Митр. Арсеній Стадницкій († 1936 г.)
Рѣчь на торжественномъ засѣданіи Священнаго Собора, посвященномъ памяти мученически скончавшагося митрополита Кіевскаго Владиміра (Богоявленскаго), 15 (28) февраля 1918 года.
Ваше Святѣйшество, преосвященные архипастыри, отцы, братіе и сестры.
Не такъ еще давно высокопреосвященный Владыка митрополитъ Владиміръ, до избранія Его Святѣйшества, возглавлялъ Соборъ и преподавалъ ему благословеніе въ этой соборной палатѣ, устроенной его трудами. Недавно еще мы провожали его въ Кіевъ, въ упованіи видѣть его снова здѣсь и вмѣстѣ трудиться для блага Святой Церкви. А теперь мы собрались сюда, чтобы помянуть его мученическую кончину. На мнѣ лежитъ печальный долгъ почтить своимъ немощнымъ словомъ святителя, убіеннаго злодѣйскими руками. Побуждаюсь къ этому моими личными отношеніями къ почившему Святителю. Я, какъ духовный сынъ его по благодати архіерейства, принадлежалъ къ числу тѣхъ, к о т о р ы е н е т ѣ с н о в м ѣ щ а л и с ь в ъ е г о л ю б я щ е м ъ с е р д ц ѣ (2 Кор. 6, 12). Но не вѣнокъ похвалъ я буду ему сплетать, хотя для этого можно было бы собрать много прекрасныхъ и благоуханныхъ цвѣтовъ. Да и что значатъ эти похвалы, когда Господь увѣнчалъ уже его вѣнцомъ неувядаемымъ, вѣнцомъ мученическимъ. Пусть моя краткая рѣчь будетъ горсточкой земли на его еще свѣжую могилу.
Имя митрополита Владиміра съ извѣстнымъ значеніемъ стало мнѣ знакомо съ 1896 года, когда я былъ ректоромъ Новгородской семинаріи. Предъ этимъ Владыка прожилъ въ Новгородѣ 5 лѣтъ (съ 1886 по 1891 г.), сначала въ должности настоятеля монастыря Антонія Римлянина, а затѣмъ — въ званіи викарія Петербургской митрополіи. Прошло 5 лѣтъ со времени оставленія Владыкою Новгорода. Это — небольшой періодъ, но во всякомъ случаѣ достаточный для того, чтобы память о томъ или другомъ лицѣ поблекла. Однако память о Владыкѣ Владимірѣ была слишкомъ свѣжа. Новгородцы вспоминали о немъ, какъ о выдающемся проповѣдникѣ, архипастырѣ кроткомъ, доступномъ для всѣхъ. И тогда, спустя 5 лѣтъ послѣ пребыванія въ Новгородѣ Владыки, и теперь, почти черезъ 30 лѣтъ послѣ отбытія его изъ Новгорода, новгородцы-современники его, теперь уже убѣленные сѣдинами старцы, съ душевною признательностью и любовію хранятъ благоговѣйную памятью о преосвященномъ Владимірѣ. Эта любовь сказалась тогда съ особою силою при прощаніи его съ Новгородомъ, предъ отъѣздомъ его на Самарскую каѳедру. Выразителемъ этихъ чувствъ народныхъ былъ 70-тилѣтній старецъ, каѳедральный протоіерей В. С. Орантскій, современникъ архимандрита Фотія и графини А. А. Орловой. Въ своей рѣчи, онъ, между прочимъ, говорилъ: «безъ всякой примѣси лести, а напротивъ — по прямому требованію чистой совѣсти, смѣю высказать предъ лицомъ Вашего Преосвященства, что все, что явлено Вами, — въ благоговѣйномъ ли совершеніи божественной службы, въ проповѣданіи ли слова Божія въ частныхъ, особо выдающихся случаяхъ въ храмѣ и внѣ онаго, — когда всякій разъ сила и красота слова брала въ духовный плѣнъ сердца всѣхъ слушателей — въ исполненіи ли дѣлъ по управленію, въ домашнемъ ли, или общественномъ обращеніи и собесѣдованіи, — все это носитъ на себѣ характеръ величія Святителя, проникнутаго до глубины ума, впечатлительно вліятельнаго, и