Архіеп. Августинъ Виноградскій († 1819 г.)
Слово въ день Коронаціи Императора Александра I. Говорена 15-го Сентября 1810 года.
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь.
[Сочинения Августина, Архиепископа Московского и Коломенского. СПб., 1856] Самуилъ, возвѣщая Израильтянамъ, что Богъ Саула помазалъ на царство, воскликнулъ къ нимъ: видѣсте ли, его же избра себѣ Господь, яко нѣсть подобень ему (1 Цар. 10, 24). — Торжествуя священное помазаніе Великаго во владыкахъ земныхъ Александра, кто изъ насъ, счастливые Россы, кто не ощутитъ въ себѣ сладостныхъ восторговъ! Кто не исполнится веселія! Кто не воскликнетъ: видѣсте ли, его же помаза Господь, яко нѣсть подобенъ ему.
Сколько видимъ опытовъ, гдѣ во всемъ величіи открывается мудрость, благоразуміе, мужество, правосудіе Великаго Монарха нашего! Кто не чувствуеть благости Его, милосердія, кротости? Нѣсть подобенъ ему.
Россія! сколь ты блаженна Царемъ своимъ! возведи окрестъ очи свои; ты всюду увидишь вѣчные памятники Его къ тебѣ любви, Его отеческихъ попеченій о блаженствѣ и славѣ твоей. Что убо воздаси Ему за вся, елика воздаде тебѣ? — Какую жертву принесешь Ему? — Какіе ѳиміамы воскуришь предъ Нимъ?
Благодарность есть необходимый долгъ, которымъ подданные обязаны Царю: но могутъ ли они достойно Ему благодарить? — Могутъ, могутъ достойную приносить Ему жертву ежели будутъ совершенно Ему покорны и вѣрны. — Исполнимъ обязанности сіи; воздадимъ Кесарева Кесареви.
Человѣкъ палъ самолюбіемъ. Извлеченный изъ ничтожества, дерзнулъ восхитить величіе Того, Который есть начало и источникъ всякаго бытія; персть возмечтала облещися во славу несозданнаго; тварь восхотѣла быть Творцемъ, человѣкъ Богомъ. Будете яко же бози (Быт. 3, 5). Такъ; — къ несчастію онъ сталъ богомъ, — богомъ самому себѣ. Сердце его есть кумиръ, которому служитъ и поклоняется. Страсти идолъ, которому приноситъ въ жертву и законъ Творца своего, и благо подобныхъ себѣ. Первенецъ Адамовъ вознегодовалъ на судъ Превѣчнаго, и упоенный злобою, какъ бы въ отмщеніе Ему, первый обагрилъ руки въ крови брата своего. Сей ужасный примѣръ не устрашилъ человѣчества, и ни мало не удержалъ стремленія страстей: напротивъ сколь часто смертные видѣли кровавый образъ его въ подобныхъ и еще ужаснѣйшихъ событіяхъ. — Человѣкъ, боготворя себя, сдѣлался самъ себѣ врагомъ. — Ежели проникнемъ въ бытописанія міра: увидимъ во всѣхъ вѣкахъ ужасныя черты разврата и злодѣяній. Вездѣ увидимъ злобу, ненависть, зависть, мщеніе, подъемлющихъ оружія свои на истребленіе человѣчества; вездѣ увидимъ насилія, обиды, гоненія и убійства. Поля опустошены, пылаютъ селенія, падаютъ грады; вся земля дымится кровію человѣческою. — Боже мой! Сколь несчастенъ человѣкъ! — Лишился рая, изгнанъ въ землю проклятія, которая приноситъ ему только тернія и волчцы. Надобно ли, чтобъ сію страну изгнанія собственною злобою сдѣлалъ онъ еще мучительнѣе и ужаснѣе? Самъ Богъ, милосердый Отецъ тварей, раскаялся, что сотворилъ человѣка; тронутый бѣдствіями его, Онъ рекъ: се Адамъ бысть яко единъ отъ Насъ (Быт. 3, 22).
