Прот. Валентинъ Амфитеатровъ († 1908 г.)
Поученіе въ праздникъ Срѣтенія Господня.
Св. Мать Церковь предворяетъ насъ о приближеніи великаго праздника «Срѣтенія Господня». Если мы тщательно приготовляемся къ принятію въ домъ свой всякаго дорогого гостя, то тѣмъ болѣе мы, какъ христіане, должны позаботиться о приготовленіи себя, чтобы достойно принять во внутренній храмъ своей души небеснаго гостя, Господа Іисуса Христа. Въ лицѣ праведнаго мужа, удостоившагося на землѣ встрѣтить и созерцать Бога, Церковь указала и намъ примѣръ встрѣчи Господа. Праведный Симеонъ вполнѣ понималъ свое счастіе и прославилъ Господа. Теперь, когда онъ увидалъ Господа, близость смерти ему стала несомнѣнна, такъ какъ извѣстно, что ему было обѣщано Богомъ, что онъ «не увидитъ смерти, доколѣ не увидитъ Христа Господня».
Почему же праведникъ обнаружилъ такое спокойствіе духа при послѣднемъ концѣ дней? Отвѣтъ на этотъ предметъ даетъ Евангелистъ: Симеонъ былъ праведенъ и благочестивъ.
Слѣдовательно, только праведникъ можетъ безтрепетно, мирно и радостно встрѣтить страшное лицо смерти. Побесѣдуемъ объ этомъ сегодня въ наше назиданіе.
1. Смерть, безспорно, есть самое страшное бѣдствіе, какое только можетъ постигнуть человѣка на землѣ. Страшны для человѣка бѣдность, потеря добраго имени на землѣ, утрата родныхъ, друзей, но смерть еще страшнѣе. Одна мысль о смерти производитъ въ душѣ ужасъ и болѣзненное ощущеніе. Очевидно испугъ смерти зависитъ отъ того, что смерть есть неестественное состояніе человѣка. Человѣкъ созданъ безсмертнымъ какъ душой, такъ и тѣломъ. По намѣренію Божію существо человѣка никогда не должно было расторгаться. Это предназначеніе неизмѣнно осталось въ человѣкѣ и выражается въ любви его къ жизни. Потому-то человѣкъ и боится смерти, которая расторгаетъ душу и тѣло. Человѣкъ пугается минуты, въ которую прервется нить той жизни, которую онъ любитъ по своей природѣ. Къ этому прибавьте неизвѣстность смертнаго часа, разлука со всѣми любимыми предметами, переходъ въ другой міръ, будущая судьба, — все это обуреваетъ душу страхомъ, скорбью, мучительной тоской. По изображенію св. Писанія, смерть есть одно изъ болѣе тяжкихъ несчастій, которое мы во всей силѣ ужаса даже не можемъ вообразить.
Но какъ ни велико бѣдствіе, его можно облегчить постояннымъ ожиданіемъ его. Внезапное несчастіе, даже и не слишкомъ страшное, почти всегда убійственно дѣйствуетъ на человѣка, но бѣдствіе поджидаемое уже не такъ ужасно. Человѣкъ, тѣснимый какими-нибудь постоянными бѣдами, получаеть къ нимъ печальный навыкъ. Такъ, носильщикъ, постепенно пріученный невольнымъ трудомъ носить тяжести, безъ особеннаго ужаса берется за послѣднюю ношу, которая своимъ огромнымъ вѣсомъ ослабитъ въ конецъ его утружденныя мышцы. Бѣднякъ, привыкшій къ страданіямъ нищеты съ меньшимъ отчаяніемъ и страхомъ встрѣчаетъ худшую долю убожества, его постигающаго, какъ постепенное теченіе тяжкихъ обстоятельствъ его неудавшейся жизни, — чѣмъ человѣкъ, начавшій жизнь въ покоѣ и довольствѣ. Такъ и смерть. Какъ она ни страшна, но ее спокойно можетъ встрѣтить лишь тотъ, кто о ней помнитъ, кто ее ожидаетъ и къ ней готовится.
Кто же эти избранные, которые безпрестанно думаютъ о смерти и къ ней приготовляются? Очевидно, не тѣ, для которыхъ мысль о существованіи ограничена только удовольствіями земли. Очевидно, не тѣ, помыслы которыхъ направлены на исканіе развлеченій, на мечтанія о богатствѣ, объ удобствахъ жизни, наслѣдствахъ, подаркахъ, случайныхъ выигрышахъ и удачахъ. Для такихъ людей земная жизнь слишкомъ хороша; въ ней на каждомъ шагу — пріятныя развлеченія. Такіе люди, очевидно, не станутъ постоянно безпокоить себя думой о гробѣ, когда земная жизнь съ каждымъ днемъ несетъ имъ надежды разнообразныхъ, неизвѣданныхъ наслажденій.
