Свт. Iоаннъ Златоустъ († 407 г.)
БЕСѢДЫ НА ПСАЛМЫ.
На слова: въ скорби распространилъ мя еси (Псал. 4, 2).
1. Кто увлекается разнообразіемъ языковъ и желаетъ изучить чужое нарѣчіе, тотъ не можетъ научиться ему самъ отъ себя, но перенимаетъ умѣнiе говоритъ отъ знающихъ тотъ или другой языкъ, – еврейскій, римскій или варварскій; такъ и желающій понять рѣчи пророковъ долженъ призывать Бога пророковъ, чтобы внушившій имъ Свои слова открылъ ему ихъ смыслъ. Итакъ, вѣрное и единомысленное собраніе, проходящее съ нами одинъ и тотъ же путь жизни, на одной ладьѣ съ нами плавающее по этому соленому и горькому жизненному морю, прославляющее Троицу единымъ духомъ и единымъ сердцемъ и спѣшащее къ одной пристани Небеснаго Царства, – бросьте мнѣ, умоляю васъ, якорь вашей молитвы! Почему я прошу объ этомъ? Потому, что только что слышалъ, какъ каждый изъ васъ говорилъ: Господъ услышитъ мя внегда воззвати ми къ Нему (Псал. 4, 4). Итакъ, если на самомъ дѣлѣ Богъ слышитъ ваши воззванія, и ваши голоса не наполняютъ только воздухъ, но преклоняютъ къ вамъ Бога – по вашей вѣрѣ и добродѣтели, то помогите всѣ вы, – начальники корабля и путешественники, гребцы и пловцы, архіереи и священники, клиръ и народъ, – помогите вашими молитвами всякому проповѣдующему, какъ бы кормчему, чтобы его рѣчь была направлена въ пристань истины.
Итакъ, почему – въ конецъ, въ пѣснехъ надписанъ этотъ псаломъ Давиду? Такъ какъ въ жизни Давида было дурное начало и хорошій конецъ, то онъ и (надписалъ): въ конецъ, въ пѣснехъ. Онъ началъ дурно смотрѣть, когда увидѣлъ купающуюся женщину: она купалась, онъ погружался въ грязь; она очищалась, а онъ осквернялся; она употребляла воду для наружнаго очищенія, а онъ извнутри воспламенялся. Это заслуживало не пѣсенъ и похвалъ, но порицаній и упрековъ. Искра страсти воспламенила огонь прелюбодѣянія, а прелюбодѣяніе породило убійство. Объятый порочною любовью, погубивъ овцу, убилъ и пастуха ея. Двѣ страсти произвели два убійства. Похоть и гнѣвъ, вооружившись, – первая принесла жену, какъ овцу, въ жертву, а второй убилъ ея мужа. Да, онъ пожралъ жену какъ, овцу, такъ какъ прелюбодѣяніе есть смерть для цѣломудрія. А Писаніе потому и назвало ее овцою, что она сохраняла себя для мужа незапятнанной и неоскверненной. Пророкъ Наѳанъ говорилъ въ притчѣ: пріиде нѣкто съ пути къ мужу богатому и не восхотѣ взяти (отъ стадъ своихъ) и взя агницу убогаго и закла (2 Цар. 12, 4), называя жену агницей ради непорочности ложа. Бракъ честенъ и ложе нескверно (Евр. 13, 4). Закланіемъ называетъ прелюбодѣяніе, такъ какъ для цѣломудренной безчестіе есть тоже, что убійство и закланiе. Но такъ какъ это прелюбодѣяніе свое Давидъ омылъ постомъ, слѣды крови изгладилъ слезами и каждую ночь омывалъ слезами свою постель, послѣ того какъ не во время увидѣлъ купающуюся женщину, поэтому въ началѣ – поношеніе, а въ конецъ – въ пѣснехъ, въ началѣ – глазъ, блистающій страстью, а въ концѣ – глазъ, испускающій потоки слезъ. Въ конецъ; въ пѣснехъ, псаломъ Давиду. Дѣло покаянія – плодъ спасенія. И такъ какъ правда съ избыткомъ водворилась тамъ, гдѣ возобладалъ предъ тѣмъ грѣхъ, то поэтому Давидъ и говорилъ: внегда призвати ми услыша мя Богъ правды моея (Псал. 4, 2). Свергнувъ тиранію грѣха, онъ возвратился подъ законную власть правды: услыша Богъ правды моея. Дѣломъ правды было обратить меня, заблудившагося, и возставить падшаго, какъ написано: седмерицею падетъ праведный, и возстанетъ (Прит. 24, 16). Паденіемъ правда была нарушена, а покаяніемъ возстановлена, – поэтому: услыша Богъ правды моея. Правдою Его Давидъ называетъ теперь свое покаяніе, потому что, какъ согрѣшитъ и не покаяться есть двойной грѣхъ: во первыхъ, что палъ, и во-вторыхъ, не захотѣлъ возстать (такъ, и на Каина Богъ разгнѣвался не столъко потому, что онъ убилъ, сколько потому, что, совершивъ убійство, не покаялся), такъ тотъ, кто согрѣшилъ и покаялся, въ самомъ покаяніи своемъ имѣетъ плодъ – оправданіе. Или лучше сказать, самое покаяніе вмѣняется ему въ оправданіе. Итакъ, когда Давидово покаяніе Богь принялъ какъ оправданіе, тогда Давидъ и говоритъ: услыша мя Богъ правды моея. Увидѣлъ Богъ, что душа его очистилась, и принялъ его молитву. Слезами была написана эта молитва и царь подписался подъ слезами стыда. Еще въ предъидущемъ псалмѣ онъ оплакивалъ свое гоненіе отъ Авессалома, когда со стыдомъ бѣжалъ онъ отъ своего сына и не могъ воевать съ собственной утробой. Тогда молитва, явившись посредницей, повѣсила гонителя и освободила гонимаго. Послѣ этого, спрошенный, какъ онъ побѣдилъ Авессалома, какъ низложилъ этого второго Голіаѳа, отвѣчалъ: какъ я побѣдилъ противника? Вооружившись молитвою: внегда призвати ми, услыша мя Богъ правды моея. Молитва возносилась вверхъ, а гонитель повисъ на деревѣ внизъ, какъ за грѣхъ мой Богъ возбудилъ его противъ меня, такъ за мое покаяніе низложилъ его подъ ноги моего войска. Такъ теперь, когда мы грѣшимъ, Богъ воздвигаетъ противъ насъ враговъ. Но мы, подвергаясъ нападенію съ ихъ стороны, не имѣемъ нужды воевать съ ними: просто провѣримъ самихъ себя и, если окажется за нами какой грѣхъ, исправимся, и тогда на нашихъ глазахъ падутъ наши враги. Потому-то именно, что часто Богъ возбуждаетъ противъ насъ враговъ за грѣхи наши, намъ и заповѣдано – не защищаться отъ враговъ. Все равно, ничего не достигнемъ мы, воюя противъ тѣхъ, кого Богъ возбудилъ противъ насъ. Но ты желаешь видѣть пораженіе нападающихъ на тебя? Покайся, въ чемъ ты согрѣшилъ, и враги твои падутъ. Богомъ и Господомъ Давидъ называлъ Христа, иже бысть намъ премудрость отъ Бога, правда же и освященіе, и избавленіе (1 Кор. 1, 30).
2. Итакъ, если Христосъ одесную Бога и ходатайствуетъ за насъ, и если по Его ходатайству была услышана молитва Давидова, то (очевидно) не къ себѣ самому, но ко Христу Давидъ относилъ эти слова: услыша мя Богъ правды моея. Почему же услышано было призыванiе Давида? Потому, что обличаемый пророкомъ Наѳаномъ онъ тотчасъ склонился къ покаянiю. Какъ онъ послушно принялъ вразумленіе, такъ услышана была и его молитва. Онъ не умедлилъ покаяніемъ, и Богъ не заставилъ его ждать Своей милости. Когда рабъ умоляеть о чемъ-нибудь господина, или воинъ проситъ царя о милости, то и господинъ, и царь принимаютъ во вниманіе заслуги одинъ – раба, другой – воина, конечно, если рабъ не предатель и не зложелатель своего господина, а воинъ подвергался за царя опасности и всецѣло преданъ ему; такъ и любящій Бога, если онъ подобно рабу и воину благодаренъ Богу и скоро исполняетъ его приказанія, такъ же скоро бываетъ услышанъ въ своей молитвѣ. И это говорю не я. Послушай, какъ Богъ говоритъ у Исаіи: хочешь, чтобы я услышалъ тебя, когда ты призываешь? Смотри, точно исполни то, что я говорю тебѣ: разрѣшай всякъ союзъ неправды, разрушай обдолженія насильныхъ писаній, всякое писаніе неправедное раздери. Раздробляй алчущему хлѣбъ твой и нищыя безкровныя введи въ домъ твой: аще видиши нага, одѣй, и отъ свойственныхъ племени твоего не презри. Тогда воззовеши и Богъ услышитъ тя: еще глаголющу ти речетъ: се прiидохъ (Ис. 58, 6-7. 