Митр. Арсеній Стадницкій († 1936 г.)
Рѣчь, произнесенная при нареченіи во Епископа Волоколамскаго 25 февраля 1899 года. О цѣли святительскаго служенія.
Богомудрые отцы и архипастыри!
Высокія служенія — особенно въ дому Божіемъ, въ Церкви Бога жѝва (1 Тим. 3, 15) — даже самыхъ великихъ, истинныхъ избранниковъ Божіихъ всегда больше устрашали и смущали своею трудностью и отвѣтственностью, чѣмъ привлекали къ себѣ величіемъ и высотою.
Когда-то, во дни ранней юности, епископское служеніе представлялось мнѣ состоящимъ изъ почета, поклоненія, силы, власти. Егда бѣхъ младенецъ, яко младенецъ мудрствовахъ, яко младенецъ смышляхъ, егда же быхъ мужъ, отвергохъ младенческая (1 Кор. 13, 11). Къ прискорбію, подобными младенческими воззрѣніями на епископскій санъ заражены въ настоящее время и многіе, большею частію мірскіе, люди, которые, не вникая въ сущность пастырскаго служенія вообще, архіерейскаго въ частности, и обращая вниманіе только на одну показную, внѣшнюю сторону этого служенія, и сподобляющихся епископскаго сана готовы заподозрить въ честолюбіи и въ другихъ недостойныхъ побужденіяхъ въ достиженіи епископства. Неблагословенны подобные укоры, вытекающіе изъ недобрыхъ чувствъ по отношенію къ Церкви и ея священнослужителямъ... Одинъ Всевѣдущій Господь, знающій сокровенное человѣковъ, можетъ оцѣнить побужденія призываемыхъ къ епископскому служенію.
Что касается меня, то, усматривая въ призваніи къ этому высокому служенію промышленіе Божіе, которымъ милостиво былъ взысканъ со дня рожденія, я, въ сіи знаменательныя минуты жизни моей, исповѣдую съ глубокимъ убѣжденіемъ, пріобрѣтеннымъ мною отъ изученія слова Божія, исторіи Церкви и наблюденія надъ современною церковною жизнію, что пастырекое служеніе вообще, по своей идеѣ и задачамъ, есть подвигъ тяжелый, напряженная борьба за свѣтъ вѣры противъ невѣрія, за благочестіе, за истину и правду, за святое дѣло, указанное Церкви Пастыреначальникомъ Христомъ, за ея исключительное право заправлять высшими духовными отправленіями жизни человѣческой, вести людей къ нравственному совершенству, за ея достоинство, свободу и самостоятельность... Конечно, было бы слишкомъ дерзновенно сказать, что мы въ настоящее время такъ же понимаемъ и чувствуемъ высоту и тяготу епископскаго сана, какъ это понимали святые отцы и учители Церкви. Тѣмъ не менѣе, не нужно много вниманія, много глубокомыслія, чтобы видѣть, что и нынѣ святое дѣло Церкви находится въ такихъ условіяхъ, что пастырство есть борьба и подвигъ. Развѣ не ко всѣмъ и всѣхъ вѣковъ епископамъ относятся слова апостола: Настой благовременнѣ и безвременнѣ? Не ко всѣмъ ли относится увѣщаніе быть образцомъ для вѣрныхъ въ словѣ, въ житіи, въ любви, въ духѣ, въ вѣрѣ и чистотѣ (1 Тим. 4, 12)? Но, вмѣстѣ съ тѣмъ, легко ли сумѣть, когда слѣдуетъ, одного обличить, другому запретить, третьяго умолить со всякимъ долготерпѣніемъ (2 Тим. 4, 2)? Легко ли нести отвѣтственность и за себя, и за паству, и за пастырей?.. Чѣмъ болѣе размышляю, тѣмъ все болѣе и болѣе убѣждаюсь, что епископство есть прежде и болѣе всего не сила, почесть и власть, а дѣло, трудъ, подвигъ; это — не отдыхъ, успокоеніе и услада жизни, а напряженіе, забота и часто — тяжкое огорченіе...
Не ошибусь затѣмъ, если скажу, что къ прежнимъ тяготамъ епископскаго служенія присоединяются теперь и новыя, находящіяся въ связи съ обстоятельствами времени. Невѣріе, полувѣріе, маловѣріе, индифферентизмъ — всегда были въ христіанскомъ мірѣ; но нынѣ ихъ считаютъ знаменіями вѣка сего и, сопоставляя ихъ съ пророчествами Христа и апостоловъ о послѣднихъ дняхъ, невольно задумываются, не настаютъ ли признаки, если и не послѣдняго времени, то все же — нѣкотораго склоненія міра къ послѣднимъ временамъ?
