А. А. Ждановъ.
О толкованіяхъ преп. Ефрема Сирина на Священное Писаніе Ветхаго Завѣта.
Истолковательные труды преп. Ефрема Сирина по Священному Писанію Ветхаго Завѣта, по нашему убѣжденію, заслуживаютъ полнаго и серьезнаго вниманія не только со стороны простаго христіанина, какъ прекрасный и обильный матеріалъ для благочестиваго, назидательнаго чтенія, но и со стороны ученаго богослова-экзегета, какъ одинъ изъ важнѣйшихъ памятниковъ по исторіи толкованія Ветхаго Завѣта въ христіанской Церкви, не потерявшій научнаго значенія даже до настоящаго времени.
Всесторонній и подробный анализъ толкованій преп. отца могъ бы дать содержаніе цѣлому и обширному изслѣдованію; а потому въ тѣсныхъ предѣлахъ одной лекціи мы по необходимости должны будемъ ограничиться только общимъ и краткимъ обзоромъ ихъ.
Пр. Ефремъ Сиринъ, великій отецъ и учитель Церкви IV столѣтія († ок. 378 года, — см. Herzog Enc. T. IV, ст. Rödiger’а), по свидѣтельству похвальной рѣчи, составленной въ честь его Св. Григоріемъ Нисскимъ, истолковалъ все Священное Писаніе Ветхаго и Новаго Завѣта, начиная съ книги Бытія и кончая Откровеніемъ Іоанна Богослова: «πᾶσαν παλαιάν τε ϰαὶ ϰαινὴν... γραϕὴν... ὃλην ἡρμήνευσεν ἀπό τε τῆς ϰοσμογενείας ϰαὶ μέχρι τῆς τελευταίας τῆς χάριτος βίβλου». (Ant. Pohlmann «S. Ephraemi Syri commentariorum in Sacram Scripturam textus etc.» Part I, pag. 3).
Приведенныя слова св. Григорія нельзя принимать въ ихъ строго точномъ и буквальномъ значеніи (какъ дѣлаетъ напр. почтенный авторъ жизнеописанія пр. Ефрема, приложеннаго къ I тому русскаго изданія сочиненій св. отца при Московской Духовной Академіи, и др.): нельзя думать, что пр. Ефремомъ истолкованы всѣ безъ исключенія книги Священнаго Писанія обоихъ Завѣтовъ. Что касается, въ частности, толкованій на Ветхій Завѣтъ, то изъ нихъ сирскій писатель Эбед-Іезу, или Авдіисусъ, епископъ Низибійскій, въ каталогѣ сирскихъ писателей перечисляетъ только слѣдующія: на первыя три книги Моисеевыхъ, на Іисуса Навина, Судей, 2 книги Самуила и 2 книги Царей, на книгу Псалмовъ, на 4-хъ великихъ пророковъ и на 12 малыхъ (Твор. Ефрема Сирина т. I, стр. 62, примѣч. «в» по 3 изданію, 1881 года). Въ шеститомномъ римскомъ изданіи твореній Ефрема Сирина отъ 1732-1746 года, самомъ полномъ изъ всѣхъ доселѣ вышедшихъ, помѣщены: толкованія на пять книгъ Моисеевыхъ, Іисуса Навина, Судей, 4 книги Царствъ, на книгу Іова, на 4 великихъ пророковъ и на 7 малыхъ, именно — Осію, Іоиля, Амоса, Авдія, Михея, Захарію и Малахію. Всѣ перечисленныя толкованія сохранились на ихъ оригинальномъ, сирскомъ языкѣ. Изъ толкованій на Псалмы, упомянутыхъ у Эбед-Іезу, дошло до настоящаго времени лишь нѣсколько незначительныхъ отрывковъ на греческомъ языкѣ (См. Diestel Geschichte des AT-s in der christlichen Kirche, s. 138). Толкованія на прочія книги Ветхаго Завѣта, не перечисленныя въ каталогѣ Эбед-Іезу и отсутствующія въ полномъ римскомъ изданіи твореній пр. Ефрема, вѣроятно, и не были имъ писаны. Это съ достаточной увѣренностью можно утверждать относительно толкованій на книги Руѳь, Есѳирь, Притчей, Екклезіастъ, Пѣснь пѣсней, Ездры, Нееміи, Паралипоменонъ и на всѣ неканоническія. Толкованія на 5 малыхъ пророковъ Іону, Наума, Аввакума, Софонію и Аггея, — упомянутыя у Assemani Biblioth. Orient. T. I. pp. 59-164 (Diestel ibidem), по всей вѣроятности, были написаны, но съ теченіемъ времени утратились [1].
Изъ всѣхъ толкованій пр. Ефрема по своему литературному характеру замѣтно выдѣляется толкованіе на книгу Бытія, особенно на ея первыя главы: оно написано въ послѣдніе годы жизни пр. Ефрема, послѣ долгой и разносторонней предварительной подготовки (См. предисловіе къ толкованію на книгу Бытія, т. VI, стр. 289 по 1 изданію 1861 года), и представляетъ тщательно обработанный, послѣдовательный комментарій на эту книгу. Всѣ прочія толкованія, со включеніемъ нѣкоторыхъ отдѣловъ толкованія на Бытіе, скорѣе могутъ быть названы схоліями: это — по большей части краткія и весьма разнообразныя по своему содержанію экзегетическія замѣтки на тотъ или другой стихъ изъясняемой книги. Подобнаго рода замѣчаніями сопровождается не каждый стихъ и не каждая глава св. книги: многіе стихи и цѣлыя главы оставлены совсѣмъ безъ объясненія. Оттого очень часто изъясненіе получаетъ отрывочный характеръ, сильно напоминающій катены. По мѣстамъ и дѣйствительно толкованія выбраны изъ катенъ.
