Митр. Арсеній Стадницкій († 1936 г.)
Рѣчь, произнесенная въ Новгородскомъ Софійскомъ соборѣ передъ молебномъ, 19 февраля 1911 года.
Возлюбленные братіе и дорогіе сограждане!
Пятьдесятъ лѣтъ исполнилось съ того достопамятнаго въ русской исторіи дня, какъ съ высоты царскаго престола раздался въ слухъ всей Россіи торжественный призывъ Державнаго Государя: Осѣни себя крестнымъ знаменіемъ, православный народъ, и призови съ Нами Божіе благословеніе на твой свободный трудъ — залогъ твоего домашняго благополучія и блага общественнаго.
Въ этихъ послѣднихъ словахъ Высочайшаго Манифеста 19 февраля 1861 года заключается сущность воспоминаемаго нынѣ величайшаго событія русской исторіи. Пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ Царь-Освободитель, обнимавшій своею царскою любовью всѣхъ вѣрноподданныхъ, всякаго званія и состоянія, отъ благородно владѣющаго мечемъ на защиту отечества до скромно работающаго ремесленнымъ орудіемъ, отъ проходящаго высшую службу государственную до проводящаго на полѣ борозду сохою или плугомъ, призвалъ русское крестьянство «къ свободному труду» — «залогу» его «домашняго благополучія и блага общественнаго».
Право на этотъ свободный трудъ получили двадцать три милліона русскаго крестьянства. До этого времени великая неправда лежала въ основаніи взаимныхъ отношеній многихъ членовъ Царства Русскаго, — въ той неправильной зависимости человѣка отъ человѣка, которая именовалась крѣпостнымъ правомъ. Эту зависимость предполагалось устроить по такому образцу, что она не должна была возмущать людей, возбуждать къ себѣ непріязнь ихъ. Она, повидимому, имѣла быть устроена на началахъ семейныхъ отношеній. И дѣйствительно, что можетъ быть лучше добрыхъ отношеній между членами семьи, гдѣ всѣ объединяются любовію, сочувственно дѣлятъ другъ съ другомъ и радость, и горе, съ полною готовностью оказываютъ другъ другу защиту и помощь? Подобныя трогательныя отношенія нерѣдко и существовали между господами и рабами, проявляясь во взаимной помощи, въ обереганіи другъ друга. Литература, эта изобразительница жизни, запечатлѣла на своихъ страницахъ много подобныхъ свѣтлыхъ, патріархальныхъ отношеній изъ этого періода русской жизни. Но съ другой стороны, какъ тяжела, невыносима по своему безправію жизнь даже въ родномъ семействѣ — тамъ, гдѣ, вмѣсто любви и уваженія къ взаимнымъ правамъ, всѣмъ управляетъ произволъ, необузданное самолюбіе и своеволіе! Сколько вопіющихъ, возмущающихъ душу жестокостей, насилій допускается часто сильнѣйшими въ отношеніи къ слабѣйшимъ въ семьѣ, — тамъ, гдѣ сама природа влечетъ людей другъ ко другу и должна бы побуждать ихъ и къ взаимной любви! Подобныя отношенія тѣмъ болѣе возможны тамъ, гдѣ и кровное, и духовное родство далеки, гдѣ часто забывается и единство происхожденія отъ общаго родоначальника всѣхъ людей, и племенное родство, и духовное — во Христѣ, Спасителѣ всѣхъ людей. Такія отношенія не въ рѣдкость были въ томъ состояніи, которое именуется крѣпостнымъ правомъ. Немало жестокостей должны были вытерпѣть люди отъ властителей жестокихъ и строптивыхъ, не боявшихся общаго всѣхъ Господа, — Бога Отца всѣхъ. Тяжекъ былъ этотъ плѣнъ, въ которомъ находились милліоны людей на родной землѣ. Надъ 23 милліонами народа русскаго цѣлые вѣка позорнымъ клеймомъ тяготѣло рабство, не признававшее въ человѣкѣ его человѣческаго достоинства, убивавшее въ человѣкѣ его человѣческое назначеніе. Давно уже въ народѣ носились смутные слухи о «волѣ», какъ о роковой необходимости, насущной потребности и правдѣ; но желанная воля все не приходила. Святое дѣло откладывалось вслѣдствіе сильнаго противодѣйствія со стороны однихъ и вслѣдствіе надостатка силы и рѣшимости — въ другихъ. Императоръ Александръ II явился тѣмъ великимъ избранникомъ, котораго ждала исторія и призывало человѣчество, тѣмъ добрымъ сердцемъ, которое ничѣмъ не смущалось и не предъ чѣмъ не останавливалось въ исполненіи вѣкового долга.
И милліоны русскаго народа, не имѣвшіе доселѣ ни свободы, ни правъ собственности, стали равноправными гражданами отечества и получили матеріальное земельное обезпеченіе. Совершилось великое дѣло христіанской любви и милосердія. Въ то время какъ одни освободились отъ матеріальной скудости и произвола, лишеній и скорбей, человѣкоугодія и самоуниженія, другіе избавлялись отъ поводовъ къ тунеядству, расточительности, властолюбію, жестокости. Всѣ люди, всѣ братья во Христѣ, всѣ равны предъ Богомъ и Царемъ, таковъ евангельскій завѣтъ Царя-Освободителя. Вотъ почему 19 февраля 1861 года останется навсегда священнымъ днемъ для всей русской земли и въ памяти каждаго русскаго человѣка, какъ день дарованія гражданской свободы милліонамъ людей и надѣленія ихъ землею. Чувствомъ благодарности къ Богу должно быть преисполнено наше сердце, что мы имѣли такого Царя-Благодѣтеля, — что получили отъ Него неоцѣненные дары для благоустроенія отечества.
