Архим. Антонинъ Капустинъ († 1894 г.)
Слово въ недѣлю Мясопустную.
Отыдите проклятіи… Пріидите благословенніи…
Будетъ время необыкновенное, время безпрерывныхъ, величайшихъ чудесъ. Будетъ день, и день той знаемь будетъ Господеви, и не день и не нощь, и при вечерѣ будетъ свѣтъ (Зах. 14, 7). Можетъ быть также радостно и свѣтло взойдетъ надъ сынами человѣческими послѣднее утреннее солнце, такъ же спокойно покатится къ западу, но — одно мгновеніе, и — небеса съ шумомъ мимо пойдутъ, стихіи сжигаемы разорятся (2 Петр. 3, 10), и все повергнется въ ужасающій безпорядокъ! Солнце померкнетъ и луна не дастъ свѣта своего, и звѣзды будутъ съ небесе спадающе (Марк. 13, 24), и на земли будетъ туга языкомъ отъ нечаянія и шума морскаго и возмущенія (Лук. 21, 27). Будетъ время скорби, — скорбь, якова не бысть, отнелѣже создася языкъ на земли, даже до времене онаго (Дан. 12, 1). Издыхающимъ человѣкомъ отъ страха и чаянія грядущихъ на вселенную, силы небесныя подвигнутся (Лук. 21, 27). И возстанетъ Михаилъ князь великій, стояй о сынѣхъ людей (Дан. 12, 1). И тогда явится знаменіе Сына человѣческаго на небеси. Самъ Господь въ повелѣніи Архангеловѣ и трубѣ Божіей снидетъ съ небесе (1 Сол. 4, 16). И тогда восплачутся вся колѣна земная, и узрятъ Сына человѣческаго грядущаго на облацѣхъ небесныхъ съ силою и славою многою (Матѳ. 24, 30). И послетъ Ангелы своя, и соберетъ избранныя своя отъ четырехъ вѣтръ, отъ конца земли до конца неба (Марк. 13, 27). Такъ будетъ въ послѣдній день! Соберетъ избранныя своя!.. Гдѣ же будутъ неизбранные? Ужели они избѣгнутъ грядущихъ ужасовъ? Или сгорятъ вмѣстѣ съ стихіями? Нѣтъ, явятся и они несчастные, туда, куда устремится все; всѣмъ бо подобаетъ явитися предъ судищемъ Христовымъ (2 Кор. 5, 10). Послетъ Сынъ человѣческій Ангелы своя, и соберутъ отъ царствія Его вся соблазны и творящихъ беззаконіе, и ввергнутъ ихъ (Матѳ. 13, 41.)... О, лучше бы имъ не являться! — Между тѣмъ, какъ это происходитъ на землѣ, въ землѣ, въ тоже время совершается величайшее таинство. Въ послѣдней трубѣ, вси сущіи во гробѣхъ услышатъ гласъ Сына Божія, и услышавше оживутъ, и возстанутъ нетлѣнни, и изыдутъ (1 Кор. 15, 52; Іоан. 5, 25. 29). Вмѣстѣ съ этимъ, всѣ живые измѣнятся въ тотъ же нетлѣнный образъ, и всѣ соберутся въ одинъ несмѣтный и неизчетный ликъ... Откроется СУДЪ!
Чье сердце, самое закоснѣлое въ безпечности и безстрашіи, не затрепещетъ, чей духъ не возмутится при неслыханномъ, невиданномъ и невообразимомъ зрѣлищѣ всего человѣчества, представшаго на судъ Божій? По обычному порядку чувствъ и дѣлъ человѣческихъ, можетъ быть, свои станутъ съ своими, ближніе съ ближними… Можетъ быть радостно встрѣтятъ живые воскресшихъ, умершіе не умиравшихъ. Вдругъ невѣдомая сила исторгнетъ ихъ другъ у друга и разлучитъ на вѣки… И разлучитъ ихъ другъ отъ друга, якоже пастырь разлучаетъ овцы отъ козлищъ, и поставитъ овцы одесную Себе, а козлища ошуюю (Матѳ. 25, 32-33). Явятся двѣ половины человѣчества, два разряда подсудимыхъ, и два суда Божіи: судъ страшный и судъ радостный.