Правда, нѣкоторымъ утѣшеніемъ можетъ служить усматриваемый нынѣ, на рубежѣ двухъ столѣтій, поворотъ въ исторіи мысли и жизни общества отъ мрачнаго раціоналистически-матеріалистическаго направленія къ религіозно-нравственному идеальному направленію. Исканіе высшаго, невидимаго, порывы къ сверхчувственному мы наблюдаемъ вездѣ въ наиболѣе образованныхъ странахъ и наиболѣе просвѣщенныхъ классахъ. Наблюдаемъ это и у насъ. Но утѣшеніе это значительно умѣрится, если мы скажемъ, что рѣшенія-то этихъ вопросовъ ищутъ не тамъ, гдѣ нужно и должно, не въ Церкви, а внѣ ея. Современному человѣку не хочется склониться предъ авторитетомъ Божественнаго слова, даннаго въ сверхъестественномъ откровеніи. Онъ желаетъ найти удовлетвореніе для своихъ высшихъ стремленій то въ какой-нибудь теософіи, то въ буддизмѣ, то въ спиритизмѣ, то въ толстовщинѣ, то въ сектантствѣ различныхъ видовъ. Къ сожалѣнію, эта зараза распространяется и на нашъ православно-русскій народъ, который въ большинствѣ своемъ былъ до сего времени младенцемъ, спящимъ на лонѣ матери-Церкви, сердцемъ, вѣрующимъ въ правду и вкушающимъ блаженство вѣры полной, несумнѣнной, но полусознательной. Теперь же будятъ его со всѣхъ сторонъ непрошенные, незванные печальники благоденствія народа, разрушая дремоту его исторженіемъ изъ сердца всѣхъ вѣрованій его, замѣняя животворящее и спасающее евангельское ученіе собственными кладезями ученія, знанія и мудрости, кладезями сокрушенными, разломанными, которые вмѣсто чистой воды истиннаго здравомыслія источаютъ только муть и грязь, зловоніе и заразу.
Тутъ-то и выступаетъ во всемъ своемъ величіи и важности задача пастырскаго служенія, какъ душепопеченія чрезъ исполненіе перваго долга духовнаго пастырства, первой основной заповѣди Основателя Церкви Своимъ посланникамъ, пастырямъ Церкви: шедше, научите народы. Знаю, что пастырская проповѣдь, усиленная и настойчивая, является запросомъ времени. Знаю, что пастырю Церкви нынѣ болѣе, чѣмъ когда-либо, подобаетъ быти учительну, быть достойнымъ своего высокаго призванія въ важномъ дѣлѣ просвѣщенія народа, чтобы оправдать Высочайшее довѣріе и надежды возлюбленнаго нашего Государя и истинныхъ радѣтелей о благѣ народномъ, вполнѣ справедливо полагающихъ, что истинно-народное просвѣщеніе наше только и можетъ быть просвѣщеніемъ христіански-церковнымъ, въ духѣ Церкви, въ духѣ Бого - и - отцепреданнаго намъ православія подъ руководствомъ православныхъ пастырей, богопризванныхъ просвѣтителей народа.
Знаю все это, понимаю, сознаю, чувствую, но вмѣстѣ съ тѣмъ и смущаюсь, сильно смущаюсь: буду ли я дѣятелемъ непостыднымъ въ вертоградѣ Господнемъ, нелѣностно насаждающимъ сѣмена здраваго ученія въ раскрытыхъ сердцахъ ввѣренныхъ мнѣ чадъ Церкви и напаяющимъ ихъ источниками воды живой? Буду ли я въ состояніи давать всегда отвѣты съ кротостію и благоговѣніемъ всякому, требующему у меня отчета о моемъ упованіи (1 Петр. 3, 15)? Искренно исповѣдуюсь, что если бы моя мысль въ настоящее время останавливалась только на трудности епископскаго служенія и на сознаніи собственной скудости къ достойному прохожденію его, тогда мнѣ оставалось бы умолять васъ не возлагать на меня столь высокаго служенія, а избратъ иного могущаго (Исх. 4, 13).
