Митр. Арсеній Стадницкій († 1936 г.)
Рѣчь, произнесенная въ Новгородскомъ Софійскомъ соборѣ предъ панихидою по Императорѣ Александрѣ II, 18 февраля 1911 года.
Завтра вся Россія будетъ праздновать пятидесятилѣтіе одного изъ величайшихъ событій ея новѣйшей исторіи — уничтоженія крѣпостного рабства. Нынѣ же мы собрались, чтобы въ преддверіи сего празднества помолиться объ упокоеніи того, кого исторія украсила именемъ Царя-Освободителя, а св. Церковь увѣнчала священнымъ ореоломъ Царя-Мученика.
Истекаетъ тридцать лѣтъ съ того ужаснаго дня, когда земля русская приняла въ материнскія нѣдра свои истерзанные останки Царя-Освободителя, а высокій духъ Его отлетѣлъ въ вѣчныя небесныя обители. То было 1-го марта. Неприкосновенный Помазанникъ, подвластный единому Богу, величайшій, во всѣхъ отношеніяхъ, человѣкъ, могущественнѣйшій, неограниченный Владыка множества милліоновъ людей, Царь-Освободитель... убитъ мучительски, варварски, средь бѣла дня, среди своего народа, въ центрѣ своей столицы, убитъ русскою рукою. Среди кровавыхъ преступленій, омрачающихъ Россію новѣйшаго періода, нѣтъ болѣе тяжкаго, болѣе вопіющаго къ небу, какъ убійство Императора Александра II. Нѣтъ словъ на языкѣ человѣческомъ, чтобы выразить пучину горя, потрясшаго тогда землю нашу. Мы — люди средняго возраста — помнимъ ту ужасную годину, когда скорбь какъ бы стояла въ воздухѣ, подавляющимъ гнетомъ легла на умы, на сердца наши, тучей темною покрыла весь міръ — народъ русскій.
Прошли года, десятилѣтія. Со дна своей мрачной могилы все смотритъ на насъ Царь-Мученикъ очами, полными горючихъ слезъ и нѣмого, уничтожающаго укора. «За что?» — какъ бы спрашиваетъ Онъ, безвинно поруганный, мучительски истерзанный, святою кровію своею обагрившій землю русскую и насъ, недостойныхъ сыновъ ея. «Людіе мои, людіе мои! Что сотворихъ вамъ и что воздасте ми: за манну — желчь, за воду — оцетъ, за любовь — крестъ и смерть», — какъ бы говоритъ Онъ словами Господа къ неблагодарному, жестоковыйному народу. Изъ дали прошлаго все ярче встаетъ предъ нами трагизмъ смерти и жизни Его, все болѣе стаетъ яснымъ, что мученическая кончина Его была завершеніемъ истинно подвижническаго земного Его жребія. Вся царственная жизнь Императора Александра II была поистинѣ жизнь крестоносная. Вступивъ на престолъ въ скорбные, полные унынія дни Крымской войны, Онъ, въ сознаніи отвѣтственности своей за родную землю предъ Богомъ и предъ исторіей, поднялъ на плечи свои всю тяготу царственнаго бремени, окунулся въ преизбытокъ царственнаго труда, заботъ и скорби. Проникнутый горячею любовью къ родинѣ, уже при вступленіи на прародительскій престолъ Россійской имперіи, Онъ предъ лицемъ всего міра и Самого Бога воспріялъ священный обѣтъ имѣтъ постоянною и единою цѣлію всѣхъ своихъ трудовъ и попеченій утвержденіе и возвышеніе любезнаго отечества нашего. Лѣтопись Его славнаго царствованія исполнена великихъ начинаній и величайшихъ дѣлъ, положившихъ твердыя основы новой гражданской жизни въ государствѣ нашемъ... Но что Онъ встрѣтилъ отъ народа своего? Много ли видѣлъ радости отъ насъ? И больно, и обидно, но приходится сознаться, что отъ насъ Онъ встрѣчалъ по большей части огорченія и разочарованія. Мы не шли со всей готовностью на встрѣчу всѣмъ трудамъ и дѣламъ Его, не стремились облегчать бремя Его царственнаго подвига, не смогли даже составить противовѣсъ тѣмъ, въ началѣ слабымъ, а затѣмъ все болѣе смѣлымъ и дерзкимъ разрушительнымъ ученіямъ, которыя повлекли за собою столь ужасную катастрофу. А Онъ, Вѣнценосный Вождь новой Россіи, какъ воинъ въ бою, неизмѣнно и неуклонно несъ свой крестъ царственнаго служенія, не уступая ни предъ какими застращиваніями, не смущаясь ужасомъ самой смерти, которая глядѣла Ему въ очи ежеминутно и повсюду — внѣ Россіи и въ предѣлахъ ея, въ поляхъ, городахъ, въ самой столицѣ и даже во дворцѣ Его царскомъ. Онъ трудился, не покладая рукъ, для блага своего народа. Посланникъ Божій, Онъ твердою, непоколебимою рукою несъ Богомъ врученное Ему знамя власти — съ вѣрою въ свое посланничество и въ святость своего дѣла. Зло Онъ стремился побѣждать добромъ, на смертельныя оскорбленія отвѣчалъ новыми и новыми милостями народу.