Страшный судъ… Страшный судъ! такъ привыкли мы отзываться о судѣ Божіемъ. Христіанинъ, что же страшнаго для тебя на судѣ Божіемъ? Судъ Божій — не судъ человѣческій. Тебя тамъ не обвинятъ напрасно по неуразумѣнію дѣла, по голосу пристрастія, по вліянію сторонняго могущества. Судъ Божій должень не страшить, а радовать тебя. Но гдѣ же этотъ безтрепетный подсудимый, къ которому бы можно было говорить подобнымъ образомъ? На мѣстѣ Христіанина вездѣ виденъ только грѣшникъ. О, нѣтъ, не напрасно судъ Божій мы называемъ судомъ страшнымъ. Онъ дѣйствительно для грѣшнаго человѣка есть судъ страшный, потому что онъ судъ обличенія, судъ безстрастія, судъ неизмѣннаго рѣшенія, потому наконець, что онъ — судъ осужденія.
Страшный судъ… Если бы слово Божіе и не сказало намъ, что грѣхъ отъ діавола есть (1 Іоан. 3, 8), то зная, какъ онъ дѣйствуетъ въ мірѣ, мы сами могли бы придти къ этому заключенію, всматриваясь въ обнаруженіе его въ насъ, преимущественныя условія коего суть мракъ и тайна — область сокровеннаго князя тьмы. Служа Богу и работая втайнѣ грѣху, человѣкъ доколѣ живетъ на землѣ, дотолѣ постоянно находатся въ нѣкоторомъ нравственномъ раздвоеніи, внѣшность отдавая Богу, внутренность — грѣху. Отсюда характеръ жизни его лицемѣріе. Подъ симъ-то нечистымъ покровомъ человѣкъ какъ бы ни былъ далекъ отъ Христа, все же можетъ казаться Христіаниномъ, — чаще для другихъ, нерѣдко — для самого себя. Подъ симъ-то покровомъ онъ не боится никакого суда земнаго, кромѣ слабаго суда совѣсти, который, къ несчастію, не всегда страшитъ его. Но — вотъ открывается судъ Божій… Судія приводитъ тайная тьмы, и объявляетъ совѣты сердечныя (1 Кор. 4, 5). Что за стыдъ, что за позоръ — необъяснимые языкомъ человѣческимъ! Всѣ неплодныя дѣла тьмы бываемая отай, о нихъ же срамно есть и глаголати, всѣ душетлѣнныя мечтанія, всѣ жгущія кровь и душу ощущенія, сокровеннѣйшіе помыслы и замыслы, клеветы и пересуды, обманы и татьбы — все, все будетъ выставлено, выложено на всеобщій смотръ… Куда скрыть лице? Чѣмъ заградить себя отъ ослѣпительнаго свѣта истины? Какъ закрыться отъ множества милліоновъ устремленныхъ на тебя очей?.. Грѣшника обниметъ несказанно тягостное, невыносимое чувство, когда онъ увидитъ себя одинокаго, безъ покрова, безъ защиты, нагаго тѣломъ и душей. Поздно уже тогда будетъ ему искать спасенія во лжи, принимать личину невинности, прибѣгать къ клятвѣ, искать соумышленныхъ свидѣтелей. Отъ лица всевѣдущей правды Божіей съ трепетомъ отбѣжитъ всякое лукавство? Таково положеніе бѣднаго грѣшника, привыкшаго здѣсь притворствовать и лицемѣрить. Страшный судъ!
