Митр. Арсеній Москвинъ († 1876 г.)
Слово въ день сошествія Святаго Духа.
Ужасахуся вси и недоумѣвахуся другъ ко другу, глаголюще: что убо хощетъ сіе
быти? Иніи же ругающеся глаголаху, яко виномъ исполнени суть (Дѣян. 2, 12-13).
Удивительно, какъ естественный человѣкъ непрозорливъ и недальновиденъ при взглядѣ на дѣла всемогущества Божія, и какъ самыя чудесныя и неудобопонятныя явленія, поражающія умъ и чувства, нимало не трогаютъ и не занимаютъ его! На самыя великія, сверхъестественныя дѣйствія благодати взираетъ онъ съ хладнокровіемъ и безъ всякаго благоговѣнія, а нерѣдко, осуетившися помышленіями своими и омрачивши неразумное свое сердце (Рим. 1, 21), доходитъ до такого изступленія, что, не могши объяснить для себя ихъ явленій по истинѣ чудесныхъ, или приписываетъ ихъ причинамъ естественнымъ, или почитаетъ ихъ ложными, и даже готовъ осыпать безчисленными злохуленіями тѣхъ, на коихъ снизшедши всемощная благодать Божія, являетъ въ нихъ силу чудесъ своихъ.
Въ то время, какъ исполнилось пророчество Іоилево: излію отъ Духа Моего на всяку плоть, и прорекутъ сынове ваши и дщери ваши и юноши ваши; тогда какъ Божественные Апостолы, по предсказанію своего небеснаго Учителя, исполнившись Духа Святаго, начали говорить разными языками, якоже Духъ даяше имъ провѣщавати: тогда бывшу гласу сему, снидеся народъ и смятеся, и хотя нѣкоторые, бывшіе очевидными свидѣтелями сего необычайнаго событія, но непріявшіе Духа Божія, будучи поражены страхомъ, по ограниченности своего естественнаго разума, только недоумѣвали: что хощетъ сіе быти? говорили они. Но многіе, судя по человѣчески о великомъ и святомъ дѣйствіи, дошли до такой дерзости и ожесточенія, что, видя Апостоловъ, говорящихъ иными языками, не устыдились приписать сего ихъ нетрезвости, между тѣмъ какъ они, яко чистѣйшіе и многоцѣннѣйшіе сосуды, удостоились быть жилищемъ Духа Святаго: иніи же глаголаху, яко виномъ исполнени суть. Таково было сужденіе различныхъ народовъ о дѣйствіи Духа Святаго.
Итакъ душевный человѣкъ не пріемлетъ, яже суть Духа Божія (1 Кор. 2, 14); оставленный самому себѣ безъ непосредственнаго руководства благодати Божіей, онъ несовершенъ въ самомъ себѣ и не можетъ быть совершеннымъ, доколѣ не обратится къ сей самой благодати. Раскроемъ сію истину.
Хотя Іисусъ Христосъ предлагаетъ намъ возможность сдѣлаться совершенными, какъ всесовершенъ есть Отецъ небесный: но возможность сія не заключается въ собственной нашей силѣ, но въ силѣ Духа Святаго, ходатайствующаго о насъ воздыханіи неизглаголанными (Рим. 8, 26); — въ силѣ Божественной благодати, безъ которой разумъ и воля, составляющіе все величіе человѣка и долженствующіе возвышать его во славу Бога живаго, не показываютъ ни малѣйшаго своего достоинства.
Естественный разумъ со всѣми своими силами такъ уклонился отъ предлежащей ему и единой на потребу цѣли, что почти по рвенію противится истинѣ, покаряется же неправдѣ (Рим. 2, 8), и что самое понятіе о Богѣ, въ заключеніи его превратнаго умствованія, превращается въ невѣжество, даже до измѣненія славы Божіей во образъ тлѣнна человѣка и птицъ и четвероногъ и гадъ (Рим. 1, 23). Не смотря на то, что изъ созерцанія природы и св. Писанія легко можно познать, что есть Богъ, и какія обязанности человѣка въ отношеніи къ Нему, естественный разумъ нерѣдко ослабляетъ силу своихъ сужденій нечистыми сомнѣніями, при которыхъ самая совѣсть, поставленная судіею всѣхъ человѣческихъ дѣйствій, колеблется и теряетъ правоту свою. Такъ какъ вмѣсто того, чтобы блуждающаго по распутіямъ міра сего воззвать на путь правый, совѣсть своимъ неблаговременнымъ молчаніемъ способствуетъ только къ вящшему умноженію беззаконій, и къ усугубленію невѣжества; вмѣсто того, чтобы обвинить разумъ въ неправотѣ сужденій и въ дерзкомъ лжемудрованіи, она нерѣдко соглашается на оправданія его и часто съ такимъ усиліемъ и даже съ борьбою противу истины, что различные виды худыхъ поступковъ не приписываетъ ожесточенію неистоваго человѣка, но премудрому Виновнику всѣхъ благъ Богу.
