Свт. Фотій Константанопольскiй († 886 г.)
Бесѣда первая на нашествіе россовъ (Εἰς τὴν ἔϕοδον τῶν Ῥῶς).
1. Что это? Что за ударъ и гнѣвъ столь тяжелый и поразительный? Откуда нашла на насъ эта сѣверная и страшная гроза? Какія сгущенныя облака страстей и какихъ судебъ мощныя столкновенія воспламенили противъ насъ эту невыносимую молнію? Откуда нахлынуло это варварское, упорное и грозное море, не стебли пшеницы пожинающее и колосья попирающее, не лозы винограда поражающее и незрѣдые плоды отторгающее, не лѣторасли растеній срывающее и вѣтви раздробляющее, — что для многихъ часто составляло крайнюю мѣру наказанія, — но тѣла самихъ людей жалко сокрушающее и весь родъ (нашъ) горестно истребляющее? Откуда или какъ излилась на насъ до дна, если не больше, чаша такихъ и столькихъ бѣдствій? He за грѣхи ли наши все это постигло насъ? He обличеніе ли это и торжественное свидѣтельство (ἀνάγραπτος ϑρίαμβος) нашихъ преступленій? He предвѣщаетъ ли страшная кара въ настоящемъ ужаснаго и неумолимаго суда въ будущемъ? He должно ли всѣмъ намъ ожидать, или лучше, не очевидно ли для всѣхъ вообще, что, когда появится огонь будущей кары, то уже никто не останется безопаснымъ? Поистинѣ, грѣхи уменьшаютъ племена (Прит. Сол. XIV, 34), и они — какъ обоюдуострый мечъ (Сирах. XXI, 3) для всѣхъ, предающихся имъ. Мы избавлялись отъ бѣдъ, которымъ часто подвергались; надлежало бы благодарить, но мы не были благодарными; спасались, но оставались безпечными; получали защиту, но оказывались невнимательными, за что и слѣдовало потерпѣть наказаніе. О нравъ жестокій и безразсудный и какія страданія и бѣдствія потерпѣть не достойный! Тѣхъ, которые должны намъ нѣчто малое и незначительное, мы жестоко истязали, наказывали; не вспоминали о благодарности по минованіи благодѣянія, и за то, что сами получали прощеніе, не миловали ближнихъ, но, освобождаясь отъ угрожавшихъ намъ ужасовъ и опасностей, становились отъ этого болѣе жестокими; не думали о множествѣ и величіи собственныхъ долговъ и прощеніи ихъ Спасителемъ и не обращали вниманія на маловажность и незначительность въ сравненіи съ нашими долгами одинаковыхъ съ нами рабовъ, но, получая себѣ человѣколюбивое прощеніе многаго и великаго (πολλῶν ϰαὶ μεγάλων ἐλευϑερωϑέντες), другихъ за малое безчеловѣчно ввергали въ рабство (ὀλίγων ἄλλους ἐδουλώσαμεν). Сами радовались, (другихъ) печалили; прославлялись, — безчестили; укрѣплялись и благодушествовали, — обижали, безумствовали, утучнѣли, отолстѣли, разжирѣли, и если не оставили Бога, какъ нѣкогда Іаковъ, то какъ возлѣбленный (Израиль) насытившись отверглись (Его) (Второз. XXXII, 15) и какъ упрямая телица были упорны (Осіи IV, 16) противъ повелѣній Господа и презирали заповѣди Его. Посему шумъ брани и разрушеніе войны на землѣ нашей (Іерем. L, 22); посему открылъ Господь хранилище Свое и взялъ изъ него сосуды гнѣва Своего (Іер. L, 25); посему народъ вышелъ отъ страны сѣверной, устремляясь какъ бы на другой Іерусалимъ, и племена поднялисъ отъ краевъ земли, держа лукъ и копье; они жестоки