Страшный судъ… Съ тѣхъ поръ, какъ первый судія былъ вмѣстѣ и первый подсудимый, т. е. со времени перваго преступленія и перваго оправданія человѣческаго, грозный голосъ правды постоянно умолкалъ на судѣ человѣческомъ. Хорошо сознавая всю немощь природы своей, каждый судія охотно преклонялся на сторону снисхожденія и помилованія. Подъ сей духъ снисходительности болѣе или менѣе написаны всѣ законы человѣческіе и такимъ образомъ суда безстрастнаго между людьми быть не можетъ. Но не безстрастія только нѣтъ на судѣ человѣческомъ, — на немъ часто недостаетъ и безпристрастія. Не рѣдко правосудіе закрываетъ глаза предъ знаменитостію, силою, властію и другими могущественными движителями воли нашей. И вотъ грѣшникъ, пріученный къ такимъ судамъ, является на судъ Божій, идѣже нѣсть лицепріятія: рабъ бо и владыка вкупѣ предстоятъ, царь и воинъ, богатый и убогій въ равнѣмъ достоинствѣ. Куда ни обратитъ несчастный подсудимый умоляющій взоръ свой, нигдѣ не видитъ лица состраждущаго, руки помогающей! Ко Ангеломъ очи возводящи, бездѣльно молится, къ человѣкомъ руки простирающи, не имать помогающаго! Вся тварь погружена въ трепетное безмолвіе предъ судомъ Творца и Зиждителя и Бога нашего, и никто не можетъ заступиться за несчастливца, — ни другъ, ни братъ, ни отецъ, ни начальникъ, ни царь, ни Ангелъ Божій! Все смолкнетъ и преклонится предъ Вѣчною Правдою... Страшный судъ!
Страшный судъ… И человѣческій судъ принимаетъ иногда видъ страшнаго суда Божія. Также строги и неподкупны бываютъ судіи и законы. Также никто не хочетъ или не смѣетъ подать голоса въ защиту обвиняемаго. Но случается, что избавленіе приходитъ со стороны, — совершенно нечаянно. Какое нибудь внѣшнее событіе или обстоятельство, непредвидѣнное и нисколько не зависящее ни отъ судей, ни отъ подсудимаго, можетъ остановить приговоръ судный. По крайней мѣрѣ, на судѣ человѣческомъ до послѣдней минуты у осуждаемаго все еще остается въ душѣ утѣшительная надежда. Увы, братія мои! на судѣ Страшномъ нѣтъ мѣста никакой надеждѣ. Никакія силы земныя и небесныя, никакое стеченіе обстоятельствъ не остановятъ послѣдняго приговора. Съ перваго появленія грѣшника на судъ, имъ овладѣетъ неописанное горе и отчаяніе; и ничѣмъ, ничѣмъ не усладится горькая чаша его смертнаго унынія!.. Страшный судъ!