Человѣкъ сотворенъ для общества. Но люди, имѣя столь корыстолюбивую природу, при буйствѣ страстей, среди общаго разврата могутъ ли составить и сохранить общество? Можетъ быть нѣкоторые почтутъ сіе возможнымъ. Но пусть испытаютъ они; да рекутъ: пріидите, созиждемъ себѣ градъ и столпъ, его же верхъ будетъ даже до небесе (Быт. 11, 4). Будучи раздѣлены мнѣніями, желаніями, страстьми, въ такомъ смѣшеніи языковъ, гдѣ никто не слышитъ гласа ближняго, зовущаго въ помощь себѣ, престанутъ они зиждуще градъ и разсѣются по лицу всея земли. Истину сію засвидѣтельствовалъ опытъ всѣхъ вѣковъ. Почему самая необходимость внушила человѣкамъ, для составленія и утвержденія общества, поставить надъ собою Царя и властей; волю свою покорить волѣ единаго, который бы законами своими господствовалъ надъ мнѣніями и склонностями всѣхъ, и направлялъ ихъ къ общему благоденствію. — Чтобъ жить на небеси, человѣкъ долженъ былъ покориться Богу; — чтобъ могъ онъ жить и на земли, непремѣнно долженъ покориться Царю, и совершенно повиноваться законамъ его.
Народъ Израильскій сначала, когда вступилъ въ обѣтованную землю и овладѣлъ оною, управляемъ былъ судіями. Но наконецъ почувствовалъ, что всякая власть, которая или ограничена, или раздѣлена между многими, слабо дѣйствуетъ, и не можетъ довольно обезопасить и утвердить общаго благоденствія. Власть, раздѣленная между многими нерѣдко производитъ крамолы и междоусобія: власть ограниченная часто искушается гордостію и корыстолюбіемъ. Іоиль и Авія уклонишася во слѣдъ лихоиманія, и пріимаху дары, и развращаху суды (1 Цар. 8, 3). Чувствуя сіе, Израильтяне вопіютъ къ Самуилу: постави надъ нами Царя, да судитъ ны (1 Цар. 8, 5). — Израиль! Не уже ли забылъ ты рабство свое во Египтѣ? уже ли тягостна стала тебѣ свобода, которою наслаждаешься въ землѣ, кипящей медомъ и млекомъ? Слыши оправданіе царево: онъ возметъ сыновъ твоихъ и дщерей во служеніе себѣ, одесятствуетъ винограды и пажити твоя, и всѣ будутъ ему рабы (1 Цар. 8, 11 и дал.). Но нѣтъ; — Израиль неотступно проситъ Царя: Царь да будетъ надъ нами. — Позналъ конечно народъ сей, что тотъ, кто господствуетъ надъ всѣми, и всѣмъ обладаетъ, ничего не можетъ болѣе желать, какъ только блаженства народовъ, покоряющихся державѣ Его. — Самая необходимость заставитъ его исполнять обязанность сію. Величіе и слава Царей неразлучно соединены съ благомъ и славою Царства ихъ. — Да будетъ надъ нами Царь. — Богъ внялъ гласу людей своихъ; — Саулъ, Давидъ, Соломонъ исполняются Духа Господня, облекаются въ Божеское величіе и славу, пріобщаются власти его и силы; они царствуютъ во Израили. — И колико возвеличися Израиль во дни Давида и и Соломона!
Взирая на великолѣпіе, окружающее престолъ, помыслите можетъ быть, что Царь только и имѣетъ труда, чтобъ новыя изобрѣтать для себя удовольствія, новыхъ искать утѣхъ и увеселеній. Но ахъ! — подъ симъ наружнымъ блескомъ, сколько сокрывается заботъ, неудовольствій, оскорбленій, которыя, окружая престолъ, потрясаютъ душу сѣдящаго на немъ? Обращая взоръ во всѣ концы державы своея, онъ назираетъ какъ общее всѣхъ блаженство, такъ и частное благо каждаго. — Восходятъ ли къ нему прошенія бѣдныхъ? злато его сыплется въ нѣдра ихъ. — Поражаютъ ли слухъ его стенанія несчастныхъ? — онъ ниспосылаетъ имъ утѣшеніе. — Пронзаютъ ли сердце его вопли обиженныхъ? онъ спѣшитъ мечемъ правосудія защитить ихъ. Бдитъ неусыпно, чтобъ законы его свято исполняемы были, но безъ отягощенія; чтобъ всѣ безпрекословно повиновались имъ, но безъ нарушенія свободы. — Тамъ воздвигаетъ храмы просвѣщенія; здѣсь ободряетъ промышленность и художества; — тамъ обуздываетъ алчность корыстолюбцевъ; здѣсь проливаетъ рѣки изобилія. — Иноплеменники совѣщаваютъ на люди Его; онъ движетъ ополченія свои, всегда готовыя на брань, разитъ враговъ и побѣда увѣнчаваетъ труды его и попеченія. Но ахъ! среди торжественныхъ восклицаній онъ воздыхаетъ. — Потеря храбрыхъ воиновъ, принесшихъ въ жертву себя ему и отечеству, потеря сія пронзаетъ его сердце. Онъ ищетъ вдовъ ихъ и сиротъ, отираетъ ихъ слезы, утѣшаетъ ихъ и покровительствуетъ, и тѣмъ хощетъ воздать должное защитникамъ отечества и по смерти ихъ.