и немилосерды; голосъ ихъ шумитъ какъ море; мы услышали вѣсть о нихъ, или лучше, увидѣли грозный видъ ихъ, и руки у насъ опустились, скорбь объяла насъ и муки, какъ женщину въ родахъ; не выходите въ поле и не ходите по дорогѣ, ибо мечъ со всѣхъ сторонъ (Іер. VI, 22-25). Что мнѣ сказатъ тебѣ, или, съ чѣмъ сравнить тебя, — скажу сегодня словами Іереміи, — городъ царственный? Кто спасетъ тебя и утѣшитъ тебя? Ибо велика чаша сокрушенія твоего; кто исцѣлитъ тебя (Плач. Іер. II, 13)? Вы теперь плачете; и меня едва не сразило это горе и не прервало моей рѣчи. Но что вопіете ко мнѣ! Для чего рыдаете? Послушайте меня, пріостановите немного рыданіе и дайте доступъ словамъ (моимъ). И я плачу вмѣстѣ съ вами; но малыя капли не угашаютъ пламени, долго разгоравшагося, — что я говорю? Напротивъ еще болѣе разжигаютъ его! — и случайная слеза не можетъ умилостивить гнѣва Божія, воспламененнаго вашими грѣхами. И я плачу вмѣстѣ съ вами; но слезы многихъ несчастныхъ мы презирали; не говорю о томъ, какъ сами ихъ и причиняли. И я плачу вмѣстѣ съ вами, если только теперь время плакать и наступившее несчастіе не гораздо выше проливанія слезъ; есть, поистинѣ есть выше слезъ много несчастій, во время которыхъ у страждущаго внутренности цѣпенѣютъ, или сильно стѣсняются и сжимаются, такъ что часто влага, текущая изъ глазъ, отанавливается. Не вижу я теперь и пользы отъ слезъ; ибо, когда предъ нашими глазами мечи враговъ обагряются кровію (нашихъ) единоплеменниковъ, а мы, видя это, вмѣсто того чтобы помочь, бездѣйствуемъ, не зная что дѣлать, и проливаемъ слезы, какое отъ этого утѣшеніе несчастныхъ? Хотя бы большія рѣки образовались изъ потоковъ крови отъ убитыхъ тѣлъ или изъ проливаемыхъ нашими очами слезъ, но если вытекающими оттуда потоками кровеносной влаги не смывается скверна прегрѣшеній, то какъ могутъ смыть ее ручьи (слезъ) изъ очей? He теперь надлежало плакать; возлюбленные, а ненавидѣть грѣхъ отъ начала; не теперь — горевать, а раньше избѣгать тѣхъ удовольствій, которыя причинили намъ это горе. Какъ рабы, провинившіеся предъ строгими господами, не хотятъ переносить мученій отъ бичей, подобно этому и мы, предаваясь порочнымъ дѣламъ, не хотимъ терпѣть наказаній, посылаемыхъ на насъ правосудіемъ Божіимъ. He теперь надлежало рыдать, а быть благоразумными во (всю) жизнь; не теперь — раздавать богатство, когда и самъ ты не знаешь, будешь ли владѣть имъ, а раньше воздерживаться отъ чужаго, когда настоящая кара еще не постигла насъ; не теперь — оказывать милость, когда торжество жизни готово превратиться отъ наступившихъ бѣдъ, а не дѣлать несправедливостей тогда, когда возможность этого была въ (нашей) власти; не теперь — ходить ко всенощнымъ службамъ и на литіи, ударять себя въ грудь и глубоко вздыхать, воздѣвать руки и преклонять колѣна, жалобно плакать и печально смотрѣть, когда на насъ направлены изощренныя жала смерти, а прежде надлежало дѣлать это, прежде упражняться въ дѣлахъ добрыхъ, прежде раскаяваться въ (дѣлахъ) злыхъ. Тѣмъ самымъ, что мы дѣлаемъ теперь, предъ судомъ Судіи праведнѣйшаго и не слишкомъ склоннаго къ прощенію, я думаю, мы не на милость преклоняемъ Бога, но сами становимся строгими обличителями присущихъ намъ грѣховъ; ибо тѣ, которые теперь умѣютъ и могутъ жить такъ благоразумно и богоугодно, а прежде, нежели наступила пора бѣдствій, не дѣлали ничего для добродѣтели и спасенія, но такъ безпечно и нерадиво оскверняли свои души страстями, не осуждаютъ ли сами себя? Почему ты, теперь плачущій, прежде не воздерживался отъ непомѣрнаго смѣха, блудныхъ пѣсней и сценическихъ забавъ? Почему ты, теперь поникшій взоромъ, (прежде) поднималъ брови и воздымалъ ланиты, показывая видъ свойственный тирану? Почему ты, (теперь) жалѣющій обижаемыхъ и отличающійся состраданіемъ, (прежде) самъ внезапно, какъ чума, нападалъ на встрѣчающихся? Однимъ словомъ: почему ты, теперь добрый ко всѣмъ и во всемъ, прежде ни къ кому не оказывалъ себя снисходительнымъ? Самъ прежде другихъ дѣлая несправедливое, ты величался, а когда не успѣвалъ отмстить подозрѣваемому въ томъ же, считалъ свою жизнь не въ жизнь; бѣдный съ презрѣніемъ былъ выталкиваемъ голоднымъ за твои ворота, а смѣхотворцы пресыщались твоею трапезою и богатствомъ и тѣмъ не менѣе пользовались еще (твоею) благосклонностію; на угощеніе пріятелей ты не жалѣлъ никакихъ издержекъ, а естественное родство презиралъ и узы помощи разрывалъ, представляясь какимъ-то неистовымъ и безчеловѣчнымъ человѣкомъ; и долго нужно было бы мнѣ исчислять воровства и расхищенія, блудодѣянія и прелюбодѣянія, и другія дѣла непристойныя — эти великія и обильныя вещества для возгорѣвшагося и объявшаго насъ пламени. Знаю, что и вы сами, представляя это, плачете и сѣтуете; но время не медлитъ, Судія неумолимъ, гроза ужасна, грѣховъ великое множество и покаяніе недѣйствительно. Часто я сѣялъ въ слухъ вашъ слова увѣщанія и угрозы, но, кажется, они падали въ тернія; я предостерегалъ, укорялъ, часто указывалъ вамъ на пепелъ содомлянъ и бывшій прежде того потопъ, когда отъ наводненія, покрывшаго всю землю, совершилась всемірная погибель человѣческаго рода; часто представлялъ израильскій народъ, избранный, возлюбленный, бывшій царскимъ священствомъ, но за ропотъ, за противленіе, за неблагодарность и за подобныя преступленія наказываемый, смиряемый побѣжденными имъ врагами и унижаемый тѣми, надъ которыми самъ торжествовалъ, падавшій, погибавшій; часто я внушалъ вамъ: берегитесь, исправьтесь, обратитесь, не попускайте изощриться мечу, лукъ напрягается (Псал. VII, 13). не обращайте долготерпѣнія (Божія) въ поводъ къ нерадѣнію, не злоупотребляйте благостію (Его). Какъ же мнѣ тронуть сердца ваши, уже пламенѣющія? Сильнѣе ли укорять (васъ) теперь сѣтующихъ, или безъ укоризнъ предоставить васъ тамошнему наказанію, пользуясь содѣйствіемъ настоящаго несчастія къ вашему обличенію, или изъ уваженія къ страданію оставить непокорныхъ и грѣшныхъ безъ обличенія? Что же? Мы внушали, угрожали, говоря о Богѣ: Богъ, нашъ ревнитель, долготерпѣливъ, но когда разгнѣвается, то кто устоитъ (Наум. I, 2-3. 6)?
