Свт. Фотій Константанопольскiй († 886 г.)
Бесѣда вторая на нашествіе россовъ (Εἰς τὴν ἔϕοδον τῶν Ῥῶς).
1. Я увѣренъ, что всѣ сознали, какъ способные постигать отношеніе Бога къ людямъ, такъ и не умѣющіе понимать судебъ Божіихъ, вообще всѣ вы, я думаю, сознали и уразумѣли, что отяготѣвшая надъ нами опасность и грозное нашествіе народа постигли насъ не отъ чего иного, какъ отъ гнѣва и негодованія Господа Вседержителя. Хотя Богъ благъ и выше гнѣва и всякой страсти, какъ по естеству Своему стоящій выше всякаго вещественнаго движенія, занимающаго несравненно низшую степень бытія, но о Немъ справедливо можно сказать, что Онъ гнѣвается и негодуетъ, когда какое-нибудь дѣло, достойное негодованія и гнѣва, навлекаетъ поэтому надлежащее наказаніе на совершившихъ его. Такимъ образомъ и надъ нами теперь разразилась приключившаяся бѣда, какъ явное обличеніе нашихъ прегрѣшеній. Подлинно, она совершенно не похожа на другія нападенія варваровъ, но и нечаянность нашествія, и необычайная быстрота его, и безчеловѣчіе варварскаго племени, и жестокость дѣйствій и свирѣпость нрава (его) доказываютъ, что этотъ ударъ, какъ молнія, ниспосланъ былъ съ неба. Однако въ виду того, что всѣ вы сознали это и что горечь страданія и крайняя опасность начертали въ сердцахъ вашихъ причину случившагося, я не буду молчать, но имѣя въ васъ согласныхъ глашатаевъ словъ моихъ, тѣмъ болѣе стану высказывать справедливыя обличенія, стану представлять и повторять вамъ то, чтó мы сами устроили своими грѣхами и какъ бы выставили на сценѣ и въ драмѣ, сдѣлавъ жизнь нашу зрѣлищемъ разнообразныхъ страстей. Такъ, гнѣвъ Божій происходитъ вслѣдствіе нашихъ грѣховъ, веществомъ грозы бываютъ дѣянія грѣшниковъ, а потребностію наказанія — неисправимость во грѣхахъ. Чѣмъ страннѣе и ужаснѣе и неожиданнѣе нашествіе нахлынувшаго народа, тѣмъ болѣе обличается чрезмѣрность (нашихъ) согрѣшеній; и съ другой стороны, чѣмъ онъ неименитѣе, незначительнѣе и неизвѣстнѣе до нашествія на насъ, тѣмъ большая падаетъ на насъ тяжесть посрамленія и большій воздвигается памятникъ безчестія и тягчайшую боль причиняютъ удары этого бича. Ибо, когда слабѣйшіи и презираемые одолѣваютъ повидимому славныхъ и необоримыхъ по силѣ, тогда ударъ бываетъ нестерпимымъ, несчастіе становится безотраднымъ, память о бѣдствіяхъ остается неизгладимою. Такъ, мы наказаны нашими беззаконіями, огорчены страстями, унижены преступленіями, отягчены злыми дѣлами, и стали поруганіемъ и посрамленіемъ у окружающихъ насъ (Псал. 78, 4). Тѣ, для которыхъ нѣкогда одна молва о ромеяхъ (Ῥωμαίων ϕήμη) казалась грозною, подняли оружіе противъ самой державы ихъ и восплескали руками, неистовствуя въ надеждѣ взять царственный городъ, какъ птичье гнѣздо. Они разграбили окрестности его и разорили предмѣстія, жестоко поступили съ захваченными и дерзновенно расположились вокругъ всего этого (города), показавъ такую отвагу и надменность отъ вашего нерадѣнія, такъ что жители не смѣли и смотрѣть на нихъ прямыми и неробкими глазами, но отъ чего слѣдовало бы имъ гораздо мужественнѣе сражаться съ врагами, отъ того самаго ослабѣвали и падали: убіеніе единоплеменниковъ ихъ варварами должно было бы произвести справедливый гнѣвъ и требовать нанесенія такого же возмездія съ основательными надеждами (на успѣхъ), а они, оробѣвши и струсивши, растерялись, принявъ страданія плѣненныхъ за собственное плѣненіе, тогда какъ отъ нихъ — спасшихся — слѣдовало быть отмщенію за подвергшихся несчастію. Ибо какъ только внезапный страхъ проникъ внутрь сердца и эта страсть обратиласъ въ рану, то изъ сердечной язвы, какъ бы изъ какого источника и начала, потокъ страха разлился по всему тѣлу, и оказались съ разслабленными членани всѣ тѣ, которымъ слѣдовало подумать о войнѣ. Такимъ образомъ мы и сдѣлались игрушкою варварскаго племени и вообразили угрозу его неотвратимою и намѣреніе непосрамляемымъ и нападеніе неотразимымъ. Ибо гдѣ гнѣвъ Божій, тамъ и несчастіе (τὸ ἀτυχεῖν), и когда Онъ отвращается, тогда и разрушеніе легко совершается, и кого Онъ предастъ наказанію, тотъ дѣлается подручною добычею нападающихъ, и если Господь не охранитъ города, напрасно бодрствуютъ стражи (Пс. 126, 1).
