Михаилъ Пселлъ († XI в.)
Отвѣтъ на вопросъ нѣкоего монаха относительно опредѣленія о смерти.
1. Твой вопросъ, какъ ты мнѣ поставилъ его, ученнѣйшій отецъ, не такъ ужъ нуждается въ моемъ изслѣдованіи его: потому что тѣмъ, въ какой именно формѣ ты его поставилъ, ты предложилъ и готовое разрѣшеніе его. — Потому что дѣйствительно для Бога нѣтъ ничего, чтó было бы не опредѣленнымъ: ни жизнь, ни смерть, ни рожденіе, ни существованіе — ничего изъ того, чтó живетъ и существуетъ. Потому что если Божество является Предѣломъ в с е г о, то какъ могло бы быть, чтобы что-то изъ всего этого осталось для Него не опредѣленнымъ? И если Онъ объемлет в с е время — можно же сказать: Имъ было установлено и то, чтó было до времени, и прежде вѣковъ, — и, вѣдая настоящее, какимъ образомъ Онъ могъ бы быть въ невѣдѣніи относительно чего-то, имѣющаго быть въ будущемъ? Такое невѣдѣніе будущаго свойственно намъ, для которыхъ время размѣрено и которые знаемъ настоящее, насколько событія, совершающіяся въ настоящее время, доходятъ до нашего свѣдѣнія; будущее же мы отнюдь не знаемъ, потому что мы не живемъ въ будущихъ событіяхъ, но жизнью въ настоящемъ совершенно отдѣлены отъ оныхъ. Итакъ, легко было отвѣтить на твой вопросъ.
2. Болѣе же злободневный вопросъ [дабы въ основныхъ чертахъ и въ формѣ письма мнѣ изложить тебѣ все вмѣстѣ] представляютъ софисты [1] такимъ образомъ, чтобы онъ былъ вопросомъ не только о предопредѣленіи смерти, но и о всемъ другомъ, происходящемъ въ мірѣ.
3. Потому что они ставятъ вопросъ такъ: дѣйствительно-ли Богъ знаетъ будущее? Когда же собесѣдникъ отвѣтитъ на этотъ вопросъ утвердительно [потому что нельзя же идти противъ общепризнаннаго принципа], тогда они прибавляютъ: опредѣленное-ли у Него знаніе будущаго, или же — какъ у насъ, людей, — неопредѣленное? Когда же мы согласимся, что у Него знаніе такого рода опредѣленное [потому что иное было бы нелѣпо утверждать], они немедленно, какъ слѣдующій аргументъ, вносятъ нѣчто абсурдное. Потому что они говорятъ такъ: если Онъ опредѣленно знаетъ, что одинъ будетъ праведнымъ, а другой — неправеднымъ и умретъ тѣмъ или инымъ образомъ, то тогда и праведный не является праведнымъ самъ по себѣ и неправедный не по своей волѣ вступилъ на путь неправды; да даже и убійца не является грѣшникомъ: потому что для умершаго пришелъ опредѣленный ему Богомъ конецъ жизни; и поскольку Богъ з н а л ъ, какимъ образомъ тотъ умретъ, постольку и послѣдовало убійство. Потому что какъ могло бы произойти, чтобы Богъ опредѣленно зналъ, что данный человѣкъ будетъ убитъ, а тотъ вдругъ избѣжалъ бы сего? Слѣдовательно, убійца какъ совершитель Божественнаго Провидѣнія не только совершенно не несетъ вины, но даже достоинъ и награды какъ исполнившій Владычню волю.
4. Такимъ, стало быть, образомъ эти ловкачи дѣлаютъ свои умозаключенія. Мудрые же, со своей стороны, другимъ образомъ разрѣшаютъ этотъ вопросъ. Познаніе — говорятъ они, — занимая среднее положеніе между предметомъ познанія и познающимъ, свою исходную точку имѣетъ въ познающемъ, вращается вокругъ познаваемаго предмета и становится соотвѣтствующимъ для познающаго. Я поясню это: одно — психическое познаніе (инстинктивное), другое — умственное знаніе и опять же иное — Божіе знаніе; первое дѣйствуетъ по инстинкту, второе происходитъ отъ ума; а третье (то-есть Божіе знаніе) превосходитъ умъ и является трансцендентальнымъ (ὑπὲρ νοῦν ϰαὶ ἐπέϰεινα). Знанія же сами по себѣ не мѣняютъ положеніе вещей, но остаются въ сознающихъ; существующія же вещи не отступаютъ отъ своей природы. Итакъ, Богъ, являясь высшимъ Предѣломъ всего, въ силу Своего совершенства знаетъ положеніе вещей: знаетъ опредѣленно то, что — неопредѣленно, какъ необходимо имѣющее случиться то, что (пока) находится въ предѣлахъ возможнаго; потому что Онъ не измѣняется вмѣстѣ съ существующими положеніями вещей, но знаетъ, какъ обстоитъ порядокъ природы всего сущаго; а оно течетъ и движется согласно своей природѣ.