9). Будь такимъ, о, человѣкъ, и тогда получишь возможность сказать: внегда призвати ми, услыша мя Богъ правды моея. Воззвала глина, и услышалъ горшечникъ; призвала земля, и вняло небо. А Давидъ, повѣдавъ ближнимъ, какъ скоро услышалъ его Богъ, продолжаетъ рѣчь и воздаетъ благодарность услышавшему его, говоря: въ скорби распространилъ мя еси. Двумя способами распространилъ его Богъ: и тѣмъ, что услышалъ его, и тѣмъ, что услышалъ скоро, потому что какъ быть не скоро услышаннымъ – тяжело и половина милости, такъ быть услышаннымъ скоро – отрадно и милость вдвойнѣ. Итакъ, скоро, тотчасъ быть услышаннымъ въ скорби – онъ назвалъ просторомъ. Въ скорби распространилъ мя еси. Спокойствіе скоро усмирило волны скорбей; пѣнящееся море сдѣлалось гладкимъ какъ зеркало; бури и ураганы разрѣшилисъ росой; враги и непріятели сдѣлались просителями и поклонниками. Въ скорби распространилъ мя еси. Я еще не открылъ рта какъ младенецъ, а промыслъ Божій уже какъ мать даетъ мнѣ грудь. Въ скорби распространилъ мя еси. Изнемогающаго отъ голода ты обогатилъ меня плодами, хлѣбомъ, виномъ и елеемъ, и тѣмъ сохранилъ жизнь не одному мнѣ, но и всѣмъ, находившимся со мною. Объ этомъ ниже онъ говоритъ такъ: далъ еси веселіе въ сердцѣ моемъ: отъ плода пшеницы, вина и елея своего умножишася (Псал. 4, 8). Изобиліе всего этого доставило мнѣ радость. Въ скорби распространилъ мя еси. Исторически въ скорби распространилъ Господь Давида слѣдующимъ образомъ. Во время гоненія отъ Авессалома, скрываясь въ горахъ и пустыняхъ, онъ вмѣстѣ съ тѣмъ терпѣлъ голодъ и нужду. Тогда-то – въ нуждѣ и голодѣ – послалъ ему Богь, какъ Иліѣ вороновъ, двухъ мужей-хлѣбоносцевъ. Первый изъ нихъ – Сива, изъ дома врага его Саула, принесъ ему двѣсти хлѣбовъ, вина, смоквъ и винограду. А потомъ Верзеллій Галаадитянинъ доста вилъ ему десять постелей, чтобы ему не приходилось спать на землѣ, ковровъ, такъ называемыхъ постельныхъ, сосуды съ виномъ, пшеницы, ячменя, муки, бобовъ, чечевицы, масла, овецъ и молодыхъ телятъ. Итакъ, когда въ тѣснотѣ и скорби отъ голода и преслѣдованія Богъ далъ ему изобиліе въ наслажденіи, (псалмопѣвецъ) съ благодарностью говорилъ: въ скорби распространилъ мя еси. Когда голодъ тѣснилъ меня сильнѣе Авессалома, тогда Богъ превратилъ для меня пустыню въ землю, текущую млекомъ и медомъ. Итакъ, пусть никто изъ насъ, преслѣдуемый ради Бога, не боится голода. Не убіетъ гладомъ Господъ душу праведную (Прит. 10, 3). Притѣсняемъ былъ Давидъ, и Господь даровалъ ему просторъ. Такъ и ликъ мучениковъ, бичуемый, былъ притѣсняемъ и распространялся какъ увѣнчиваемый побѣдитель; былъ при-тѣсняемъ, усѣиваемый ударами бичей, и распространялся какъ зрѣлый хлѣбъ, собираемый въ небесныхъ обителяхъ; былъ притѣсняемъ, попираясь какъ бреніе, и распространялся, дѣлаясь небомъ; притѣснялся какъ серебро расплавляемое, и распространялся какъ ѳиміамъ, возносимый предъ Богомъ. Въ скорби распространиль мя еси. Могъ и разбойникъ, томясь на крестѣ и дѣлаясь участникомъ рая, сказать: въ скорби распространшъ мя еси. Убійца на дорогахъ — пастухъ въ раю; отверженный на землѣ — обитатель рая; пригвожденный на крестѣ — гражданинъ неба; сподвижникъ тирана — слуга царя; достойный огня — участникъ царства. Поистинѣ, въ скорби распространилъ мя еси. Разбойникомъ и крестомъ началось спасеніе. Первый человѣкъ, вкусивъ отъ древа, подобно разбойнику былъ изгнанъ изъ рая; и вотъ теперь разбойникъ, увѣровавъ на древѣ, первый вводится въ рай. Отъ древа начался грѣхъ, и отъ древа процвѣло спасеніе.