Нѣкоторымъ изъ толкованій пр. Ефремъ предпосылаетъ краткія вводныя свѣдѣнія, по его мнѣнію необходимыя или небезполезныя для пониманія св. текста. Такъ, приступая къ изъясненію книгъ Бытія и Исходъ, онъ, въ общихъ чертахъ, послѣдовательно излагаетъ все содержаніе ихъ; многія изъ книгъ пророческихъ предваряетъ краткими біографическими свѣдѣніями о пророкѣ и указаніями на главные предметы пророческихъ рѣчей.
Въ основаніи всѣхъ Ефремовыхъ толкованій лежитъ текстъ его отечественнаго сирскаго перевода, извѣстнаго съ именемъ Пешито и бывшаго въ общемъ церковномъ употребленіи у христіанъ сирійцевъ. Это наглядно и обстоятельно доказано Lengerke, Wisemann’омъ и др. (Lengerke «Commentatio critica de S. Ephraemo Syro S. Scripturae interprete», глава «de versione ab Ephraemo tractata»; Wisemann Horae syriacae T. I, pp. 113-114 и т. д.) Переводъ Пешито, одинъ изъ древнѣйшихъ переводовъ христіанской Церкви, къ концу IV вѣка успѣлъ настолько устарѣть по языку, что современники пр. Ефрема уже находили въ немъ непонятныя для нихъ архаическія слова и обороты; кромѣ того онъ заключалъ въ себѣ не мало словъ, цѣликомъ заимствованныхъ съ языка еврейскаго, и во многихъ мѣстахъ представлялъ неизбѣжныя во всякомъ переводѣ уклоненія отъ подлиннаго текста. Пр. Ефрему настояла нужда объяснять своимъ современникамъ непонятные для нихъ архаизмы и гебраизмы и исправлять замѣченныя имъ уклоненія отъ еврейскаго подлинника. Отсюда — множество мелкихъ филологическихъ замѣчаній, разсѣянныхъ по разнымъ мѣстамъ его толкованій [2]. Приведемъ два-три примѣра. Въ книгѣ пр. Захаріи 5, 7 сирскій переводчикъ употребилъ слово «chiolto», соотвѣтствующее еврейскому אֵיפָּה и впослѣдствіи устарѣвшее. «Chiolto», поясняетъ пр. Ефремъ, есть названіе мѣры отъ «chailo». Въ книгѣ Іова 41, 13 оставлено безъ перевода еврейское слово talhet (точнѣе תְּלַהֵט). Ефремъ замѣчаетъ: это слово (talhet) — еврейское и означаетъ... то-то. Въ 1-й книгѣ Царствъ 24, 4 слова подлинника אֶת־רַגְלָיו לְהָסֵךְ, Греч. παρασϰευάσασϑαι сирскій переводчикъ передалъ выраженіемъ «и уснулъ тамъ». Ефремъ указываетъ неточность и дѣлаетъ правильный буквальный переводъ: «чтобы покрыть ноги» (Lengerke s. 21).
Эти замѣчанія представляютъ цѣнный матеріалъ для исторіи и критики св. текста не только въ переводѣ Пешито, но и въ еврейскомъ подлинникѣ, а также въ нѣкоторыхъ переводахъ греческихъ. Еще болѣе драгоцѣненъ самый текстъ Пешито, сохранившійся въ толкованіяхъ Ефрема: онъ представляетъ древнѣйшую, изъ всѣхъ извѣстныхъ редакцій этого перевода. Поэтому всякій, кто вздумалъ бы изучить исторію сирскаго ветхозавѣтнаго текста, сличить его съ еврейскимъ подлинникомъ, составить себѣ понятіе о состояніи этого послѣдняго, современномъ переводу, тотъ ни въ какомъ случаѣ не могъ бы обойтись безъ тщательнаго изученія экзегетическихъ трудовъ пр. Ефрема (само-собою разумѣется, въ сирскомъ подлинникѣ).
Обыкновенно думаютъ, что какъ при исправленіи, такъ и при изъясненіи текста Пешито Ефремъ пользовался непосредственно еврейскимъ подлинникомъ и нѣкоторыми греческими переводами, преимущественно же переводомъ LXX. «Что пр. Ефремъ зналъ подлинный языкъ Ветхозавѣтнаго писанія и пользовался имъ при толкованіи, — говоритъ его русскій біографъ (Творенія пр. Ефрема т. I, стр. 63, — прим. А. Ж.), — это показываютъ... тѣ мѣста, гдѣ онъ прямо ссылается на еврейскій текстъ». Напр. «въ объясненіи первыхъ словъ книги Бытія Ефремъ пишетъ: частица אֵת находящаяся въ еврейскомъ текстѣ, соотвѣтствуетъ сирскому предлогу ломадъ, и не должно читать ioth, разумѣя подъ симъ сущность неба и земли». «Въ толкованіи на книгу Іисуса Навина, 13, 6, замѣчаетъ: «еврейское слово מִשְׂרְפת означаетъ озеро теплыхъ водъ», и др.