доброты евангельской, Самимъ Господомъ явленной и заповѣданной. Приближая насъ къ себѣ до очарованія и восторга, ты умѣлъ въ тоже время сохранить высокое достоинство свое до предѣла благоговѣнія и страха предъ тобой». По свидѣтельству лѣтописца того времени, весь народъ, переполнявшій тогда Софійскій соборъ, плакалъ навзрыдъ. Тутъ только можно было составить себѣ ясное представленіе о томъ, сколь крѣпкою и сильною любовію любитъ русскій православный народъ своихъ кроткихъ, добрыхъ и просвѣщенныхъ архипастырей. Самъ Владыка былъ глубоко тронутъ такими выраженіями любви къ нему, относя ее къ общему нашему пастыреначальнику Іисусу Христу. Считая время пребыванія своего въ Новгородѣ лучшимъ періодомъ своей жизни, онъ при прощаніи далъ обѣщаніе никогда не забывать новгородцевъ въ молитвахъ своихъ: а щ е з а б у д у т е б е, богоспасаемый Новгородъ, з а б в е н а б у д и д е с н и ц а м о я; п р и л ь п н и я з ы к ъ м о й к ъ г о р т а н и м о е м у, а щ е н е п о м я н у т е б е... И у него дѣйствительно хранились самыя лучшія воспоминанія о Новгородѣ. Я имѣлъ утѣшеніе два раза принимать его у себя въ Новгородѣ, и новгородцы встрѣчали и провожали своего бывшаго архипастыря съ такою же любовію, какъ и 30 лѣтъ назадъ. Такова истинная любовь, не ограничиваемая ни временемъ, ни пространствомъ.
Въ началѣ 1898 года послѣдовало назначеніе Владыки Владиміра изъ экзарха Грузіи на Московскую митрополію. Въ это время я уже былъ ректоромъ Московской академіи и такимъ образомъ сталъ сотрудникрмъ его въ этомъ званіи. Свидѣтельствую предъ всѣми, что отношенія его къ академіи были вполнѣ благожелательныя. Это выражалось въ частыхъ посѣщеніяхъ имъ академіи, въ обычные дни и въ нарочитые академическіе праздники, а въ особенности — въ томъ, что онъ интересовался внутреннею жизнью академіи, зналъ по имени и отчеству почти всѣхъ профессоровъ, помогалъ матеріально студентамъ и органу Московской духовной академіи, «Богословскому Вѣстнику». Шесть лѣтъ я пробылъ въ качествѣ сотрудника Владыки, послѣ чего Господь указалъ мнѣ другія послушанія — въ Псковѣ и Новгородѣ; но связь моя съ Владыкой не только не прерывалась, а все болѣе и болѣе укрѣплялась. Съ тѣхъ поръ въ теченіе 14 лѣтъ, до самаго послѣдняго времени, я имѣлъ утѣшеніе часто бывать въ общеніи съ нимъ въ Петроградѣ, гдѣ я пребывалъ по званію члена Государственнаго Совѣта, а Владыка — по званію члена Святѣйшаго Сѵнода. Всегда я встрѣчалъ отъ него ласку и любовь, и я былъ, быть можетъ, однимъ изъ немногихъ свидѣтелей тѣхъ переживаній, которыя испытывалъ Владыка и отъ внѣшнихъ обстоятельствъ, связанныхъ съ перемѣнами каѳедръ, и отъ внутреннихъ потрясеній, которыхъ такъ много приходится на долю архіереевъ. Эти переживанія не видны многимъ, судящимъ объ архіереяхъ по общей внѣшней, т. е. парадной обстановкѣ; а если бы они знали, что часто переживаютъ архіереи въ тиши келій или, быть можетъ, даже и роскошныхъ палатъ, они не были бы такъ легкомысленны въ сужденіяхъ о нихъ...
Двадцатилѣтнее общеніе съ усошпимъ Святителемъ запечатлѣло въ душѣ моей его духовный обликъ, и мнѣ хотѣлось бы, хотя и въ краткихъ чертахъ, обрисовать черты этого образа, которыя для многихъ были недоступны вслѣдствіе свойствъ характера Владыки.