Страшный судъ… Но что всего страшнѣе на страшномъ судѣ, — это приговоръ судіи, которымъ окончательно рѣшится участь грѣшниковъ: Отыдите отъ Мене проклятіи во огнь вѣчный… Твой ли это голосъ, сладчайшій Іисусе? Тотъ ли это звукъ тихій и кроткій, которымъ Ты нѣкогда призывалъ къ себѣ всѣхъ труждающихся и обремененныхъ? Тотъ ли это голосъ отца и друга, который мы слышали отъ Тебя въ Сіонской горницѣ и на горѣ Масличной?.. И такъ и у Долготерпѣливаго есть мѣра терпѣнію! И у Кроткаго и Смиреннаго сердцемъ нашлось грозное слово строгаго наказанія! Отыдите отъ Мене… Мы не можемъ сдѣлать и малѣйшаго намека на то, какую величайшую печаль содержатъ въ себѣ сіи простыя слова: Отыдите отъ Мене. Можетъ быть не одному изъ насъ приводилось испытывать состояніе человѣка, на рукахъ котораго умираетъ другой человѣкъ, связанный съ нимъ всѣми узами земной привязанности… Въ неисчетное множество разъ горестнѣе будетъ разставаніе грѣшника съ Богомъ на вѣки!.. Отыдите отъ Меня проклятіи! — И мнози рекутъ Ему: Господи, Господи! Мы твои, мы Христіане, мы носили въ себѣ Твоего Духа, въ Твое имя пророчествовахомъ, Твоимъ именемъ бѣсы изгонихомъ, и Твоимъ именемъ силы многи сотворихомъ... И исповѣсть имъ: яко николиже знахъ васъ. Отыдите отъ Мене дѣлающіи беззаконіе (Матѳ 7, 22)!.. Ядохомъ предъ Тобою и пихомъ, заговорятъ другіе, и на распутіихъ нашихъ училъ еси… И речетъ: глаголю вамъ, не вѣмъ васъ, откуду есте. Отступите отъ Мене вси дѣлателіе неправды (Лук. 13, 26-27)! Отыдите отъ Мене проклятіи во огнь вѣчный, уготованный діаволу и ангеломъ его. Рѣшеніе безвозвратное! И идутъ сіи въ муку вѣчную… Братія! мы прислушались къ словамъ симъ, и не разумѣемъ ихъ истиннаго, ужаснаго смысла. И идутъ въ муку вѣчную… Разсудокъ отказывается отъ уразумѣнія плачевной вѣчности; воображеніе теряетъ образы для представленія ея мученій. Есть болѣзни, въ коихъ секунды считаются часами, минуты днями, — такъ онѣ мучительны и страшны! Но подобнаго той, адской, болѣзни мы ничего здѣсь не испытали и испытать не можемъ. Господь описалъ ее подъ образомъ вѣчнаго горѣнія. Довольно и сего. Духъ трепетно мятется, языкъ сохнетъ и гортань пламенѣетъ при живомъ представленіи безпредѣльнаго огненнаго моря, въ которомъ глубоко-глубоко... отвсюду палимые, отвсюду задушаемые… въ мракѣ, въ шумѣ, въ страхѣ, въ тоскѣ, въ замираніи, въ безпрестанномъ ужасѣ, изнывая и истаевая… съ воемъ, стономъ, съ воплемъ, со скрежетомъ будутъ страдать. Боже мой! — кто же?.. И не будетъ смѣны часовъ, дней, лѣтъ и тысящелѣтій! Одна страшная, неослабная, безнадежная, безконечная, вѣчная мука!.. Страшный судъ! Страшный судъ!
Но что же вы трепещете, любящіе Бога и вѣрующіе въ Іисуса? Восклонитеся и воздвигните главы ваша: зане приближается избавленіе ваше (Лук. 21, 28). Христіане! Самъ Господь утѣшаетъ и ободряетъ насъ. Восклонитеся и воздвигните главы ваша, сказалъ Онъ смущеннымъ ученикамъ послѣ того, какъ возвѣстилъ о грядущемъ судѣ своемъ. Не для всѣхъ послѣдній судъ будетъ судомъ страшнымъ. Найдутся люди (дай Богъ, чтобъ ихъ было какъ можно больше!), для коихъ послѣдній судъ будетъ судомъ вожделѣнно-радостнымъ. Тайновидецъ говорилъ, что онъ зрѣлъ духовъ, которые просили у Бога откровенія суда Его (Апок. 6, 10). То были души мучениковъ, избіенныхъ за слово Божіе, коимъ судъ Божій несъ вѣчное, нескончаемое блаженство. Но что такое и каждый истинный Христіанинъ, какъ не мученикъ за слово Христово? Для послѣдователя Іисусова вездѣ гоненія, вездѣ мучители! И день пришествія Христова долженъ казаться ему днемъ радостнѣйшаго избавленія его отъ враговъ его.