2. Народъ неименитый, народъ несчитаемый (ни за что — ἀνάριϑμον), народъ поставляемый наравнѣ съ рабами, неизвѣстный, но получившій имя со времени похода противъ насъ, незначительный, но получившій значеніе, уничиженный и бѣдный, но достигшій блистательной высоты и несмѣтнаго богатства, народъ гдѣ-то далеко отъ насъ живущій, варварскій, кочующій, гордящійся оружіемъ, неожиданный, незамѣченный, безъ военнаго искуства, такъ грозно и такъ быстро нахлынулъ на наши предѣлы, какъ морская волна, и истребилъ живущихъ на этой землѣ, какъ полевый звѣрь (Псал. 79, 14. истребляетъ) траву или тростникъ, или жатву, — о какое бѣдствіе, ниспосланное намъ отъ Бога! — не щадя ни человѣка ни скота, не снисходя къ немощи женщинъ, не жалѣя нѣжности дѣтей, не уважая сѣдины старцевъ, не смягчаясь ничѣмъ, отъ чего обыкновенно смягчаются люди, даже дошедшіе до свойства звѣрей, но (ἀλλὰ διὰ πασης…) всякій возрастъ и полъ поражая мечемъ. Можно было видѣть, какъ младенцы, отторгаемые отъ сосцовъ, лишаемы были молока и самой жизни и готовымъ гробомъ для нихъ были, — увы! — тѣ скалы, объ которыя они были разбиваемы, а матери жалостно рыдали и были закалаемы вмѣстѣ съ разрываемыми и трепещущими предъ смертію младенцами; жалко было слышать, еще жалостнѣе было смотрѣть и гораздо лучше молчать, нежели говорить объ этомъ (варварствѣ), заслуженномъ болѣе совершавшими его, нежеля потерпѣвшими. Эта свирѣпость простиралась не только на человѣческій родъ, но жестоко умерщвляла и всѣхъ безсловесныхъ животныхъ: воловъ и лошадей, птицъ и прочихъ (животныхъ), какія только попадались; лежалъ волъ и около него человѣкъ, дитя и лошадь получали общую могилу, женщины и птицы обагряли кровію другь друга. Все было наполнено мертвыми тѣлами; въ рѣкахъ вода превращалась въ кровь; источники и водоемы одни нельзя было распознать отъ того, что вмѣстилища ихъ были завалены мертвыми тѣлами, отъ другихъ оставались совершенно неясные слѣды прежняго вида, потому что брошенное въ нихъ наполняло остальныя ихъ части; мертвыя тѣла загноили нивы, стѣснили дороги; рощи одичали и сдѣлались непроходимыми болѣе отъ этихъ (труповъ), нежели отъ поростковъ и запустѣнія; пещеры наполнились ими; горы и холмы, лощины и овраги нисколько не отличались отъ городскихъ кладбищъ. Такихъ страданій было исполнено это разрушеніе; такъ зараза этой войны, несомая на крыльяхъ грѣховъ (нашихъ), пролетала всюду, погубляя все встрѣчавшееся!
