Но, Макарій удовлетворялъ своимъ естественнымъ потребностямъ не болѣе, чѣмъ сколько нужно для поддержанія жизни. Однажды ученикъ его Евагрій, томимый жаждою, просилъ позволенія напиться воды. «Будь доволенъ и тѣмъ», сказалъ Макарій, «что находишься подъ тѣнію; многіе лишены и этой отрады. Уже двадцать лѣтъ, какъ я ѣмъ, пью и сплю не болѣе, какъ сколько нужно для поддержанія жизни» [27]. Св. Макарій вкушалъ пищу только разъ въ недѣлю [28]. Но сухость его тѣла была столько же слѣдствіемъ страха Божія, сколько его пощенія и воздержанія. «Отъ чего это», — спросили нѣкоторые изъ Отцевъ Макарія, — «ѣшь ли ты, или постишься, тѣло твое всегда сухо»? Макарій отвѣчалъ, «палка, которою ворочаютъ горящія дрова, безпрестанно снѣдается огнемъ; тоже бываетъ и съ человѣкомъ, если онъ очищаетъ умъ свой страхомъ Божіимъ: самый страхъ Божій снѣдаетъ его тѣло» [29]. Случалось ему бывать за трапезой вмѣстѣ съ пустынниками, и, когда здѣсь предлагали ему вино, онъ не отказывался, но послѣ за одну чашу вина /с. XIV/ цѣлый день не пилъ воды. Ученикъ его, замѣтивъ это, умолялъ братію не угощать его болѣе виномъ, потому что, желая дать ему утѣшеніе, они подавали случай къ новымъ изнуреніямъ [30].
Обузданіе чрева и языка, пребываніе въ своей келліи и плачь о грѣхахъ почиталъ Макарій первыми обязанностями инока. Одинъ братъ спросилъ Макарія: «какъ ему спастись?» старецъ отвѣчалъ: «бѣгай людей, сиди въ келліи и плачь о своихъ грѣхахъ, а паче обуздывай языкъ и чрево» [31]. Распуская однажды въ скиту собраніе, Макарій сказалъ братіи: бѣгите, братія! Одинъ изъ братіи сказалъ: куда намъ бѣжать изъ пустыни? Макарій, положивъ перстъ на уста, сказалъ: сего бѣгите. Потомъ вошелъ въ келлію свою и заключилъ за собою дверь [32].
Произвольную нищету и нестяжательность Макарій почиталъ для инока выше всего. Однажды Авва Ѳеодоръ Фермейскій, имѣвшій три книги, пришелъ къ нему и говоритъ: вотъ у меня три книги, и самъ я получаю отъ нихъ пользу и братія, употребивъ ихъ, получаютъ назиданіе; что мнѣ полезнѣе сдѣлать: оставить ли ихъ у себя для собственной пользы и для пользы братіи, или продать ихъ и полученное раздать нищимъ? Старецъ отвѣчалъ: первое хорошо, но нестяжательность всего лучше [33]. Два раза Макарій заставалъ въ своей келліи воровъ, и не только не задерживалъ ихъ, но и самъ, какъ бы посторонній, помогалъ имъ выносить вещи изъ своей келліи [34].
Съ преспѣяніемъ въ духовномъ совершенствѣ, Макарій все глубже старался утвердить въ себѣ чувство смиренія. Онъ никакъ не хотѣлъ, чтобы его отличали отъ другихъ. Когда приходилъ какой-либо братъ къ нему, какъ святому и великому старцу, онъ ничего не говорилъ съ нимъ; но если кто обращался къ нему съ укоризнами, хотя и несправедливыми, такого принималъ съ удовольствіемъ [35]. Самъ /с. XV/ искуситель напрасно старался возбудить въ Макаріѣ духъ гордости, и наконецъ принужденъ былъ признать въ немъ высоту смиренія. Макарій! — сказалъ онъ служителю Божію: все, что ты дѣлаешь, и я дѣлаю, ты постишься, а я совсѣмъ не ѣмъ; ты бодрствуешь, а я совсѣмъ не сплю. Однимъ ты побѣждаешь меня — смиреніемъ [36].
Смиренный духъ Макарія всегда находилъ случаи смиряться и ставить другихъ выше себя по нравственному совершенству. «Я еще не монахъ, но видалъ монаховъ», — говорилъ Макарій въ назиданіе братіи Нитрійской, — и потомъ разсказалъ имъ о двухъ инокахъ въ пустынѣ, которые жили вдали отъ всѣхъ людей, окруженные звѣрями, питаясь одною пищею съ безсловесными. Во взаимной любви провели они 40 лѣтъ вмѣстѣ, занимаясь единственно богомысліемъ. Этихъ двухъ мужей Макарій спросилъ: что должно мнѣ дѣлать, чтобы быть монахомъ? Они сказали: если не можешь отречься отъ всего мірскаго, какъ мы, то иди въ свою келлію и оплакивай свои грѣхи. Вспоминая о сихъ подвижникахъ, Макарій повторялъ такъ: «Я еще не монахъ, а только видѣлъ монаховъ» [37]. Въ другой разъ Промыслъ Божій, для утвержденія Макарія въ смиреніи, указалъ ему на двухъ женщинъ, жившихъ въ мірѣ съ своими мужьями въ городѣ, но высшихъ его по нравственному совершенству. И старецъ не облѣнился изъ пустыни прійдти въ городъ и разспросить сихъ женъ, какъ онѣ живутъ. По просьбѣ Макарія, онѣ разсказали, что пятнадцать уже лѣтъ, какъ онѣ вышли замужъ за двухъ братьевъ, и въ теченіе сего времени жили во взаимной любви и согласіи, всегда исполняли волю мужей; имѣли желаніе поступить въ монастырь, но, по несогласію на то мужей, рѣшились остаться въ мірѣ, но вмѣстѣ положили обѣтъ бдѣть надъ своимъ сердцемъ и не произносить ни одного празднаго слова. И Макарій смиренно просилъ Бога, чтобы Онъ сподобилъ его жить въ пустыни такъ, какъ онѣ жили въ мірѣ [38].
