Преп. Зосима Палестинскій († 523 г.) [1]
Собесѣдованія.
1) Положивъ крестное знаменіе на уста, блаженный Зосима началъ говорить такъ: Богъ-Слово, воплотившись, великую даровалъ благодать увѣровавшимъ и вѣрующимъ въ Него. Можно и въ наше время увѣровать и начать это отнынѣ, если желаемъ. Ибо если произволеніе наше возжелаетъ и благодать по воздѣйствуетъ, то всякому желающему можно ни вочто вмѣнить весь міръ.
Потомъ онъ взялъ, что попалось подъ руку, кажется, соломенку, или щепочку, или другое что ничтожное, и прибавилъ: кто изъ-за этого станетъ браниться или спорить, злоламятствовать или убиваться скорбію, кромѣ развѣ того, кто по истинѣ потерялъ умъ? Человѣкъ ли Божій, преуспѣвающій и въ предняя простирающійся въ жизни по Богу, не будетъ всего міра имѣть наравнѣ съ этою соломенкою, хотя бы дѣйствительно онъ обладалъ всѣмъ? Ибо, какъ я всегда говорю, не имѣть вредно, а имѣть съ пристрастіемъ. Кто не знаетъ, что изъ всего, что имѣемъ, ничего нѣтъ дороже для насъ тѣла? Итакъ, если когда время потребуетъ, мы имѣемъ повелѣніе пренебречь даже тѣломъ, не тѣмъ ли паче тѣмъ, что есть у насъ кромѣ его? Впрочемъ, не слѣдуетъ просто и какъ ни попало разбрасывать свои вещи, такъ не слѣдуетъ и самого себя безъ разбора бросать на смерть, ибо такъ дѣйствовать свойственно только потерявшему умъ; но надобно ожидать, когда потребуетъ того время, чтобы тогда быть готовыми на такое дѣло.
При семъ припоминалъ онъ о братѣ, имѣвшемъ овощи, и говорилъ: не сѣялъ ли онъ? не трудился ли? не возращалъ ли? не удобрялъ? Но не вырывалъ ихъ безъ разбора и не бросалъ; а только имѣлъ ихъ такъ, какъ бы не имѣлъ. Почему, когда пришелъ къ нему одинъ старецъ съ намѣреніемъ испытать его, и началъ истреблять ихъ, онъ даже не показался ему, а спрятался; и когда уже оставался одинъ корень, сказалъ ему: если желаешь, отче, оставь это и сдѣлаемъ изъ того угощеніе. Изъ сего старецъ святый узналъ, что онъ есть истинный рабъ Божій, а не рабъ овощей, и говорить ему: Духъ Божій почилъ въ тебѣ, брате. — Еслибъ онъ имѣлъ овощи съ пристрастіемъ, то тотчасъ и обнаружилъ бы сіе скорбію и смущеніемъ; но онъ показалъ, что имѣлъ ихъ такъ, какъ бы не имѣлъ.
И заключилъ авва Зосима: бѣсы замѣчаютъ такіе случаи; и если видятъ, что кто-нибудь безстрастно относится къ вещамъ, не тревожась потерею ихъ, то уразумѣваютъ изъ сего, что онъ ходитъ по землѣ, но не имѣетъ въ себѣ мудрованія земнаго.
2) Въ устремленіяхъ произволеній вся сила. Горячее произволеніе въ одинъ часъ можетъ принести Богу болѣе благоугоднаго Ему, нежели труды долгаго времени безъ него. Произволеніе вялое и лѣнивое бездѣйственно.
3) Бѣсы боятся, если увидятъ, что кто-нибудь, будучи подвергаемъ оскорбленію, безчестію, ущербамъ и всякимъ другимъ непріятностямъ, скорбитъ не о томъ, что подвергся сему, но о томъ, что подвергшись, не перенесъ того мужественно: ибо уразумѣваютъ изъ сего, что онъ вступилъ на истинный путь и имѣетъ твердое желаніе ходить въ совершенствѣ по заповѣдямъ Божіимъ. — При семъ авва Зосима вспомнилъ о св. Пахоміи, какъ поступилъ онъ, когда старшій братъ его укорилъ его, говоря: перестань, увлекаясь тщеславіемъ, разширять монастырь. Св. Пахомій дѣлалъ это по данному свыше повелѣнію. Почему, когда услышалъ это, то какъ за доброе дѣло стоя, почувствовалъ движеніе негодованія; однакожъ ничего не сказалъ брату противъ въ то время. Когда же настала ночь и непріятное движеніе сердца улеглось, онъ, вошедши въ малую молитвенницу свою, началъ плакать и молиться говоря: «О, Боже! во мнѣ все еще мудрованіе плотское, все еще живу я по плоти. Увы мнѣ! Какъ таковый, умрети имамъ, по Писанію (Рим. 8, 13). Послѣ такихъ подвиговъ, послѣ такого уготованія сердца, опять гнѣвомъ увлекаюсь, хоть и за добро. Помилуй мя, Господи, да же погибну до конца! Ибо если Ты не утвердишь меня совершенно въ добрѣ, и врагъ найдетъ во мнѣ свою часть, хоть самую малую, я буду плѣнникомъ его: и иже бо весь законъ соблюдетъ, согрѣшитъ же во единомъ, бысть всѣмъ повиненъ (Іак. 2, 10). Но вѣрую, что если Ты, по великимъ щедротамъ Своимъ, поможешь мнѣ, то я научусь наконецъ шествовать путемъ святыхъ твоихъ, всегда въ предняя простираясь (Флп. 3, 13), и посрамлю, какъ слѣдуетъ, самого врага. Иначе какъ же, Господи, буду я учить тѣхъ, кого призовешь Ты вмѣстѣ со мною проводить жизнь сію, если самъ прежде не побѣжду себя и врага»? Въ такой молитвѣ пробылъ онъ всю ночь, такія съ плачемъ говорилъ слова, пока насталъ день; и отъ пота его подъ ногами его образовалось блато, потому что время было жатвенное, и мѣсто то очень знойно. — Удивляюсь сему, сказалъ блаженный Зосима: «его слезы не знали мѣры. Какъ же Богъ не даруетъ такому горячему произволенію всякихъ благъ, у Него испрашиваемыхъ, когда оно для всего мертво, кромѣ сего»?