3. Никто не могъ бы изобразить словомъ постигшую насъ тогда иліаду (ἰλιάδα) бѣдствій! Кто же, видя это, не призналъ бы, что на насъ излилась до дна та чаша, которую приготовилъ гнѣвъ Господа, воскипѣвшій (ὑπερζέσας) отъ нашихъ грѣховъ? Кто, припоминая и обдумывая это, не сталъ бы проводить въ горѣ и слезахъ всю жизнь до наступленія самаго ея закатата? О, какъ все тогда разстроилось, и городъ едва, такъ сказать, не былъ поднятъ на копье! Когда легко было взять его, а жителямъ невозможно защищать, то очевидно отъ воли непріятелей зависѣло — пострадать ему или не пострадать; если же спасеніе города находилось въ рукахъ враговъ и сохраненіе его зависѣло отъ ихъ великодушія, то по моему мнѣнію не иного лучше, или, точнѣе сказать, гораздо хуже было городу не сдаваться, нежели скорѣе сдаться; ибо въ послѣднемъ случаѣ непродолжительность страданія, можетъ быть, оставила бы неизвѣстною причину нескораго плѣненія, а въ первомъ — съ продолженіемъ времени возвышается человѣколюбіе (ϕιλανϑρωπία) непріятелей — такъ какъ городъ не взятъ по ихъ милости (τῇ ἐϰείνων οὔπω συγϰατενεχϑείσης εὐσπλαγχνίᾳ) — и присоединенное къ страданію безславіе отъ этого великодушія (непріятелей) усиливаетъ болѣзненное чувство плѣненія. Помните ли вы тотъ трепетъ и тѣ слезы и рыданія, которымъ тогда предавался весь городъ въ крайнемъ отчаяніи? Помните ли ту мрачную и страшную ночь, когда жизнь всѣхъ насъ готова была закатиться вмѣстѣ съ закатомъ солнца и свѣтъ нашего бытія поглощался глубокимъ мракомъ смерти? Помните ли тотъ часъ невыносимо-горестный, когда приплыли къ намъ варварскіе корабли, дышущіе чѣмъ-то свирѣпымъ, дикимъ и убійственнымъ, — когда море тихо и безмятежно разстилало хребетъ свой, доставляя имъ пріятное и вожделѣнное плаваніе, а на насъ воздымая свирѣпыя волны брани, — когда они проходили предъ городомъ, неся и выставляя пловцовъ, поднявшихъ мечи, и какъ бы угрожая городу смертію отъ меча, — когда всякая надежда человѣческая оставила (здѣшнихъ) людей и городъ держался надеждою на единственное прибѣжище у Бога, — когда трепетъ и мракъ объялъ умы и слухъ отверзался только для одной вѣсти: «варвары уже перелѣзли чрезъ стѣны и городъ уже взятъ врагами»? Ибо неожиданность событія и нечаянность нашествія какъ бы заставляла всѣхъ воображать и слышать это; обыкновенно эта слабость въ особенности бываетъ у людѳй и въ другихъ такихъ случаяхъ: чего они слишкомъ боятся, то по необдуманности считаютъ дѣйствительнымъ, хотя того и нѣтъ, a чего и въ мысляхъ раньше не имѣли, то самовольно считаютъ далекимъ, хотя оно уже и наступило. Поистинѣ тогда былъ плачъ и стонъ и горе (Іез. 2, 10); тогда каждый становился безпристрастнымъ судіею грѣховъ своихъ, не упрекая обличителей въ клеветѣ для избѣжанія обвиненія, не требуя постороннихъ уликъ, не прибѣгая къ приглашенію свидѣтелей для оправданія (своей) порочности, но каждый, имѣя предъ глазами гнѣвъ Господа, сознавалъ свою виновность и за неразумную жизнь не по заповѣди считалъ себя достойнымъ наказанія, и примѣромъ страждущихъ отвлекаясь отъ удовольствій, обращался къ цѣломудренной жизни, перемѣнялся и исповѣдывался Господу воздыханіями, исповѣдывался слезами, молитвами, прошеніями. Ибо умѣло, умѣло общее несчастіе и ожидаемое пораженіе заставить (всѣхъ) раскаяться во грѣхахъ, образумиться и приняться за добрыя дѣла.