Но настоящій день не есть только день благодаренія, но и самоиспытанія. Въ нынѣшній день празднованія пятидесятилѣтія гражданскаго обновленія Россіи спросимъ самихъ себя: какъ пользовались и нынѣ пользуемся дарованными намъ благами свободы? Для отвѣта на настоящій вопросъ мы должны выяснить понятіе свободы духовной, нравственной, отъ которой зависитъ и на которой утверждается свобода гражданская. Свобода духа есть величайшій даръ, которымъ ущедрилъ насъ Творецъ. Это — свойство нашей богоподобной природы. Вотъ почему апостолъ Павелъ говоритъ христіанамъ — Галатамъ, а вмѣстѣ и всѣмъ намъ: «къ свободѣ призваны вы, братіе» (Гал. 5, 13). Но что такое эта свобода, любовь къ которой такъ сильна у людей? Что дѣлаетъ человѣка свободнымъ? Отвѣтъ на этотъ вопросъ данъ Тѣмъ, Кто пришелъ освободить все человѣчество. Уразумѣйте истину, сказалъ Онъ, и истина сдѣлаетъ васъ свободными (Іоан. 8, 32). Соотвѣтственно этому учатъ и апостолы. Ап. Павелъ, говоря о призваніи къ свободѣ, прибавляетъ: «только бы свобода ваша не была поводомъ къ угожденію плоти» (Гал. 5, 13). Ап. Петръ говоритъ, чтобы мы не употребляли свободу для прикрытія зла (1 Петр. 2, 16). Итакъ свобода состоитъ въ стремленіи нашего богоподобнаго духа къ идеаламъ абсолютной истины, всесовершеннаго добра и вѣчной красоты. Тутъ находитъ удовлетвореніе нашъ духъ въ его силахъ: умѣ, волѣ и сердцѣ. И дѣйствительно, можно-ли назвать свободнымъ нашъ умъ, мысли котораго все представляютъ ему въ ложномъ свѣтѣ произвольныхъ понятій, вслѣдствіе чего человѣкъ движется какъ будто ощупью въ темнотѣ, безпрестанно претыкается и ошибается и становится игрой, жертвою, рабомъ заблужденій? Свободенъ ли человѣкъ, воля котораго направлена на зло? Свободенъ ли человѣкъ, обладающій ложнымъ чувствомъ сердца, которое порабощаетъ его своими страстями? То же самое должно сказать и въ отношеніи народовъ. «Народы, у которыхъ, подъ видомъ свободы мысли и совѣсти, свободна въ дѣйствительности только ложь въ пониманіи и приложеніи къ жизни важнѣйшихъ вопросовъ человѣческаго духа, каковы вопросы религіозные и нравственные; народы, у которыхъ, подъ видомъ свободы слова и печати, свободно распространяются, обобщаются и переходятъ въ дѣло общественной жизни самыя лживыя и вредныя мнѣнія; народы, у которыхъ, подъ видомъ свободы гражданской, свободно развиваются самыя грубыя страсти и пороки, и ничѣмъ не стѣсняемые нравы получаютъ безпутное направленіе; народы, у которыхъ, подъ видомъ политической свободы, своеволіе доходитъ до того, что теряется всякое ручательство общественнаго порядка и безопасности: свободны ли они, эти народы? Всмотритесь ближе и вы увидите, что тамъ можетъ быть болѣе, чѣмъ гдѣ-нибудь, господствуетъ грубый деспотизмъ, тамъ самое тяжкое рабство, деспотизмъ ложныхъ мнѣній и вредныхъ убѣжденій, деспотизмъ народныхъ страстей и козней, деспотизмъ нравственнаго зла, наконецъ тамъ изъ свободы политической вырождается самый жестокій деспотизмъ грубой силы или самого коварнаго властолюбія. Какая свобода во внѣ и какое рабство внутри!» (Слова Еп. Іоанна Смоленскаго, стр. 90).
Событія переживаемаго нами времени во всей силѣ показываютъ, во что обращается свобода безъ христіанскаго пониманія ея. Въ послѣднее время мы только и слышимъ: «свобода совѣсти, свобода печати, слова, свобода личности, свобода исповѣданій», и т. д. Во что же эти свободы обратились? Свобода совѣсти — въ свободу отъ совѣсти, свобода печати, слова — въ свободу порнографіи и разнузданности, свобода личности — въ деспотизмъ, свобода исповѣданій — въ поруганіе православной вѣры... Все это показываетъ, что утвержденіе въ народахъ, и въ частности у насъ, истинной свободы духа, покоющейся на нравственныхъ началахъ Христова ученія, правды и любви, составляетъ тотъ идеалъ, къ которому люди должны стремиться, постепенно осуществляя ихъ.
Помолимся же о томъ, чтобы блага свободы, дарованныя намъ незабвеннымъ Царемъ-Освободителемъ и нынѣ благополучно царствующимъ Государемъ, все болѣе и болѣе осуществлялись въ нашей жизни въ стремленіи къ истинѣ, добру и красотѣ, на пользу и во славу нашей дорогой родины.
Источникъ: Арсеній, Архіепископъ Новгородскій. На духовной страдѣ. Слова и рѣчи. Томъ I. — СПб.: Сѵнодальная Типографія, 1914. — С. 167-172.
Customer Feedback (0)