Но кромѣ указанныхъ и многихъ другихъ примѣровъ подобнаго рода есть въ толкованіяхъ преп. Ефрема много и такихъ мѣстъ, которыя даютъ полное право сдѣлать заключеніе прямо противоположное: одни мѣста, гдѣ отъ лица, читавшаго сирскій переводъ съ еврейской библіей въ рукахъ, слѣдовало бы ожидать поправки въ текстѣ или поясненія, пр. Ефремъ обходитъ молчаніемъ, и предполагаемымъ у него знаніемъ еврейскаго языка совершенно не пользуется; въ другихъ мѣстахъ дѣлаетъ замѣтки, прямо показывающія незнаніе еврейскаго языка. Такъ, иногда онъ дѣлаетъ ссылку на еврейскій подлинникъ, на самомъ же дѣлѣ приводитъ текстъ не изъ него. Напр., при объясненіи Втор. 9, 25, Ефремъ замѣчаетъ: «гдѣ (сирскій переводчикъ) сказалъ «помолился», тамъ въ еврейскомъ написано «постился». Въ еврейскомъ здѣсь стоитъ глаголъ אֶתְנַפַּל, который во всякомъ случаѣ не можетъ имѣть подобнаго значенія. Ср. Быт. 36, 24 и др. (Lengerke pp. 21-22) Въ 1 книгѣ Царствъ 23, 28 еврейское слово סֶלַע передано по-сирски архаическимъ терминомъ «Senor». Ефремъ принялъ это слово за еврейское и сдѣлалъ замѣтку: «Senor — слово еврейское и означаетъ скалу». (Wisemann p. 128). Что касается тѣхъ мѣстъ, гдѣ поправки и объясненія Пешито сдѣланы вполнѣ согласно съ еврейскимъ подлинникомъ, то о нихъ Lengerke, спеціально изучавшій этотъ вопросъ, дѣлаетъ замѣчаніе: «изъ всѣхъ тѣхъ мѣстъ, гдѣ переводъ Пешито не вполнѣ согласенъ съ еврейскимъ текстомъ, Ефремъ усмотрѣлъ тѣ только, въ которыхъ отступаютъ отъ текста Пешито извѣстные ему греческіе переводчики» (Lengerke p. 27). Слѣдовательно, Ефремъ самъ не зналъ еврейскаго языка и пользовался готовымъ, ранѣе собраннымъ другими матеріаломъ, и именно, какъ справедливо предполагаетъ Lengerke, въ видѣ глоссъ, примѣчаній и варіантовъ, помѣщенныхъ на поляхъ и въ текстѣ того древняго манускрипта Пешито, который былъ у него подъ руками. Основательность этого предположенія съ полною ясностью открывается изъ краткаго замѣчанія пр. Ефрема на сирскій переводъ Iисуса Навина 15, 28, — замѣчанія, почему-то упущеннаго изъ виду въ изслѣдованіи Lengerke. Еврейскій подлинникъ 15 главы перечисляетъ всѣ города, доставшіеся по жребію колѣну Іудину, въ 28 стихѣ онъ называетъ Хацар-Шуаль, Беэр-Шэву, или Вирсавію, и затѣмъ прибавляетъ וּבִזְיוֹתְיָה. Послѣднее слово, по отдѣленіи отъ него союза וּ, и у LXX, и въ Вульгатѣ, и въ русскомъ, и въ другихъ переводахъ принимается за собственное имя города и потому оставляется безъ перевода (LXX — Βιζιοϑία, Vulg. Baziothia, русск. Визіоѳея). Такъ было сдѣлано и сирскимъ переводчикомъ. Но вмѣсто имени этого города въ нѣкоторыхъ манускриптахъ перевода LXX въ концѣ стиха помѣщается прибавленіе «ϰαὶ αἱ ϰῶμαι αὐτῶν ϰαὶ αἱ ἐπαύλεις αὐτῶν», слав. «и села ихъ, и предградія ихъ». Это прибавленіе было извѣстно и пр. Ефрему; онъ принялъ его за переводъ евр. וּבִזְיוֹתְיָה и сдѣлалъ такую замѣтку: «вмѣсто Вирсавію и Визіоѳею» нужно читать «Вирсавію и села ея, и предмѣстья ея». Ибо сирскіе переводчики, говоритъ Ефремъ, не знали значенія еврейскаго слова и оставили его безъ перевода. (Lengerke p. 24). Относительно поправки Пешито, предложенной пр. Ефремомъ, нужно замѣтить: 1) слово ת—בּ не имѣетъ значенія, имъ указаннаго; 2) если даже признать, что это еврейское слово правильно переведено Ефремомъ «и села ея», то все-таки остается излишнее прибавленіе «и предмѣстья ея», которое не имѣетъ ничего себѣ соотвѣтствующаго въ еврейскомъ подлинникѣ и носитъ ясные слѣды своего сторонняго происхожденія. Очевидно, что Ефремъ черпалъ свои свѣдѣнія не изъ еврейской библіи непосредственно, но пользовался трудами другихъ раннѣйшихъ изслѣдователей св. текста, и притомъ, какъ мы сказали, въ видѣ разнаго рода замѣчаній ad marginem.
Тоже самое, лишь съ большею увѣренностью, нужно сказать и о пользованіи греческими переводами. Иногда Ефремъ приводитъ варіанты изъ LXX, употребляя формулу цитаціи «греческій переводъ говоритъ» или «въ греческомъ переводѣ сказано», напр. Зах. 11, 5, Ам. 6, 1 и др. Но при объясненіи Іез. 7, 17, сдѣлавъ ссылку на греческій переводъ, въ дѣйствительности приводитъ текстъ еврейскаго подлинника; въ книгѣ Зах. 3, 9-10 несомнѣнно пользуется переводомъ LXX, но, повидимому, не знаетъ источника, откуда заимствованъ варіантъ, и нерѣшительно называетъ этотъ источникъ «другимъ переводомъ» (Leng. 19). Историкъ Созоменъ прямо говоритъ о томъ, что пр. Ефремъ не учился греческому языку: «Ἑλληνιϰῆς παιδείας ἄμοιρος» (Hist. eccl. III, 16, Lengerke p. 6). Тоже утверждаетъ и Ѳеодоритъ, замѣчая о Ефремѣ, что «онъ, хотя не вкусилъ эллинской науки (παιδείας оὐ γεγευμένος Ἑλληνιϰῆς), однако обличалъ многообразныя заблужденія эллиновъ» (Hist. eccl. IV, 29 Leng. 6). Согласно съ этими свидѣтельствами и благочестивое сказаніе о томъ, какъ Ефремъ, незнавшій греческаго языка, при свиданіи съ Василіемъ Великимъ, по молитвѣ этого послѣдняго, получилъ даръ понимать греческую рѣчь (Leng. 5). Правда, въ твореніяхъ Ефрема есть слѣды нѣкотораго знакомства съ отцами Церкви, писавшими на греческомъ языкѣ, — Иринеемъ Ліонскимъ, Аѳанасіемъ Александрійскимъ, — и съ греческими философами — Сократомъ, Платономъ, Аристотелемъ; но, если изъ этого знакомства выводить заключеніе о знаніи греческаго языка (Жизнеоп. Ефрема при 1 т. Твореній его, стр. 60-61), тогда съ равнымъ правомъ надобно предполагать, что пр. Ефрему не чуждо было знаніе и латинской рѣчи, такъ какъ онъ при истолкованіи Исаіи 7, 16 (Творенія его т. V, стр. 456) ссылается на «римскія памятныя записи». Свѣдѣнія изъ сочиненій греческихъ отцовъ и учителей Церкви, понятія о греческихъ философахъ и ихъ системахъ и пр. Ефремъ легко могъ почерпнуть путемъ устной бесѣды напр. съ св. Іаковомъ Низибійскимъ, своимъ учителемъ, съ Евсевіемъ Емесскимъ (см. объ немъ у Herzog‘а) и другими, или же изъ оригинальныхъ и переводныхъ произведеній сирской богословской литературы, которая ко времени пр. Ефрема находилась въ цвѣтущемъ состояніи (См. Wisemann’а Horae syriacae).