4) Говорилъ еще авва Зосима: когда кто, приведши на мысль оскорбившаго его, или вредъ ему причинившаго, или поносившаго и оклеветавшаго, или другое какое зло ему сдѣлавшаго, сплетаетъ замыслы противъ него, то онъ самъ на себя навѣтуетъ подобно бѣсамъ; и тогда для навѣта на него достаточно его самого. И что я говорю: когда сплетаетъ замыслы? — Если не воспоминаетъ о немъ, какъ о благодѣтелѣ и врачѣ, то крайне не право къ нему относится. Ибо онъ вызываетъ наружу ту страсть, какою ты болишь, чтобъ уврачевать ее; и ты долженъ потому воспоминать о немъ, какъ о врачѣ, посланномъ тебѣ отъ Христа. Ради Христа должно тебѣ перенесть все, въ благодарность Ему за такое благодѣяніе. Если же ты не восподьзуешься симъ какъ дóлжно и не отстанешь отъ злой страсти своей, не Господь Богъ виновенъ въ этомъ. То самое, что ты страдаешь, есть признакъ, что душа твоя больна; еслибъ ты не былъ боленъ, то и не страдалъ бы. Посему долженъ ты благодаренъ быть брату за то, что чрезъ него узналъ ты ходъ болѣзни своей, и то, что ты отъ него потерпѣлъ, съ любовію принять, какъ цѣлительное врачевство, посланное отъ Самого Господа Іисуса. Если же ты не только не благодаришь, но оскорбляешься, возстаешь противъ, жалуешься и сплетаешь замыслы противъ него; то ты чрезъ то какъ бы говоришь Господу Іисусу: «не хочу быть уврачеванъ Тобою; не хочу принимать врачевства Твои; хочу изгнить въ ранахъ моихъ, хочу быть послушенъ бѣсамъ. Не знаю Господа; и кто Онъ есть, чтобъ мнѣ послушаться гласа Его (Исх. 5, 2)? И что наконецъ сдѣлаетъ Господь»? — Господь, будучи благъ къ нашимъ худостямъ, далъ намъ заповѣди къ уврачеванію ихъ, какъ прижиганія и чистительныя. Почему, кто хочетъ и ищетъ уврачеваться, тому необходимо перетерпѣвать, что налагаетъ на него врачъ, съ молчаніемъ, хотя и болѣзненнымъ. Вѣдь и больной тѣломъ не сладкимъ почитаетъ терпѣть сѣченія и прижиганія, или принимать чистительное; но убѣжденъ будучи, что безъ этого невозможно избавиться отъ болѣзни, отдаетъ себя въ руки врача, съ увѣренностію, что чрезъ эту малую предлежащую ему боль избавится отъ сильнаго внутренняго разстройства и долговременной болѣзни. Прижигатель же Іисусъ-Христовъ есть тотъ, кто причиняетъ обиды и вредъ.
5) Уничтожь искушенія и помыслы, — и не будетъ ни одного святого. Бѣгущій отъ искушенія спасительнаго бѣжитъ отъ вѣчной жизни. Нѣкто изъ святыхъ и говоритъ: «кто доставилъ св. мученикамъ вѣнцы оные, если не мучители ихъ? Кто даровалъ св. Стефану такую, окружающую его, славу, если не тѣ, кои побили его камнями»? — прилагая къ сему изреченіе и другаго святаго, который говорилъ: «я не виню поносящихъ меня, а напротивъ называю ихъ и почитаю своими благодѣтелями; и не отрѣваю Врача душъ, подающаго тщеславной душѣ моей врачество безчестія, боясь, какъ бы Онъ нѣкогда не сказалъ и моей душѣ»: врачевахомъ Вавилона и не исцѣлѣ (Іер. 51, 9); И опять: колькраты восхотѣхъ собрати чада твоя, якоже кокошь гнѣздо свое подъ крылѣ, и не восхотѣсте? се оставляется вамъ домъ вашъ пустъ (Лк. 13, 34-35).
6) Евагрій боялся, чтобы Господь, укоряя его, не сказалъ ему: «ты болѣлъ тщеславіемъ, и я навелъ на тебя врачевство безчестія, чтобъ ты чрезъ то очистился; но ты не уврачевался». — Да вѣдаемъ же, что никто не говоритъ о насъ прямой истины, кромѣ того, кто укоряетъ насъ. Господь, испытующій сердца и утробы, вѣдаетъ, что хотя бы всѣ люди хвалили и ублажали насъ, наше все тѣмъ не менѣе достойно укора и студа оплеваній. Если скажутъ: ты то и то сдѣлалъ; я отвѣчу: но что же изъ всего моего хорошо? — Никто не говоритъ о мнѣ лжи, кромѣ хвалящихъ и ублажающихъ меня, и никто не говоритъ о мнѣ истины, кромѣ укоряющихъ и уничижающихъ меня; и они не всю еще обо мнѣ истину говорятъ. Еслибъ пришлось имъ узнать не говорю все море моихъ злыхъ дѣлъ, но часть нѣкую, то они отвратились бы отъ смрада и зловонія души моей. Еслибъ всѣ члены тѣлъ человѣческихъ превратились въ языки, чтобъ укорять насъ, я убѣжденъ, что и тогда не смогли бы они вполнѣ выразить наше безчестіе. Всякій укоритель часть только нѣкую укоряетъ, всего же знать онъ не можетъ. Если Іовъ говоритъ: исполненъ есмь безчестія (Іов. 10, 15), а что полно, то не вмѣщаетъ уже ничего болѣе; что скажемъ мы, бездною суще золъ? Всякимъ грѣхомъ смирилъ насъ діаволъ, — и мы должны быть благодарны тѣмъ, кои смиряютъ насъ уничиженіемъ: ибо тѣ, которые бываютъ благодарны за свое уничиженіе, стираютъ главу діавола. Святые же отцы сказали, что если смиреніе низведено будетъ до ада, оно вознесется до небесъ; и напротивъ, если гордость возвысится до небесъ, она низведена будетъ до ада. Кто заставитъ уничиженнаго сплетать помыслы противъ кого-либо, или хоть похулить кого, или возложить вину на другого? Ибо что бы ни потерпѣлъ смиренный, или ни услышалъ, онъ беретъ отъ сего поводъ къ тому, чтобъ себя самого похулить и уничижить. При семъ блаженный Зосима припомнилъ, какъ авва Моисей, когда клирики выслали его изъ алтаря, говоря: «поди вонъ, еѳіопъ», началъ себя самого уничижать, говоря: «добрѣ они съ тобою поступили, чернокожій! Не будучи человѣкомъ, не ходи въ среду людей. Хорошо они сдѣлали».
7) Что удобнѣе къ исполненію того, что слышимъ отъ святаго и дѣятельнаго наставника нашего аввы Аммона, который говоритъ: внимай тщательно себѣ, чего ради вышелъ ты изъ міра и зачѣмъ ты здѣсь, — и всячески старайся, когда кто скорбь какую причинитъ тебѣ, молчать и отнюдь не одного слова не произносить, пока непрестанною молитвою не укротится сердце твое; и потомъ уже умоляй брата о прощеніи. Ибо кто любитъ истинный и прямой путь, тотъ, когда смутится чѣмъ, всегда сильно укоряетъ и обличаетъ самого себя, говоря: что бѣснуешься, душа моя, и что мятешься, какъ помѣшанная? Этимъ самымъ показываешь, что ты больна. Ибо еслибъ не была больна, то не страдала бы. Для чего же, оставя укорять саму себя, упрекаешь ты брата, который показалъ тебѣ болѣзнь твою? Дѣломъ и истиною научайся заповѣдямъ Христа Господа. Который укоряемъ противу не укоряше, стражда не прещаше (1 Петр. 2, 23). Слышишь, что говоритъ Онъ, и что дѣломъ показываетъ: плещи Моя вдахъ на раны, и ланитѣ на заушеніе, лица же Моего не отвратихъ отъ студа заплеваній (Ис. 50, 6). Ты же, бѣдная душа, за малое похуленіе тебя и непочтеніе, за нѣкое презрѣніе и отвращеніе, осужденіе и оклеветаніе, сидишь сплетая безчисленные непріязненные помыслы, чѣмъ навѣтуешь сама на себя, какъ демоны. Что самъ демонъ можетъ сдѣлать такой душѣ больше того, что она сама себѣ дѣлаетъ? Крестъ Христовъ видимъ, о страданіяхъ Его, какія претерпѣлъ Онъ ради насъ, читаемъ каждый день; а сами ни одного оскорбленія не переносимъ. По истинѣ мы уклонились отъ праваго пути.