Но есть люди, которыхъ томитъ плоть. Она для ихъ души, какъ тюрьма для свободы, какъ неумолимый врагъ, постоянно досаждающій и осаждающій. Для такихъ людей смерть есть побѣда. Они знаютъ, что эта гостья принесетъ миръ ихъ душѣ, обуреваемой плотью. Такіе люди суть праведники.
Есть люди, которые замѣчаютъ внутри себя нестроеніе, разладъ, видя предъ собой бѣдныхъ, плачущихъ, слыша про скорби, про горе, считаютъ землю пріютомъ недовольства, или, какъ называетъ ее пророкъ Іеремія, юдолью плача и скорбей. Для такихъ людей, чѣмъ скорѣе оставить это состояніе, тѣмъ лучше. Они вѣруютъ, что за гробовой доской соединятся со Христомъ, и потому непрестанно ожидаютъ этой вожделѣнной минуты, постоянно помнятъ о концѣ своего земного странствованія. Эти люди суть праведники.
И для такихъ людей часъ смерти уже не есть нечаянность. Ложится ли онъ въ постель, ища покоя своему утружденному тѣлу, — стыдливыя, набожныя уста твердятъ молитву: «Господи, се ми гробъ предлежитъ, се ми смерть предстоитъ... (Молитва на сонъ грядущій). Возстану ли отъ сна?» — Они помышляютъ о томъ послѣднемъ, долгомъ, долгомъ снѣ, отъ котораго пробудитъ только громкая труба Архангела. Такихъ людей не устрашитъ встрѣча со смертью. Такими людьми, чрезъ примѣръ Симеона Богопріимца, желаетъ насъ видѣть христіанская Церковь.
2. Задумывались ли вы надъ словомъ: умереть? Умереть — значитъ разстаться со всѣми предметами, которые окружаютъ человѣка въ этой жизни. Душа разлучается съ тѣломъ; тѣло будетъ какъ пыль; станетъ оно холоднымъ, безобразнымъ, неподвижнымъ, ни на что негоднымъ матеріаломъ, готовымъ къ гніенію и разложенію.
Умереть — это значитъ разстаться со всѣми благами этой жизни. Богачъ становится бѣднѣе самаго худороднаго, оборваннаго нищаго; почесть, удовольствія для мертваго человѣка это менѣе, нежели для взрослаго — неодушевленныя нарядныя куклы. Умереть — это значитъ разстаться на вѣкъ съ близкими душѣ родными, друзьями... Не для мертвыхъ восходитъ солнце, не для мертвыхъ свѣтятъ яркія звѣзды, не мертвыхъ зоветъ церковный благовѣстъ, не для мертвыхъ придетъ весна, потекутъ полноводныя рѣки, прилетятъ птицы, запоютъ, совьютъ себѣ гнѣзда... Для мертвыхъ навсегда зашла ясная заря!
Но всякую вообще разлуку безъ страданія можетъ перенести только тотъ, чье сердце не привязано къ предметамъ, съ которыми онъ разстается, потому что сердце способно скорбѣть и тужить при разлукѣ съ предметами своей любви. Наше сердце по природѣ своей стремится всегда быть вмѣстѣ съ любимыми предметами, обладать ими, — и въ этомъ находитъ свое счастье.
Разлука же лишаетъ сердце этого удовольствія и потому-то сердцу тяжело разставаться съ тѣмъ, что оно любитъ. Чего же наше сердце не любитъ, съ тѣмъ даже вѣчная разлука не только безтревожна, но даже успокоительна. Стало быть, и вѣчную разлуку съ этимъ міромъ можетъ безъ скорби перенести только тотъ, чье сердце къ нему непристрастно...
Кто же это? Очевидно, не тѣ люди, которые свою жизнь измѣряютъ удобствомъ и комфортомъ; и не тѣ, кому жизнь безъ развлеченій и удовольствій кажется истомой, скукой, наказаніемъ, печальной загадкой...
Но есть люди, которые, по выраженію Спасителя, живутъ, не любя міра, ни яже въ мірѣ, люди, понимающіе всю пустоту преходящихъ, прерывающихся земныхъ наслажденій, всю суетность земныхъ благъ и потому съ осторожностью и крайнею осмотрительностью ими пользующіеся. Эти люди — суть праведники... Стало быть, только они, только люди съ правой душой, безъ тоски и отчаянія могутъ скончаться мирно. Грѣшники же, разставаясь при смерти со всѣмъ, къ чему было привязано ихъ сердце, должны испытывать тяжкую и жесточайшую тоску.