Основной стихіей его духовной жизни являлось с м и р е н і е, смиреніе евангельское, смиреніе мытаря, а не фарисея, — то истинное смиреніе, которое состоитъ въ сознаніи своихъ немощей. И на немъ исполнились слова Спасителя: с м и р я я й с е б е, в о з н е с е т с я. Онъ былъ вознесенъ на такую высоту, какая только возможна на положеніи іерарха. И эта высота вознесенія часто угнетала его отъ смиреннаго сознанія, что, быть можетъ, онъ и недостоинъ такого возвышенія. Это смиреніе сказывалось въ постоянной скромности его бытовой, домашней жизни. Я увѣренъ, что если бы тѣ, которые въ своемъ легкомысліи или по злобѣ занимаются подсчетомъ архіерейскихъ доходовъ и богатствъ, увидѣли бы скромную обстановку перваго іерарха, они были бы посрамлены. Они убѣдились бы, какое неправильное понятіе объ архіереяхъ составляется у людей, которые не знаютъ сокровенной жизни ихъ... Затѣмъ это смиреніе выражалось въ з а с т ѣ н ч и в о с т и въ отношеніяхъ къ людямъ. Эта застѣнчивость, можно сказать, была природнымъ свойствомъ Владыки. Въ книгѣ, посвященной описанію жизни Митрополита Антонія, есть такой эпизодъ изъ дѣтской жизни обоихъ покойныхъ митрополитовъ. Однажды къ отцу митрополита Антонія пріѣхалъ изъ сосѣдняго села батюшка съ 8-ми лѣтнимъ сыномъ. Мальчикъ, увидавъ семинаристовъ изъ многочисленной семьи Вадковскаго, испугался и забился подъ телѣгу въ сараѣ. Саша Вадковскій (впослѣдствіи Митрополитъ Петербургскій Антоній), которому тогда было десять лѣтъ, принялъ въ мальчикѣ живое участіе, пожалѣлъ его, купилъ на одну копѣйку мороженаго и угостилъ мальчика, и у того пропалъ страхъ. Мальчикъ этотъ — Вася Богоявленскій — нынѣшній Петроградскій Митрополитъ Владиміръ. (Антоній Митрополитъ С.-Петербургскій и Ладожскій. Стр. 12. М. Б. 1915 г.). Я привелъ этотъ маленькій эпизодъ для того, чтобы показать, что застѣнчивость была природнымъ свойствомъ митрополита Владиміра. Она выражалась въ осторожности и, можетъ быть, подъ вліяніемъ условій жизни, въ нѣкоторой подозрительности. Она вредила ему во мнѣніи людей. Онъ казался сухимъ, жесткимъ, безучастнымъ, и о немъ составлялось неправильное понятіе у людей, мало знавшихъ его. Эта застѣнчивость была однимъ изъ поводовъ къ огорченію отъ перевода его изъ Москвы въ Петроградъ. Въ это время онъ посѣтилъ Новгородъ, чтобы помолиться предъ новгородскими святынями и испросить благословеніе на новое мѣсто послушанія. На мой недоумѣнный вопросъ о причинахъ скорби Владыки по поводу этого назначенія въ стольный тогда городъ Владыка со свойственнымъ ему смиреніемь отвѣтилъ: «я привыкъ бывать тамъ въ качествѣ гостя, но я человѣкъ не э т и к е т н ы й, могу не прійтись тамъ «ко двору»; тамъ разныя теченія, а я не смогу слѣдовать за ними, у меня нѣтъ характера приспособляемости». И, дѣйствительно, мы знаемъ, что онъ не примѣнялся и не пришелся «ко двору». Слѣдствіемъ этого, равно какъ и другихъ обстоятельствъ, о которыхъ я не считаю благовременнымъ теперь говорить, и было перемѣщеніе его въ Кіевъ. Эта застѣнчивость была причиною и того, что на новыхъ мѣстахъ служенія встрѣчали его и относились къ нему сначала очень сдержанно. Такъ и Москва отнеслась къ нему сначала. Но я былъ свидѣтелемъ того, какъ та же Москва чрезъ 14 лѣтъ провожала своего уже горячо любимаго архипастыря въ Петроградъ. Да и что говорить объ этомъ, когда всѣ вы — свидѣтели этого незабвеннаго разставанія Владыки съ Москвою. И настоящее многолюдное собраніе, — развѣ не свидѣтельствуетъ о той тѣсной связи, какая сущестновала между нимъ и его паствою? Москва поняла любящее сердце Владыки, и онъ раскрылъ свое сердце, и ему тяжело было разставаться съ Москвой.