8) Если кто Маѳусаловы проживетъ лѣта (Быт. 5, 27), а не будетъ шествовать тѣмъ прямымъ путемъ, какимъ шествовали всѣ святые, — говорю о пути обезчесчеванія и несправедливыхъ уроновъ и мужественнаго ихъ претерпѣванія, — тотъ не преуспѣетъ ни много ни мало и не обрѣтетъ сокрытаго въ заповѣдяхъ сокровища, а только напрасно потратитъ всѣ лѣта жизни своей. При семъ прибавилъ онъ: когда былъ я у блаженной Діонисіи, одинъ братъ просилъ у ней что нибудь въ благословеніе, и она дала ему что и сколько могла. Но какъ ему дано было не столько, сколько онъ ожидалъ, то онъ началъ ее поносить и говорить на нее и на меня нелѣпыя рѣчи. Услышавъ это, она разсердилась и хотѣла отплатить ему чѣмъ нибудь. Понявъ это, я сказалъ ей: «что ты это дѣлаешь? Этимъ ты навѣтуешь сама на себя и отъемлешь всю добродѣтель у души своей. И что по достоинству терпишь ты такого, что Христосъ потерпѣлъ ради тебя?» Знаю, госпожа, что ты разсорѝла все имущество свое, какъ соръ, но если не взыщешь кротости, то будешь тоже, что кузнецъ, который бьетъ кусокъ желѣза, а нужной вещи не выдѣлываетъ. Послушай, что говоритъ Игнатій Богоносецъ: «взыщи кротости, коею разрушается вся сила князя вѣка сего». Признакъ того, что міръ совершенно оставленъ, есть не встревоживаться ни изъ-за чего. Бываетъ, что иной презрѣвъ многія сокровища, пристращается къ иглѣ и сіе пристрастіе причиняетъ ему смущеніе и тревоги. Тогда игла заступаетъ у него мѣсто сокровищъ. Вотъ какъ бываетъ иной рабомъ иглы, или кукуля, или мантіи, или книги, переставая уже быть рабомъ Божіимъ. Хорошо сказалъ нѣкто изъ мудрыхъ, что «сколько страстей въ душѣ, столько и господъ». И Господь говоритъ: идѣже сокровище ваше, ту будетъ и сердце ваше (Матѳ. 6, 21). И Апостолъ также: имже кто побѣжденъ бываетъ, сему и работенъ есть (2 Пет. 2, 19). Выслушавъ сіе, она посмотрѣла на меня съ удивленіемъ и сказала: да обрѣтешь ты Бога, Коего вождедѣваешь.
9) Душа жедаетъ спастись, но вожделѣвая благъ суетныхъ и объ нихъ заботясь, бѣгаетъ трудовъ по дѣлу спасенія. Хотя по истинѣ не заповѣди тяжки, а злыя пожеланія наши. Бываетъ же, что мы иной разъ, боясь утонуть въ морѣ, или попасться въ руки разбойниковъ, все презираемъ и охотно бросаемъ вещи свои, когда видимъ, что спустя немного предлежитъ намъ смерть. Но если для того, чтобы еще немного пожить на землѣ, мы все презираемъ, и за счастье считаемъ, если, все потерявъ, спасемъ самихъ себя отъ разбойниковъ ли, или отъ моря, — причемъ не задолго предъ симъ бѣсновавшійся изъ-за овола спѣшно бросаетъ все, чтобы только сохранить привременную жизнь, то почему не держимъ мы такого разсчета и относительно жизни вѣчной? Почему не силенъ у насъ столько страхъ Божій, сколько силенъ страхъ моря, какъ сказалъ нѣкто изъ святыхъ.
10) Въ подтвержденіе сего авва разсказалъ слѣдующій случай, слышанный имъ отъ нѣкіихъ. Нѣкогда одинъ торговецъ камнями сѣлъ на корабль съ дѣтьми своими, имѣя съ собою множество драгоцѣнныхъ камней и маргаритовъ, которые надѣялся выгодно продать въ той странѣ, куда направлялся. Случилось ему по смотрѣнію Божію особенно полюбить одного отрока, прислуживавшаго ему на кораблѣ; и онъ утѣшалъ его, какъ и самъ утѣшался имъ и давалъ ему ѣсть тоже, что самъ ѣлъ. Въ одинъ день слышитъ отрокъ сей, какъ корабельщики шепчутся между собою и прислушавшись узнаéтъ, что они порѣшили торговца того бросить въ море изъ-за камней его драгоцѣнныхъ. Это очень его опечалило. Когда потомъ съ лицемъ печальнымъ пришелъ онъ къ тому торговцу камнями, чтобы по обычаю послужить ему, тотъ спросилъ его: чего ты нынѣ такъ печаленъ? Ничего, отвѣчалъ отрокъ, не смѣя сказать истину. Тотъ опять спросилъ: есть что-то у тебя, скажи мнѣ по правдѣ, что такое? Отрокъ зарыдалъ и сказалъ ему: такъ и такъ умыслили противъ тебя корабельщики. Точно такъ? спросилъ купецъ. Да, отвѣтилъ отрокъ, — такъ они положили между собою. Тогда купецъ призвалъ дѣтей своихъ и сказалъ: что ни скажу вамъ, сдѣлайте то, не упираясь. Потомъ, разостлавъ полотно, сказалъ имъ: принесите сюда ящики. Они принесли. И онъ началъ выкладать камни. Выложивъ же все, проговорилъ онъ: такова жизнь! Изъ-за этихъ вещей я подвергаюсь опасности быть брошеннымъ въ море и спустя немного умереть, ничего не взявши съ собою. Затѣмъ приказалъ дѣтямъ: выбросьте все это въ море; и они вмѣстѣ съ словомъ его тотчасъ выбросили все въ море. Изумились корабельщики и разорился умыселъ ихъ злой.