3. Часъ смерти — время послѣдняго суда совѣсти. Въ жизни вихрь суеты, шумъ разнообразныхъ удовольствій заглушаетъ голосъ совѣсти до такой степени, что человѣкъ не внимаетъ ея обличеніямъ. Совѣстъ въ немъ какъ бы засыпаетъ. Но въ послѣднія минуты жизни она возстаетъ во всемъ своемъ грозномъ величіи. Здѣсь умолкаетъ суета. Всѣ удовольствія міра уходятъ отъ взора умирающаго. Самые близкіе люди хранятъ безмолвное молчаніе предъ смертнымъ одромъ отходящаго изъ этой жизни человѣка.
Въ эти минуты начинается послѣдній судъ совѣсти: память освѣщаетъ всю праведную жизнь день за днемъ.
Можно представить кому легко умирать? Разумѣется, не тѣмъ, кто въ своей жизни шелъ противъ законовъ и велѣній совѣсти.
Но есть люди, чистые предъ своей совѣстью. Если они и преступали ея законы, то глубокимъ раскаяніемъ заглаживали свое преступленіе и слезами умиленія омывали свои грѣховныя язвы. Такихъ людей называютъ благочестивыми. Для нихъ-то не ужасны предсмертныя минуты. Но для человѣка грѣшнаго эти предмогильныя минуты, эти предсмертныя сужденія совѣсти есть тяжкое предвѣстіе другого осужденія, — вѣчнаго осужденія.
Однако и праведника можетъ смутить явленіе смерти. Его мысли не могутъ равнодушно представить себѣ болѣзненной разлуки души съ тѣломъ. Для многихъ страшна мысль о строгости будущаго суда. Но въ эти минуты человѣку праведному является утѣшительницей вѣра. Вѣра успокаиваетъ умирающаго убѣжденіемъ, что Судія Господь сколько правосуденъ, столько же и милосердъ; что въ будущемъ вѣкѣ всѣмъ предназначена блаженная участь. Ангелы небесные невидимо ободряютъ блаженно умирающаго. Самъ Господь укрѣпляетъ его Своей благодатію, и человѣкъ благочестивый, съ вѣрой въ блаженную вѣчность, мирно, радостно отходитъ изъ этой жизни.
Потому въ псалмахъ Давида торжественно упоминается о смерти благочестивыхъ людей: «честна предъ Господомъ смерть преподобныхъ Его!»
Спросимъ себя: есть ли у насъ то, что дѣлаетъ кончину праведниковъ мирной?
Господь, по Своему милосердію, скрылъ отъ насъ день и часъ нашей смерти для того, чтобы мы помышляли о ней. Однако, нужно признаться, немногіе о ней думаютъ. Видимъ смерть постоянно, но къ себѣ этого явленія не относимъ и живемъ такъ, какъ будто никогда не умремъ. «Смерть еще далека, — мечтаютъ многіе, — успѣемъ приготовиться». Но эта мечта есть жалкое заблужденіе. Развѣ мы не знаемъ, что слабое дуновеніе вѣтра, капля выпитой холодной воды была для многихъ близкихъ, намъ людей причиной смерти? Развѣ мы не видимъ, что мечъ смерти разитъ людей даже тогда, когда они вовсе не помышляютъ о ней, надѣясь на крѣпость своего здоровья? Это и называется лютой смертью грѣшника на землѣ, которая есть признакъ смерти второй, по ту сторону гроба. Ужели мы думаемъ, что именно для насъ измѣнится вѣчный, законъ природы, что только мы одни не умремъ? — Нѣтъ, умремъ и мы, какъ всѣ люди умираютъ.
Представляйте возможно чаще смерть. Представленіе о ней заставитъ насъ взглянуть разумнымъ взглядомъ на мірскую суету, заставитъ подумать о своей вѣчной судьбѣ, побудитъ насъ жить по совѣсти и закону Божію. Тогда и каждый изъ насъ удостоится мирной кончины. Тогда и каждый изъ насъ при концѣ своихъ дней можетъ воззвать къ Владыкѣ жизни и смерти, какъ Симеонъ: «Нынѣ отпущаеши раба Твоего, Владыко, съ миромъ». Аминь.
Источникъ: Духовныя поученія протоіерея В. Н. Амфитеатрова. — М.: Типо-литографія Т-ва И. Н. Кушнеревъ и К°, 1911. — С. 328-335.
Customer Feedback (0)