Архіеп. Агаѳангелъ Соловьевъ († 1876 г.)
Слово въ день Успенія Божіей Матери. Объ утѣшеніяхъ при мысли о смерти.
Въ славномъ успеніи Твоемъ небеса радуются, и Ангельская возрадовашася воинства:
вся же земля веселится, пѣснь Тебѣ исходную провозглашающи! (На Хвалитехъ
стихира въ день Успенія Божіей Матери).
Исходъ Матери Приснодѣвы изъ сей жизни составилъ необыкновенное торжество для неба и земли! Радуется о немъ вся вселенная, не только человѣки, но и Ангелы! И какъ не радоваться? Успеніе для Божіей Матери было временемъ блаженнѣйшимъ. Оно открыло ей путь къ вѣчному, полному неизреченнаго блаженства, единенію съ Сыномъ ея и Богомъ, было началомъ славы ея на небѣ и на землѣ. Оно и само собою доставляло Ей радость великую; потому что душа Ея, созрѣвшая въ жизни нравственной, разлучалась съ тѣломъ такъ легко, какъ легко выходитъ созрѣвшее зерно изъ цвѣта, какъ зрѣлый плодъ отдѣляется отъ вѣтви: мысль объ успеніи, безъ сомнѣнія, и при жизни Ея сообщала Ей утѣшеніе; потому что Матерь Господа, полная живой вѣры и упованія, знала, что по смерти Она будетъ имѣть участіе въ царственной славѣ своего Сына и что Ее ублажатъ вси роди.
Слушатели христіане! Святая Церковь видитъ въ успеніи Божіей Матери образъ перехожденія въ вѣчность каждаго изъ насъ, и, празднуя его, научастъ, чтобъ и мы въ своемъ скончаніи не лишали себя утѣшенія и радости. Конечно, время смерти не можетъ быть для насъ столь блаженнымъ временемъ, какъ оно было для Матери Сына Божія: впрочемъ и намъ оно открываетъ много радостнаго и утѣшительнаго. Размыслимъ о семъ утѣшеніи, дабы сколько нибудь разсѣять мракъ, въ который обыкновенно вводитъ насъ печальное помышленіе о смерти.
Что есть жизнь наша? Она есть болѣе время скорбей, нежели радостей. Якоже наемника повседневнаго жизнь человѣка, — говоритъ Іовъ, мужъ, который умѣлъ судить о жизни, — или якоже рабъ бояйся господа своего, и улучивъ сѣнь: или якоже наемникъ ждый мзды своея (Іов. 7, 1-3). Нельзя найти человѣка, который бы жилъ и не вкусилъ горестей жизни; каждому опредѣлено пить изъ чаши слезной. Одинъ терпитъ нищету, обиды и безчестіе; другой борется съ болѣзнями, часто не имѣя утѣшенія въ страданіи ближнихъ; одному измѣняетъ счастіе и слава, другой оплакиваетъ потерю близкихъ сердцу своему. Можно ли исчислить все зло, постигающее людей на землѣ? Даже и тотъ, кто окруженъ, по видимому, всѣми благами міра, не знаетъ истинныхъ радостей; самыя удовольстнія, вкушаемыя имъ, что приносятъ ему, если не скорбь и мученіе? Царь Соломонъ имѣлъ всѣ средства наслаждаться ими; онъ собственнымъ опытомъ думалъ найти неизмѣнное утѣшеніе и веселіе въ благахъ временныхъ. Все, говоритъ онъ, егоже просиста очи мои, не отъяхъ отъ нихъ, и не возбранихъ сердцу моему отъ всякаго веселія моего, яко сердце мое возвеселися во всякомъ трудѣ моемъ (Еккл. 2, 10). И чѣмъ же кончилось все его веселіе? И возненавидѣхъ животъ, отвѣтствуетъ онъ: яко лукавно мнѣ сотвореніе, сотворенное подъ солнцемъ: понеже всяческая суета и произволеніе духа. И возненавидѣхъ азъ всяческая міра (Еккл. 2, 17-18). Вотъ что большею частію доставляетъ намъ жизнь временная! Не благодѣтельна ли для насъ смерть, когда ею пресѣкаются всѣ сіи несчастія и печали, однимъ разомъ исцѣляются всѣ болѣзни? Такъ! лучше есть смерть паче живота горька, говоритъ мудрый сынъ Сираховъ (Сир. 30, 17). Въ ней видѣли утѣшеніе для себя тѣ, которые хорошо извѣдали свойства сей жизни. Смерть назвахъ отца моего быти, матерь же и сестру ми гной, говорилъ Іовъ (Іов. 17, 14).
Жизнь земная есть искушеніе человѣку, говоритъ тотъ же Іовъ (Іов. 7, 1). Мы должны стоять всегда на стражѣ, быть въ непрестанной борьбѣ съ плотію, міромъ и діаволомъ; случаи ко грѣху открываются въ сей борьбѣ каждую минуту, — и мы очень рѣдко избѣгаемъ, ихъ; при самыхъ великихъ усиліяхъ сопротивляться злу, чаще остаемся побѣжденными, нежели побѣдителями. Между тѣмъ наждый грѣхъ навлекаетъ на насъ гнѣвъ Божій и увеличиваетъ тяжесть вѣчныхъ мученій. Чѣмъ долѣе кто живетъ, тѣмъ большимъ подвергается опасностямъ грѣшить, тѣмъ больше можетъ навлечь на себя наказаній за гробомъ. Блаженна та минута, которая полагаетъ конецъ грѣхамъ, пресѣкаетъ возможность оскорблять небеснаго Благодѣтеля нашего! Бываютъ, правда, примѣры, что человѣкъ, проживя многіе годы безъ попеченія о душѣ, въ преклонныхъ лѣтахъ получаетъ внезапное возбужденіе къ заботѣ объ исправленіи себя и послѣдними днями старости искупаетъ то, что потеряно имъ въ жизни. Но такіе примѣры очень рѣдки. А надѣясь на исправленіе въ старости, какъ легко подвергнуться такому паденію, которое глубже и гибельнѣе всѣхъ прежнихъ грѣховъ! Итакъ горька смерть потому, что она отнимаетъ удовольствіе вкушать на землѣ блага Божіи: но она несравненно пріятнѣе потому, что препятствуетъ увеличенію вѣчнаго зла. Лучше умереть, нежели оскорблять Бога и готовить себѣ болѣе и болье мученій за гробомъ.