Кончивъ этотъ разсказъ, блаженный авва Зосима прибавилъ: видите, куда вдругъ устремился помыслъ его; какъ тотчасъ сдѣлался онъ любомудрымъ, — и въ словахъ и въ дѣлахъ? И это для сохраненія сей кратковременной жизни. И справедливо поступилъ, разсуждая, что если умретъ, какая ему польза отъ камней сихъ. А мы и малой потери, или лишенія не хотимъ равнодушно перенесть заповѣди ради Христовой. Но если уже не можемъ не печалиться, то слѣдуетъ печалиться о погибели причинившаго намъ вредъ, а не о потерѣ имущества, ибо тотъ, онеправдовавшій, себя извергъ изъ царствія: такъ какъ неправедницы царствія Божія не наслѣдуютъ (1 Кор. 6, 9); а тебѣ, онеправданному, доставилъ животъ вѣчный, какъ говоритъ Господь таковымъ: радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесѣхъ (Матѳ. 5, 12). Мы же, оставя печаль о погибели члена Христова, сидимъ и сплетаемъ помыслы о вещахъ тлѣнныхъ и ничтожныхъ, погибельныхъ и ничего не стóющихъ. Поистинѣ достойны мы всякаго наказанія. Богъ возвелъ насъ въ чинъ членовъ тѣла, имѣющаго главою Христа Бога нашего, какъ сказалъ Апостолъ: всѣ члены тѣла, мнози суще, едино суть тѣло (1 Кор. 12, 12). Глава же всѣхъ есть Христосъ (Ефес. 1, 22). Потому, когда братъ причиняетъ тебѣ скорбь, то это подобно тому, какъ страждущая рука или болящій глазъ заставляетъ страдать другой членъ. Вѣдь руки мы не отсѣкаемъ и не отбрасываемъ, и глаза не выкадываемъ, когда они причиняютъ намъ боль, почитая бóльшимъ для себя вредомъ отъятіе того или другого изъ сихъ членовъ; а напротивъ и крестное знаменіе, сію честнѣйшую печать Христову, на нихъ полагаемъ и святыхъ помолиться призываемъ, и свои прилежныя о нихъ приносимъ Богу молитвы, и вмѣстѣ съ симъ приготовляемъ коллуріи (глазныя мази) и пластыри, чтобы помощію ихъ излѣчить болящій членъ. Итакъ, какъ молишься ты о глазѣ или рукѣ, чтобъ онѣ уврачевались и не причиняли тебѣ болѣе боли, такъ молись и о братѣ своемъ. Мы же, видя, какъ члены Христовы такой терпятъ душевный вредъ, не только не скорбимъ о нихъ, но даже молимся противъ нихъ. Это поистинѣ свойственно тѣмъ, кои не имѣютъ милосердаго сердца.
11) Стяжавшій утробы щедротъ, — любовь и состраданіе, — прежде себя самого радуетъ, и пользуетъ, а потомъ и ближняго, какъ напротивъ злость рáнитъ и уязвляетъ прежде того, кто имѣетъ ее. Хотя и кажется, что онъ вредъ причиняетъ ближнему, въ имѣніи, или въ чести, или въ самомъ даже тѣлѣ, но въ самомъ дѣлѣ онъ себя самого лишаетъ живота вѣчнаго. (Къ сему приложилъ авва изреченіе): чтó не вредно для души, то не вредно и для человѣка.
12) Нѣкто сказалъ мнѣ: авва, слишкомъ много того, что заповѣдано намъ и помрачается умъ, когда станешь разсматривать, чтó соблюдаешь и чего не соблюдаешь. Я отвѣтилъ ему: это пусть не смущаетъ тебя; но вотъ что содержи въ мысли, что если будешь не пристрастенъ къ вещамъ, то удобно исполнишь всякую добродѣтель. Не ссорясь изъ-за нихъ, ты не будешь злопамятовать, и тогда какой трудъ будетъ для тебя молиться за враговъ? Тоже ли что копать землю? — Но иди путемъ терпѣнія, переноси благодушно неправыя потери въ имуществѣ, благодари за обезчещеніе, — и вотъ ты ученикъ Св. Апостоловъ, которые, возвращаясь изъ судилища послѣ побоевъ, радовались, что сподобились за имя Христово безчестіе пріять (Дѣян. 5, 41). И они, какъ чистые и Святые, за имя Христово пріяли безчестіе; мы же должны подвергаться безчестію за грѣхи свои. Мы безчестны, хотя бы никто не безчестилъ насъ, — и прóкляты: ибо прóкляты, говоритъ Пророкъ, уклоняющіеся отъ заповѣдей Твоихъ (Псал. 118, 21). Не всѣмъ принадлежитъ терпѣть безчестіе за имя Христово, не всѣмъ, но только святымъ и чистымъ, какъ я сказалъ; дѣло же подобныхъ намъ людей есть съ благодарностію принимать безчестіе, исповѣдуя, что справедливо терпимъ за худыя дѣла наши. Окаянна та душа, которая, зная свои нечистыя дѣла и видя, что достойно терпитъ то, что терпитъ, сидитъ и обманывая совѣсть свою, сплетаетъ помыслы, говоря: онъ мнѣ то и то сказалъ, безчестилъ меня и поносѝлъ, — навѣтуя сама на себя и сама замѣняя для себя мѣсто демоновъ. Ибо что бываетъ у художниковъ, тоже случается и съ душею. Какъ тамъ главный мастеръ, преподавъ искусство ученику, оставляетъ его потóмъ работать самого по себѣ и не имѣетъ болѣе нужды сидѣть подлѣ него, а только по временамъ надсматриваетъ за нимъ, не разлѣнился ли, или не испортилъ ли дѣла: такъ и демоны, если увидятъ душу покорною и легко принимающею злые помыслы, предаютъ ее сему сатанинскому искусству, и не считаютъ уже нужнымъ сидѣть подлѣ нея, въ увѣренности, что ея самой одной достаточно къ навѣту противъ себя, только по временамъ приходятъ посмотрѣть, не разлѣнилась ли она.
13) Чтó удобнѣе, какъ любить всѣхъ, и чтó пріятнѣе, какъ быть любиму всѣми? И какого утѣшенія не имѣютъ заповѣди Христовы? — Но произволеніе не устремляется къ исполненію ихъ; ибо если бы устремлялось, то, при помощи благодати Божіей, все было бы для него легко. Малое влеченіе воли нашей на добро привлекаетъ Бога на помощь, какъ я часто говорилъ, и какъ говоритъ божественный Антоній: для добродѣтели нужно только наше желаніе и опытъ: не нужно намъ отправляться вдаль для стяжанія царствія небеснаго, ни преходить моря для добродѣтели. — Какое упокоеніе вкушаетъ кроткій и смиренный?! По истинѣ кроткіе наслѣдятъ землю и насладятся во множествѣ мира (Псал. 36, 11).
14) Шли мы однажды, — я, одинъ братъ и изъ мірянъ нѣсколько, — по Неопольской дорогѣ (въ Самаріи) и пришли на то мѣсто, гдѣ была таможня. Міряне, знавшіе, что по обычаю тутъ требовалось, отдали пошлину, ничего не говоря; но братъ, бывшій со мною, началъ противорѣчить, говоря имъ: смѣете вы требовать съ монаховъ?! — Услышавъ это, я сказалъ ему, что ты дѣлаешь, братъ? Ты, (хотя и безсознательно), не другое что говоришь ему, какъ: чти меня какъ святаго. Другое дѣло, еслибъ онъ самъ, видя твою добрую волю и смиреніе, устыдился и сказалъ: прости, не возьму. Итакъ ты поступилъ не какъ ученикъ кроткаго и смиреннаго. Отдай, что дóлжно, и проходи далѣе съ миромъ.