Боже мой! Какая будетъ неблагодарность со-стороны нашей, ежели будемъ нечувствительны къ толикимъ попеченіямъ, къ толикимъ трудамъ Владычествующаго надъ нами. — Ты спокойно живешь въ нѣдрахъ семейства своего; ты мирно взираешь на нивы, предъ очами твоими зеленѣющія, на жатвы созрѣвающія; но кто, — кто сохраняетъ для тебя блага оныя? — кто ограждаетъ тебя миромъ и тишиною? — Царь твой, Царь, сей нѣжный и попечательный Отецъ. — Онъ бдитъ среди глубокой ночи, а ты крѣпкимъ сномъ покоишься на мягкомъ ложѣ. Онъ трудится, а ты спокойно предаешься удовольствіямъ и веселію; Онъ печется утвердить въ Царствѣ Своемъ правосудіе; а ты, — ты, можетъ быть, въ ту самую минуту тѣснишь сосѣда своего.
И такъ пусть Царь возметъ у насъ дѣтей нашихъ, пусть возметъ села, домы, и все стяжаніе наше. Отдадимъ Ему все съ покорностію; или паче принесемъ съ любовію и признательностію. Его неусыпная бдительность все возвратитъ намъ сторицею; Его попеченія обогатятъ насъ несравненно болѣе. И села наши будутъ пространнѣе, и стада многочисленнѣе, и винограды обильнѣе, и сыны славнѣе.
Воздадите убо Кесарева Кесареви (Лук 20, 25); повинитеся Царствующему не столько за страхъ, а паче за совѣсть. Покорность наша Ему должна быть совершенная, искренняя, сердечная, соединенная съ вѣрностію постоянною и твердою.
Умедли Моисей снити съ горы, и людіе восташа на Аарона (Исх. 32, 1). — Какая невѣрность! Едва протекло четыредесять дней; и Израиль уже забылъ того, который всегда былъ ходатаемъ между имъ и Богомъ, который для избавленія его отъ работы Египетскія, дерзалъ на всѣ опасности, не страшился мщенія Египтянъ, не ужасался ярости Фараоновой. — Сколь слабъ, сколь развратенъ человѣкъ!
Умедли Моисей снити съ горы, и людіе восташа на Аарона. — Воинъ! твой порфироносный Моисей умедлилъ отличить твои дарованія, умедлилъ наградить заслуги твои: и тотчасъ, — еще въ цвѣтѣ лѣтъ, въ крѣпости силъ, — отрекся ты служить ему; пренебрегъ благо отечества; сошелъ съ поприща славы, и сѣль ясти и пити. Но какъ дерзнулъ ты поставить себя судіею собственныхъ дѣлъ своихъ? Сіе принадлежитъ единому Богу и Помазаннику Его. — Почему предпочитаешь себя другимъ? — Не рѣдко старцы сколько сѣдинами, столько заслугами украшенные, отъ юности до маститой старости продолжаютъ служить Царю своему; неослабно подвизаются въ назиданіи общественнаго благоденствія; и хотя истощатся награды для нихъ, но вѣрность и усердіе ихъ не истощаются. — Вѣтреная юность! устыдися сѣдинъ долголѣтнихъ; — и обратися на путь правый, на путь обязанностей твоихъ.
Умедли Моисей снити съ горы, и людіе восташа на Аарона. — Судія! твой вѣнценосный Моисей, бесѣдуя съ Богомъ о благоустроеніи Царства Своего, умедлилъ съ высоты престола воззрѣть на дѣла твои: — и ты оставилъ Бога истиннаго, Бога судію вдовицъ и Отца сирыхъ; ты сотворилъ себѣ боги неправды и лихоиманія, поклонился злату, и въ жертву ему принесъ смиренна и нища. Гдѣ обѣты твои? — гдѣ клятвы? — Нарушивъ вѣрность къ Царю, ты сталъ невѣренъ и Богу. — Трепещи Бога отмщеній; — и суди людемъ въ правотѣ.