Св. Макарій ходилъ учиться иночеству и у Отца иноковъ Антонія. Сначала Антоній, искушая его терпѣніе, не допус/с. XVI/тилъ его въ свое жилище, но потомъ отворилъ ему дверь и, привѣтствуя, сказалъ: я давно желалъ видѣть тебя. Съ любовію принялъ его и упокоилъ. Плетя корзины изъ пальмовыхъ вѣтвей, провели они вечеръ въ бесѣдѣ о спасеніи души [39]. Смиреніе предъ людьми утверждается на смиреніи къ Богу, которое Пр. Макарій во всякомъ облагодатствованномъ человѣкѣ признавалъ самымъ естественнымъ чувствомъ. «Человѣкъ облагодатствованный, говоритъ онъ въ одной изъ своихъ бесѣдъ, почитаетъ себя уничиженнымъ паче всѣхъ грѣшниковъ. И такой помыслъ насажденъ въ немъ, какъ естественный; и чѣмъ глубже входитъ въ познаніе Бога, тѣмъ больше почитаетъ себя невѣждою, и чѣмъ болѣе учится, тѣмъ паче признаетъ себя ничего незнающимъ. Сіе производитъ благодать въ душѣ, какъ нѣчто естественное» [40]. «Душа истинно боголюбивая и христолюбивая, — говоритъ онъ въ другой бесѣдѣ, — хотя бы совершила тысячи праведныхъ дѣлъ по ненасытимому стремленію своему къ Господу, думаетъ о себѣ, будто бы ничего еще она не сдѣлала. Хотя бы изнурила тѣло свое постами и бдѣніями, при такихъ остается чувствованіяхъ, будто бы не начинала еще трудиться для добродѣтелей. Хотя бы сподобилась достигнуть различныхъ духовныхъ дарованій, или откровеній и небесныхъ тайнъ, по безмѣрной и ненасытимой любви своей ко Господу, — сама въ себѣ находитъ, будто бы ничего еще не пріобрѣла. А напротивъ того, ежедневно алкая и жаждая, съ вѣрою и любовію пребывая въ молитвѣ, не можетъ насытиться благодатными тайнами и благоустроеніемъ себя во всякой добродѣтели» [41]. Это чувство смиренія при обиліи даровъ благодати объясняетъ Макарій прекраснымъ сравненіемъ. «Если царь, говоритъ онъ, положитъ свое сокровище у какого-нибудь нищаго; то принявшій на сохраненіе не считаетъ сего сокровища своею собственностію, но вездѣ признается въ своей нищетѣ, не смѣя расточать чуждаго сокровища; потому что всегда разсуждаетъ самъ съ собою: это сокровище не только у меня чужое, но еще положено ко мнѣ сильнымъ царемъ, и онъ, когда захочетъ, возьметъ его /с. XVII/ у меня. Такъ и имѣющіе благодать Божію должны о себѣ думать. Если они превознесутся, и станутъ надмеваться сердца ихъ, то Господь отъемлетъ у нихъ благодать Свою, и остаются они такими, какими были до пріятія благодати отъ Господа» [42].
Смиреніе Макарія обнаруживалось особенно въ снисходительности къ немощамъ другихъ. Онъ былъ, по свидѣтельству Скитскихъ старцевъ, какъ бы богъ земный; потому что, — говорили они, — какъ Богъ покрываетъ міръ, такъ Макарій покрывалъ согрѣшенія, которыя онъ видя, какъ бы не видѣлъ, и слыша, какъ бы не слышалъ [43]. Разъ онъ увидалъ брата совершающаго тяжкій грѣхъ. Если Богъ Творецъ его, — сказалъ онъ, — терпитъ грѣхъ, когда могъ бы сожечь огнемъ: то кто я, чтобы могъ осуждать его? — Христіане, — говорилъ онъ, — не должны никого осуждать, ни явную блудницу, ни грѣшниковъ, ни людей безчинныхъ, но взирать на всѣхъ съ простодушіемъ и чистымъ окомъ. Въ томъ и состоитъ чистота сердца, чтобы, видя грѣшниковъ, или немощныхъ, имѣть къ нимъ состраданіе и быть милосердымъ [44].
Кротко управлялъ Макарій своею братіею, внушая имъ прежде всего взаимную любовь другъ къ другу [45], и въ обращеніи съ ними вообще отличался особенною простотою. Нѣкоторые говорили ему: зачѣмъ ты такъ себя ведешь? Макарій отвѣчалъ: двѣнадцать лѣтъ служилъ я Господу моему, чтобы Онъ даровалъ мнѣ благодать сію; а вы совѣтуете мнѣ оставить ее [46]. Макарій готовъ былъ служить каждому. Пришелъ онъ нѣкогда къ одному отшельнику и, нашедши его больнымъ, спросилъ: не хочетъ ли онъ съѣсть чего нибудь? Больной сказалъ: хочу пастилы. Старецъ не полѣнился сходить въ Александрію, чтобы достать больному то, чего онъ просилъ [47].