Первый гонитель его есть его собственная п а д ш а я, р а с т л ѣ н н а я п р и р о д а. Она постоянно, неутомимо преслѣдуетъ его. Нѣтъ минуты, въ которую бы доблестный ратникъ могъ спокойно отдохнуть отъ труда и изнурительнаго бдѣнія. Подвижники благочестія не знали, что дѣлать съ собою, упадали духомъ, и плакали кровавыми слезами надъ своимъ безсиліемъ. Отъ юности мнози борютъ насъ страсти, и не та, такъ другая, не другая, такъ третья, постоянно возносятъ въ насъ свою преступную голову, и посмѣваются всѣмъ усиліямъ добрѣтельной воли. Ты хочешь смирить свою буйную строптивую природу, и лишь только начнешь достигать своего желанія, является злоторжествующая гордость духа. Лишь только побѣдишь гордость духа его нищетою, смотришь — закрадывается въ сердце похоть; и нѣтъ, и нѣтъ здѣсь отрадной минуты для послѣдователя Іисусова! Но, вотъ настаетъ послѣдній судъ. Восклонитеся и воздвигните главы ваша вы, утомленные трудники Христа ради! Зане приближается избавленіе ваше. Блажени вы плачущіи, кротцыи, милостивіи, миротворцы! Блажени вы, нищіи духомъ! Блажени вы, чистіи сердцемъ! Зане приближается избавленіе ваше… Послѣдній судъ положитъ конецъ вашей мучительной борьбѣ съ самими собою, и увѣнчаетъ васъ вѣнцемъ побѣды. Вожделѣнный, радостный судъ!
Другой гонитель благочестія есть повсюдное ц а р с т в о л ж и и н е п р а в д ы. Не достанетъ слезъ для достойнаго оплаканія несчастнаго извращенія самыхъ первыхъ и святыхъ основаній жизни, — извращенія, столь давно терзающаго родъ человѣческій. Вспомните, гдѣ и какъ началась нынѣшняя наша неправедная дѣятельность. Не смертію умрете (Быт. 3, 4), говорилъ родоначальникъ лжи, и ложь его, къ несчастію всего человѣчества, сдѣлалась самымъ многоплоднымъ сѣменемъ. Мы трепещемъ, когда безтрепетный братоубійца говоритъ Богу: не вѣмъ! Еда стражъ брату моему есмъ азъ (Быт. 4, 9)? Какъ скоро и какъ сильно возрасло проклятое сѣмя! Исполнися земля неправды отъ людей (Быт. 6, 13) говорилъ Господь, и водами потопа, по видимому, смылъ ложь и неправду съ лица земли. Но чтоже? Проходитъ нѣсколько вѣковъ, и опять хвалится во злобѣ сильный; беззаконіе весь день, неправду умышляетъ языкъ его; яко бритву изощрену творитъ лесть; любитъ злобу паче благостыни, — неправду, неже глаголати правду; любитъ вся глаголы потопныя, языкъ льстивъ (Псал. 6, 15. 3-6); болитъ неправдою, зачинаетъ болѣзнь и раждаетъ беззаконіе (Псал. 7, 15); пишетъ лукавство (Ис. 10, 1) зиждетъ домъ съ неправдою (Іер. 22, 13); сѣетъ на браздахъ неправды (Сир. 7, 3), и проч. Видя повсюду разливающійся потокъ неправды, ревнители Божіей истины — Пророки — скорбѣли, и раздирались сердцемъ. И въ наше время ревнитель Божій, алчущій и жаждущій правды, поищетъ ее, и, можетъ быть, съ отчаяніемъ воскликнетъ: оставиша завѣтъ Твой сыны Израилевы; остахъ азъ единъ… возьми и отъ мене душу мою! Яко нѣсмь и азъ лучшій отецъ моихъ (3 Цар. 19, 4). Царство неправды со всѣхъ сторонъ окружаетъ и гнететъ бѣднаго правдолюбца, мучитъ, терзаетъ его, не оставляетъ ему минуты утѣшительной, на каждомъ шагу его оказываетъ ему новыя и новыя оскорбленія. Но самое большее, самое худшее оскорбленіе — то, когда неправда преодолѣетъ мужество праведника, и увлечетъ за собою поборника истины… плачевнѣйшее зло! Но — восклонитеся и воздвигнете главы ваша, вы алчущіи и жаждущіи правды! Блажени вы, яко насытитеся. Блажени вы! Вы не будете болѣе видѣть отвратительнаго лика посмѣвавшейся вамъ неправды, не будете слышать злорадостнаго, язвительнаго шума ея, ее будете терпѣть ея наглыхъ, безумныхъ нападеній; зане приближается избавленіе ваше! Откроется послѣдній судъ, и вы увидите во всемъ боголѣпномъ торжествѣ и величіи вѣчную правду, о которой ревновали, о которой болѣли здѣсь сердцемъ. Она васъ утѣшитъ, увѣнчаетъ, воцаритъ съ собою, просвѣтитъ васъ, яко солнце. Вожделѣнный, радостный судъ!
