Еп. Александръ (Свѣтлаковъ) († 1895 г.)
Слово въ день Рождества Христова.
Весьма поучительная картина рисуется предъ нами въ высочайшемъ торжествѣ дня Рождества Христова. Сущность этого дневнаго воспоминанія — рожденіе небеснаго Младенца, соединеніе неба и земли, или Божества съ человѣчествомъ, и такимъ образомъ исполненіе древняго обѣтованія, ожидаемаго столько вѣковъ и всѣми народами земли. Кажется, чего еще выше, чего еще радостнѣе для человѣка, когда Богъ — это чаяніе языковъ — явился во плоти?! Небо и земля какъ бы движутся около божественнаго Младенца, какъ своего центра; человѣчество встрепенулось отъ своего долгаго томленія, но въ этомъ пробужденіи — въ эти міровые дни, — какая рѣзкая противоположность представляется намъ?
На одной сторонѣ этой картины мы видимъ, какъ Виѳлеемскіе пастыри — эти простые люди, съ неразвитымъ умомъ, но зато съ чистымъ и открытымъ сердцемъ и сильнымъ чувствомъ, по первой вѣсти Ангельской, оставляютъ свои стада и спѣшатъ поклониться родшемуся Спасителю міра, и, въ награду за свою готовность, первые на землѣ удостоиваются слышать Ангельское многознаменательное славословіе: «слава въ вышнихъ Богу, и на земли миръ, въ человѣцѣхъ благоволеніе!»
Видимъ, какъ восточные мудрецы, эти внимательные ученые своего времени, — подъ руководствомъ одной необыкновенной звѣзды, явившейся на востокѣ, изъ далекихъ странъ, оставляя все дорогое для себя, всѣ свои занятія, спѣшатъ къ указанному имъ городу, съ біеніемъ сердца входятъ въ то мѣсто, гдѣ былъ Божественный Младенецъ съ своею Пречистою Матерію, и, пораженные божественнымъ Его зракомъ, въ священномъ восторгѣ повергаются предъ Нимъ на колѣна.
Тѣ, бѣдные люди, несутъ Новорожденному въ даръ свое сердце, свою чистую совѣсть, свою простую вѣру и готовность, — эти, съ разумнымъ убѣжденіемъ и вѣрою, несутъ драгоцѣнные дары: золото, ливанъ и смирну, — дары весьма знаменательные по приложимости къ Іисусу Христу.
На противоположной сторонѣ картины предъ нашимъ взоромъ является суевѣрный и подозрительный Иродъ — этотъ суровый бичъ своего времени, въ страхѣ и испугѣ отъ вопроса, предложеннаго ему волхвами: «гдѣ рождейся Царь Іудейскій?» Вопросъ неожиданный для него, и ему было отъ чего омущаться... Царь-иноплеменникъ, воцаренный Римлянами, запятнавшій себя лично одними злодѣяніями и убійствами, — а тутъ іудейское вѣрованіе, ожиданіе Мессіи, царя-освободителя, который можетъ свергнуть его съ престола, и отплатить за его злодѣянія.
Такая подозрительность, естественно, побуждала его узнать о мѣстѣ пребыванія Новорожденнаго; и вотъ онъ обращается къ Іудейскимъ первосвященникамъ и книжникамъ, узнаетъ отъ нихъ, и съ волненіемъ въ сердцѣ, съ тайной злобой и лукавствомъ проситъ волхвовъ на обратномъ пути сказать ему, гдѣ находится младепецъ, «яко да и онъ шедъ поклонится ему».
Далѣе является предъ нами цѣлый синедріонъ первосвященниковъ и книжниковъ Іудейскихъ, самъ, на основаніи пророчествъ извѣщающій о мѣстѣ рожденія царя Іудейскаго, и въ то же время остающійся въ неподвижности. Кажется, кому бы прежде всего спѣшить на поклоненіе, какъ не этимъ ученымъ, хорошо знакомымъ со всѣми пророчествами!?
Но этотъ родъ потерялъ истинное понятіе о Мессіи; чувственный, равнодушный къ вѣчному спасенію, привязавшійся лишь къ буквѣ закона, онъ пренебрегъ Мессіею, родившимся въ такомъ униженіи, въ такомъ незнатномъ городкѣ и отъ незнатной и бѣдной Матери. Гордый, мечтавшій лишь о земномъ и земныхъ удовольствіяхъ, онъ желалъ, чтобы Мессія явился въ знатномъ видѣ, и сразу поразилъ своимъ явленіемъ ихъ презираемаго врага — Римлянъ, и снялъ съ нихъ ненавистное иго.
Такова противоположность въ сознаніи и жизни тогдашняго общества. Въ лицахъ и характерахъ этого общества изображается все человѣчество съ его различными отношеніями къ Спасителю міра во всѣ времена.
Почти уже 19 вѣковъ св. церковь празднуетъ день рожденія Спасителя міра, этотъ день всемірнаго переворота въ исторіи народовъ, — переворота, начавшаго новую жизнь и принесшаго неисчислимые плоды чедовѣчеству во всѣхъ сферахъ жизни его; но и понынѣ тѣ же явленія на землѣ, какія представляются при рожденіи Его, та же двойственность въ общественномъ сознаніи людей.
Снимемъ копію съ жизни своей и сравнимъ ее съ этой картиной.
И нынѣ мы видимъ такихъ людей, которые, среди низкой доли, въ потѣ лица, совершаютъ дѣло званія своего, нисколько не участвуя въ шумныхъ движеніяхъ жизни обществеиной, — видимъ бѣдныхъ, которые, находясь въ униженіи, обладаютъ теплымъ внутреннимъ чувствомъ простой вѣры, и искреннимъ открытымъ сердцемъ, исполненнымъ самоотверженной пламенной любви къ Богу и ближнимъ и, ни сколько не задумываясь, по первому зову церкви, спѣшатъ на поклоненіе Спасителю, и въ храмѣ, подобно Виѳлеемскимъ пастырямъ, удостоиваются не только ученія Христова, но и созерцаютъ Его своею вѣрою во св. Тайнахъ. И здѣсь, въ этомъ святилнщѣ міра, вдали отъ невзгодъ житейскихъ, ощущаютъ они ту душевную радость, и тотъ внутренній миръ, который возвѣстили Ангелы первымъ поклонникамъ Новорожденнаго, — радость и миръ о Дусѣ Святѣ.
Есть люди науки, внимательно наблюдаюшіе за явленіами жизни, подобно волхвамъ, ищущіе истины и стремящіеся только къ истинѣ. Они своимъ примѣромъ показываютъ, что вѣра и наука — не противоположности, но взаимно дополняющія другъ друга силы, — не враги, но неразлучныя сестры-близнецы. Истина, знаніе ея, слѣдованіе за ней, раскрытіе ея въ жизни и природѣ, — это основа ихъ мысли, разумная вѣра — руководство; вездѣ и во всемъ они видятъ слѣды Божественнаго присутствія и промысла Божія, и всегда являются готовыми исповѣдниками истины.
Но въ то же время есть люди, сомнѣвающіеся во всемъ, подозрительные, боящіеся за свой авторитетъ; они всегда и во всемъ, подобно Ироду, ищутъ лишь собственнаго блага. При всей ясности и очевидности истины, они готовы всегда задавать вопросъ: чтó есть истина? готовы всегда жертвовать всѣмъ для себя священнымъ, своею совѣстію, своими отношеніями къ ближнимъ. Если знакомятся съ истиной, то не съ тѣмъ, чтобы благодатно освятиться, а чтобы лучше съумѣть подкапываться подъ нее и извращать ее на погибель себѣ и другимъ.
Есть гордыя дѣти науки, которыя не признаютъ надъ собою ничего высшаго; ихъ опытное знаніе для нихъ послѣдній авторитетъ; отрицая все высшее, или, какъ говорятъ, все чудесное, они ничего не видятъ далѣе земли и земныхъ выгодъ, все подводятъ подъ мѣрку своего опыта; все сводятъ къ земнымъ интересамъ; подобно древнему синедріону, въ дальнѣйшемъ будущемъ ожидаютъ чего-то высшаго и бóльшаго, а данная истина для нихъ какъ бы не существуетъ; они не хотятъ знать, что она есть, и что она вѣчна, какъ сообщенная самимъ Богомъ, явившимся во плоти; не хотятъ признаться, что умъ человѣческій самъ по себѣ безсиленъ, и неможетъ открыть, какъ показалъ многовѣковой опытъ внѣ-христіанскаго міра; не только подобнаго тому, что открылъ намъ Іисусъ Христосъ, но и не можетъ дать спокойствія мысли, удовлетворенія прирожденнымъ человѣку стремленіямъ вѣчнымъ. Такимъ образомъ, они являются рабами природы, какъ фарисеи были рабами буквы.