Свои обличенія братіи Макарій старался растворять любовію. Если ты, — говорилъ онъ, — дѣлая кому-либо выговоръ, /с. XVIII/ приходишь въ раздраженіе: то удовлетворяешь своей страсти. Такимъ образомъ, не спасая другихъ, причиняешь вредъ и себѣ [48]. Своею мудростію, любовію и кроткою снисходительностію онъ скорѣе обращалъ заблуждающихъ на путь истины, нежели другіе своею строгостію. Въ скиту два брата впали въ грѣхъ, и Макарій Городскій отлучилъ ихъ. Когда узналъ объ этомъ Макарій Египетскій, то сказалъ: не братія отлучены, а Макарій отлученъ. Принявъ это слово за отлученіе, Макарій Городскій удалился къ озеру, гдѣ самая природа представляла удобнѣйшее мѣсто для очищенія кающимся. Къ нему пришелъ Макарій Великій и, увидѣвъ его всего искусаннаго комарами, сказалъ: ты отлучилъ братій, и вотъ они хотѣли уйти въ село; я отлучилъ тебя, и ты убѣжалъ сюда, какъ дѣвица въ свою внутреннюю горницу. Впрочемъ я призывалъ къ себѣ падшихъ братій, распрашивалъ ихъ, и они говорили: ничего такого не было. Смотри же и ты, братъ, не посмѣялись ли надъ тобою демоны? Ты самъ ничего не видалъ. Проси прощенія въ своемъ согрѣшеніи. — Макарій отвѣчалъ: если хочешь, наложи, на меня епитимію. Старецъ сказалъ: иди и постись три недѣли, принимая пищу только разъ въ недѣлю [49].
Узнавъ отъ самого искусителя объ искушеніи, которому подвергся одинъ братъ, Макарій самъ пришелъ къ сему брату въ келлію, и, когда тотъ стыдился исповѣдать свои нечистые помыслы и даже говорилъ, что его не искушаютъ они, Макарій смиреніемъ расположилъ его къ откровенности. Вотъ сколько лѣтъ я подвизаюсь, — сказалъ Макарій, — а и меня старика безпокоитъ духъ блуда. Тогда братъ сказалъ: повѣрь, Авва, и меня также безпокоитъ. Старецъ говорилъ и о другихъ помыслахъ, будто его искушаютъ, и такимъ образомъ доводилъ брата до сознанія. Тогда, преподавъ наставленіе, оставилъ его, и съ того времени сей братъ подвизался болѣе другихъ [50].
Своею кротостію Макарій обратилъ ко Христу одного идольскаго жреца, встрѣтившагося ему на пути въ Нитрійскую гору. Сего жреца встрѣтилъ прежде ученикъ Макарія, но /с. XIX/ былъ избитъ имъ до полусмерти за то, что назвалъ его демономъ. Но когда Макарій, встрѣтившись съ нимъ, ласково привѣтствовалъ его, жрецъ пораженный симъ, сказалъ: я вижу, что ты человѣкъ Божій, и, ухватившись за ноги его, сказалъ: не отпущу тебя, пока не сдѣлаешь меня монахомъ. И онъ принятъ былъ отцемъ въ число братіи, а чрезъ него и многіе язычники сдѣлались христіанами. Указывая на этотъ случай, Макарій говаривалъ: худое слово и добрыхъ дѣлаетъ худыми, а слово доброе и худыхъ дѣлаетъ добрыми [51].
Многіе, слыша о мудрости и святости Макарія, приходили къ нему изъ далекихъ странъ за совѣтами. Наставленія Макарія, отличаясь кротостію, полны были глубокой опытной мудрости. Ихъ цѣлію было внушать наставляемымъ вниманіе къ себѣ, богомысліе, молитву, смиреніе, — короче: добродѣтели, которыми самъ онъ обладалъ въ высшей степени. Какъ мнѣ спастись? — спросилъ однажды юноша, желавшій быть инокомъ. Макарій послалъ его на кладбище сначала бранить, а потомъ хвалить мертвыхъ. Когда юноша исполнилъ это, Макарій спросилъ его: что отвѣчали ему мертвые? — Они были безмолвны и къ похвалѣ и къ порицанію. — Такъ и ты, отвѣчалъ старецъ, если хочешь спастися, будь мертвъ: подобно мертвымъ, не думай ни объ обидахъ отъ людей, ни о славѣ людской [52]. Если для тебя поношеніе какъ похвала, бѣдность какъ богатство, недостатокъ какъ изобиліе, — ты не умрешь [53]. Другому ученику, просившему у него наставленія, Макарій сказалъ: никого не осуждай, никого не обижай: соблюдай сіе, и спасешься [54]. Если мы будемъ помнить о злѣ, — говаривалъ Макарій, — какое сдѣлали намъ люди, — въ насъ ослабѣетъ помятованіе о Богѣ; если же будемъ помнить о злѣ, наносимомъ демонами, — будемъ безопасны отъ стрѣлъ ихъ [55].
Когда спросили Макарія, какъ молиться? — Онъ отвѣчалъ: Довольно, если вы будете часто повторять отъ всего сердца: /с. XX/ Господи, какъ Тебѣ угодно и какъ знаешь, помилуй меня. Если же нападетъ искушеніе: Господи, помоги [56].