Есть еще одинъ гонитель и вмѣстѣ мучитель Христіанъ, о которомъ нельзя не упомянуть въ виду раскрывающейся судомъ Божіимъ вѣчности. Это — д у х ъ в ѣ к а, вѣка нашего, временнаго. Подражая своему князю, онъ также, яко левъ рыкая ходитъ искій, кого поглотити (1 Петр. 5, 8), злобно и яростно нападаетъ на христолюбцевъ, хитро и лукаво стережетъ ихъ… У него повсюду раскинута невидимая, погибельная сѣть соблазновъ и искушеній. Много нужно крѣпости и силы духа, чтобы противостоять и противодѣйствовать сему врагу. Въ мірѣ скорбни будете, говорилъ Спаситель (Іоан. 16, 33), будете ненавидими всѣми имени Моего ради (Матѳ. 10, 22); отъ сонмищь ижденутъ вы (Іоан. 16, 2), сочтутъ васъ лицемѣрами, святошами, полуумными, съ которыми стыдно имѣть дѣло… Но дерзайте, яко Азъ побѣдихъ міръ (Іоан. 16, 33). Господи! какъ же дерзать, когда міръ уже и того, и того побѣдилъ? — побѣдитъ и насъ! Можетъ быть, съ Твоею поспѣшествующею помощію, мы бы и выдержали его нападенія, если бы духовный взоръ нашъ былъ силенъ прозрѣвать въ глубины сатанины. Но гдѣ взять столько опытности и осмотрительности, чтобы не принять иногда врага за друга, злодѣя за доброжелателя, изверга за брата! Духъ вѣка ослѣпляетъ, оглушаетъ насъ, преслѣдуетъ насъ всячески, всюду и всегда, отъ первыхъ дней жизни нашей до послѣдняго дыханія. Мы въ немъ живемъ, имъ дышемъ; мы невольники, рабы неискупные; видимъ пропасть, и не можемъ не бѣжать въ нее. Бѣдные страдальцы! Восклонитеся и воздвигните главы ваша; зане приближается избавленіе ваше. Блажени вы изгнаніи правды ради! Блажени вы возненавидѣнные человѣками, отлученные, поносимые, злословимые Сына человѣческаго ради (Лук. 6, 22)! Будетъ время лучшее, — настанетъ Судъ Божій. Предъ очами всѣхъ міролюбцевъ міръ окончательно обличенъ будетъ о грѣсѣ и о правдѣ и о судѣ (Іоан. 16, 8). Небо приметъ васъ, ревновавшихъ о немъ на землѣ, и ваше будетъ царствіе небесное (Матѳ. 5, 10)! Что блаженнѣе радости — царствовать, и царствовать на небѣ, и царствовать вѣчно?.. Стократно вожделѣнный радостный судъ!
Возрадуйтеся же за той день и взыграйте всѣ явные и потаенные мученики за слово Христово! Се бо мзда ваша многа на небесѣхъ (Лук. 6, 23).