Умедли Моисей снити съ горы, и людіе восташа на Аарона. — Что же? — и Ааронъ, самъ Ааронъ создалъ олтарь тельцу златому и вознесъ всесожженіе? — Что, ежели самые таинники совѣтовъ Царскихъ, ежели тѣ, которые священнодѣйствуютъ благо народовъ, будутъ невѣрны Владыкѣ своему, ежели и они, или устрашатся толпы вѣроломной, или ослѣпяся златомъ, измѣнятъ правдѣ и истинѣ? Ахъ! сколь несчастно будетъ то царство! — Какія бѣдствія могутъ постигнуть его! Всяко царство раздѣльшееся на ся не станетъ; всякъ градъ раздѣливыйся на ся опустѣетъ (Марк. 3, 25).
Есть Богъ. По Его гласу міръ сей изшелъ изъ бездны ничтожества; Его волею сохраняетъ бытіе и сей вѣчный порядокъ; по Его мановенію движутся свѣтила небесныя; Его велѣніемъ отверзаются источники, протекаютъ рѣки, волнуется и утихаетъ море. Онъ хощетъ — и пустыня процвѣтаетъ яко кринъ; изсохшій листъ не падетъ съ древа безъ власти Его. Ежели око провидѣнія взираетъ на всѣ твари, то не паче ли бдитъ оно надъ человѣкомъ, надъ тѣмъ, который носитъ въ себѣ образъ и подобіе Божества, который съ тѣмъ сотворенъ, чтобъ господствовать надъ прочими тварями и обладать вселенною? — Что же вы? что вы господствующіе надъ подобными вамъ человѣками? Что? — бози есте, и сынове Вышняго вси вы, отъ Отца Небеснаго происходитъ всяко отечество на небесѣхъ и на земли (Псал. 61, 6; Ефес. 3, 15). Отъ кого же наипаче, естьли не отъ Него же, даются отцы отцемъ, отцы безчисленнымъ семействамъ, отцы цѣлымъ народамъ? Владѣетъ Вышній Царствомъ, и ему же хощетъ дастъ é. Его могущественною десницею поставляются и утверждаются престолы; отъ Него непосредственно пріемлютъ власть свою цари и владыки земные. Почему, ежели мы лицемѣрно будемъ служить Владычествующему надъ нами: лицемѣріе наше хотя сокрыто будетъ отъ Его проницательности, но никогда не укроется отъ очей Божіихъ. Всякая невѣрность, всякая неправда, которую учинимъ предъ Царемъ, оскорбитъ Самаго Бога.
Да будетъ убо служеніе наше истинно и вѣрно. Подвизаемся не предъ очима точію, работаемъ не яко человѣкоугодницы, но въ простотѣ сердца, боящеся Бога. Все, что ни предпріимемъ дѣлать, да творимъ отъ души, якоже Господу, а не человѣкомъ, вѣдяще, яко отъ Господа пріимемъ воздаяніе достоянія. Служа вѣрно Царю земному, мы служимъ Царю небесному.
Но кому красная Израилева? Не Тебѣ ли, Царь Россовъ? Не Тебѣ ли, христе Господень? — Кому наипаче изъ владыкъ земныхъ подобаетъ совершенная покорность, вѣрность, любовь: не Тебѣ ли, кроткій Владыка сердецъ? — Россіяне! потщимся быть достойны столь мудраго, столь попечительнаго, столь благодѣтельнаго Монарха, — и Богъ благословитъ насъ.
Царю царствующихъ и Господи господствующихъ! сохрани, молимъ тя, Помазанника Твоего, Благочестивѣйшаго Государя нашего Императора Александра Павловича; сохрани Супругу Его вѣнчанную и превознесенную, Благочестивѣйшую Государыню Императрицу Елисавету Алексіевну. Вознеси рогъ Ихъ во славѣ, исполни Ихъ долготою дней; воздвигни отъ чреслъ Ихъ Давидовъ и Соломоновъ; пробави милости Твоя ко всему Августѣйшему Дому! — Аминь.
Источникъ: Сочиненія Августина, Архіепископа Московскаго и Коломенскаго. — Изданіе Кораблева и Сирякова. (Съ портретомъ Преосвященнаго.) — СПб.: Въ Типографіи Эдуарда Веймара, 1856. — С. 32-42.
Customer Feedback (0)