Тамъ, гдѣ естественные способы дѣлать другимъ добро оказывались недостаточными, Макарій обращался къ дару чудотвореній. Такъ, однажды воскресилъ онъ мертваго, чтобы доказать еретикамъ безсмертіе души. Въ другой разъ онъ воскресилъ мертваго, дабы узнать, точно ли былъ виновникомъ его смерти обвиняемый, и спасъ чрезъ сіе жизнь несправедливо обвиненнаго, котораго мертвый яснымъ голосомъ изъ гроба призналъ невиннымъ. Разъ еще Макарій, отправившись жать съ семью братіями, увидалъ, что одна женщина, собирая за ними колосья, непрестанно плакала. Отъ владѣльца поля, у котораго Макарій, вѣроятно, нанимался жать, онъ узналъ, что мужъ сей женщины взялъ у кого-то поклажу, и нечаянно умеръ, не сказавъ, гдѣ положилъ оную. Макарій вопросилъ самого умершаго, который и сказалъ ему, гдѣ спрятана была поклажа, и этимъ избавилъ вдову и дѣтей ея отъ рабства [57]. Вообще, Макарій творилъ очень много чудесъ. Столь много исцѣлилъ онъ больныхъ, — говоритъ Сократъ, — столь многихъ освободилъ отъ злыхъ духовъ, что для описанія того нужна цѣлая книга [58].
Живя во времена господства аріанъ, Макарій долженъ былъ вытерпѣть борьбу и съ аріанами. Египетскіе пустынники извѣстны были какъ ревностные защитники Никейскаго сѵмвола [59]. Аріанинъ Луцій, вступившій на александрійскій престолъ, послѣ смерти Великаго Аѳанасія (373 г.) и удаленія назначеннаго ему преемника святителя Петра, не успѣвъ жестокостію и мученіями принудить египетскихъ пустынниковъ къ аріанству, рѣшился Отцевъ сихъ пустынниковъ, обоихъ Макаріевъ, сослать въ заточеніе. Ихъ взяли тайно ночью и отвезли на одинъ островъ въ Египтѣ, гдѣ не было ни одного христіанина. Но Господь и здѣсь прославилъ своихъ угодниковъ. Молитвою они исцѣлили дочь /с. XXI/ жреца на семъ островѣ. Отецъ исцѣленной и всѣ жители острова обратились въ христіанскую вѣру, крестились, истребили идоловъ и капище обратили въ храмъ христіанскій. Когда это сдѣлалось извѣстнымъ въ Александріи, Луцій, опасаясь народнаго возстанія, велѣлъ Макаріевъ возвратить въ ихъ пустыню [60].
Шестьдесятъ лѣтъ провелъ Макарій въ пустынѣ Скитской, какъ странникъ на этой землѣ, мертвый для міра, непрестанно заботясь о своемъ спасеніи и о спасеніи ввѣрившихся его руководству братій. Онъ больше проводилъ времени въ бесѣдѣ съ Богомъ, нежели въ земныхъ занятіяхъ, и часто бывалъ въ состояніи духовнаго восхищенія [61]. Въ писаніяхъ его сохранились для насъ драгоцѣнныя изображенія сихъ особенныхъ состояній души облагодатствованной. Живое ихъ изображеніе показываетъ, что Макарій описываетъ то, что испыталъ самъ [62]. И, пользуясь его сравненіемъ, скажемъ: какъ взрослый носитъ младенца, куда хочетъ, такъ и благодать, дѣйствуя во глубинѣ сердца, носила душу его, возносила на небеса, въ міръ совершенный, въ вѣчный покой [63]. Не задолго передъ своей кончиной Макарій посѣтилъ пустынниковъ горы Нитрійской, по ихъ просьбѣ. Драгоцѣнно было для братій это посѣщеніе, и они просили дать имъ наставленіе. Макарій, выслушавъ просьбу, сказалъ: восплачемъ, братія; очи наши да проливаютъ слезы, прежде нежели отойдемъ туда, гдѣ наши слезы будутъ жечь тѣла наши. И всѣ зарыдали, пали на лица свои, и сказали: Отче! помолись о насъ [64]. Макарій любилъ проливать слезы. «Видѣнія дивныхъ и блаженныхъ образовъ горняго Іерусалима, — говорилъ онъ, ты не иначе сподобишься, какъ развѣ день и ночь будешь проливать слезы, по примѣру сказавшаго: измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу (Псал. 6, 7). Слеза, проливаемая отъ великой скорби и сердечной тѣсноты, есть пища души, подаваемая отъ небеснаго хлѣба» [65].
/с. XXII/ Св. Макарій отшелъ въ жизнь блаженную въ 390 году девяноста лѣтъ отъ роду [66].
/с. XXIII/
II.
ПИСАНІЯ СВ. МАКАРІЯ.