2. Все это я говорилъ, но, кажется, бросалъ въ огонь (εἰς πῦρ ἔξαινον); такую пословицу благовременно — о еслибы не было нужно! — сказать мнѣ теперь (νῦν παροιμιάσασϑαι ϰαίριον); ибо вы не обратились, не раскаялись, но отяготили уши свои, чтобы не слытать, по слову Господа (Захар. VII, 11). Посему излилась на насъ ярость Его, и возсталъ Онъ на грѣхи наши, и обратилъ противъ насъ лице Свое (Іез. XV, 7). Горе мнѣ, что пресельническая жизнь моя продолжилась (Псал. CXIX, 5), и хотя она не продолжительна, но, скажу съ псалмопѣвцемъ Давидомъ, слишкомъ продолжилась, отъ того, что увѣщанія мои не были услышаны, что я вижу, какъ туча варваровъ увлажаетъ кровію засохшій отъ грѣховъ городъ нашъ. Горе мнѣ, что я дожилъ до этихъ нестастій, что мы сдѣлались посмѣшищемъ у сосѣдей нашихъ, поруганіемъ и посрамленіемъ у окружающихъ насъ (Пс. LXXVIII, 4), что неожиданное нашествіе варваровъ не дало времени молвѣ возвѣстить о немъ, дабы можно было придумать что-нибудь для безопасности, но въ одно и тоже время мы и увидѣли и услышали и пострадали (ϰαὶ τὸ πεπονϑέναι), хотя напавшіе и отдѣлены были (отъ насъ) столькими странами и народоначальствами, судоходными рѣками и безпристанищными морями. Горе мнѣ, что я вижу, какъ народъ грубый и жестокій окружаетъ городъ и расхищаетъ городскія предмѣстія, все истребляетъ, все губитъ, нивы, жилища, пастбища, стада, женщинъ, дѣтей, старцевъ, юношей, всѣхъ поражаетъ мечомъ, никого не жалѣя, ничего не щадя; всеобщая гибель! Онъ; какъ саранча на жатву и какъ плѣсень на виноградъ, или лучше, какъ зной или тифонъ или наводненіе или, не знаю что назвать, напалъ на нашу страну и истребилъ цѣлыя поколѣнія жителей. Ублажаю тѣхъ, которые сдѣлались жертвою убійственной и варварской руки, потому что умерши раньше они избавились отъ чувствованія несчастій, постигшихъ насъ неожиданно; а еслибы было чувство и у самыхъ этихъ отшедшихъ, то и они вмѣстѣ со мною оплакивали бы оставшихся въ живыхъ, какъ эти страдаютъ во все время, какихъ преисполнены скорбей и не избавляются отъ нихъ, какъ ищутъ смерти и не находятъ ея. Ибо гораздо лучше однажды умереть, нежели постоянно ожидать смерти и непрестанно скорбѣть о страданіяхъ ближнихъ и сокрушаться душею.
3. Гдѣ теперь царь христолюбивый? Гдѣ воинства? Гдѣ оружія, машины, военные совѣты и припасы? Не другихъ ли варваровъ нашествіе удалило и привлекло къ себѣ все это? Царь переноситъ продолжительные труды за предѣлами (имперіи) вмѣстѣ съ нимъ отправилось переносить труды и войско; а насъ изнуряетъ очевидная гибель и смерть, однихъ уже постигшая, а къ другимъ приближающаяся. Этотъ скиѳскій и грубый и варварскій народъ, какъ бы выползши изъ самыхъ предмѣстій города (ἐξ αὐτῶν τῶν τῆς πόλεως ἐξερπύσαν προπυλαίων), подобно полевому звѣрю истребляетъ окрестности его (Пс. LXXIX, 14). Кто же будетъ поборать за насъ? Кто противостанетъ врагамъ? Всего мы лишены, совсѣмъ безпомощны. Какіе вопли могутъ соразмѣрно оплакать эти несчастія? Какія слезы могутъ соотвѣтствовать величію объявшихъ насъ бѣдствій? Пріиди ко мнѣ плачевнѣйшій изъ пророковъ, и оплачь вмѣстѣ со мною Іерусалимъ, не тотъ древній градъ — матерь (μητρόπολιν) одного народа, разросшагося отъ одного корня въ двѣнадцать вѣтвей, по (матерь городовъ) всей вселенной, какую только