Такимъ образомъ пр. Ефремъ не зналъ ни еврейскаго, ни греческаго языковъ, а равнымъ образомъ и халдейскаго, знаніе котораго предполагаетъ у него Assemani (Незначительные слѣды знакомства съ халдейскими таргумами легко объясняются вышеуказаннымъ путемъ. Lengerke 17). Онъ зналъ, по всей вѣроятности, только свой отечественный сирскій языкъ и пользовался текстомъ только роднаго перевода. Но этотъ переводъ, замѣчательный по своимъ достоинствамъ и весьма близкій къ еврейскому подлиннику, могъ служить и дѣйствительно служилъ для пр. Ефрема прекраснымъ пособіемъ при уразумѣніи многихъ мѣстъ Ветхаго Завѣта.
Другимъ незамѣнимымъ пособіемъ при толкованіи было у пр. Ефрема непосредственное и близкое знакомство съ географіею и топографіею странъ, въ которыхъ совершались св. событія, съ нравами, обычаями и учрежденіями жителей Востока. Такъ при изъясненіи Бытія 10, 9, пр. Ефремъ дѣлаетъ слѣдующее замѣчаніе: «Невродъ царствовалъ въ Аракѣ, т. е. въ Эдессѣ, въ Ахарѣ, т. е. въ Ниневіи, въ Халанни, т. е. Ктезифонѣ, въ Роовоѳѣ, т. е. въ Адіабенѣ, въ Халаѣ, т. е. въ Хетрѣ, въ Расѣ или Риш-айнѣ, бывшемъ въ то время великимъ городомъ» (Твор. Ефр. т. VI, стр. 382). Въ этихъ строкахъ св. отецъ сообщаетъ свѣдѣнія изъ топографіи своей родной страны — Месопотаміи, и потому они не могутъ не имѣть особенной научной цѣнности. На слова пр. Іереміи: и сокрушитъ столпы солнечнаго града (43, 13), Ефремъ пишетъ: «солнечный градъ есть египетскій Иліуполь: въ немъ совершалось особенно много служеній идоламъ. Въ немъ были высокіе столпы удивительной мѣры; высота каждаго простиралась до 60 лактей; капители на верху столповъ были изъ блестящей мѣди вѣсомъ до 1000 и болѣе литръ; на столпахъ сихъ представлены были изображенія и подобія животныхъ, которымъ покланялись язычники, а также начертаны священныя письмена языческихъ таинствъ» (Т. V, 679). Припомнимъ, что пр. Ефремъ путешествовалъ въ Египетъ и здѣсь, можетъ быть, описываетъ свои собственныя непосредственныя наблюденія. Особенно замѣчательно истолкованіе Бытія 15, 9-12, гдѣ содержится повѣствованіе о заключеніи Богомъ завѣта съ Авраамомъ. «Изъясненія на сіе мѣсто, пишетъ пр. Ефремъ, надобно искать въ обычаяхъ халдеевъ. У нихъ былъ обычай, чтобы клянущіеся проходили среди разсѣченныхъ труповъ животныхъ, расположенныхъ въ извѣстномъ порядкѣ и мѣстѣ по обѣимъ сторонамъ, и каждый притомъ произносилъ установленныя слова: не дай Богъ, чтобы и со мной тоже случилось! Поелику же Авраамъ былъ халдей, то Богъ и благоволилъ заключить съ нимъ завѣтъ сообразно съ его отечественнымъ обычаемъ». Далѣе, на слова: слетѣша же птицы на тѣлеса растесаная ихъ (животныхъ) и сѣде близу ихъ Авраамъ, Ефремъ замѣчаетъ: «думаю, что и это надобно объяснять также изъ обычаевъ халдейскихъ. Халдеи, привязанные къ птицегаданіямъ, обыкновенно наблюдали за полетомъ птицъ. Богъ и въ настоящемъ случаѣ благоволилъ допустить нѣчто подобное. Итакъ, когда птицы во множествѣ летали вокругъ разсѣченныхъ труповъ, Авраамъ, по обычаю, издѣтства ему знакомому, внимательно наблюдалъ, что наконецъ станутъ дѣлать птицы, и куда направятъ полетъ свой». И се страхъ теменъ велій нападе на нь — Ефремъ объясняетъ изъ того, что, по халдейскому вѣрованію, птицы, сѣвшія на жертву, предвѣщали великую бѣду. Наконецъ, на слова и пламень бысть, и се пещь дымящися, и свѣщи огненны, яже проидоша между растесаніи сими — Ефремъ пишетъ: «пещь дымящаяся и прохожденіе горящихъ свѣтильниковъ подтверждаютъ замѣченное выше, что Богъ при настоящемъ случаѣ благоволилъ сообразоваться съ обычаями халдеевъ. У нихъ было въ обычаѣ, при совершеніи клятвъ, проходить между разсѣченными трупами со свѣтильниками въ рукахъ» (т. I, 65-67). Нерѣдко можно найти у пр. Ефрема слѣды пользованія трудами и другихъ толкователей: съ одними изъ нихъ Ефремъ полемизируетъ, напр. въ изъясненіи Бытія 8, 14, относительно лѣтосчисленія при Ноѣ (ср. Быт. 15, 13), — изъ другихъ заимствуетъ пригодныя для него объясненія, см. напр. Быт. 49, 7.