Но это смиреніе, эта скромность, застѣнчивость соединены были въ немъ съ горѣніемъ духа. На немъ исполнились слова Св. Апостола Павла: р а б о т а й т е Г о с п о д е в и, д у х о м ъ г о р я щ е (Рим. 2, 11). Онъ дѣйствительно горѣлъ духомъ, пламенѣлъ ревностію по Дому Божію, которая снѣдала его. Эта ревность выражалась прежде всего въ неустанномъ проповѣдываніи слова Божія. Самая манера его проповѣдыванія свидѣтельствовала объ этомъ горѣніи духа. Слабый, болѣзненный тѣломъ, съ тихимъ голосомъ, онъ во время произнесенія проповѣдей преображался, воодушевлялся, голосъ становился крѣпкимъ и силою горячаго слова онъ плѣнялъ умы и сердца слушателей. Будучи самъ усерднымъ служителемъ слова Божія и проповѣдникомъ, онъ и пастырей церкви побуждалъ проповѣдывать. Основная мысль проповѣдей его состояла въ томъ, что мы переживаемъ періодъ не только политической борьбы, но и релегіозной. Онъ предрекалъ грядущую опасность для Церкви отъ соціализма. Онъ указывалъ, что подъ Церковь Христову подкапываются многочисленные враги ея, что страданія Христа повторяются въ страданіяхъ Церкви Христовой, которая есть тѣло Его. Подобно Христу, предъ страданіями Своими призывавшему учениковъ Его къ бодрствованію и молитвѣ, чтобы не впасть въ искушеніе, и онъ призывалъ всѣхъ вѣрующихъ, а наипаче пастырей, чтобы они не спали и почивали, а вступали на духовную борьбу съ темными силами вѣка сего. Горѣніе духа обнаруживалось и въ томъ, что онъ хотѣлъ, чтобы завѣты Христовы были усвоены всѣми христіанами, чтобы они были христіанами не по имени только, а на самомъ дѣлѣ. Этимъ объясняются особенныя заботы его о трезвости. Онъ былъ ревностнымъ поборникомъ проведенія абсолютной трезвости въ народѣ; онъ видѣлъ несчастія людей въ томъ, что они одурманиваютъ себя ядовитымъ зеліемъ и теряютъ образъ Божій...
Наконецъ, образъ усопшаго святителя представляется мнѣ какъ образъ человѣка д о л г а. На свое служеніе онъ смотрѣлъ какъ на послушаніе, которое долженъ исполнить до конца, твердо и непоколебимо, подобно истинному воину, стоя на своемъ посту даже до смерти. И никто изъ знающихъ его не обвинитъ въ томъ, что онъ гнулся сѣмо и овамо. Онъ шелъ по прямому пути, и на свѣтломъ челѣ его нѣтъ пятна приспособляемости или того, что называется оппортунизмомъ. Неоднократно подъ вліяніемъ тяжкихъ обстоятельствъ внѣшней и внутренней жизни у него являлась мысль объ уходѣ на покой. Впервые, насколько мнѣ извѣстно, она явилась у него вь тяжкую годину 1905 г., когда онъ за свое мужественное слово подвергся жестокой травлѣ, не будучи поддержанъ даже въ высшихъ церковныхъ бюрократическихъ кругахъ. Съ 1912 года, со времени перехода его въ Петербургъ, нездоровыя придворныя теченія, связанныя со злымъ геніемъ Россіи, имени котораго я не считаю здѣсь приличнымъ упоминать, и другія тяжелыя обстоятельства и, наконецъ, неожиданный и оскорбительный для него переводъ въ Кіевъ, все болѣе и болѣе устремляли его мысль къ уходу на покой.