15) Въ другой разъ, когда былъ я во святомъ градѣ, пришелъ ко мнѣ нѣкто изъ христолюбцевъ и говорилъ: возъимѣли мы, — я и братъ мой, небольшое другъ на друга неудовольствіе; и братъ не хочетъ помириться со мною. Умилостивись, поговори ему. Я съ радостію согласился на то, и призвавъ брата того, говорилъ ему, что можетъ склонить къ любви и къ миру. Онъ казалось убѣдился, но потомъ говоритъ мнѣ: нѣтъ, не могу помириться съ нимъ, потому что крестомъ поклялся не мириться. Тогда улыбнувшись я сказалъ ему: клятва твоя имѣетъ такой смыслъ: клянусь честнымъ крестомъ Твоимъ, что не буду соблюдать заповѣди Твои, но буду творить волю врага Твоего діавола. Вѣдай же, что не только не обязаны мы стоять въ своемъ словѣ сдѣлать какое либо злое дѣло, но паче должны каяться и сокрушаться о томъ, что положили сами съ собою поступать такъ; — какъ говорилъ Богоносный Василій: еслибъ Иродъ опомнился и не исполнилъ клятвы своей, то не впалъ бы въ великіи грѣхъ обезглавленія Предтечи Христова. Наконецъ, я ему привелъ сказаніе Св. Евангелія о томъ, какъ когда Господь хотѣлъ умыть ноги св. Петра, сей послѣдній съ ретивостію свойственною клянущимся говорилъ: не умыеши, — а потомъ не только согласился на это, но и возжелалъ бóльшаго (Іоан. гл. 13).
16) Спросили меня, какъ слѣдуетъ обуздывать гнѣвъ, — и я сказалъ въ отвѣтъ: начало обуздыванія гнѣва есть — не говорить, пока продолжается гнѣвное раздраженіе. Примѣръ сему видимъ на аввѣ Моисеѣ, который, когда отцы, желая испытать его, говорили въ собраніи между собою: зачѣмъ этотъ эѳіопъ входитъ въ наше собраніе? — слыша то молчалъ; и когда послѣ собранія нѣкоторые спросили его, смутился ли онъ, отвѣчалъ: смутихся и не глаголахъ (Псал. 76, 5). Но такъ было въ началѣ. — Когда же потомъ усовершился онъ, — и былъ посвященъ въ діаконы, то не только молчалъ, но и не смущался. Вотъ что было: Архіепископъ, желая испытать его, сказалъ клирикамъ: когда войдетъ авва Моисей въ алтарь, вышлите его вонъ, и, идя за нимъ, подслушайте, чтó онъ будетъ говорить. Когда пришелъ онъ въ алтарь, клирики сказали ему: поди вонъ, чернокожій эѳіопъ. И онъ вышелъ, говоря себѣ: хорошо поступили съ тобою; не будучи человѣкомъ, зачѣмъ входишь въ собраніе людей. Теперь уже онъ не только промолчалъ на осмѣяніе, но и не смутился, и не только не смутился, но еще и укорилъ самъ себя. Смущаться и не говорить свойственно несовершеннымъ и новоначальнымъ; а даже и не смущаться есть дѣло совершенныхъ, какъ говоритъ Пророкъ: уготовихся и не смутихся (Псал. 118, 60). И это есть великая добродѣтель. — Мы же большею частію оказываемся стоящими ниже самыхъ новоначальныхъ, когда не стараемся одолѣть себя и заставить себя смолчать, когда зародится гнѣвъ, думая по великому нерадѣнію своему, что добродѣтель сія высока и недоступна для насъ. Даже желанія не показываемъ, чтобы положить начало сему надъ собою труду, и тѣмъ привлечь благодать Божію въ помощь себѣ, или если повидимому и показываемъ желаніе, но вялое, не твердое и недостойное того, чтобы получить отъ Бога какое либо благо.
17) Дѣло жизни нашей идетъ такъ: привноситъ кто въ дѣло отъ себя трудъ произволенія, и получаетъ, что потребно для него отъ благодати. Какъ земледѣлецъ пусть и не много посѣетъ, но если Богъ благословитъ трудъ его, пріобрѣтаетъ много, какъ написано объ Исаакѣ: сѣя Исаакъ въ земли той, и пріобрѣте въ то лѣто стократный плодъ ячменя: благослови же его Господь (Быт. 26, 12): такъ если благословитъ Господь и трудъ произволенія нашего, мы станемъ все творить безъ труда, не принужденно и съ сладостію, — и отъ всего получать пользу. Молитва съ самопринужденіемъ и терпѣніемъ раждаетъ молитву легкую, чистую и сладостную. И та, съ самопринужденіемъ бывающая, есть дѣло произволенія, а эта, совершаемая съ услажденіемъ, есть дѣло благодати. Не тоже ли видимъ и въ дѣлѣ навыкновенія искусствамъ? Приступающій къ искусству пусть и съ твердымъ желаніемъ выучиться приступаетъ, сначала работаетъ съ трудомъ, не добрѣ слаживаетъ одну часть съ другою, и часто портитъ. Но не падаетъ духомъ, а опять берется за дѣло и хоть опять испортитъ, не покидаетъ дѣла, показывая учителю твердость своего произволенія. Если онъ упадетъ духомъ и покинетъ трудъ, то ничему не научивается, а если, не смотря на то, что часто портитъ, не покинетъ труда, но будетъ съ терпѣніемъ продолжать трудиться и работать, то наконецъ при содѣйствіи Божіемъ навыкаетъ искусству и начинаетъ всѣ издѣлія понемногу производить, не тяготясь, съ удовольствіемъ, и съ такимъ успѣхомъ, что добываемаго чрезъ то бываетъ достаточно къ полному его содержанію. Такъ и въ дѣлѣ духовной жизни рѣшающійся творить добродѣтели не долженъ думать, что тотчасъ преуспѣетъ въ нихъ, потому что это невозможно, но пусть употребляетъ усиліе и, хотя вначалѣ дѣло его будетъ идти не совсѣмъ исправно, пусть не отступаетъ отъ начатаго, иначе не достигнетъ успѣха, но пусть новыя и новыя употребляетъ усилія, подобно тому, какъ дѣлаетъ желающій научиться какому либо искусству. Когда онъ такимъ образомъ будетъ съ терпѣніемъ трудиться не теряя духа, Богъ призритъ на трудъ его произволенія, и подастъ ему силу все творить безъ принужденія. И вотъ это именно и значитъ сказанное аввою Моисеемъ: сила для желающихъ стяжать добродѣтели заключается въ томъ, чтобъ не малодушествовать, когда случится пасть, но снова воспринимать ревность и трудъ о томъ же.