При таковомъ молчаніи совѣсти и слѣпотѣ разума естественный человѣкъ, если когда и слышитъ гласъ Господа, повелѣвающій ему хотя нѣсколько попещися о жалкой судьбѣ своей, то онъ отвращаетъ отъ него слухъ свой, и, какбы всѣмъ изобилующій, презираетъ всѣ средства благодати къ соединенію съ Господомъ. Сверхъ того, если кто иногда и остановится на священной мысли о своемъ несовершенствѣ; если живое представленіе слабости естественнаго человѣка займетъ кого либо; если сильное и поразительное ощущеніе гласа Божественнаго воззоветъ на путь правый: то совѣсть, обремененная житейскими попеченіями; разумъ, являющійся съ превратными сужденіями; воображеніе, съ своими очаровательными представленіями, — не даютъ ему времени посмотрѣть на утрату своего блаженства, но съ безпрестаннымъ усиліемъ побуждаютъ его къ крайнему ожесточенію, а чрезъ то ускоряютъ совершенную погибель.
Вотъ каково состояніе естественнаго человѣка, и вотъ видимая слабость и ощутительная слѣпота разума, неозареннаго свѣтомъ Божественной благодати.
Но, если обратить вниманіе на свойство дѣйствій и желаній воли человѣческой, руководствующейся только естественными побужденіями, безъ содѣйствія благодати: то и въ ней столько же или еще болѣе усмотримъ несовершенствъ, нежели сколько въ естественномъ разумѣ.
Воля въ естественномъ человѣкѣ, долженствующая быть источникомъ всѣхъ благихъ желаній, является исходищемъ всѣхъ золъ. Со времени паденія явились въ человѣкѣ, какъ три составныя части, три противуборствующія волѣ Божественной похоти: похоть плоти, похоть очесъ, и гордость житейская (1 Іоан. 2, 16), которыя съ продолженіемъ времени такъ усилились въ немъ, что онъ въ духовномъ своемъ состояніи содѣлался плотію, враждующею на Бога, — плотію, которая тройственною силою похотѣнія прекратила въ немъ чистое и живое дыханіе любви къ Вдохнувшему въ него дыханіе жизней.
Похоть плоти такъ занимаетъ всѣ мысли и желанія человѣка естественнаго, что нерѣдко самое сердце его приводитъ въ состояніе безчувствія, и что онъ часто забывъ свое достоинство, пренебрегая своимъ назначеніемъ, и не помышляя о томъ, что тѣло его есть жилище Духа Святаго, рѣшается на всякую скверну и нечистоту, притомъ съ такимъ ущербомъ въ силахъ душевныхъ и тѣлесныхъ, что, расточивъ все земное и небесное наслѣдіе, уже теряетъ способность и возможность побѣдить самого себя.
Суетныя заботы и попеченія міра сего часто останавливаютъ благое стремленіе духа, такъ что въ то время, какъ неповрежденная совѣсть показываетъ еще грѣшнику открытые пути ко спасенію, а Божественная благодать различными средствами возбуждаетъ его отъ сна грѣховнаго, міръ, со всѣми своими прелестями и очарованіями, возставъ противъ своего отшельника, преклоняетъ его подъ иго собственнаго владычества, и, возбуждая въ свою чреду въ его сердцѣ, растлѣнномъ по естеству, различныя чувственныя похотѣнія, довершаетъ наконецъ надъ нимъ побѣду свою. Ибо сіи похотѣнія, заключивъ слабый и немощный духъ его въ предѣлахъ бренной плоти, дѣлаютъ его совершенно неспособнымъ къ паренію въ горняя. Онѣ до того простираютъ надъ нимъ насильственную власть свою, что, вытѣснивъ изъ сердца его все святое и Божественное, часто дѣлаютъ его непроницаемымъ для самаго огня Божественной любви, имущей согрѣть и оплодотворить безводную пустыню сердца нашего.