3. Расшшаемый на крестѣ, Христосъ даровалъ разбойнику входъ на небо. Почему? Во-первыхъ, чтобы научить міръ и всѣхъ людей, что если, подобно разбойнику, исповѣдаютъ распятаго Господомъ и Царемъ, удостоятся равной съ разбойникомъ чести; во-вторыхъ, чтобы, видя, что Христосъ на крестѣ простилъ разбойнику грѣхи, всѣ увѣровали, что Имъ уничтожено на крестѣ и вселенское рукописаніе. Какъ земледѣлецъ, сдѣлавъ прививку на одной маслинѣ и убѣдившись, что она стала цвѣсти и приносить лучшіе плоды, судя по ней, получаетъ увѣренность и относительно всѣхъ другихъ, такъ и Христосъ привилъ разбойника какъ дикую маслину къ доброй и на немъ увѣрился, что и всѣ народы можетъ привить и пересадить въ рай. Тотъ, Кто нѣкогда какъ сорную траву выбросилъ Адама изъ рая, теперь Самъ пересадилъ въ рай разбойника какъ розу. И вотъ здѣсь, какъ подвижникъ въ обители, поетъ: въ скорби распространилъ мя еси. Разбойнику причиняло скорбь не то, что самъ онъ былъ пригвождѳнъ къ древу, но то, что Сынъ Божій былъ распятъ съ разбойниками, — почему онъ и говорилъ: и мы убо въ правду: достойная бо по дѣломъ наю воспріемлева: сей же ни единаю зла сотвори (Лук. 23, 41). Вполнѣ должны быть усвоены разбойнику и дальнѣйшія слова (псалма); такъ именно могъ онъ сказать на крестѣ, молясь Христу какъ Богу: ущедри мя, и услыши молитву мою. Ущедри мя, прости мнѣ мои преступленія разбойничьи. Какъ судья ты предо мною на возвышеніи; какъ осужденный я вишу на древѣ. Ущедри мя. Я сказалъ: помяни мя, Господи, егда пріидеши во царствіи си (Лук. 23, 42). Услыти молитву мою. Затѣмъ, увидѣвъ, что и тварь сострадаетъ Создателю, и весь міръ потрясается какъ одинъ домъ (такъ какъ страдало основаніе, то и зданіе страдало съ нимъ вмѣстѣ, и когда висѣлъ домостроитель, разрушалось его созданіе), когда небо и земля возстали на убійцъ Господа, и они не тронулись всѣмъ этимъ, тогда разбойникъ укоряетъ ихъ: сынове человѣчестіи, доколѣ тяжкосердіи? Пусть такъ: четверодневнаго Лазаря увидѣвъ (возставшимъ) изъ гроба, вы не увѣровали; повѣрьте хотя теперь, когда гробы распались и многодневные мертвецы, услышавъ голосъ распятаго, возстали изъ гробовъ. Мертвыхъ пробудило землетрясеніе, а вы погружены въ невѣріе. Доколѣ тяжкосердіи? Камни распадаются какъ паутина, а вы не поражены страхомъ? Доколѣ тяжкосердіи? И почему — тяжкосердіи? Потому, во-первыхъ, что не тронулись чудесами, а во-вторыхъ, потому, что по своему безумію тяжко гнѣвались на Бога. Объ этомъ свидѣтельствуетъ Писаніе: тяжко камень, и неудобоносно песокъ, гнѣвъ же безумнаго тяжшій обоего (Притч. 27, 3). Тяжко каменъ, но онъ поддается силѣ множества рукъ и какъ перо поднимается въ воздухѣ. Неудобоносно песокъ, но онъ перевозится по морю въ лодкѣ. Гнѣвъ же безумнаго — еврейскаго народа — тяжшій обоего, потому что не только не смягчается вразумленіями, но даже при видѣ чудесъ превращается въ ярость. Вскую любите суету, предпочитая Варавву — Христу, убійцу — Жизнодавду? Вскую любите суету, предпочитая царство Кесарево царству небесному? Зачѣмъ вы оставили источникъ живой, вода котораго