5. Но, ради Бога, скажи: когда предметы находятся въ отдаленіи отъ Бога (будь то во времени или въ пространствѣ), какимъ образомъ Богъ знаетъ ихъ? Знаетъ ли ихъ какъ отдаленные: или же какъ неотдаленные? Или же: не неотдаленные? На это не отвѣтишь иначе какъ такимъ образомъ: Богъ не разлучается съ ними ни глубиною, ни долготою, ни шириною, но неотступно имѣетъ о нихъ знаніе. Для того чтобы такимъ образомъ знать о предметахъ, измѣнилъ ли Богъ разстояніе между Собою и ими (то-есть — приспособилъ-ли ихъ къ Своему осознанію)? — Согласно тому же понятію (которое было немного выше указано), Богъ, сознавая природу паче естественно и неопредѣлившееся видя какъ уже опредѣлившееся, ни природу не измѣнилъ, ни неопредѣленность вещей не перемѣнилъ: потому что предвѣдѣніе не является причинностью того, чтó сбывается. Такъ что, если Онъ предвидѣлъ порочность однихъ людей и праведность — другихъ, на основаніи сего не слѣдуетъ, что въ силу необходимости одни стали дурными, а другіе праведными; но Онъ, согласно Своей природѣ, обладаетъ знаніемъ всего того, чтó сбывается, а оно движется по своимъ законамъ. И знаетъ Онъ, напримѣръ, что нѣкій человѣкъ повѣсится и такимъ образомъ завершитъ свою жизнь [и не выпусти изъ вниманія то, что было раньше сказано, именно: что знаніе соотвѣтствуетъ знающему], но не по причинѣ сего знанія (которое Богъ имѣлъ о имѣющей ему случиться смерти) онъ умеръ такой насильственной смертью, а потому, что свободной волей онъ послушался лукаваго бѣса. И скажу въ итогѣ, для того чтобы разрѣшить тебѣ твой вопросъ; да, для Бога, поистинѣ, согласно Его предвѣдѣнію, конецъ жизни каждаго опредѣленъ, потому что Онъ обладаетъ знаніемъ будущаго; для насъ же будущее является неопредѣленнымъ; такъ что можно сказать, что, въ одномъ смыслѣ конецъ жизни каждаго опредѣленъ Богомъ; а въ другомъ смыслѣ, — не опредѣленъ; тѣмъ, что Богъ знаетъ это, — опредѣленъ; а тѣмъ, что предвѣдѣніе Божіе само по себѣ не опредѣляетъ будущее, — не опредѣленъ. Внимай же словамъ отцевъ нашихъ, такъ что если найдешь, что одни изъ нихъ говорятъ о томъ, что конецъ нашей жизни опредѣленъ, а другіе — что не опредѣленъ, не подумай, что ихъ ученія противорѣчатъ другъ другу, но сочти, что одно относится къ одному [2], а другое — къ другому [3].
6. Къ тому же, я хочу, чтобы ты зналъ, что наше естество не является какимъ-то простымъ, но мы — множественны и по существу, и по рожденію, и управляемся какъ Промысломъ Божіимъ, такъ и природными законами, а также — и свободной волей. И я говорю это не въ томъ смыслѣ, что что-либо стоитъ внѣ Промысла и Бога, но въ томъ, что есть и нѣчто иное, что оказываетъ вліяніе на нашу жизнь и дѣйствуетъ либо по законамъ природы, либо въ силу свободнаго выбора нашей воли. Такъ, напримѣръ, и сильный морозъ и сильный зной лишаютъ насъ жизни, потому что мы причастны природѣ; и опять же, неумѣстныя рѣшенія губятъ нашу жизнь въ результатѣ нашего произволенія (свободы воли). Поистинѣ, Богъ опредѣленно знаетъ все, но оно дѣйствуетъ согласно своей природѣ.
Вотъ, ты имѣешь въ краткой формѣ отвѣтъ на твой вопросъ, ученнѣйшій и почтеннѣйшій для меня изъ отцевъ [Р.G. Мignе. Т. 122. Col. 916-920].
Примѣчанія:
[1] Слово «софисты» мы добавили отъ себя какъ отвѣчающее смыслу; оригиналъ: «болѣе ловкіе».
[2] Т. е. къ вѣдѣнію Божіему.
[3] Т. е. къ тому, что вѣдѣніе Божіе не означаетъ и предопредѣленіе.
Печатается по изданію: Михаилъ Пселлъ. Богословскія сочиненія. / Пер. съ греч., пред., прим. архим. Амвросія. — СПб.: РХГИ, Лѣтній Садъ, Журналъ «Нева», 1998. — С. 97-102.
Customer Feedback (0)