По мѣстамъ въ его толкованіяхъ встрѣчаются свѣдѣнія, почерпнутыя изъ іудейскаго преданія. Напр., изъясняя Осіи 3, 4, Ефремъ замѣчаетъ объ эфодѣ: «когда вопрошалъ кто Бога, первосвященникъ облекался въ ефудъ, входилъ предъ Господа, и на одномъ изъ камней ефуда дѣлалось видимымъ опредѣленіе суда Господня». О Мелхиседекѣ говоритъ: «сей Мелхиседекъ былъ Симъ: онъ по величію своему былъ царь, какъ родоначальникъ 14 племенъ; но также былъ онъ и первосвященникъ, потому что по преемству пріялъ священство отъ отца своего. Симъ жилъ не только до временъ Авраама, какъ говоритъ Писаніе, но до Іакова и Исава... Его вопрошать ходила Ревекка, и Симъ сказалъ ей, что два народа во чревѣ ея» и пр. (Быт. 25, 22-23). О пророкѣ Іереміи Ефремъ сообщаетъ, что его побили камнями іудеи «въ египетскомъ городѣ Тафнисѣ. Тамъ онъ умеръ и положенъ на мѣстѣ, гдѣ нѣкогда былъ домъ Фараоновъ, потому что египтяне много пользовались отъ Іереміи и за то чтили его. Потомъ кости его перенесены въ Александрію» (т. V, 582). У Іереміи учились Варухъ, Аввакумъ и другіе (т. V, 646). (Ср. Diestel s. 138, Апт. 44). Эти и многія другія свѣдѣнія изъ іудейскаго преданія въ то время въ весьма значительномъ количествѣ обращались среди христіанъ, особенно восточныхъ, — а потому нѣтъ нужды предполагать, что пр. Ефремъ былъ знакомъ «съ современными ему учеными толкователями іудейскими» (Твор. Ефр., т. I, стр. 68).
Къ пользованію перечисленными пособіями пр. Ефремъ присоединялъ собственное весьма внимательное изученіе св. текста. Хотя въ своихъ толкованіяхъ онъ вообще очень и очень рѣдко дѣлаетъ снесеніе и сопоставленіе параллельныхъ мѣстъ, однако кое-гдѣ остались ясные слѣды кропотливой подготовительной работы этого рода. Такъ напр. въ концѣ толкованія на книгу пр. Іезекіиля Ефремъ дѣлаетъ слѣдующую любопытную приписку: «примѣчательно, что Богъ 62 раза называетъ Іезекіиля сыне человѣчь и 15 разъ домъ Израилевъ преогорчевающимъ» (т. VI, стр. 66).
Въ экзегетическихъ принципахъ, въ общемъ характерѣ и направленіи своемъ, толкованія Ефрема носятъ замѣтный отпечатокъ двухъ главныхъ богословскихъ направленій, подъ вліяніемъ которыхъ стоялъ онъ въ теченіе своей жизни и дѣятельности, — разумѣемъ вліяніе школъ антіохійской и александрійской.
Воспитанникъ низибійскаго и отчасти эдесскаго училища, стоявшихъ въ ближайшей и тѣсной зависимости отъ антіохійскаго, — пр. Ефремъ усвоилъ себѣ нѣкоторые экзегетическіе пріемы антіохійскаго, буквально-историческаго толкованія Ветхаго Завѣта, которое во многихъ пунктахъ соприкасалось съ іудеопалестинскимъ, а впослѣдствіи выразилось въ крайней и рѣзкой формѣ у Діодора Тарсійскаго и особенно у его ученика знаменитаго Ѳеодора Мопсуэстскаго. Согласно съ антіохійцами, пр. Ефремъ значительно ограничиваетъ число пророческихъ мѣстъ, прямо и непосредственно относящихся къ Мессіи и не приложимыхъ ни къ какому другому лицу священной исторіи. Вотъ нѣкоторые примѣры истолкованія пророчествъ. Пророчество Валаама о звѣздѣ отъ Іакова Ефремъ относитъ ближайшимъ образомъ къ Зоровавелю, — подъ пророкомъ отъ братіи, о которомъ возвѣщалъ Моисей, разумѣетъ Іисуса Навина и другихъ руководителей еврейскаго народа; въ словахъ Даніила (7, 13): и се на облацѣхъ небесныхъ яко сынъ человѣчь бяше, усматриваетъ пророчество о судьбѣ іудеевъ, которые имѣли преодолѣть грековъ и всѣхъ окрестныхъ царей (т. VI, стр. 90); въ словахъ того же пророка: пріиде Ветхій деньми и судъ даде святымъ (Дан. 7, 22) подъ «святыми» разумѣетъ Маккавеевъ, побѣдившихъ Антіоха Епифана въ борьбѣ за національную независимость; пророчество Іоиля (2, 28): излію отъ Духа Моего на всяку плоть, изъясняетъ: «на всяку плоть, т. е. на домъ царя Езекіи, чтобы напередъ узнали они о будущемъ избавленіи отъ Сеннахирима» (т. VI, стр. 162); въ пророчествѣ Михея (4, 1): и будетъ въ послѣдняя дни гора Господня уготована надъ верхи горъ, находитъ указаніе на то, что «послѣ 70-ти лѣтняго плѣна храмъ Господень будетъ возсозданъ на вершинѣ горъ, на которыхъ построенъ былъ Іерусалимъ, и гора храма, по сооруженіи онаго, возвысится намъ всѣми холмами, ее окружающими» (VI, 213) и др.
Подобно антіохійцамъ, Ефремъ прямо и строго осуждаетъ излишества аллегорическаго толкованія. Въ объясненіи на 1-ю главу книги Бытія онъ говоритъ: «никто не долженъ думать, что шестидневное твореніе есть иносказаніе; непозволительно также говорить, будто бы... въ описаніи семъ представлены одни наименованія, или ничего не означающія, или означающія нѣчто иное. Напротивъ того должно знать, что какъ небо и земля, сотворенныя въ началѣ, суть дѣйствительно небо и земля, а не что-либо иное разумѣется подъ именемъ неба и земли, такъ и сказанное о всемъ прочемъ, что сотворено и приведено въ устройство по сотвореніи неба и земли, заключаетъ въ себѣ не пустыя наименованія, но силѣ сихъ наименованій соотвѣтствуетъ самая сущность сотворенныхъ естествъ» (т. VI, стр. 296-297).
При объясненіи каждаго мѣста Ефремъ всегда и прежде всего обращаетъ вниманіе на уразумѣніе его ближайшаго смысла, который онъ называетъ простымъ (VI, 274), обыкновеннымъ (VI, 272), буквальнымъ (V, 597), историческимъ (V, 513). Къ освѣщенію этого, буквальнаго, смысла Писанія направлены всѣ историческія, археологическія, филологическія и другія замѣчанія пр. Ефрема. Эту отличительную черту экзегеса св. отца отмѣчаетъ и св. Григорій Нисскій въ упомянутомъ уже похвальномъ словѣ Ефрему выраженіемъ «πᾶσαν γραϕὴν ἀϰριβῶς πρός λέξιν ἡρμήνευσεν» (Pohlmann Ibid.).
За малыми исключеніями, буквально-историческое толкованіе пр. Ефрема кратко, ясно и безукоризненно правильно передаетъ смыслъ св. текста и, по справедливости должно сказать, до сего времени сохраняетъ свое высокое научное значеніе для православнаго экзегета. Особеннаго вниманія въ этомъ отношеніи заслуживаютъ толкованія на книгу Бытія, на книги Царствъ, на пр. Исаію, Іеремію, Даніила и малыхъ пророковъ.
Придавая вмѣстѣ съ антіохійцами самостоятельное и важное значеніе ближайшему, буквально-историческому толкованію Ветхаго Завѣта и съ него начиная свои разъясненія, пр. Ефремъ имъ однимъ однако же не ограничивается. По свидѣтельству того же похвальнаго слова св. Григорія Нисскаго, Ефремъ не оставлялъ безъ вниманія и глубокихъ таинъ содержанія — «τὰ βάϑη τῶν ηεϰρυμμένων εἰς το ὐμϕανὲς ἄγων ϑεωρημάτων λύχνῳ χεχρημένος τῷ πνεύματι» (Pohlmann ibidem) Высшую и истинную цѣль его толкованій составляетъ уразумѣніе другаго смысла Священнаго Писанія, который называется у него духовнымъ (V, 513), таинственнымъ (VI, 269 и мн. др.), возвышеннымъ (VI, 287). Признаніе этого смысла сближаетъ экзегесъ Ефрема съ экзегесомъ александрійцевъ, умѣренныхъ послѣдователей Оригена, и особенно съ экзегесомъ Василія Великаго (Diestel, s. 138). Если буквально-историческій смыслъ текста, по пр. Ефрему, не выходитъ изъ предѣловъ исторіи Ветхозавѣтнаго Израиля, то духовный почти исключительно относится къ исторіи Церкви Христовой; поэтому, для уразумѣнія послѣдняго необходимо требуется умственное созерцаніе ветхозавѣтнаго изреченія или событія при свѣтѣ исторіи новозавѣтнаго домостроительства. Процессъ такого сравнительнаго созерцанія носитъ у Ефрема заимствованное отъ александрійской школы наименованіе ϑεωρία (Deistel ibidem). Въ порядкѣ постепенности ϑεωρία, изъясненіе таинственнаго или возвышеннаго смысла, почти всегда слѣдуетъ за историческимъ. Въ истолкованіи благословенія Іакова (Быт. гл. 49) Ефремъ замѣчаетъ: «доселѣ; мы говорили о благословеніяхъ Іакова въ смыслѣ буквальномъ; — теперь скажемъ о нихъ въ смыслѣ духовномъ» (VI, 467), и въ этихъ словахъ высказываетъ свое, обычное экзегетическое правило. Исключенія изъ него есть, но ихъ очень не много. Таинственный смыслъ, по пр. Ефрему, ни мало не уничтожаетъ смысла буквальнаго, не стоитъ также внѣ всякихъ отношеній къ послѣднему: «духовный смыслъ, — говоритъ пр. Ефремъ въ объясненіи на 25-ю главу пр. Исаіи, — почти вездѣ неразрывно связанъ съ историческимъ». Слова «почти вездѣ» означаютъ, что нѣкоторыя, весьма немногія, части Священнаго Писанія Ветхаго Завѣта допускаютъ лишь только одно буквально-историческое пониманіе, а во всѣхъ прочихъ нужно искать двухъ смысловъ, буквальнаго и таинственнаго.