4. Когда же это совершалось у насъ, когда мы поставили совѣсть (τὸν λογισμὸν) непреклоннымъ судіею грѣховъ своихъ и обличаемые (ею) признали обвинительное рѣшеніе противъ васъ справедливымъ (τὴν ἐλαττουμένην ὡς νιϰῶσαν ἐϕ’ ἑαυτοὺς), когда умоляли Бога литіями и пѣснопѣніями, когда съ сокрушеніемъ сердца приносили покаяніе, когда, воздѣвая руки къ Богу во всю ночь, просили у Него помилованія, возложивъ на Него всѣ свои надежды, тогда избавились отъ несчастія, тогда сподобились отмѣны окружившихъ насъ бѣдъ, тогда мы увидѣли разсѣяніе грозы и узрѣли отступленіе гнѣва Господня отъ насъ; ибо мы увидѣли враговъ нашихъ удаляющимися и городъ, которому угрожало расхищеніе, избавившимся отъ раззоренія, тогда... Когда же? Когда мы, оставшись безъ всякой защиты и не имѣя помощи отъ людей, воодушевлялись надеждами на Матерь Слова и Бога нашего, Ее просили умолить Сына и умилостивить за грѣхи (наши), Ея дерзновеніе призывали во спасеніе, къ Ея покрову прибѣгали, какъ къ стѣнѣ нерушимой, умоляя Ее сокрушить дерзость варваровъ, смирить гордость (ихъ), защитить отчаявшійся народъ, поборать за собственную Ея паству. Ея одѣяніе (περιβολὴν εἱς ἀναστολὴν) для отраженія осаждающихъ и огражденія осаждаемыхъ носилъ со мною весь городъ и усердно мы возносили моленія и совершали литіи; отъ того по неизреченному человѣколюбію, при Матернемъ дерзновенномъ ходатайствѣ, и Богъ преклонился, и гнѣвъ (Его) отступилъ, и помиловалъ Господь достояніе свое. Поистинѣ эта пречестная риза (στολὴ) есть одѣяніе Матери Божіей; она кругомъ обтекала стѣны, и непріятели необъяснимымъ образомъ показывали тылъ; она ограждала городъ, и ограда (χαράϰωμα) непріятелей разрушалась какъ бы по данному знаку; она облекала его, и непріятели обнажались отъ той надежды, которою окрылялись. Ибо какъ только эта дѣвственная риза была обнесена по стѣнѣ, варвары принялись снимать осаду города, а мы избавились отъ ожидаемаго плѣна и сподобились неожиданнаго спасенія. Такъ воззрѣлъ Господь (Псал. 79, 15) не на грѣхи наши, а на покаяніе, не помянулъ беззаконій (Пс. 78, 8), а призрѣлъ (Пс. 30, 8) на сокрушеніе сердецъ нашихъ, и приклонилъ ухо Свое (Пс. 114, 2) къ исповѣданію устъ нашихъ. Нечаянно было нашествіе враговъ, неожиданно совершилось и удаленіе ихъ; чрезмѣрно негодованіе (Божіе), но неизреченна и милость; невыразимъ былъ страхъ отъ нихъ, но презрѣнно было и бѣгство ихъ; въ нападеніи на насъ сопутствовалъ имъ гнѣвъ (Божій), но мы сподобились человѣколюбія Божія, отвратившаго набѣгъ ихъ.
5. Итакъ не обратимъ человѣколюбія (Божія) въ поводъ къ нерадѣнію и милосердія Его не примемъ за поощреніе къ лѣности, не сдѣлаемъ начала спасенія открытыми вратами къ своей погибели и не будемъ разслабляться отъ милости Его, чтобы не было послѣднее хуже перваго (Матѳ. 27, 64) и чтобы намъ не навлечь на себя проклятія, изреченнаго на іудеевъ Исаіею: увы, народъ грѣшный, народъ обремененный беззаконіями, во что еще бить васъ, продолжающіе свое упорство? Невозможно приложить ни пластыря, ни елея, ни обвязанія (Ис. 1, 4-6). He будемъ же мы сами, возлюбленные, виновниками такихъ бѣдствій, и не забудемъ тѣхъ обѣтовъ, которые мы дали Богу, когда видѣли страшную грозу, предстоявшую предъ лицемъ нашимъ. Вы знаете, вы конечно знаете, сознавая каждый въ собственной совѣсти, какъ въ то время иной, сдѣлавшій что-либо несправедливое, обѣщалъ Богу болѣе не дѣлать этого, другой, осквернявшій тѣло свое блудодѣяніемъ, возненавидѣвъ эту страсть, добровольно высказывалъ обѣтъ цѣломудрія, a предававшійся пьянству пересталъ пьянствовать и обѣщалъ впредь жить трезвенно; иной, отличавшійся жестокимъ и безчеловѣчнымъ сердцемъ, весь проникнулся милосердіемъ, испрашивая себѣ милости отъ Бога въ воздаяніе (εἰς ἀῤῥαβῶνα) за свое милосердіе къ ближнимъ, а завидовавшій друзьямъ и вредившій согражданамъ, бывшій палачемъ рабовъ и тираномъ свободныхъ, предаваясь слезамъ и рыданіямъ, укрощалъ свирѣпый нравъ свой и перемѣнялся. Можно было видѣть гордецовъ смиренными и сластолюбцевъ постящимися; у тѣхъ, которые проводили жизнь въ смѣхотворствѣ и забавахъ, ланиты орошались потоками слезъ; а тѣ, которые предавались страсти любостяжанія, дѣлились съ бѣдными, презрѣвъ недугъ сребролюбія; кратко сказать: (всѣ), усматривая собственныя слабости, съ великимъ тщаніемъ воздерживались отъ нихъ и исправлялись, и каждый изъ проводившихъ жизнь въ безпечности и разсѣянности руками и ногами и всѣми силами обѣщался быть примѣромъ добродѣтели, увѣряли и клялись, что въ послѣдующее время они чистосердечно и неуклонно будутъ идти путемъ обѣщаннаго. Пусть же никто изъ насъ не забываетъ этого; пусть никто не погубляетъ этихъ обѣтовъ забвеніемъ; ибо забвеніе ихъ обыкновенно воспламеняетъ гнѣвъ Божій. Притомъ въ этихъ нашихъ обѣтахъ мы представляли Матерь Слова и Бога нашего порукою предъ Нимъ, вслѣдствіе чего и получена милость, избавившая насъ отъ плѣненія; ими очистивъ и воздѣлавъ сердца свои, мы собрали плоды покаянія; чрезъ это улучшивъ нравы своя, мы избавились отъ бѣдствій. А положивъ такія основанія послѣдующей жизни, не будемъ скоплять дерева, сѣна или соломы (1 Кор. 3, 12) — грѣховнаго вещества удобосгараемаго и вмѣстѣ сожигающаго обремененныхъ имъ, — но будемъ строить зданіе изъ золота и серебра — добросовѣстныхъ и чистыхъ дѣлъ, безъ примѣси грѣховнаго яда, — чтобы оно послужило для насъ нерушимою стѣною для пристанища и священнымъ убѣжищемъ во время напастей; и не будемъ озираться назадъ, чтобы намъ не подвергнуться осужденію, какъ оказавшимся неблагонадежными для царствія Божія (Лук. 9, 62), чтобы нашими дѣлами не подать повода къ возвращенію и постоянному продолженію минувшихъ бѣдствій. Да обратится каждый отъ злыхъ дѣлъ своихъ всѣмъ сердцемъ своимь (Іоил. 2, 12), сообряжая и испытывая самого себя, какими поступками своими могъ такъ оскорбить Бога, что навлекъ на себя такой гнѣвъ Его, какіе были столь важные пороки, что привлекли такую грозу, за какія дѣла воспламенилось негодованіе Его на насъ и какія способствовали къ тому, что насъ пріосѣнило облако человѣколюбія Его, за что постигла насъ кара и какъ отклоненъ ударъ, за что мы уязвлены и какими исцѣлились врачевствами. Если мы будемъ изслѣдывать это и такимъ образомъ испытывать самихъ себя и соображать это тщательно, то я увѣренъ, что Господь еще болѣе умножитъ милость Свою; ибо Онъ близокъ кo всѣмъ призывающимъ Его во истинѣ, и желаніе боящихся Его исполняетъ и вопль ихъ слышитъ и спасаетъ ихъ (Пс. 144, 18-19); и Онъ есть защитникъ всѣмъ уповающихъ на Него (Пс. 17, 31). Если же мы останемся при прежнихъ грѣхахъ своихъ, — чего да не будетъ, да не будетъ между нами никого столь безчувственнаго и неисправимаго, чтобы не внимать такому великому гнѣву Божію! — если будемъ опять осквернять себя тѣми же страстями и вращаться въ нечистой тинѣ удовольствій, если не очистимся отъ прежняго прилежнымъ покаяніемъ и не воспользуемся прошедшими бѣдствіями въ предостереженіе на послѣдующую жизнь, то, увы, въ какую гибель опять ввергаемъ себя, какую бездну несчастій искапываемъ, какую бурю золъ неразумно навлекаемъ на себя самихъ! Ибо, если кто не обращается, говорится (въ Писаніи), то Онъ изощряетъ мечъ свой, напрягаетъ лукъ свой и направляетъ его и приготовляетъ для него сосуды смерти (Псал. 7, 13-14); и — дождемъ прольетъ Онъ на нечестивыхъ горящіе угли, огонь и сѣру и палящій вѣтеръ; ихъ доля изъ чаши ихъ (Пс. 10, 6); и огонь и градъ, голодъ и смерть, мечъ и удары, все это создано для беззаконныхъ (Сирах. 