Какъ необходимое слѣдствіе этой двойственности въ воззрѣніяхъ и сознаніи общественномъ, является борьба между свѣтомъ и тьмою, истиной и ложью, духомъ и плотію. Съ одной стороны — авторитетъ Спасителя, съ другой — міръ съ своими удовольствіями и интересами. И не дивно, если послѣдній беретъ верхъ и увлекаетъ на свою сторону бóльшее число поклонниковъ: испорченной нашей природѣ это пріятнѣе. Міръ говоритъ: «живи согласно съ природой, пользуйся моими удовольствіями, не отказывай себѣ ни въ чемъ»; а Спаситель говоритъ: «покайся, откажи своимъ страстямъ и, при пособіи поста и молитвы, стремись къ отечеству небесному». Итакъ, съ одной стороны — борьба, съ другой — пріятное услажденіе плоти и всѣ удовольствія міра. И не дивно, что, какъ въ первые дни Спасителя на землѣ, бóльшая часть человѣчества явяяется болѣе чуткою къ этому послѣднему, чѣмъ къ первому. Но по любви къ человѣчеству, сошедшій на землю Спаситель, въ лицѣ пастырей и волхвовъ, какъ представителей двухъ міровъ — іудейскаго и языческаго, призвалъ и призываетъ все человѣчество къ участію въ тѣхъ благахъ, которыя онъ принесъ съ неба на землю.
И нынѣ этотъ ангельскій голосъ, возвѣстившій пастырямъ о рожденіи Спасителя міра, раздается въ слухъ нашъ, въ церковномъ благовѣстѣ, и зоветъ на поклоненіе Ему во храмъ, гдѣ въ этомъ св. алтарѣ, какъ въ пещерѣ Виѳлеемской, указывается не только на рожденіе Его, но и на самое дѣло спасенія, совершеннаго Имъ, гдѣ слышится и ангельское славословіе, которое въ первый разъ раздалось на землѣ и возвѣстило о мирѣ, камъ плодѣ чистой и святой любви между всѣми вѣрующими. Но не часто ли этотъ зовъ св. церкви бываетъ гласомъ вопіющаго въ пустынѣ и возмущаетъ нашъ духъ? Не часто ли мы бываемъ къ нему глухи, и, вмѣсто того, чтобы спѣшить на этотъ зовъ, составляемъ свои особыя собранія, чтобы въ нихъ удовлетворить своему чувству и вкусу, правда, признаваемому эстетическимъ, но который, на самомъ дѣлѣ, есть чувствительность, требованіе не духовныхъ нашихъ потребностей, но потребностей, имѣющихъ чувственную основу? Всегда ли проникаемся тѣми чувствами, тѣмъ трепетомъ, съ какимъ приступали къ пещерѣ пастыри, тѣмъ чувствомъ любви, съ какимъ издали подошли волхвы, и всегда ли приносимъ Ему въ даръ свой умъ, свое сердце и волю, какъ тѣ принесли самые лучшіе и чистѣйшіе дары?
И нынѣ эта путеводная звѣзда волхвовъ открывается намъ въ словѣ Божіемъ, которое есть свѣтъ, путь и истина. Открывая намъ высочайшія истины и глубокія нравственныя начала, превышающія всѣ ученія человѣческія своею чистотою, духовностію и жизненностію, оно ведетъ насъ также, какъ звѣзда волхвовъ, къ самому Іисусу Христу, выясняя дѣло спасенія нашего, и указывая на тѣ условія, которыя необходимы съ нашей стороны для усвоенія его. Оно заключаетъ самые жизненные нравственные уроки. Чтó можетъ быть выше этого ученія: «любите другъ друга, любите и враговъ вашихъ, прощайте обиды, если желаете отъ другихъ добра, и сами дѣлайте добро». Но какъ часто многіе бѣгутъ отъ этого свѣта, отъ этого пути, какъ часто оставляютъ это жизненное слово, представляющееся и скучнымъ, и незанимательнымъ и однообразнымъ! По обыкновенію, одни жаждутъ новостей изъ области обыденной жизни, другіе погружены въ матеріальный интересъ, и все, что отвѣчаетъ этому, составляетъ злобу ихъ дня.
А слово Божіе, этотъ внутренній двигатель, освѣщающій всѣ сферы жизни человѣческой, и указывающій человѣку его истинное и вѣчное назначеніе, по большей части, оставляется, и религіозно нравственная сторона человѣчеекой жизни лишена своего питанія. И какія печальныя слѣдствія этого?!
Является легкое отношеніе къ истинамъ вѣры и правиламъ нравственности, сомнѣнія въ вѣрованіяхъ, подтачиваются основы ученія церкви Христовой.