18) Для всякой добродѣтели потребны и трудъ и время, и то чтобы желать ея искренно, особенно же потребно для нея содѣйствіе Божіе. Ибо если Богъ не посодѣйствуетъ произволенію нашему, всуе будетъ трудъ нашъ, такъ же какъ и трудъ земледѣльца, обработавшаго и засѣявшаго свои земли, если не одождитъ Богъ на сѣмя его. Содѣйствіе же Божіе требуетъ нашихъ молитвъ и моленій; ибо ими только привлекаемъ мы помощь Божію въ заступленіе насъ. Если вознерадимъ о молитвѣ, то какъ Богъ призритъ на трудъ нашъ? Тоже если и будемъ молиться, но лѣниво и разсѣянно, или скоро скучать за молитвою, ничего получить не сподобимся, какъ я всегда говорилъ вамъ: ибо Богъ смотритъ на наше произволеніе и судя по нему подаетъ дары. Не былъ ли прежде авва Моисей начальникомъ разбойниковъ? Не надѣлалъ ли онъ тьмы преступленій, такъ что долженъ былъ укрываться отъ господина своего, по причинѣ злонравія своего. Но такъ какъ онъ мужественно и съ такимъ теплымъ произволеніемъ приступилъ къ дѣлу, то знаютъ всѣ, въ какую достигъ мѣру, такъ что сопричисленъ былъ къ избраннымъ Божіимъ, какъ говоритъ писатель житія его. Мы же, хотя въ началѣ отреченія показываемъ теплоту усердія, но со временемъ по нерадѣнію своему теряемъ ее, пристращаясь къ вещамъ охлаждающимъ, пустымъ и ничего не стоющимъ, въ замѣнъ любви къ Богу и ближнимъ; и притомъ, если успѣемъ что сдѣлать доброе, приписываемъ то себѣ, какъ будто своими то сдѣлали силами, а не отъ Бога пріяли ихъ; тогда какъ истина говоритъ: что имаши, егоже нѣси пріялъ. Аще же пріялъ еси, что хвалишися, яко не пріемь (1 Кор. 4, 7).
19) Не обѣднѣлъ Господь Іисусъ и не обезсилѣлъ, чтобъ даровать и намъ такія же блага, какими обогатилъ Онъ святыхъ патріарховъ, если бы видѣлъ, что мы во благо себѣ и славу Его пользуемся тѣмъ, что уже даровалъ Онъ намъ. Но какъ видитъ, что мы по своей неустроенности во вредъ себѣ обращаемъ данные уже Имъ намъ невеликіе и немногіе дары; то, какъ человѣколюбивый, и не ввѣряетъ намъ бóльшихъ, чтобы мы не погибли въ конецъ. Если бы Онъ видѣлъ, что мы во благо себѣ обращаемъ немногое данное уже, то конечно не былъ бы безсиленъ даровать намъ и бóльшее, какъ я сказалъ впереди. Богъ, какъ я всегда говорю, будучи благъ, далъ намъ свободу и возможность отъ всего получать пользу, но мы чрезъ пристрастіе и злоупотребленіе губимъ дары Божіи и лишаемъ себя ихъ, когда дарованныя уже намъ блага по своему злоумію и злонравію обращаемъ во вредъ себѣ.
20) Никто не можетъ причинить вредъ вѣрной душѣ; но все, что ни постраждетъ она, вмѣнится ей во благо. Работникъ, хотя и отягченъ бываетъ трудомъ, но благодушно продолжаетъ трудиться въ увѣренности, что послѣ труда получитъ мзду; а невѣрный, встрѣчая что тягостное, мучится какъ въ аду, по причинѣ невѣрія своего. Вѣрный, при всѣхъ тягосностяхъ своихъ пребывающій вѣрнымъ, и съ увѣренностію чающій воздаяній за терпѣніе свое, — великое изъ того почерпаетъ утѣшеніе; а невѣрный, не имѣющій вѣры получить что отъ Господа, какое можетъ имѣть утѣшеніе? Сидитъ и тлѣетъ въ помыслахъ, хотя малое встрѣтитъ что скорбное, разглагольствуя въ себѣ: онъ мнѣ сказалъ, но и я имѣю нѣчто сказать ему, — злопамятствуетъ и замышляетъ вещи невозможныя, которыхъ онъ совсѣмъ безсиленъ произвести въ дѣло. Ибо не все, что замышляютъ люди, могутъ уже и сдѣлать. Нѣтъ; но только то, что попускается имъ отъ Бога, — и это имиже одинъ Онъ вѣсть судьбами. Часто замышляетъ иной сдѣлать зло другому; но если не попускаетъ сего Богъ, тщетны бываютъ усилія его и только испытываются чрезъ то произволенія человѣческія. Сколько замышляли сдѣлать зло святымъ патріархамъ, но какъ не попустилъ сего Богъ, то никто никакого не могъ сдѣлать имъ вреда, какъ написано: не остави человѣка обидѣти ихъ и обличи о нихъ цари; не прикасайтесь помазаннымъ Моимъ и во пророцѣхъ Моихъ не лукавнуйте (Псал. 104, 14-15). Когда же Богъ восхощетъ показать преизбыточество силы Своея, тогда сердцá даже самыхъ немилостивыхъ подвигаетъ на милость, какъ написано въ книгѣ Даніила: И вдаде Богъ Даніила въ милость и щедроты предъ старѣйшиною евнуховъ (Дан. 1, 9). Блаженна душа, чрезъ жажданіе Бога истинно уготовившая себя къ принятію даровъ Его; потому что Онъ ни въ чемъ не оставляетъ такой душѝ, но во всемъ покровительствуетъ ей, даже и въ томъ, о чемъ она по невѣдѣнію не проситъ его. Хорошо сказалъ Премудрый: мужъ мудрый пребываетъ подъ кровомъ Бога (Псал. 30, 21). Сколько разъ Саулъ покушался умертвить блаженнаго Давида? Что не дѣлалъ? Какъ не ухитрялся? Но, какъ Давида покрывалъ Господь, то всякій умыселъ Саула оставался тщетнымъ; и не только это, но и самъ онъ часто былъ предаваемъ въ руки святаго, который однакожъ щадилъ его, не имѣя противъ него ожесточенной и мстительной злобы.
21) Однажды спросили авву: Какъ достигнуть того, чтобъ не гнѣваться, когда унижаютъ и злословятъ другіе? Онъ отвѣтилъ: кто въ сердцѣ своемъ имѣетъ себя ничтожнѣйшимъ, тотъ никакимъ униженіемъ не возмущается, какъ сказалъ авва Пименъ: если уничижишь себя, будешь имѣть покой.