39, 36; 40, 9-10). Намъ нѣтъ надобности въ чужихъ примѣрахъ для своего вразумленія; собственнаго опыта достаточно для нашего исправленія и наученія, своего страданія — для нашего исцѣленія, прошедшаго — для будущаго. Ибо, когда мы жили въ непристойныхъ и сладострастныхъ удовольствіяхъ, — не говорю уже о прочемъ, — тогда увидѣли гнѣвъ Господа, грозно устремившійся на насъ, какъ туча града на плоды (Ис. 30, 30). Но пораженіе (Исх. 16. 50) остановлено покаяніемъ; не будетъ же возвращать его нерадѣніемъ. Гнѣвъ Его погашенъ потоками слезъ нашихъ; не будемъ же опять воспламенять его порывами невоздержнаго смѣха и безпрерывными сценическими забавами. Изощренный на насъ мечъ притупленъ и отступилъ отъ литій и моленій; не будемъ же опять изощрять его усыпленіемъ, опьяненіемъ и угожденіемъ невоздержному чреву. Услышалъ Богъ стенаніе сердца нашего и не презрѣлъ вопля нашего; не будемъ же прекращать ихъ, чтобы человѣколюбіе Божіе всегда покровительствовало намъ. Худое дѣло — пьянство, худое дѣло — прелюбодѣяніе, худое дѣло — несправедливость, худое дѣло — ненависть къ братьямъ, гнѣвъ на ближняго, гордость, убійство, зависть, худое дѣло — безпечность и нерадѣніе; будемъ же избѣгать этого всѣми силами, возлюбленные. Страсти общи у начальниковъ и подчиненныхъ, у богатыхъ и бѣдныхъ, у мужщинъ и женщинъ; пусть же будутъ общимии и добродѣтели. Все то воспламеняетъ гнѣвъ Божій, все то скопляетъ грозу, отклоняетъ человѣколюбіе (Божіе), служитъ къ униженію насъ предъ врагами и къ возвышенію враговъ надъ нами; будемъ же гнушаться и отвращаться (ἀποστραϕῶμεν) этого душею, дабы намъ не подвергнуться осужденію на удаленіе (ἀπὸστροϕὴν) отъ Бога.
6. Такъ и древній Израиль, когда предавался страстямъ, тогда былъ предаваемъ острію меча, тотъ Израиль, который былъ не обыкновеннымъ племенемъ и не презрѣннымъ народомъ, но славился удѣломъ наслѣдія (Пс. 104, 11) и считался народомъ избраннымъ (Исх. 19, 5); и онъ, когда грѣшилъ, то былъ бичуемъ врагами, а когда дѣлалъ добро, то одолѣвалъ и покорялъ ихъ; когда тщательно соблюдалъ заповѣди, то оружіемъ добывалъ чужую землю и пользовался трудами другихъ, а когда пренебрегалъ закономъ, то былъ отводимъ въ плѣнъ и видѣлъ, какъ враги овладѣвали собственною его землею съ пѣніемъ побѣдныхъ пѣсней и ликованіями; и это весьма мудро и справедливо; ибо народу возлюбленному и избранному Богомъ должно не надѣяться на крѣпость рукъ своихъ, не величаться силою мышцъ своихъ и не опираться на запасы оружія, а возлагать надежду господства и преобладанія надъ противниками на помощь Всевышняго и знать, что она сопутствуетъ добрымъ дѣламъ и пріобрѣтается многими добродѣтелями. Посему, если кто отступаетъ отъ добра и добродѣтели, то непремѣнно лишается и Божіей помощи, а если украшаетъ жизнь свою добрыми дѣлами и ограждаетъ себя добродѣтелію, какъ бронею, то имѣетъ своею союзницею противъ враговъ непреодолимую помощь (Божію). Народъ Божій бываетъ силенъ и торжествуетъ надъ врагами содѣйствіемъ Божіимъ, а