Такой экзегетическій принципъ — совмѣщеніе въ одномъ толкованіи пониманія буквальнаго и духовнаго — находитъ у пр. Ефрема весьма плодотворное примѣненіе къ изъясненію мессіанскихъ пророчествъ. Ефремъ даетъ блестящіе и замѣчательные по глубинѣ мысли образцы такого истолкованія ихъ, которое въ настоящее время принято называть историко-типологическимъ. Таковы, напр., изъясненія благословенія Іаковомъ Іуды, пророчествъ Моисея о великомъ пророкѣ, пророчествъ Исаіи, содержащихся въ 7, 8 и 9 главахъ его книги, 3-й главы Захаріи и многихъ другихъ. Ефремъ обыкновенно отыскиваетъ исполненіе пророчества въ ближайшихъ историческихъ событіяхъ изъ жизни еврейскаго народа, затѣмъ доказываетъ, что это исполненіе не исчерпываетъ всего содержанія пророчества и носитъ въ себѣ типическія черты истиннаго, дѣйствительнаго и полнаго его осуществленія въ царствѣ Мессіи. Первое, ближайшее, исполненіе пророчества Ефремъ называетъ «прообразовательнымъ», — такъ изъясняя слова пр. Амоса возставлю скинію Давидову падшую (Ам. 9, 11), онъ говоритъ: «Прообразовательно сіе исполнилось во время возвращенія іудеевъ изъ плѣна». Самыя событія еврейской исторіи Ефремъ называетъ «малыми образами, заключающими въ себѣ славныя таинства» (V, 520), «предначертаніями» (V, 664) грядущаго окончательнаго исполненія во времена мессіанскія. Это послѣднее исполненіе и обнаруживаетъ подлинный смыслъ пророческихъ изреченій (V, 672), какъ говоритъ пр. Ефремъ въ толкованіи на Іеремію, и потому называется «точнымъ событіемъ пророчества» («ἀϰριβὴς ἔϰβασις τῆς προϕητείας» Diestel ib.), «дѣйствительнымъ», «истиннымъ» его исполненіемъ (V, 527; VI, 73 и мн. др.). Напр. на слова Даніила (2, 44) возставитъ Богъ небесный царство, еже во вѣки не разсыплется Ефремъ замѣчаетъ: «царство сіе не іудейскому народу дано будетъ. Хотя таинственно и предначертано было оно въ Маккавеяхъ, которые уничижили царство грековъ, но въ самой дѣйствительности исполнилось на Господѣ нашемъ» (VI, 73). Или на слова Іезекіиля (37, 24) и рабъ Мой Давидъ князь средѣ ихъ говоритъ: «рабомъ Своимъ Давидомъ Богъ называетъ Зоровавеля, который содѣлается властителемъ народа Божія. Во всей же дѣйствительности исполнилось сіе на Христѣ, царѣ всѣхъ народовъ» (VI, 58).
Областію пророчествъ въ собственномъ смыслѣ примѣненіе историко-типологическаго метода толкованія не ограничивается. Весь Ветхій Завѣтъ, по живому и искреннему убѣжденію Ефрема, во всѣхъ его частностяхъ есть непрерывное и согласное пророчество о Христѣ. «Изреченія пророковъ о томъ что было и будетъ съ народомъ іудейскимъ, говоритъ пр. Ефремъ, въ таинственномъ смыслѣ надобно относить къ устроенію Церкви Христовой, къ промышленію Божію о праведникахъ и къ суду на нечестивыхъ» (V, 513). Поэтому Ефремъ находитъ таинственный смыслъ, т.-е. указанія на исторію Новозавѣтнаго домостроительства, не только въ пророчествахъ, но и въ лицахъ, предметахъ, событіяхъ, узаконеніяхъ, обрядахъ и учрежденіяхъ Ветхаго Завѣта. Всѣ примѣчательныя въ исторіи народа Божія лица, — патріархи, пророки, цари, священники, — не только представляютъ типическіе прообразы Христа сами по себѣ, но иногда и дѣйствуютъ съ сознаніемъ типико-символическаго значенія своихъ дѣйствій: такъ, сыны Ноя, покрывшіе наготу своего отца, опьянѣвшаго отъ употребленія винограднаго сока, дѣлали это, имѣя въ виду будущее покровеніе Сыномъ Божіимъ грѣха праотца Адама, который упился собственною гордостію (Diestel s. 139); Гадъ который «выходитъ со множествомъ», прообразуетъ 12 апостоловъ, исходящихъ на проповѣданіе евангелія; Іосифъ, послужившій опорою старости Іакова вмѣсто его первенца Рувима, знаменуетъ Христа, который вмѣсто первороднаго Адама, преогорчившаго Бога, явился Сыномъ старости и сталъ опорою міра въ концѣ его существованія (VI, 469); вавилонская башня, возвышающаяся отъ земли до неба, означаетъ Того, Кто примирилъ землю, т.-е. родъ человѣческій, съ небомъ, т.-е. Богомъ (Diestel s. 139); одиннадцать дней пути отъ Хорива до горы Сеиръ (Втор. 1, 2) означаютъ исшествіе въ единонадесятый часъ (т.-е. въ послѣднія времена) Эммануила для взысканія заблуждшихъ народовъ; тысяченачальники еврейскаго народа прообразуютъ апостоловъ Христовыхъ, стоначальники — пророковъ, пятодесятоначальники — учителей и наконецъ десятоначальники — истолкователей (Втор. 1, 13-15).
Скинія Моисеева во всѣхъ подробностяхъ ея устройства, всѣ предписанія, относящіяся къ богослужебному культу, законы о пищѣ и прочія установленія закона Моисеева въ толкованіяхъ пр. Ефрема получаютъ типико-символическое значеніе. Такъ, ковчегъ изъ древъ негніющихъ, пишетъ Ефремъ при объясненіи 27 главы Исхода, означаетъ тайну Эммануиловой плоти, которая не подлежитъ истлѣнію и не повреждена грѣхомъ; золото, покрывавшее кивотъ, изображаетъ Божеское естество, неизреченно соединившееся со всѣми частями души и тѣла Богочеловѣка; золотой ободокъ ковчега съ четырьмя кольцами есть образъ Едема съ его четырьмя рѣками и пр. (VI, 529).
Въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ невозможно найти никакого отношенія между изъясняемымъ мѣстомъ и временами мессіанскими, и слѣдовательно невозможно примѣнить обычные пріемы типологическаго толкованія, пр. Ефремъ допускаетъ нравственно-тропологическій способъ толкованія, т.-е. изъясняетъ подлежащія мѣста въ переносномъ смыслѣ, прилагая его къ различнымъ явленіямъ духовно-нравственной и религіозной жизни. Напр. постановленіе да не свариши козленка въ молокѣ матери (Исх. 26, 26 и др.) означаетъ: если кто изъ язычества или иного заблужденія обратится къ познанію истины, то не укоряй его за прежнія заблужденія; называетъ же таковаго козломъ какъ пришедшаго изъ страны грѣшныхъ, а матерью называетъ его прежнюю вѣру и прежнее имя» (VI, 528). Въ подобномъ родѣ почти всѣ изъясненія законовъ о пищѣ. Такъ, животныя, раздвояющія копыта и отрыгающія жвачку, служатъ символомъ людей, у которыхъ уста полны славословія, и которые твердо стоятъ на пути правды. Подъ образомъ животныхъ, отрыгающихъ жваніе, но не раздвояющихъ копытъ, разумѣются тѣ, кои Бога исповѣдаютъ вѣдѣти, а дѣлы отмещутся Его (Тим. 1, 16). «Подъ образомъ животныхъ, которыя копыта раздвояютъ, но не отрыгаютъ жванія, разумѣются тѣ, кои представляются блюстителями поста и благоговѣйными, но вмѣстѣ съ тѣмъ и еретики» (VI, 605) и под.
Здѣсь, въ области нравственно-тропологическихъ изъясненій, пр. Ефремъ отступаетъ отъ своего обычнаго экзегетическаго принципа и вводитъ новый пріемъ, въ которомъ таинственный смыслъ теряетъ свое историко-типологическое примѣненіе и сближается съ аллегорическимъ.
Вообще, внѣ сферы прямыхъ мессіанскихъ пророчествъ, историко-типологическія и нравственно-тропологическія изъясненія пр. Ефрема, за исключеніемъ немногихъ вѣрно намѣченныхъ и рельефно обрисованныхъ типическихъ отношеній, служатъ повтореніемъ общеизвѣстныхъ и общепринятыхъ аллегорическихъ толкованій, унаслѣдованныхъ отъ Филона и получившихъ самое широкое распространеніе въ христіанской Церкви, благодаря трудамъ Оригена и его послѣдователей, а потому съ этой стороны толкованія Ефрема не имѣютъ научно-экзегетическаго значенія и представляютъ лишь историческій интересъ. Къ числу такихъ нужно отнести почти всѣ толкованія на книги Исходъ, Левитъ, Числъ, Второзаконіе и нѣк. др.
Несмотря на многія выдающіяся достоинства, истолковательные труды пр. Ефрема въ древней Церкви имѣли довольно ограниченный кругъ читателей: на греческій языкъ были переводимы только аскетическія и назидательныя его творенія, экзегетическіе же опыты, кромѣ толкованій на псалмы, всѣ сохранялись до послѣдняго времени лишь на сирскомъ языкѣ.
Что касается отечественной, сирской, Церкви, то въ ней толкованія пр. Ефрема всегда пользовались высокимъ уваженіемъ; но, послѣ того какъ здѣсь утвердилась несторіанская ересь, они должны были уступить первенство экзегетическимъ трудамъ Ѳеодора Мопсуэстскаго, которые пресвитеромъ Ивою Эдесскимъ переведены были на сирскій языкъ и сдѣлались чѣмъ-то въ родѣ экзегетическаго канона для сирійцевъ-несторіанъ. (Diestel, L 137-138).
Итакъ: пр. Ефремъ истолковалъ почти весь Ветхій Завѣтъ по тексту сирскаго перевода Пешито. Пособіями для него при критикѣ и изъясненіи текста были: глоссы и варіанты еврейскаго подлинника, греческихъ переводовъ и таргумовъ, помѣщенные въ текстѣ Ветхозавѣтной сирской Библіи, — живое знаніе сирскаго языка, непосредственное знакомство съ странами и народами Востока и наконецъ нѣкоторые экзегетическіе опыты древнѣйшихъ сирскихъ толкователей.
Методъ толкованія — въ большей части трудовъ пр. Ефрема буквально-историческій, въ примѣненіи къ пророчествамъ (въ широкомъ смыслѣ) — историко-типологическій, въ нѣкоторыхъ случаяхъ — нравственно-тропологическій.
Научное значеніе для настоящаго времени въ его толкованіяхъ сохраняютъ: текстъ Пешито, критико-филологическія замѣчанія къ нему, всѣ буквально-историческія объясненія, историко-типологическое толкованіе пророчествъ и изъясненіе нѣкоторыхъ типовъ.
Примѣчанія:
[1] Въ русскомъ переводѣ твореній пр. Ефрема, изданномъ при М. Д. Академіи, къ сожалѣнію, помѣщены далеко не всѣ толкованія св. отца: опущены толкованія на Іисуса Навина, Судей, 4 Царствъ, Іова и Псалмы; опущены также почти всѣ цѣнныя для науки филологическія и археологическія замѣчанія пр. Ефрема.
[2] Многочисленные примѣры ихъ желающіе, помимо сирскаго подлинника, могутъ находить въ біографіи пр. Ефрема при I томѣ русскаго изданія его твореній, у Lengerke и Wisemann’а (въ указанныхъ сочиненіяхъ).
Печатается по изданiю: Александръ Ждановъ. О толкованіяхъ пр. Ефрема Сирина на Св. Писаніе Ветхаго Завѣта. (Пробная лекція). // Журналъ «Прибавленiя къ изданію твореній Святыхъ Отцевъ, въ русскомъ переводѣ» за 1863 годъ. — М.: Типографiя М. Г. Волчанинова, 1888. — Часть XLII. — С. 467-488.
Customer Feedback (0)