22) Одинъ братъ изъ числа жившихъ со мною и схиму отъ меня получившихъ, котораго я старался обучить всякой добродѣтели, и которому снисходилъ иногда, по причинѣ немощи его, такъ какъ онъ былъ нѣжнаго сложенія, сказалъ мнѣ въ одинъ день: авва мой! я сильно люблю тебя. Я отвѣтилъ ему: я еще не встрѣчалъ человѣка, который бы любилъ меня такъ, какъ я его люблю. Вотъ нынѣ ты говоришь, что любишь меня, — и я вѣрю тому, но если случится тебѣ что либо непріятное отъ меня, ты не останешься такимъ же. Я же, что бы ни потерпѣлъ отъ тебя, всегда останусь одинаково расположенъ къ тебѣ, и ничто не можетъ отторгнуть меня отъ любви къ тебѣ. Прошло не много послѣ того времени, — и онъ, не знаю что съ нимъ сдѣлалось, началъ говорить на меня многое, даже до срамныхъ рѣчей; и я все то слышалъ. Тогда сказалъ я въ себѣ: онъ прижигатель Іисусовъ, и посланъ вылѣчить [2] тщеславную душу мою. Отъ таковыхъ внимающій себѣ можетъ снова пріобрѣсть то, что теряетъ чрезъ ублажающихъ его. Онъ истинный мой благодѣтель. И я всегда поминалъ его какъ врача и благодѣтеля своего. Тѣмъ же, которые извѣщали меня о его рѣчахъ, говорилъ: онъ узналъ только явныя мои худости, и то не всѣ, а часть нѣкую; сокровенные же мои недостатки безчисленны. По времени, встрѣчается онъ со мною въ Кесаріи (Палестинской), проходитъ и, по обычаю, обнимаетъ и цѣлуетъ меня и я его, такъ какъ бы между нами ничего не было. Послѣ такихъ наговоровъ, онъ такъ обнималъ меня, встрѣтясь со мною, безъ сомнѣнія потому, что я не показывалъ ему никакого подозрѣнія и ни малаго вида оскорбленія, хотя все слышалъ. Но онъ самъ палъ въ ноги мнѣ и обнявъ ихъ сказалъ: прости мнѣ, отче мой, ради Господа, что я такъ много говорилъ на тебя нехорошаго. Я же, облобызавъ его, ласково сказалъ ему: помнитъ ли твое боголюбіе, какъ, когда ты сказалъ мнѣ: сильно люблю тебя, я отвѣтилъ тебѣ, что еще не встрѣчалъ человѣка, который бы любилъ меня такъ, какъ я люблю его, и что если случится тебѣ что непріятное, ты не останешься такимъ же, я же, чтó бы ни пострадалъ отъ тебя, всегда буду къ тебѣ одинаковъ и ничто не можетъ отторгнуть меня отъ любви къ тебѣ? — Да удостовѣрится же сердце твое, что ничто не утаилось отъ меня изъ того, что говорилъ ты; но и гдѣ, и кому, все слышалъ, и никогда не сказалъ, что это не такъ, и никто не могъ склонить меня сказать что нибудь худое; но я говорилъ еще; чтó говоритъ онъ, говоритъ истинно, и говоритъ изъ любви; и, считая тебя своимъ, никогда не пропускалъ я поминать тебя въ молитвахъ моихъ, и чтобы дать тебѣ еще бóльшее свидѣтельсто любви моей къ тебѣ, открою тебѣ, что, какъ нѣкогда сильно заболѣлъ глазъ мой я, вспомнивъ о тебѣ, положилъ на немъ знаменіе честнаго Креста и сказалъ: Господи, Іисусе Христе! ради молитвъ его исцѣли меня! — И я исцѣлился тотчасъ.
23) Не знаемъ мы люди, какъ сдѣлать, чтобы насъ любили и почитали, но потеряли всякій смыслъ. Если мало потерпитъ кто на братѣ своемъ, когда онъ гнѣвается, или скорбитъ на него; то онъ скоро придетъ въ себя, и, узнавъ, какъ тотъ потерпѣлъ на немъ, самую душу свою положитъ за него. При семъ однажды припомнилъ блаженный (Зосима) о нѣкоемъ братѣ, разсказавшемъ ему, что онъ имѣлъ авву весьма кроткаго, котораго за великую его добродѣтель и чудеса имъ творимыя вся страна почитала, какъ ангела Божія. Въ одинъ день братъ сей, движимый врагомъ, подошелъ къ нему и началъ, до послѣдней мѣры, злословить его при всѣхъ. Старецъ спокойно стоялъ при семъ, смотря на уста его, и потомъ сказалъ: благодать Божія во устахъ твоихъ, брате мой! Онъ же еще болѣе вознеистовствовавъ, закричалъ: знаю я, ты это говоришь, безсмысленный и чревонеистовый старикъ, для того, чтобы показать себя кроткимъ. Старецъ сказалъ на это: истинно такъ, брате мой; то, что ты говоришь, справедливо. — Послѣ сего нѣкто спросилъ старца: неужели ты не смутился, старецъ Божій? Нѣтъ, отвѣтилъ онъ; но чувствовалъ въ душѣ моей, что она была какъ бы покрываема Христомъ, — Къ сему блажежный присовокупилъ: по истинѣ дóлжно благодарить таковыхъ и почитать ихъ, если кто страстенъ, врачами, врачующими раны души его, а кто безстрастенъ, благодѣтелями, доставляющими ему царство небесное.
24) Когда я былъ еще въ Тирскомъ можастырѣ, прежде перехода моего оттуда, пришелъ къ намъ одинъ, славный добродѣтелями старецъ. Когда стали мы читать книгу достопамятныхъ сказаній и премудрыхъ изреченій святыхъ старцевъ (ибо блаженный любилъ ихъ прочитывать и какъ бы дышалъ ими и почерпалъ изъ нихъ наученіе всякой добродѣтели) и дошли до сказанія о томъ старцѣ, который, когда пришли къ нему разбойники и сказали, что они положили взять все, что есть въ келліи его, спокойно отвѣтилъ имъ: возьмите, дѣти, все, что вамъ покажется; и когда они все забрали и ушли, оставя одну сумку, онъ, взявъ ее, погнался за ними, крича: дѣти! возьмжте отъ меня, что забыли вы въ келліи нашей; они же, пораженные незлобіемъ старца, возвратили ему все въ келлію его, въ раскаяніи говоря другъ-другу: истинно, это человѣкъ Божій; — какъ только прочитали мы это, говоритъ мнѣ старецъ: «знаешь, авва мой, это сказаніе большýю мнѣ принесло пользу». Говорю ему: какъ такъ, отче? Онъ отвѣтилъ: нѣкогда, во время пребыванія моего въ мѣстахъ прилежащихъ Іордану, прочитавъ это, подивился я старцу и сказалъ: Господи, сподоби меня и по стопамъ тѣхъ шествовать, которыхъ образъ (схиму) принять сподобилъ Ты меня. Такъ это желаніе и удержалось у меня. И вотъ спустя два дня, подошли разбойники и постучались въ дверь. Я тотчасъ узналъ, что это разбойники и сказалъ въ себѣ: благодареніе Богу! се время показать плодъ желанія моего. Потомъ, отворивъ дверь, принялъ ихъ радушно, и зажегши свѣтильникъ, началъ показывать имъ вещи, говоря имъ: не мятитесь; какъ вѣрую Господу, ничего не скрою отъ васъ. Они говорятъ мнѣ: есть ли у тебя злато? Есть, отвѣтилъ я, вотъ 3 монеты, и открылъ предъ ними сосудъ. Они взяли, и пошли съ миромъ, — Я же, сказалъ съ улыбкою блаженный, спросилъ его: а возвратились-ли они къ тебѣ, какъ тѣ къ тому старцу. Не дай Богъ, тотчасъ отвѣтилъ онъ; у меня и помышленій не было, чтобъ возвратились. — Къ сему приложилъ блаженный: вотъ какова была ревность старца и вотъ чтó доставила ему готовность подражать святымъ, — то, что не только не скорбѣлъ, но еще радовался, какъ сподобившійся особеннаго нѣкоего блага.