Какъ драгоцѣнное наслѣдіе духовной мудрости Макарія, остались намъ 50 его бесѣдъ, писанныхъ на греческомъ языкѣ. Главнымъ предметомъ бесѣдъ Макарія служитъ мысль, что тѣсное единеніе души съ Богомъ есть цѣль и высшее благо человѣка. Къ этому единенію онъ призываетъ души вѣрующихъ. Въ своихъ бесѣдахъ онъ раскрываетъ, что сіе единеніе было первоначальною, цѣлію при сотвореніи человѣка; показываетъ гибельныя слѣдствія первороднаго грѣха, удалившаго человѣка отъ Бога, и вмѣстѣ съ тѣмъ объясняетъ возстановленіе союза человѣка съ Богомъ чрезъ Іисуса Христа; указываетъ пути, которые приводятъ къ сему единенію, и препятствія, противопоставляемыя человѣку его поврежденною природою и коварствомъ духа злобы. Раскрывая трудность внутренней борьбы, отъ сего происходящей, онъ возбуждаетъ чувство нужды въ Божественной благодати для освященія нашей природы и для укрѣпленія нашей воли. Въ живыхъ чертахъ изображаетъ онъ таинственныя дѣйствія благодати въ душѣ, вступившей въ единеніе съ Богомъ. Свои бесѣды часто прерываетъ онъ молитвою. Предлагая въ своихъ бесѣдахъ тайны высшей духовной жизни, сокрытыя отъ неозареннаго свѣтомъ Христовымъ разума и извѣстныя душамъ облагодатствованнымъ, онъ говоритъ только то, что извѣдалъ своимъ опытомъ. Отъ того, несмотря на глубину и таинственность предмета, наставленія опытнаго учителя ясны и вразумительны. То, что было бы темно по своей возвышенности, у Макарія прибли/с. XXIV/жается къ уразумънію сравненіями и образами, которые всегда просты [67].
Самое содержаніе бесѣдъ Св. Макарія указываетъ на ихъ глубокую древность. Писатель ихъ въ бесѣдѣ 27 § 15 представляется современникомъ исповѣдниковъ. Кромѣ того, онъ имѣетъ въ виду еретиковъ, которые говорили, что «матерія не имѣетъ начала, что она есть сила, равная Богу». Но такіе еретики жили прежде 4-го вѣка и въ 4-мъ вѣкѣ. Пр. Исаакъ Сиринъ говоритъ о Св. Макаріѣ, какъ о мужѣ, пи/с. XXV/савшемъ съ великою прозорливостію, и приводитъ мѣста изъ его писаній, которыя очевидно заимствованы изъ бесѣдъ Макарія [68]. Ѳома Маргскій, жившій въ началѣ IX в. въ своей «исторіи монаховъ» [69], приводитъ мѣста изъ писаній Макарія Египетскаго. Іоаннъ, Патріархъ Антіохійскій (XI в.), въ своемъ сочиненіи «о монастыряхъ», перечисляя душеспасительныя писанія Пастырей Церкви и Отцевъ пустынныхъ, одобренныя Церковію для общаго употребленія, помѣщаетъ между нимъ книги св. Макарія подвижника Скитскаго [70]. Притомъ, бесѣды Макарія во всѣхъ спискахъ греческихъ и въ переводахъ арабскомъ и сирскомъ, по рукописямъ IX и даже VIII в., приписываются Макарію Египетскому [71].
Кромѣ 50 бесѣдъ, извѣстны семь подвижническихъ словъ Макарія [72] Египетскаго по содержанію своему сходныхъ съ его бесѣдами.
/с. XXVI/ Кромѣ бесѣдъ и словъ Макарія, давно уже извѣстныхъ, недавно изданы Флоссомъ два посланія Макарія [73], одно на греческомъ языкѣ, другое въ латинскомъ переводѣ. Послѣднее давно было извѣстно по рукописямъ. О немъ упоминаетъ Геннадій въ сочиненіи «о писателяхъ церковныхъ» [74]. Онъ говоритъ, что Макарій Египетскій написалъ посланіе къ инокамъ, въ которомъ поучаетъ, что человѣкъ можетъ совершать истинное служеніе тогда только, когда, познавъ себя самого, добровольно будетъ нести всѣ труды, мужественно борясь со страстями и призывая помощь Божію, будетъ стремиться къ достиженію первоначальной чистоты. Кажется, сіе самое письмо было извѣстно и св. Исааку Сирину [75]. Онъ пишетъ: «А то на какой высокой степени и сколь великимъ искушеніямъ подвергаются Святые, ты можешь узнать, если хочешь, изъ одного письма того-же Макарія. Письмо же это слѣдующаго содержанія: Авва Макарій пишетъ всѣмъ своимъ чадамъ возлюбленнымъ, гдѣ ясно научаетъ, какимъ образомъ Богъ устрояетъ спасеніе то иску/с. XXVII/шеніями, то благодатнымъ заступленіемъ. Именно, что Божіей премудрости благоугодно пріучать Святыхъ къ добродѣтели во всю жизнь ихъ не иначе, какъ посредствомъ борьбы противъ грѣха, дабы они во всякое время возвышали свой взоръ къ Нему и, непрестанно обращая взоръ къ Нему, возрастали въ святой любви къ Нему; потому что, будучи угнетаемы страстями и страхомъ паденія, они непрестанно будутъ прибѣгать къ Нему и преуспѣвать въ вѣрѣ, надеждѣ и любви къ Нему».
Св. Макарію Египетскому еще принадлежатъ нѣкоторыя молитвы, вошедшія въ церковное употребленіе. Его именемъ изъ молитвъ «на сонъ грядущимъ» надписывается молитва первая: Боже вѣчный и Царю всякаго созданія, и молитва четвертая: что Ти принесу, или что воздамъ, великодаровитый, безсмертный Царю, и проч. Изъ утреннихъ молитвъ его именемъ надписывается молитва первая: Боже, очисти мя грѣшнаго, яко николиже сотворихъ благое предъ Тобою, — молитва вторая: отъ сна составъ полунощную пѣснь приношу Ти, Спасе, молитва третія: къ Тебѣ, Владыко человѣколюбче, отъ сна воставъ, прибѣгаю, и молитва четвертая: Господи, Иже многою Твоею благостію и великими щедротами Твоими, далъ еси мнѣ рабу Твоему и проч. По греческимъ рукописямъ приписывается Макарію Египетскому и девятая утренняя молитва Ангелу Хранителю: Святый Ангеле, предстояй окаянной моей души...