Однако-жъ я, хотя и со страхомъ и понятнымъ смущеніемъ, отвѣтствовалъ на призваніе мое къ епископству словами благодарнаго согласія: благодарю, пріемлю и нимало вопреки глаголю. Что же исторгло мое согласіе на призваніе? Съ одной стороны — страхъ, препобѣждающій даже страхъ тяжести служенія пастырскаго, страхъ гнѣва Божія за непослушаніе Господу и власти, отъ Него поставленной, съ другой — надежда на помощь Божію. Вѣрую, что если Господу Богу угодно призвать меня къ служенію епископскому, то Ему же угодно будетъ дать мнѣ и силы, потребныя для сего служенія, и сотворить меня — сосудъ не въ честь — сосудомъ въ честь въ великомъ дому Своемъ (Рим. 9, 21). Вѣрую, что вседѣйствующая благодать Его возраститъ насажденное и напоенное моимъ недостоинствомъ.
Въ семъ твердомъ и святомъ упованіи я и дерзаю воззвать: «Готово сердце мое къ Тебѣ, Боже! Иду на зовъ Твой, забывая о немощи силъ моихъ, ибо Ты — моя крѣпость, Господи, Ты — моя и сила, Ты — мой Богъ, Ты — мое радованіе».
Дерзаю уповать на милость и предстательство предъ Господомъ святыхъ угодниковъ — Антонія Римлянина и Сергія Радонежскаго. Въ обители перваго я началъ свое иноческое послушаніе, содѣлавшись затѣмъ и недостойнымъ настоятелемъ ея. Въ обители же втораго я начинаю свое архіерейское послушаніе, отъ котораго, какъ отъ тяжкаго бремени, по своему глубочайшему смиренію, отказался, конечно, не безъ соизволенія Божія, преподобный Сергій. Въ моихъ ушахъ такъ и звучатъ теперь знаменательныя слова Преподобнаго, сказанныя имъ въ отвѣтъ святителю Алексію на усиленныя просьбы воспріять архіерейскій санъ и затѣмъ быть ему преемникомъ по Московской митрополіи: «Прости меня, владыко, — отъ юности я не былъ златоносецъ, въ старости же хочу еще болѣе оставаться въ нищетѣ: ты выше моея мѣры хочешь наложить на меня бремя. Кто я, грѣшный и худѣйшій паче всѣхъ человѣкъ, чтобы дерзнуть коснуться высокаго архіерейскаго сана?»
Слыша эти слова, я готовъ опять смутиться; но смущеніе проходитъ при мысли, что изъ его обители вышло не мало достойныхъ архипастырей земли русской, не безъ небеснаго благословенія, конечно, Преподобнаго, который затѣмъ своими молитвами и предстательствомъ предъ Господомъ споспѣшествовалъ имъ переносить тяготы архіерейскаго служенія. Уповаю, преподобный отче, что ты и меня не отринешь въ своихъ молитвахъ.
Благодарю Господа, благодарю Благочестивѣйшаго Государя, Святѣйшій Правительствующій Сѵнодъ и тебя, первосвятитель Церкви Московской, за избраніе моего недостоинства на служеніе епископское въ Церкви Божіей.
Тебѣ, мой архипастырь, приношу мою сугубую благодарность за то, что ты, избравъ меня въ свои сотрудники служенію Церкви въ новомъ епископскомъ санѣ, оставилъ меня при томъ дѣлѣ, къ которому я раньше былъ приставленъ и которому въ различныхъ положеніяхъ служу уже 15-й годъ. Это служитъ для меня большимъ утѣшеніемъ, ибо, при всей трудности педагогическаго служенія, оно имѣетъ и свои незамѣнимыя преимущества... И я почитаю для своего недостоинства великою честію быть и оставаться въ высшей богословской школѣ, давшей столькихъ святителей и дѣятелей Церкви и отечеству на разныхъ поприщахъ служенія. Вѣрую, что въ благодати архіерейства я обрѣту для себя источникъ новой силы для труда и дѣланія въ вертоградѣ духовнаго просвѣщенія.
Сыновне прошу тебя, мой архипастырь, отецъ и благодѣтель, не оставляй меня и впредь своими молитвами, своею отеческою любовію, своимъ руководствомъ.
Прошу и васъ, богомудрые архипастыри, не лишайте меня вашего общенія, вашихъ наставленій и указаній; поддержите немощь, подкрѣпите безсиліе, восполните скудость, ободрите въ уныніи, вразумите въ недоумѣніи, пробудите отъ безпечности, помолитесь; помолитесь, чтобы Господь сотворилъ меня пастыря Своихъ овецъ, дѣлателя непостыдна, право правяща слово истины и правды прежде всѣхъ въ себѣ, а затѣмъ въ другихъ.
Источникъ: Арсеній, Архіепископъ Новгородскій. На духовной страдѣ. Слова и рѣчи. Томъ I. — СПб.: Сѵнодальная Типографія, 1914. — С. 1-7.
Customer Feedback (0)