Мзда многа… Малое слово, но безконечно — великая мысль прикрыта имъ. Господь не любилъ говорить много о томъ, какую радость готовитъ Онъ своимъ избраннымъ. Ваше есть царствіе Божіе, насытитеся, возсмѣетеся (Лук. гл. 6)… Яко тіи утѣшатся, наслѣдятъ землю, помиловани будутъ, Бога узрятъ, сынове Божіи нарекутся (Матѳ. гл. 5), сторицею пріимутъ, и животъ вѣчный наслѣдятъ (Матѳ. 19, 29), будутъ ѣсть и пить на трапезѣ Господней (Лук. 22, 30), возлягутъ со Авраамомъ и Исаакомъ и Іаковомъ (Матѳ. 8, 11), будутъ со Христомъ, почтены будутъ Отцемъ Небеснымъ (Іоан. 12, 26), просвѣтятся яко солнце (Матѳ. 13, 43) и т. под. Но всѣмъ этимъ далеко не высказывается величіе мзды небесной. Непщую, яко недостойны страсти нынѣшняго времене къ хотящей славѣ явитися въ насъ (Рим. 8, 18), говорилъ предвкусившій сладость благъ вѣчныхъ, Апостолъ, но что за слава сія? — также оставилъ, необъясненнымъ — безъ сомнѣнія потому, что и объ этомъ не лѣть есть человѣку глаголати. Не у явися, что будемъ, говоритъ Тайновидецъ. Вѣмы же, яко егда явится (Господь), подобни Ему будемъ (1 Іоан. 3, 2)… Всякой ли способенъ понять, что за высочайшее блаженство заключается въ семъ обѣтованіи: Подобни Ему будемъ… Восторгнись духомъ Христіанинъ! Иногда ты ревновалъ о человѣческой именитости, чести, силѣ, славѣ, — искалъ подражать уму, слову, дѣлу себѣ подобнаго смертнаго и земнороднаго, — домогался видѣть то, чѣмъ славится суета человѣческая… Отряси тину очесе умнаго! Мы увидимъ Сущаго, и — подобни Ему будемъ! — Ты желалъ раскрыть безпрепятственно силы безсмертнаго духа твоего, — все узнать, все сдѣлать, — возвратить себѣ истинно-человѣческое, вышемірное, достоинство, — явиться предъ лицемъ Божіимъ достойнымъ образа Божія, тобою носимаго… Радуйся и веселися! Вѣмы, яко егда явится, подобни Ему будемъ, — станемъ выше всего, о чемъ теперь едва помыслить можемъ. — Послушай, какъ весело и привѣтливо раздается давно знакомый намъ тихій и кроткій гласъ Сладчайшаго Спасителя нашего: пріидите благословенніи Отца Моего! Наслѣдуйте уготованное вамъ Царствіе отъ сложенія міра (Матѳ. 25, 34)… Какимъ языкомъ высказать ту радость, которая должна освѣтить лица благословенныхъ Отцемъ небеснымъ?.. И идутъ… праведницы въ животъ вѣчный (Матѳ. 25, 46)… Ей, да будетъ тако благоволеніе предъ Тобою надъ всѣми нами, Авва Отче!
Что же, братія? Какъ намъ назвать послѣдній судъ Божій? Что онъ для насъ: страшный или вожделѣнно-радостный?. Вотъ предметъ, о которомъ стоитъ подумать среди праздничнаго шума слѣдующихъ дней. Аминь.
Источникъ: А. А. Проповѣдническій кругъ подвижныхъ праздниковъ Церкви. Слова и бесѣды на воскресные, праздничные и другіе, особенно чествуемые дни постной и цвѣтной Тріоди. Часть I: Слова, бесѣды и поученія на дни постной Тріоди. — М.: Въ типографіи Бахметева, 1867. — С. 65-82.
Customer Feedback (0)