Примѣчанія:
[1] Достопам. сказ. о подвижн. Отцевъ 150. 30. 36.
[2] Онъ упоминаетъ о мнѣніяхъ мірскихъ мудрецовъ (Бесѣд. 14, 7); знаетъ Аристотеля, Платона, Сократа (42, 1); знаетъ о грамматикахъ, риторахъ, стихотворцахъ, софистахъ (45, 2); въ бесѣдѣ 15 показываетъ, въ какомъ порядкѣ слѣдовали предметы ученія въ училищахъ: чтенія, латинскій языкъ, грамматика, правовѣдѣніе (§ 40). Множество уподобленій, заимствуемыхъ изъ природы и изъ художествъ свидѣтельствуютъ, повидимому, о знакомствѣ его съ науками естественными и условіями жизни общественной. Самое знаніе греческаго языка, на которомъ дошли до насъ его писанія, уже служитъ знакомъ образованности.
[3] Дост. сказ. о подвижн. Отцевъ 153, 36.
[4] Достопамят. сказ. о Макаріѣ Египет. 1.
[5] Constantin Tischendorf Reise in den Orient. 1846. T. 1. p. 110.
[6] Rufin Histor. monachor. c. 29. Cassian. Collat. 10 c. 2.
[7] Сократ. церк. Ист. кн. 4. гл. 23. стр. 354.
[8] Pallad. Hist. Laus. сар. 19, 1. Sozom. Lib. 3. cap. 14.
[9] Pall. Hist. Laus. c. 19, 7. Достопам. сказ. о подвижн. Отцевъ. стр. 140, 2.
[10] Свѣдѣнія о Макаріѣ Египетскомъ встрѣчаются у Палладія (Histor Laus), Руфина, Кассіана, Сократа, Созомена и въ Патерикѣ Скитскомъ. Тщательно собраны всѣ свѣдѣнія о Макаріѣ Египетскомъ Флоссомъ: Macarii Aegyptii epistolae, homiliarum loci, praeces, ad fidem Vaticani, Vindobonensium, Berolinensis, aliorumque codicum, edidit Henricus Iosepbus Floss 1850 an. Coloniae, Bonnae, Bruxellis. Въ рукописяхъ коптскихъ (Egypte sous les Pharaons desript. Geographique Tom. 2. p. 160) и въ славянскихъ встрѣчается житіе Макарія Египетскаго, составленное Серапіономъ, который именуется ученикомъ Антонія В. Хотя оно и содержитъ нѣкоторыя новыя свѣдѣнія противъ упомянутыхъ нами источниковъ и составлено, какъ видно, въ Египтѣ, но гораздо позднѣе, чѣмъ какъ показываетъ надписаніе, и во многомъ не согласуется съ болѣе вѣрными извѣстіями.
[11] Бесѣд. 37, 10.
[12] Бесѣд. 24, 2.
[13] Бесѣд. 31, 2-4.
[14] Бесѣд. 21, 3-4.
[15] Слово о возвыш. ума § 21.
[16] Бесѣд. 23, 3.
[17] Бесѣд. 27, 20. 21.
[18] Бесѣд. 32, 7, 9.
[19] Бесѣд. 47, 12. 13.
[20] Бесѣд. 29, 2. стран. 303.
[21] Бесѣд. 3, 4.
[22] Бесѣд. 37, 9.
[23] Бесѣд. 26, § 21. 22.
[24] Бесѣд. 26, § 14. 24. 25.
[25] Бесѣд. 38, § 4.
[26] Pall. Hist. Laus. сар. 19.
[27] Socrat. Lib. 4. сар. 23.
[28] Достоп. сказ. о подвижн. Отцевъ, стр. 146. 21.
[29] Тамъ же, стр. 145, 12.
[30] Тамъ же, стр. 144, 10.
[31] Vit. Patr. Rosw. L. III. cap. 189, p. 528. Подобныя наставленія даны имъ Аввѣ Исаіѣ и Аввѣ Аіо. Достопам. сказ. стр. 146, 26 и 155, 40.
[32] Тамъ же, 146, 16.
[33] Тамъ же, стр. 281.
[34] Тамъ же, стр. 146, 18 и 155, 39.
[35] Тамъ же, стр. 149.
[36] Тамъ же, стр. 144, 11 и 153, 34.
[37] Тамъ же, 132, 2.
[38] Rosweid. Vit. Patr. Lib. III. p. 515. L. VI. p. 651.
[39] Достопам. сказ. 142, 4.
[40] Бесѣд. 16, § 12.
[41] Бесѣд. 10, § 4.
[42] Бесѣд. 15, § 25.
[43] Достопам. сказ. о подвижн. Отцевъ стр. 150, 31.
[44] Бесѣд. 15, § 8.
[45] См. наставленіе его братіи въ бесѣдѣ 3-й.
[46] Достопам. сказ. о подвижн. Отцевъ стр. 144, 8.
[47] Тамъ же.
[48] Тамъ же, стр. 146, 17.
[49] Тамъ же, стр. 147, 21.