прочіе народы, у которыхъ понятіе о Божествѣ погрѣшительно, не своими собственными добродѣтелями, а нашими худыми дѣлами возрастаютъ въ силѣ, ими укрѣпляются и величаются надъ нами; ибо они посылаются на нась, какъ бичи, а наши грѣхи бываютъ веществомъ этихъ бичей, и господство надъ нами предоставляется имъ настолько, насколько мы боремся съ своими страстями и насколько склонностію и стремленіемъ ко злу оставляемъ тотъ порядокъ, въ который поставилъ насъ спасительный и божественный законъ. Итакъ, если мы приближаемся къ Богу своими добрыми дѣлали и господство надъ врагами доставляется намъ господствомъ надъ страстями, а грѣхами своими удаляемся отъ Бога и впадаемъ въ руки враговъ, то не слѣдуетъ ли намъ избѣгать злыхъ дѣлъ и гнушаться ими, а къ добрымъ дѣламъ прилежатъ, ими украшаться и преуспѣватъ во всю жизнь свою? Какъ былъ бы въ состояніи кто-нибудь преодолѣть враговъ, когда внутри себя питаетъ преодолѣвающихъ его непріятелей и мятежниковъ, когда неразумный гнѣвъ овладѣваетъ самодержавнымъ умомъ и склоняетъ къ убіенію ближняго, который можетъ быть не сдѣлалъ никакой неправды? Кавъ ты хочешь достигнуть побѣды надъ врагами, когда чувственная похоть, подчинивъ себѣ самодержавный умъ (твой), влечетъ и отвлекаетъ, ведетъ и переводитъ его какъ раба, куда повелѣваетъ страсть? Какъ можетъ торжество надъ врагами достаться такимъ людямъ, изнуреннымъ и порабощеннымъ? Невозможно, совершенно невозможно имѣть силы для господства надъ внѣшними врагами тому, кто связанъ врагами внутренними, раболѣпствуетъ и предался страстямъ. Такимъ образомъ, если мы хотимъ побѣдить первыхъ, то напередъ постараемся преодолѣть внутреннихъ непріятелей, прекратимъ ихъ мятежъ и возстаніе. Пусть умъ управляетъ страстями, и тогда мы будемъ одолѣвать тѣхъ противниковъ, которымъ попускается извнѣ нападать и уязвлять (насъ). Ибо, если ты свой умъ, который Богъ далъ тебѣ какъ самодержца, предалъ удовольствіямъ, подчинивъ имъ его какъ раба, то какъ ты хочешь быть властелиномъ надъ врагами, посылаемыми извнѣ? Какъ ты возьмешь въ добычу запасы непріятелей, когда умъ твой ежедневно бываетъ добычею внутреннихъ мятежей и замысловъ? Истребимъ напередъ домашнихъ (ἐμϕυλίους) враговъ мысленныхъ, и тогда легко преодолѣемъ силу иноплеменныхъ (ἀλλοϕύλων). Не видишь ли, какъ и Израиль, когда побѣждалъ страсти (свои), тогда побѣждалъ и враговъ, — потому что съ нимъ соратовалъ Богъ, — а когда порабощался грѣхомъ, тогда былъ предаваемъ и врагамъ, — потому что его оставляла со-ратующая сила Божія. Благоугождая Богу, онъ чрезъ Моисея избѣгъ страшныхъ и тяжелыхъ рукъ египтянъ, и не только это, но и бурное море неизреченнымъ образомъ сдѣлалось для него удобопроходимою стезею, а для преслѣдовавшихъ египтянъ вѣчною могилою, которая, разверзшись чудеснымъ образомъ, погубила и коней и колесницы и самого фараона (Исх. 14, 17), послѣ чего возлюбленный народъ Божій радовался и веселился и въ восторгѣ воспѣлъ исходную пѣснь вождю и побѣдодателю Богу (Исх. 15). Но тѣ же (израильтяне) въ другое время, когда позволили себѣ возроптать и безъ повелѣнія Божія предприняли войну, дерзнувши предпочесть надежду на силу рукъ (ἐν χειρῶν νόμῳ) Божественному соизволенію, то были побѣждены и сильно поражены, своимъ паденіемъ увеличивъ могущество и возвысивъ славу противниковъ. И опять, когда они руководились закономъ Божіимъ и повиновались словамъ Моисея, то разрушали много непріятельскихъ городовъ, овладѣвали множествомъ плѣнниковъ, пріобрѣтали много добычи и