Наконецъ гордость житейская, сіе сѣмя сатанинское, еще со времени прародителей зароненное и вкоренившееся въ сердцѣ человѣческомъ, произращая мало по малу непотребныя тернія, безпрестанно заглушаетъ возникающее жито правды, и не даетъ мѣста дѣйствію благодати. Малое и ничтожное твореніе — человѣкъ, упоенный гордостію, часто, при самомъ паденіи, не сознаетъ себя падшимъ, и, питаясь суетною надеждою, при всѣхъ своихъ слабостяхъ, рано или поздно возвратить потерянное блаженство, нерѣдко доходитъ до такого самозабвенія, что даже мечтаетъ взойти на небо, и выше звѣздъ небесныхъ утвердить престолъ своего благополучія, не обращая вниманія на то, что подъ ногами его уже разверста алчная бездна, готовая поглотить его со всѣми безразсудными надеждами и беззакокіями.
Итакъ все, что только Троичнымъ совѣтомъ Предвѣчнаго ни дано человѣку въ отличіе отъ прочихъ тварей, въ короткое время разрушено и уничтожено тройственною силою похотѣнія, обитающаго въ насъ до нынѣ, и если бы, по ходатайству Іисуса Христа, благодать Божественная, всегда немощное врачующая, и оскудѣвающее восполняющая, своею всемогущею силою не способствовала намъ въ немощахъ нашихъ, и не очищала беззаконій нашихъ: то Духъ Божій не имѣлъ бы пребывать во всѣхъ человѣцѣхъ: зане суть плоть (Быт. 6, 3).
Посему все наше утѣшеніе и все упованіе о спасеніи заключается въ содѣйствіи намъ всемощной благодати Божіей. Она-то есть надежнѣйшій руководитель, ведущій насъ къ животу вѣчному; ея только святымъ огнемъ сожигается въ насъ все нечистое и скверное и возжигается свѣтъ разума и благочестія, свѣтъ славы Божіей, сіявшей нѣкогда, яко полудне, въ душѣ человѣка, созданнаго по образу Божію. Божественные Апостолы, когда исполнились Духа Святаго, испытали на себѣ всѣ дѣйствія благодати. Ибо, получивши даръ языковъ, содѣлались премудрыми, чудотворцами, прозорливцами, во всемъ сильными и неустрашимыми, и столь славными по всей вселенной, что, будучи рыбарями и ненаученными человѣческой премудрости, проповѣдывали слово Божіе съ толикою мудростію и успѣхомъ, что самые ученые и мудрые книжники не могли противустати ихъ мудрости и Духу, имже глаголаху (Дѣян. 6, 9).
Итакъ, слушатели, не угашайте духа (1 Сол. 5, 19) въ сердцахъ своихъ, полученнаго вами нѣкогда въ тайнѣ крещенія, и нынѣ получаемаго въ пріобщеніи святыхъ таинъ и въ молитвенномъ собесѣдованіи съ Богомъ съ истинною вѣрою и нелицемѣрною любовію; повинуйтеся наставленіямъ сего небеснаго Учителя, и болѣе и болѣе исполняйтеся Духомъ (Ефес. 5, 18). Ибо, по словамъ святаго Макарія, «если бы чудесныя дѣйствія благодати не находились неотлучно съ душею, то не могла бы она ниже служенія слова пріять, ни понести какихъ либо трудовъ, ни пещись о самой себѣ; когда же достигнетъ духовнаго совершенства, и чрезъ таинственное сообщеніе съ Утѣшителемъ сама содѣлается духомъ: тогда она вся свѣтомъ, вся окомъ, вся радостію, вся веселіемъ, вся любовію, вся благостію и милосердіемъ бываетъ». Запечатлѣвъ слова сіи въ сердцѣ своемъ, соединимъ гласъ сердецъ нашихъ съ гласомъ молящейся Церкви, да небесный Утѣшитель пріидетъ, вселится въ насъ, очиститъ насъ отъ всякія скверны и спасетъ души наши. Аминь.
Источникъ: Собраніе словъ, бесѣдъ и рѣчей Сѵнодальнаго Члена Высокопреосвященнѣйшаго Арсенія, митрополита Кіевскаго и Галицкаго. Часть I. — СПб.: Въ типографіи духовнаго журнала «Странникъ», 1874. — С. 252-258.
Customer Feedback (0)