озаряеть христіанская вѣра, превосходнѣйшій (δεσπόζουσαν) по древности и красотѣ, по обширности и блистательности, по множеству жителей и великолѣпію, оплачь со мною этотъ Іерусалимъ, еще не взятый и не низложенный, но уже близкій къ тому, чтобъ быть взятымъ и видимо (τοῖς ὁρωμένοις) потрясаемый, оплачь со мною этотъ царственный городъ, еще не отведенный въ плѣнъ, но уже отдавшій въ плѣнъ надежду спасенія. Поищи воды для главы и источниковъ слезъ для очей, и плачь вмѣстѣ со мною, плачь о немъ, какъ горько плачетъ онъ ночью, и слезы его на ланитахъ его, и нѣтъ у него утѣшителя, какъ тяжко согрѣшилъ Іерусалимъ, за то и пришелъ въ смятеніе (Пл. Іер. I, 2. 8) и удивлявшіеся могуществу его поглумились надъ нимъ, какъ Господь послалъ огонъ въ кости его, и отягчилъ иго свое на выѣ нашей, и въ руки наши вложилъ болѣзни, которыхъ мы не можемъ перенести (Пл. Іер. I, 13-14). Плачь со мною; ибо истощились отъ слезъ глаза мои, потряслась во мнѣ внутренность, и сердце мое перевернулосъ во мнѣ отъ того, что я исполнился горести; отвнѣ обезчадилъ меня мечъ, и отгверзъ на меня врагъ уста свои и заскрежеталъ зубами и сказалъ: проглочу его (Пл. Іер, II, 11; I, 20. II, 16). О царственный городъ, какія бѣды столпились вокругъ тебя! И родныхъ дѣтей твоихъ и красивыя предмѣстія столицы поглощаютъ бездны моря (λαγόνες ϑαλάσσης) и уста огня и меча, распредѣляя ихъ между собою по обычаю варваровъ. О благая надежда многихъ, какая гроза бѣдствій и какое множество ужасовъ, обложивъ тебя кругомъ, унизили твою громкую славу! О городъ, царствующій почти надъ всею вселенною, какое войско, — необученное военному искусству и составленное изъ рабовъ, — глумится надъ тобою, какъ бы надъ рабомъ! О городъ, украшенный добычами многихъ народовъ, какой народъ вздумалъ обратить тебя въ свою добычу! О (городъ) воздвигнувшій множество памятниковъ побѣды (τρόπαια) надъ врагами Европы и Азіи и Ливіи, какъ теперь простерла на тебя копье варварская и низкая рука, поднявшись поставить памятникъ побѣды надъ тобою! Ибо все идетъ у тебя такъ худо, что и непреоборимая сила твоя ниспала до крайняго безсилія, и слабый, уничиженный и безчеловѣчный на видъ (ἀϕιλάνϑρωπον ὄμμα) противникъ пытается на тебѣ показать силу руки и украситься славнымъ именемъ. О царь городовъ царственныхъ, многіе (города) избавлявшій отъ опасностей своимъ содѣйствіемъ и многіе (города) преклонявшіе колѣна защищавшій оружіемъ, а теперь самъ обреченный на истробленіе и лишенный защитниковъ! О красота и великолѣпіе (λαμπρότης μεγάλη), о изящество и убранство и блескъ священныхъ храмовъ, о безкровный фиміамъ и страшная жертва и таинственная трапеза, о жертвенникъ и мѣсто неприступное и святое, какъ ноги враговъ угрожаютъ (вамъ) оскверненіемъ! О святыня и непорочная вѣра и чистое богослуженіе, какъ раскрываются на васъ уста нечестивыхъ и надменныхъ (2 Макк. VII, 34)! О сѣдина и помазаніе и священство іереевъ! Увы, святый храмъ Бога и Премудрости Божіей, недремлющее Око вселенной! Плачьте дѣвы, дочери Іерусалима, рыдайте юноши города Іерусалима; сѣтуйте матери; проливайте слезы, дѣти, проливайте; ибо величіе страданій и въ васъ возбуждаетъ сочувствіе; проливайте слезы, ибо умножилосъ у насъ зло (1 Макк. I, 9) и нѣтъ спасающаго (Осіи, V, 14), нѣтъ помощника.