Въ ноябрѣ 1915 года состоялся неожиданный переводъ его въ Кіевъ, о чемъ Владыка самъ повѣдалъ мнѣ первому, 24 ноября, пригласивъ меня къ себѣ въ 8 час. утра. Не забыть мнѣ его словъ, сказанныхъ какъ бы мимоходомъ въ отвѣтъ на мое приглашеніе, какъ Предсѣдателя Всероссійскаго Братства трезвости, отслужить въ Храмѣ Воскресенія на Варшавкѣ. «Да вѣдь я уже не Петроградскій Митрополитъ, а Кіевскій. Только что получено объ этомъ сообщеніе. Такамъ образомъ, я поистинѣ — Всероссійскій митрополитъ, какъ занимавшій всѣ митрополичьи престолы». При всемъ показномъ спокойствіи, онъ, видимо, былъ очень удрученъ. Не менѣе и я былъ пораженъ такимъ извѣстіемъ. Нѣсколько минутъ мы молчали. Я прервалъ это молчаніе словами: «Владыко. А не лучше ли теперь уйти на покой?» Такой вопросъ я позволилъ себѣ задать, имѣя въ виду неоднократныя наши бесѣды на эту тему. Владыка какъ будто ожидалъ отъ меня такого совѣта, но тутъ же уже совершенно спокойно отвѣтилъ: «да, судя по человѣческимъ соображеніямъ, я съ Вами согласенъ. Пора и честь знать. А по Божьему, какъ? Удобно ли испытывать и предупреждать волю Божію? А долгъ, который мы клятвенно обѣщались исполнять? Скажутъ, что ушелъ изъ-за оскорбленнаго самолюбія. Нѣтъ, видно такова воля Божія. А умереть все равно, гдѣ бы то ни было».
Недолго онъ святительствовалъ въ Кіевѣ. Присутствуя то въ Сѵнодѣ, то на Соборѣ, онъ не могъ проявить въ Кіевѣ тѣхъ качествъ души, которыя, какъ я сказалъ, вслѣдствіе его природной застѣнчивости могли быть узнаны послѣ нѣкотораго промежутка времени. Онъ былъ только гостемъ въ Кіевѣ, и его не узнали. Въ концѣ ноября прошлаго года, когда на Украинѣ произошли извѣстныя политическія и церковныя событія, и когда явился оттуда преосвященный викарій съ просьбою идти спасать Церковь отъ раздѣленія, онъ, вѣрный своему долгу, правда послѣ нѣкотораго колебанія, рѣшилъ туда пойти, чтобы умиротворить свою паству, и не допустить отдѣленія Украинской Церкви отъ Россійской. Быть можетъ, онъ уже предвидѣлъ свою Голгоѳу. Живо припоминаются мнѣ послѣднія минуты прощанія съ нимъ предъ отбытіемъ его въ Кіевъ. Скорбныя думы омрачали его лице. Нервность замѣтна была въ рѣчи и въ дѣйствіяхъ. На наше утѣшеніе, что мы скоро свидимся, онъ отвѣтилъ, что все находится въ волѣ Божіей. И воля Божія о немъ свершилась..
Наступившій періодъ гоненія на Церковь Божію уже ознаменовался мученическими кончанами священно-служителей, а теперь — и такою же кончиною архипастыря. Но исторія показываетъ, что сила гоненій всегда слабѣе духа исповѣдничества и мученичества. Сонмъ мучениковъ освѣщаетъ намъ путь и показываетъ силу, предъ которой не устоятъ никакія гоненія. Исторія же свидѣтельствуетъ, что н и о г о н ь, н и м е ч ъ, н и н а с т о я щ е е, н и б у д у щ е е, н и г л у б и н а, н и в ы с о т а, — ничто не можетъ отторгнуть вѣрующихъ, а особенно пастырей отъ любви Христовой. И такія жертвы, какова настоящая, никого не устрашатъ, а напротивъ — ободрятъ вѣрующихъ идти до конца путемъ служенія долгу даже до смерти.
Убіенный святитель предстоитъ теперь предъ престоломъ Божіимъ, увѣнчанный вѣнцомъ мученичества. Онъ кровью оросилъ служеніе Русской Церкви и ничего не уступилъ изъ своего долга. И на немъ исполняются Слова Тайнозрителя: б у д и в ѣ р е н ъ д о с м е р т и, и д а м ъ т и в ѣ н е ц ъ ж и в о т а.
Архіерейство его да помянетъ Господь Богъ во царствіи Своемъ.
Всѣ присутствующіе поютъ: «Со святыми упокой».
Источникъ: «Памяти убіеннаго митрополита Кіевскаго Владиміра». Священный Соборъ Православной Россійской Церкви. Дѣяніе 85-ое, 15 (28) февраля 1918 года. // Прибавленія къ Церковнымъ вѣдомостямъ, изданіе Православной Русской Церкви. Еженѣдельное изданіе. № 9-10. — 16 (29) марта 1918 года. — Пг.: Типографія М. П. Фроловой (влад. А. Э. Коллинсъ), 1918. — С. 340-345.
Customer Feedback (0)