Но не ведетъ ли это, по крайней мѣрѣ, къ счастію и спокойствію общественному? — Между тѣмъ намъ и опытъ говоритъ, что и этого нѣтъ, и не можетъ быть тамъ, гдѣ въ основѣ нѣтъ вѣчной истины и духа любви Христовой. Усиливаются лишь страсти, порождаются новыя потребности, интересы, гуманность является пустымъ эхо, и такимъ образомъ, идя, повидимому, впередъ въ развитіи умственномъ, мы идемъ назадъ въ развитіи нравственномъ, и невѣріе, сомнѣніе и индиферентизмъ, — эти явленія, современныя рожденію Спасителя, — являются и доселѣ, какъ печальные симптомы, въ обществахъ уже христіанскихъ.
Настоящая война есть не ложный свидѣтель, какъ смотрятъ на нее многіе, невоспитавшіе себя въ духѣ любви Христовой и истины, представители Европы.
Бѣдные и изнуренные тяжелымъ, но неблагодарнымъ трудомъ, загнанные безчеловѣчнымъ игомъ фанатизма, лишенные права и куска хлѣба, часто испускаюшіе свой послѣдній вздохъ на кострахъ, висѣлицахъ и копьяхъ турецкихъ, наши братья по вѣрѣ, съ своими часто на произволъ судьбы брошенными малютками-дѣтьми, ищутъ свободы, желаютъ хоть вздохнуть свободнѣе, и принести отъ своихъ трудовъ хоть малое въ складъ общечеловѣческой пользы. Храбрые защитники несчастныхъ, наши родные воины, съ Боговѣнчаннымъ царемъ во главѣ, безропотно льютъ свою кровь на поляхъ бранныхъ, подъ кровомъ креста Христова, стремятся ниспровергнуть ненавистный полумѣсяцъ, — эту эмблему многихъ золъ и несчастій, отмѣтившихъ мрачными красками много страницъ въ исторіи человѣчества, — страдаютъ отъ голода и холода, часто неизбѣжныхъ въ подобное время, отъ ужасныхъ ранъ и язвъ, наносимыхъ оружіемъ врага, отъ безчеловѣчнаго злодѣя нерѣдко испускаютъ свой послѣдній вздохъ въ ужасныхъ мукахъ. А занятые своими выгодами и интересами, чуждые вѣры и любви Христовой, одни, подобно Ироду, постоянно мятутся, опасаясь мнимой потери своихъ выгодъ, опасаясь страны, которая много разъ являлась къ страдальцамъ-христіанамъ съ истиннымъ христіанскимъ гуманнымъ чувствомъ, жертвуя своимъ достояніемъ, своею кровію для помощи и защиты; другіе, подобно древнему синедріону, съ холоднымъ равнодушіемъ смотрятъ на эту проливаемую кровь, на эти тысячи жертвъ, приносимыхъ не только на алтарь христіанства, но и на алтарь человѣчества.
Но пусть мятутся языцы, пусть замышляютъ тщетное корыстолюбивые вожди народовъ, и князья совѣщаются противъ Помазанника нашего и дорогого намъ отечества: будемъ вѣрить, что Господь расторгнетъ замыслы ихъ, и ниспровергнетъ ковы ихъ, — «Живущій на небесахъ посмѣется имъ».
Призри съ небесе, Боже, на насъ и наше дорогое отечество, и дай намъ утѣшеніе скорѣе воспѣть вмѣстѣ съ ангелами это радостное славословіе: «слава въ вышнихъ Богу, и на земли миръ, въ человѣцѣхъ благоволеніе», — услышать, что и наши братья по вѣрѣ и дорогіе наши воины успокоились отъ бранныхъ дѣлъ, — одни защищены, ограждены, признаны людьми, другіе идутъ подъ свой родной кровъ! О, если бы это такъ случилось! Какою бы радостію наполнились наши сердца и сердца всѣхъ русскихъ?!... Аминь.
Н.-Новгородъ. 1877 г. Въ Каѳедральномъ Соборѣ.
Источникъ: 1875–1885. Десятилѣтіе священства. — Слова, рѣчи и поученія Александра, Епископа Можайскаго (быв. Свящ. Андрея Свѣтлакова). — Изданіе книжнаго магазина В. Думнова, подъ фирмою «Наслѣдн. братьевъ Салаевыхъ». — М.: Типографія М. Г. Волчанинова, 1889. — С. 1-6.
Customer Feedback (0)