4. Но доколѣ плачъ? Доколѣ сѣтованіе? Доколѣ рыданіе? Кто услышитъ, и какъ прекратится пораженіе (Числ. XVI, 48)? Кто будетъ заступникомъ, кто возопіетъ за насъ! Если бы былъ Моисей, онъ сказалъ бы къ Господу: если простишь имъ, то прости, а если нѣтъ, то изгладь и меня изъ книги жизни, въ которую Ты вписалъ (Исх. XXXII, 32); и къ намъ: Господь будетъ поборать за насъ, а мы будемъ спокойны (Исx. XIV, 14), Ho нѣтъ никого; ибо не стало праведнаго на землѣ (Псал. XI, 1); нѣтъ Моисея, нѣтъ Авраама, чтобы отверсть уста и съ дерзновеніемъ сказать къ Богу: не погуби праведнаго съ нечестивымъ, и да не будетъ съ праведникомъ тоже что съ нечестивымъ (Быт. XVIII, 23). Нѣтъ никого, кто бы высказалъ тѣ человѣколюбивыя и дивныя изреченія, по которымъ многонаселенный городъ, нарушавшій законы естества, удостоился бы спасенія ради десяти праведниковъ, и услышалъ бы отъ Бога всѣхъ: если въ городѣ найдется десять, не истреблю и ради десяти (Быт. XVIII, 32). Нѣтъ Моисея, нѣтъ Авраама. Но, если захотите, — скажу странное, но истинное, — то и вы можете пріобрѣсть себѣ Моисея, можете выставить Авраама. Конечно и Моисей, когда народъ не исправлялся, — тяжкое скажу, тяжкое, — не былъ услышанъ, хотя я ходатайствовалъ; а еще болѣе страшно то, что онъ часто предавалъ смерти многихъ, за которыхъ былъ готовъ дѣлать все. И Авраамъ былъ очевидцемъ, какъ жизнь тѣхъ самыхъ, за кого онъ просилъ и умолялъ, сдѣлалась жертвою пламени, за то, что они произращали тернія страстей. Однако вы можете, если захотите, сдѣлать, чтобы и вамъ онъ сказалъ: Господь будетъ поборать за насъ, а мы будемъ спокойны (Исх. XIV, 14). Но, если хотите знать, я боюсь, что ваше рыданіе — кратковременно, ваша милостыня — скоропреходяща, благоразуміе — мимолетно, братолюбіе — только дотолѣ, пока сдружаетъ васъ опасность отъ окружающихъ враговъ — это общее бѣдствіе, смиреніе и благонравіе — только дотолѣ, пока угрожаетъ плѣненіе, воздержаніе отъ надменности и обузданіе гнѣва и употребленіе языка на духовныя пѣснопѣнія, a не на срамныя рѣчи, — только дотолѣ, пока крики непріятелей раздаются въ ушахъ вашихъ, литіи и всенощныя бдѣнія, посты и воздыханія — только дотолѣ, пока смерть отъ меча предъ вами.