сдѣлала самарянку не имѣющей жажды (во вѣки) (Іоан. 4, 9), и выкопали кладязи сокрушенныя (Іер. 2, 13)? Вскую любите суету? Вы послѣдовали ученику-предателю и замыслили зло противъ учителя. Вскую любите суету, и сверхъ того — ищете лжи, отвергаясь истины? Когда они искали лжи? Когда выставляли противъ Господа наемныхъ лжесвидѣтелей, когда оплачивали клеветниковъ. Объ этомъ свидѣтельствуетъ евангелистъ Маркъ: архіерее же и весь сонмъ искаху на Іисуса лжесвидѣтельства (Мар. 14, 55). И ищете лжи. Сего обрѣтохомъ развращающа языкъ нашъ и возбраняюща Кесареви дань даяти (Лук. 23, 2). Но какъ возбранялъ Онъ, учившій: воздадите Кесарева Кесареви (Матѳ. 22, 21)? И ищете лжи. Развращаетъ люди уча (Лук. 23, 5). И ищете лжи. Аще не бы былъ сей злодѣй, не быхомъ предали Его тебѣ (Іоан. 18, 30). Что же худого Онъ сдѣлалъ? Что исцѣлялъ болѣзни, изгонялъ бѣсовъ, воскрешалъ мертвыхъ, что пятью хлѣбами напиталъ столько же тысячъ народа? Еще пища въ горлѣ, а ложь на языкѣ. И ищете лжи. Возлюбленные, будемъ избѣгать лжи. Ложь – это мечъ для души, уста бо, говоритъ (Премудрый), лжущая убиваютъ душу (Прем. 1, 11), – душу не того, кто терпитъ клевету, а самого клеветника. Не столько волосы для варвара и плащъ для воина, сколько для христіанина – вѣрнымъ признакомъ служитъ воздержаніе отъ лжи. И какъ на войнѣ для различенія своихъ и чужихъ дается лозунгъ, такъ и въ круговоротѣ человѣческихъ дѣлъ друзья Бога отличаются стояніемъ въ правдѣ и воздержаніемъ отъ лжи, а лжецы поражаются собственнымъ языкомъ какъ мечемъ. Уста, не знающія лжи и клятвъ, скоро преклоняютъ Бога своей молитвой. Если слугу или друга нелживого мы уважаемъ и не отказываемъ имъ въ ихъ просьбахъ, тѣмъ болѣе Богъ изъ благоволенія къ нелгущему доставляетъ ему всѣ блага, потому что, видя языкъ, любящій истину, чистымъ и незапятнаннымъ, Онъ принимаетъ его слова, какъ угощенiе на блюдѣ. Ложь такъ дурна, что и сами лжецы ненавидятъ того, кто лжетъ. Какъ горючее вещество отъ дома, удаляй ложь отъ своихъ устъ; какъ огонь въ спальнѣ, погашай на языкѣ своемъ ложную клятву. Если загорится домъ, погибнетъ дерево и тѣло, а ложная клятва, воспламеняясь, и душу и тѣло губитъ въ гееннѣ. Если я скажу: «не бранись», ты ссылаешься на гнѣвъ; если я скажу: «дай денегъ бѣднымъ», ты представляешь бѣдность и кормленіе дѣтей. А не клясться или не лгать – это не то, что тратить деньги изъ кармана. Эта добродѣтель не требуетъ издержекъ. Почему же намъ не пріобрѣсти ея? Царю не такъ приличны порфира и вѣнецъ, какъ христіанину воздержаніе отъ лжи. За это его уважаютъ и родственники, и друзья, и сосѣди, и знакомые. Такого христіанина боятся бѣсы, а ангелы любятъ его и съ радостью открываютъ ему двери Царства Небеснаго, о Христѣ Іисусѣ Господѣ нашемъ, Которому слава во вѣки вѣковъ. Аминь.
Печатается по изданію: Творенiя святаго отца нашего Iоанна Златоуста, архiепископа Константинопольскаго, въ русскомъ переводѣ. Томъ пятый: Въ двухъ книгахъ. Кн. II: Бесѣды на Псалмы. СПб: Изданiе С.-Петербургской Духовной Академiи, 1899. – С. 605-611.
Customer Feedback (0)