Но... не пощадила Его злоба человѣческая, какъ въ оно время не пощадила и Господа Христа, Который нисходилъ къ людямъ, чтобы не только благодѣтельствовать имъ, но и на вѣки спасти ихъ. Ужасомъ скорби содрогнулась всякая душа русская, и жгучее чувство боли, стыда и позора потрясло всю землю нашу, когда на новой Голгоѳѣ совершено было это жертвенное пролитіе святой, невинной крови. Несмываемое пятно легло на насъ, стыдомъ неизгладимымъ покрылись наши головы. Совѣстно, стыдно стало русскому человѣку, который всегда справедливо гордился предъ всѣмъ міромъ устойчивостью своихъ религіозно-нравственныхъ началъ, непоколебимостью своихъ церковныхъ и патріотическихъ устоевъ. Осквернена наша исторія русская, ибо когда даже весь чуждый намъ міръ, — и крещенный, и даже некрещенный, — проникся уваженіемъ и благоговѣніемъ къ лучшему изъ царей Россіи, эта Россія, святая, православная, искони боголюбивая и царелюбивая, въ лицѣ какихъ-то во всякомъ случаѣ своихъ сыновъ, систематически, неотступно изощряется въ посягательствахъ на Него, своего Помазанника Божія, пока Его не распинаетъ. Можетъ ли быть что тяжелѣе и мучительнѣе этого сознанія для всякаго честнаго человѣка и тѣмъ болѣе для всякаго любящаго отчизну свою русскаго человѣка?!
Злодѣйство, повидимому, восторжествовало, убійцы какъ будто побѣдили. Кровь Его на насъ и на чадѣхъ нашихъ. Великая, могучая Русь не сберегла свое завѣтное сокровище, свою святыню общенародную, и допустила сплести мученическій вѣнецъ тому, кто составляетъ гордость и славу нашей родины, радость и украшеніе нашей святой Церкви православной, оплотъ и прибѣжище нашихъ единоплеменниковъ. Но, милостью Божіею, это ужаснѣйшее и позорнѣйшее злодѣяніе пронеслось надъ страною какъ страшный ураганъ, потрясшій всю ее до основанія, но не погубившій ее въ конецъ. Кончина Царя-Мученика была искупительною жертвою за народъ Его. При видѣ неповинно проліянной крови Освободителя народнаго, страна тотчасъ опомнилась. Кровь Царя-Мученика вызвала всенародное движеніе покаянія. И сердце народное будетъ свято чтить и лелѣять память Его не только съ любовью и благодарностью, какъ своего благодѣтеля и освободителя, но и съ благоговѣніемъ и умиленіемъ, какъ мученика за народъ свой, и будетъ — если можно такъ сказать — молиться не только за Него, но и на Него.
Источникъ: Арсеній, Архіепископъ Новгородскій. На духовной страдѣ. Слова и рѣчи. Томъ I. — СПб.: Сѵнодальная Типографія, 1914. — С. 173-177.
Customer Feedback (0)