5. Вотъ что смущаетъ и тревожитъ меня гораздо больше оружія варваровъ; вотъ чего я боюсь. Я вижу, какъ легко теперь всѣ вообще дѣлаютъ то, чего прежде не дѣлали даже только нѣкоторые и притомъ съ трудомъ. Меня страшитъ и печалитъ то, что мы, когда предстоитъ пораженіе, тогда и склоняемся къ исправленію, и когда угрожаютъ бѣдствія, тогда и принимаемся за добрыя дѣла. Поэтому теперь и нѣтъ ни Моисея, ни Авраама. A если бы вы и по минованіи постигшаго насъ несчастія сохранили такое же благонравіе и настроеніе и поведеніе, то выставили бы многихъ Моисеевъ и Авраамовъ поборать за васъ и ходатайствовать о васъ предъ Богомъ. Что я говорю: Моисея и Авраама? Самого, общаго вамъ и имъ, Владыку вы имѣли бы поборникомъ и защитникомъ нашимъ, Того, кто наводитъ врага за грѣхи наши и сокрушаетъ силу враговъ, наказуетъ и милуетъ, прогнѣвляется и умилостивляется; ибо велико милосердіе Господа Бога нашего, и примиреніе Его съ обращающимися къ Нему праведно (Сир. XVII, 27); исправьте же, взываетъ Онъ чрезъ Іеремію, пути ваши и дѣянія ваши, и послушайтесь гласа Господа, и отмѣнитъ Господь бѣдствіе, которое изрекъ на васъ (Іерем. XXVI, 13). Но вы не хотите... He кричите и не шумите; лучше было бы спокойно благодарить (Бога) за то, чего мы еще не потерпѣли, а не кричать неистово, не ужасаться страданій, которыя слѣдуетъ терпѣть жившимъ неправедно тогда, когда обильными потоками текли къ намъ житейскія блага, но пытаться бѣжать отъ великаго множества бѣдъ, уже висящихъ надъ самою головою (ἐπὶ ξυροῦ βεβηϰότα).
6. Но остановите ваши слезы, перестаньте плакать; будьте бодрыми стражами; съ дерзновеніемъ говорю вамъ: я ручаюсь за ваше спасеніе; говорю это, полагаясь на ваши обѣты, а не на свои дѣла, — на ваши увѣренія, а не на свои слова. Я ручаюсь за ваше спасеніе, если вы сами твердо сохраните свои обѣщанія; я — за отвращеніе бѣдствій, если вы — за твердое исправленіе, я — за удаленіе враговъ, если вы — за удаленіе отъ страстей; или лучше, не я поручитель за это, но и за меня и за васъ, если вы будете неуклонными исполнителями вашихъ обѣщаній, вы сами будете порукою, сами окажетесь ходатаями. И Господь человѣколюбивый и сожалѣющій о бѣдствіяхъ человѣческихъ (Іоил. II, 13), скажетъ вамъ: вотъ изглажу беззаконія твои какъ туманъ, и грѣхи твои какъ облако; обратись ко Мнѣ и избавлю тебя (Исаіи, XLIV, 22); и еще: обратитесь ко Мнѣ, и Я обращусь къ вамъ (Зах. I, 8); и еще: иногда Я скажу о какомъ либо народѣ и царствѣ, что сокрушу и погублю его, но если народъ этотъ обратится отъ своихъ злыхъ дѣлъ, то и Я отлагаю все зло, которое помыслилъ сдѣлать ему (Іер. XVIII, 7-8).
7. Наконецъ, возлюбленные, настало время прибѣгнуть къ Матери Слова, единой нашей Надеждѣ и Прибѣжищу. Къ Ней воззовемъ съ благоговѣніемъ (ποτνιώμενοι): спаси городъ Твой, какъ сама знаешь, Владычица! Ее поставимъ ходатаицею предъ Сыномъ Ея и Богомъ нашимъ, и Ее сдѣлаемъ свидѣтельницею и порукою нашихъ обѣтовъ, чтобы она возносила наши моленія и низводила (на насъ) человѣколюбіе Рожденнаго Ею, разсѣяла тучу враговъ и озарила насъ лучами спасенія. Ея молитвами да избавимся отъ настоящаго гнѣва, да избавимся и отъ будущаго нескончаемаго осужденія, во Христѣ Іисусѣ Господѣ нашемъ, которому подобаетъ слава и благодареніе и поклоненіе съ Отцемъ и Святымъ Духомъ нынѣ и всегда и во вѣки вѣковъ. Аминь.
Печатается по изданiю: Е. Ловягинъ. Двѣ бесѣды святѣйшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». – 1882 г. – Часть II. – с. 419-430.
Customer Feedback (0)