[50] Тамъ же, стр. 140, 3.
[51] Тамъ же, 154, 38.
[52] Тамъ же, 148, 23.
[53] Тамъ же, 147, 20.
[54] Тамъ же, стр. 149, 27.
[55] Тамъ же, стр. 153, 35.
[56] Тамъ же, стр. 146, 19.
[57] Ruffin. Vit. Patr. с. 18. Sozom. Lib. 3. cap. 14. Pallad. Hist. Laus. c. 19. Дост. Сказ. о подвижн. Отцевъ стр. 143, 7.
[58] Socrat. Hist. Eccl. Lib. 4. cap. 24.
[59] Sozom. Lib. 4. cap. 13. и Lib. 6. cap. 20.
[60] Socrat. Lib. 4 сар. 23.
[61] Pallad. Laus. сар. 19.
[62] Описаніе такихъ состояній можно видѣть въ бесѣдѣ 18, § 7 и слѣд.
[63] Бесѣд. 16, § 12.
[64] Достопам. сказ. о подвижн. Отцевъ стр. 152, 33.
[65] Бесѣд. 25, § 7. 8.
[66] Время кончины Св. Макарія Египетскаго опредѣляется на основаніи словъ Палладія. Онъ пишетъ о Макаріѣ: я видѣлъ сего святаго; ибо за годъ до моего прихода въ пустыню почилъ этотъ побѣдитель безумныхъ страстей (Паллад. Лавз. С.П.Б. 1850, стр. 55). Палладій пришелъ въ Александрію во второе консульство Ѳеодосія Великаго (Палл. Лавз., стр. 7, гл. 1), то-есть въ 388 году (L'art verifier les dates. II Part. Т. IV, р. 161), пробылъ у пустынника, вблизи Александріи, около трехъ лѣтъ (Лавз., гл. 7, стр. 21) и отправился въ гору Нитрійскую. Вѣроятно, этотъ приходъ свой въ гору Нитрійскую и въ пустыню келлій, лежащихъ подлѣ нея, разумѣетъ Палладій, когда говоритъ, что Макарій Египетскій за годъ до его прихода въ пустыню скончался. Посему кончину Макарія Египетскаго мы должны отнести къ 390 г. генваря 17, когда празднуется его память.
[67] Первое изданіе бесѣдъ Макарія сдѣлано было въ Парижѣ въ 1559 году. Лучшимъ считается изданіе Приціево 1714 г., хотя Оно и требуетъ еще исправленій. Котельеръ, сличивъ только нѣкоторыя мѣста бесѣдъ Макарія съ лучшими списками, указываетъ нѣкоторыя чтенія болѣе исправныя (Въ примѣч. ко 2 и 3 том. его изданія: Eccles. græc. monum) Флоссъ (Macarii Aegyptii epistolae, homiliarum loci et caet. Henr. Iosephus Floss Colonia. 1850), сличивъ изданныя Приціемъ бесѣды Макарія съ списками Ватиканской, Вѣнской, Берлинской и другихъ библіотекъ, нашелъ также много неисправностей въ печатномъ текстѣ и напечаталъ довольно обширное, доселѣ не изданное, мѣсто изъ 5-й бесѣды Макарія и конецъ 50-й бесѣды. Изъ бесѣдъ Макарія 3-я «о томъ, что братія между собою должны жить искренно», и 48-я «о совершенной вѣрѣ» встрѣчаются также между сочиненіями Ефрема Сирина (по русск. перев. Ч. 5. стр. 13. Слово 115 и Ч. 3. стр. 115. Слово 50); только бесѣда Макарія о вѣрѣ составляетъ половину слова Ефремова. Есть преданіе, что Ефремъ былъ въ горѣ Нитрійской и бесѣдовалъ съ пустынниками (см. прибавл. къ твор. Св. Отцевъ въ русск. перев. 1848 г. Ч. 11. стр. 64-67): поэтому и онъ могъ принести съ собою поученія Макарія, и его поученія могли остаться въ Египтѣ и войти въ число бесѣдъ Макарія. Такъ и находящееся въ 8 бесѣдѣ Макарія, по нѣкоторымъ рукописямъ греческимъ, приписывается Пр. Марку подвижнику. (См. Восторгнутые Класы въ пищу души. 1849. стр. 159). Бесѣда 37 о раѣ и законѣ духовномъ также приписывается Марку. — Въ сирскихъ рукописяхъ встрѣчается еще, между сочиненіями сего подвижника, слово сходное съ 5 бесѣдою Макарія (Assem. Biblioth. Orient. Tom. III. p. 44). Бесѣды Св. Макарія въ древнихъ славянскихъ рукописяхъ вполнѣ не встрѣчаются. Но изъ нихъ уже приводятъ нѣкоторыя мѣста Пр. Нилъ Сорскій въ своемъ уставѣ (сл. 2, стр. 50 и сл. 10, стр. 136. Москв. 1849 г.) и Іосифъ Волоколамскій въ духовной граматѣ гл. 6. Переводъ бесѣдъ Макарія на славянскомъ языкѣ изданъ въ печати въ первый разъ въ Вильнѣ 1627 г. и перепечатанъ въ 1634 г. въ Кіевѣ. Новый переводъ сдѣланъ былъ при Славяно-Греко-Латинской Академіи Іеромонахомъ Моисеемъ (послѣ Епископомъ) въ 1782 г. Сей же переводъ безъ измѣненія перепечатанъ въ 1839 г. Москва. Син. Тип. Въ Христ. Чт. переведено на русскій языкъ 30 бесѣдъ съ 1821-1837 г.