Временная жизнь привязываетъ насъ къ себѣ часто потому, что мы не знаемъ, какія блага ожидаютъ насъ въ будущей. Блага сіи необъятны; своимъ величіемъ они превосходятъ всякое описаніе. Апостолъ Павелъ, желая изобразить ихъ, могъ только сказать: ихже око не видѣ, и ухо не слыша, и на сердце человѣку не взыдоша, яже уготова Богъ любящимъ Его (1 Кор. 2, 9). Не велики ли должны быть сіи блага, когда они будутъ изходить отъ самаго Бога, будутъ питать не плоть, утомляющуюся самыми удовольствіями, но духъ, который чѣмъ болѣе будетъ вкушать сихъ благъ, тѣмъ способнѣе содѣлается къ вкушенію ихъ; потому что они не скоропреходящи, какъ блага міра сего, но во всю вѣчность постоянны и своимъ постепеннымъ увеличеніемъ будутъ возбуждать къ новымъ желаніямъ наслаждаться ими? Но, что всего важнѣе, смерть служитъ путемъ къ тѣснѣйшему соединенію на вѣки съ первымъ и единственнымъ предметомъ любви и сердца нашего — Іисусомъ Христомъ. Это истинно, что мы соединимся съ Нимъ, если любимъ Его, и — соединимся самымъ тѣснымъ образомъ. Онъ Самъ сказалъ: идѣже есмь Азъ, ту и слуга Мой будетъ (Іоан. 12, 26) Отче, взывалъ Онъ въ молитвѣ къ Отцу Своему, якоже Ты во Мнѣ и Азъ въ Тебѣ, да и тіи въ Насъ едино будутъ. Азъ въ нихъ, и Ты во Мнѣ. Отче! ихже далъ еси Мнѣ, хощу, да идѣже есмь Азъ, и тіи будуть со Мною (Іоан. 17, 21. 25-24). А нѣтъ ничего вожделѣннѣе единенія съ Господомъ! Радостно соединеніе съ земнымъ отцемъ послѣ долговременнаго удаленія отъ него, сопровождавшагося притѣсненіемъ людей непріязненныхъ, — съ другомъ послѣ разлученія, давшаго испытать коварство недоброжелателей. Іисусъ Христосъ есть отецъ нашъ, превосходящій Своею любовію всякаго земнаго отца, — отецъ, давшій намъ жизнь духовную и вѣчныя блага — наслѣдіе Отца Своего. Онъ есть другъ нашъ, положившій за насъ жизнь Свою. Не блаженно ли будетъ соединеніе съ Нимъ послѣ настоящаго удаленія отъ Него, въ которомъ терпимъ мы столько бѣдствій отъ всегдашняго врага нашего рода, а часто и отъ себя самихъ? Одинъ праведникъ [1] говорилъ, что соединеніе со Христомъ и во адѣ бы доставило ему блаженство. Такъ оно сладостно и утѣшительно! Путь къ симъ благамъ и къ сему соединенію открываетъ одна смерть. Столь много радостнаго заключаетъ въ себѣ смерть, для многихъ изъ насъ составляющая предметъ ужаса, подавляющаго вѣру, упованіе и любовь къ Богу!
Конечно, грѣхи дѣлаютъ многихъ недостойными вѣчнаго блаженства! Однако же блаженство уготовано для насъ; мы имѣемъ право надѣяться получить его, потому что предметъ вѣры нашей — Христосъ есть Царь и Отецъ будущаго блаженнаго вѣка.
Итакъ при мысли о смерти въ самой сей мысли можно находить много утѣшительнаго. Весьма жаль, что нѣкоторые изъ насъ при сей мысли исполняются безутѣшною скорбію и, приближаясь къ смертному часу, не могутъ слышать, что онъ близокъ, и лишаютъ себя даже святаго напутствованія! Конечно, скорбь при воспоминаніи о смерти спасительна; она пробуждаетъ насъ отъ безпечности и сна грѣховнаго. Но не должна же она и похищать всѣхъ утѣшеній. Душа наша, сотворенная для жизни и блаженства, не видя въ смерти ничего, кромѣ смерти, естественно будетъ подавлена скорбію, впадетъ въ глубокое уныніе и отчаяніе. Такое состояніе страшно и богопротивно. Посему скорбь должна имѣть предѣлъ; сѣтующая душа должна находить успокоеніе въ утѣшеніяхъ, доставляемыхъ самою смертію, и съ преданностію волѣ Божіей ожидать минуты, когда надобно ей будетъ сложить съ себя одежду тѣла. Аминь.
Примѣчаніе:
[1] См. въ Патерикѣ.
Источникъ: Слова Агаѳангела Епископа Ревельскаго, Викарія С.-Петербургскаго. — Изданіе второе. — СПб.: Въ Типографіи Королева и Комп., 1859. — С. 70-78.
Customer Feedback (0)