исполнялись великой радости и веселія. И не прекращались бы ихъ радость и веселіе о побѣдѣ, если бы они своею неблагодарностію не ополчили противъ себя змѣевъ, такъ какъ (въ то время) не было народа, который бы мечемъ показалъ и исполнилъ праведный гнѣвъ Божій на неблагодарность (Числ. 21, 4-8). Такъ наказываются грѣшники, то пожинаемые мечами враговъ, то пожираемые зубами звѣрей, то караемые землетрясеніемъ и сильнымъ зноемъ, то сожигаемые небесными молніями, то угнетаемые неплодородіемъ (земли), то погубляемые испорченностію воздуха. He бываетъ недостатка въ способахъ наказанія, соотвѣтствующихъ родамъ преступленія: избѣгаетъ ли кто одного изъ нихъ, постигается другимъ, уклоняется ли и отъ этого какимъ-нибудъ образомъ, поражается инимъ; вообще живущій беззаконно и подлежащій взысканію не можетъ избѣжать наказанія. Нужно ли мнѣ перечислять еще прочія обстоятельства Израиля: побѣды надъ врагами, когда онъ былъ благоразуменъ, и неожиданныя пораженія, когда онъ безумствовалъ, плѣненіе и возвращеніе (изъ плѣна), разстройство и возвращеніе въ прежнее состояніе, разрушеніе самаго Іерусалима и новое его построеніе? Добрыя дѣла его сопровождались благопріятными обстоятельствами, а послѣдствія злыхъ дѣлъ были неблагопріятныя. Итакъ, возлюбленные, имѣя въ виду древнія событія съ Израилемъ, повторившіяся и съ нами самими для нашего исправленія, возненавидимъ грѣхи и возлюбимъ добродѣтели, будемъ избѣгать общихъ (ἐγϰύϰλια) и душепагубныхъ пороковъ, пьянства, прелюбодѣянія, зависти, злорѣчія, любостяжанія, несправедливости, гордости, ненависти къ братіямъ, и исчадій ихъ, чтобы намъ и на войнахъ одерживать побѣды и не лишиться небеснаго наслѣдія.
7. Но такъ какъ мы избавились отъ грозы и избѣгли отъ меча, и губитель миновалъ насъ (Исх. 12, 23), прикрытыхъ и огражденныхъ ризою Матери Слова, то всѣ вообще воспоемъ вмѣстѣ съ Нею рожденному изъ Нея Христу Богу нашему благодарственныя пѣсни, всякій домъ избѣжавшій меча, всякій возрастъ, жены, дѣти, юноши и старцы. Ибо тѣ, которымъ угрожала общая погибель, должны и пѣснь общую посвящать и возносить Богу и Его Матери. Мы сподобились общаго избавленія, принесемъ же и благодарность общую. Скажемъ, Матери Слова съ искренностію сердца и чистотою души: «мы несомнѣнно хранимъ вѣру и любовь къ Тебѣ; сама Ты спасай городъ Твой, какъ знаешь, какъ хочешь; Тебя мы поставляемъ предъ собою какъ оружіе и ограду и щитъ и воеводу; Сама Ты ратуй за народъ Твой; мы потщимся представить Тебѣ чистыя сердца, посильно извлекая себя изъ нечистоты страстей; Сама Ты разсѣй замыслы гордящихся надъ нами (враговъ). Если же мы чего-нибудь и не исполнимъ изъ обѣщаннаго нами, то Твое дѣло — исправить, Твое дѣло — подать руку преклонившимъ колѣна и возстановить ихъ отъ паденія». Скажемъ это Дѣвѣ, но да не солжемъ, дабы намъ не обмануться въ нашей благой надеждѣ и не лишиться ожидаемаго, дабы, избавившись отъ бездны и волнъ и бури житейскихъ золъ, намъ достигнуть пристани нашего спасенія и сподобиться небесной славы, благодатію и человѣколюбіемъ Христа истиннаго Бога нашего, Которому подобаетъ всякая слава, честь и поклоненіе, вмѣстѣ съ Отцемъ и Святымъ Духомъ, единосущной и живоначальной Троицѣ, нынѣ и всегда и во вѣки. Аминь.
Печатается по изданiю: Е. Ловягинъ. Двѣ бесѣды святѣйшаго патріарха константинопольскаго Фотія по случаю нашествія россовъ на Константинополь. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». – 1882 г. – Часть II. – с. 430-443.
Customer Feedback (0)