[68] Слово 46 по славянскому переводу, 49-е по греческому изданію: объ истинномъ вѣдѣніи и «объ искушеніяхъ».
[69] Assem. Biblioth. orient. Tom. III, p. 501.
[70] Cotel. monum. graec. Eccles. Tom. I. p. II. 333.
[71] Fabr. Biblioth. Tom. 8. p. 363. Maii Collect. Veter. Auctor. Tom. 4. p. 191. 192. 1831. Romae.
[72] Въ первый разъ семь словъ Макарія изданы Петромъ Поссиномъ (1683 г. Tilosae); ихъ внесъ потомъ въ свое изданіе Прицій, и помѣстилъ Галландъ въ Библ. древнихъ Отцевъ. На славянскій они переведены Германомъ (С.П.Б. 1775 г.); три изданія сего перевода сдѣланы были въ Москвѣ (1781 г. 1798 г. и 1831 г.). Четыре слова, именно: 1) о возвышеніи ума, 2) о любви, 3) о свободѣ ума, 4) о храненіи сердца въ 1821 г. переведены на русскій языкъ въ Христ. Чтеніи. Изъ самаго содержанія сихъ словъ видно, что они выбраны изъ бесѣдъ Макарія. Въ одномъ изъ стиховъ Вѣнской Библіотеки встрѣчаются главы Макарія съ слѣдующимъ надписаніемъ: κεφάλια тοῦ Ἁγίου Μακαρίου μεταφρασθέντα παρὰ Σιμεὼν τοῦ Λογοθεντουρου. О нихъ упоминаетъ Левъ Алляцій, исчисляя ученые труды Сѵмеона Метафраста. Изъ сихъ главъ Макарія приводили свидѣтельство Отцы Собора, бывшаго противъ Варлаама и Акиндина, для опроверженія ихъ ереси (Leo Allat. diatr. de Symeon, p. 132. et. Lamb. Comment. V, 121 и дал.). Флоссъ, разсматривавшій эту рукопись, нашелъ, что упомянутыя 150 главъ изъ бесѣдъ Макарія заключаютъ именно тѣ слова, которыя изданы Поссиномъ, исключая слово «о храненіи сердца» (Floss., p. 236), Но и это слово очевидно также выбрано изъ бесѣдъ Макарія; стоитъ только сравнить сего слова гл. I. II. VI. X. XII. XIII. XIV, съ бесѣдами XVII. § 15. XV, 39, VII, 8, XL, 12. XVI, 2. XXXVII, 10. XIX. Если немногія мѣста изъ сихъ словъ не находятся въ бесѣдахъ, /с. XXVI/ можно отыскивать въ посланіяхъ Макарія. Глика въ своей лѣтописи приводитъ такія слова «изъ писемъ» (Ἐν Ἐπιστολαῖς) Макарія Великаго, которыя читаются во 2-й гл. 4-го слова (Fabr. Bibl. gr. Tom. 8. р. 363). Въ спискѣ церковныхъ писателей Авдіисуса Митрополита Низивійскаго Макарію Египетскому приписываются три книги о подвижничествѣ (Assem. Bibl, orient. Tom. III. р. 44). Неизвѣстно, что должно разумѣть подъ сими книгами. На сирскомъ языкѣ встрѣчаются въ рукописи въ одномъ спискѣ три слова Макарія и восемь писемъ, а въ другомъ пять словъ и десять писемъ. Въ арабскихъ рукописяхъ есть сборникъ, содержащій 26 писемъ и словъ Макарія къ инокамъ и его слово о молитвѣ и письмо къ инокамъ (Assem. Bibl, orient. Tom. III. p. 44). Судя по приведеннымъ Анжело Maio первымъ словамъ сихъ бесѣдъ, мы находимъ въ семъ арабскомъ спискѣ слѣдующія греческія бесѣды: 1-5. 7. 8. 10. 11. 12. 15. 17. 18. 19. 47. Прочихъ одиннадцати бесѣдъ по начальнымъ словамъ не усматривается между изданными греческими (Maii Collect. Vet. Auct. Tom. 4. p. 191. 192).
[73] Первое посланіе напечатано на латинскомъ языкѣ. Оглавляется оно такъ: incipit epistola sancti Macarii ad filios Dei. Напечатано оно по тремъ спискамъ — Ватиканскому XIII в., Тревизскому XV в., и библіотеки Гимназіи XV в. Другое посланіе имѣетъ надписаніе: τοῦ ἀυτοῦ ἁγίου Μακαρίου Ἐπιστολὴ Μεγάλη καὶ πάνυ ὠφέλιμος. Оно напечатано по рукописи Берлинской XII или XIII вѣка (Floss Macarii Aegyptii epistolae, homiliarum loci et caet. 1850. Colon, p. 191-220.
[74] De scriptor. Eccl. cap. 10.
[75] Исаака Сир. Слово 46-е по славянскому переводу.
Источникъ: Преподобнаго отца нашего Макарія Египетскаго Духовныя бесѣды, посланіе и слова, съ присовокупленіемъ свѣдѣній о жизни его и писаніяхъ. / Переведены с греческаго при Московской Духовной Академіи. — Изданіе четвертое. — Сергіевъ Посадъ: Свято-Троицкая Сергіева Лавра. Собственная типографія, 1904. — С. III-XXVII.
Customer Feedback (0)