25) Какъ бесѣдуя съ вами предъ симъ, я помянулъ, что если мало потерпимъ брату нашему, гнѣвающемуся, пріобрѣтемъ душу его: то теперь хочу разсказать вамъ на сіе, чтó слышалъ отъ блаженнаго Сергія игумена Педіадскаго. Онъ сказывалъ мнѣ: нѣкогда были мы въ дорогѣ съ однимъ святымъ старцемъ и заблудились. Не зная куда идти, попали мы на засѣянное поле, и потоптали не много зелени. Увидѣвъ это, земледѣлецъ, случившійся тогда тамъ на работѣ, началъ крѣпко бранить насъ, крича съ гнѣвомъ: вы монахи! боитесь вы Бога? Если бы вы имѣли страхъ Божій предъ очами своими, не сдѣлали бы этого. — Старецъ тотъ святый тотчасъ сказалъ намъ: Господа ради никто не говори; къ земледѣльцу же кротко обратился съ такою рѣчью: правду ты говоришь, чадо, что если бы мы имѣли страхъ Божій, то не сдѣлали бы этого. Тотъ опять забранился съ гнѣвомъ. Старецъ снова сказалъ ему: правду говоришь, что если бы мы были монахи, то не сдѣлали бы этого. Но, Господа ради, прости намъ; винимся, что погрѣшили противъ тебя. Это такъ поразило земледѣльца, что онъ, подошедши, бросился въ ноги старцу и сказалъ: прости меня, ради Господа, отче, и возьми меня съ собою. И дѣйствительно онъ пошелъ за нами, сказалъ блаженный Сергій, и, пришедши въ обитель, принялъ схиму. Вотъ что, прибавилъ авва Зосима, кротость и доброта святаго старца могли сдѣлать съ Божіею помощію, — спасти созданную по образу Божію душу, которая вожделѣнна Богу паче, нежели тьмы міровъ съ богатствами ихъ.
26) Однажды, когда былъ я у блаженнаго Сергія, онъ сказалъ мнѣ: почитай намъ что нибудь изъ Писанія. Я началъ читать Притчи и, когда дошелъ до мѣста, гдѣ говорится: во мнозѣхъ древѣхъ растетъ огнь: а идѣже нѣсть разгнѣвляюща, умолкаетъ сваръ (Прит. 26, 20), — спросилъ его: чтó значитъ это изреченіе? Онъ сказалъ мнѣ въ отвѣтъ: какъ дрова суть (матерьяльная) причина пламени огненнаго, и если ихъ недостаточно будетъ, огонь скоро угасаетъ: такъ есть свои причины и страстей; и если кто отсѣчетъ сіи причины, страсти остаются бездѣйственными, именно: причины блуда, какъ сказалъ авва Моисей, суть: ѣсть и пить невоздержно, спать вдоволь, сидѣть безъ дѣла, забавляться, празднословить, и любить наряжаться. Если кто отсѣчетъ все это, страсть блуда будетъ безсильна. Опять причины гнѣва, какъ онъ же сказалъ, суть: давать и брать (хлопотливыя сдѣлки имѣть), творить волю свою, любить учительство, почитать себя разумнымъ. Кто отсѣчетъ это, у того страсть гнѣва не будетъ имѣть силы. Такъ и относительно всѣхъ страстей. И это то значатъ слова аввы Сисоя, какія сказалъ онъ, когда братъ спросилъ его: почему страсти не отступаютъ отъ меня? Онъ сказалъ ему въ отвѣтъ такъ: потому что сосуды ихъ т. е. причины суть внутри тебя, отдай имъ залогъ ихъ, — и онѣ отойдутъ.
27) Двоегнѣвенъ, въ комъ неумолкаетъ брань, есть тотъ, кто недовольствуется первымъ раздраженіемъ, но самъ еще разжигаетъ себя ко второму гнѣву. Кто воспламенившись гнѣвомъ, тотчасъ придетъ въ себя, и, сознавъ вину свою, испроситъ прощеніе у брата, на котораго разсердился, этотъ не называется двоегнѣвнымъ; въ немъ утихаетъ брань; потому что, какъ только онъ, сознавъ вину свою, помирится съ братомъ, брань не имѣетъ уже въ немъ мѣста. Но кто разгнѣвавшись не сознается въ винѣ своей, но еще болѣе раздражаетъ себя на гнѣвъ, и жалѣетъ не о томъ, что разгнѣвался, а что не наговорилъ еще больше того, что сказалъ въ раздраженіи своемъ, — этотъ называется двоегнѣвнымъ; и въ немъ брань не утихаетъ, потому что послѣ гнѣва берутъ его въ свою власть злопамятство, непріязнь и злоба. — Господь Іисусъ Христосъ да избавитъ насъ отъ части таковыхъ, и да сподобитъ части кроткихъ и смиренныхъ.
28) Великое вниманіе и не малая мудрость потребны противъ злокозненности діавола; ибо бываетъ, что онъ иногда изъ-за ничего возбуждаетъ тревоги и неудоводьствія, внушая и благословные къ тому предлоги, чтобъ казалось, что гнѣваться въ предлежащемъ случаѣ справедливо, и есть основательная причина. Но что бы ни внушалъ онъ, да вѣдаетъ желающій во истинѣ шествовать путемъ святыхъ монахъ, что никакое раздраженіе, какъ бы оно ни казалось правымъ, не должно имъ быть допускаемо, какъ говоритъ Макарій: монахамъ не слѣдуетъ гнѣваться; и еще: не слѣдуетъ причинять скорбь ближнему. При этомъ онъ разсказалъ намъ слѣдующее: нѣкогда заказалъ я писать для меня нѣкоторыя книги одному искусному писцу. Кончивъ писать, онъ прислалъ сказать мнѣ: се кончилъ я; пришли, что разсудится тебѣ, и возьми. Одинъ братъ, услышавъ о семъ, пришелъ къ тому писцу отъ моего имени, и, давъ извѣстную плату, взялъ книги. Между тѣмъ и я, не зная о случившемся, послалъ нашего брата съ письмомъ и платою взять ихъ. Писецъ, узнавъ изъ этого, что осмѣянъ взявшимъ книги братомъ, сильно раздражился и сказалъ: пойду непремѣнно и досажду ему, — и за то, что насмѣялся надо мною, и за то, что взялъ не свое. Я же, услышавъ о семъ, послалъ сказать ему: вѣдомо конечно тебѣ, брате мой, что мы за тѣмъ пріобрѣтаемъ книги, чтобъ научиться изъ нихъ любви, смиренію, кротости; если же самое начало пріобрѣтенія книгъ ведетъ къ ссорамъ, то и не хочу имѣть ихъ, чтобъ не ссориться: ибо рабу Божію не подобаетъ сваритися (2 Тим. 2, 24). Такимъ образомъ, отказавшись отъ книгъ, я сдѣлалъ, что брату тому не причинено было преднамѣренное досажденіе.
29) Однажды сидя съ нами и бесѣдуя о душеспасительныхъ вещахъ, блаженный (Зосима) началъ приводить изреченія св. старцевъ и, дошедши до изреченія, сказаннаго аввою Пименомъ, что осуждающій себя находитъ покой всюду, и до того, которое сказалъ авва Нитрійской горы, на вопросъ: что болѣе всего обрѣлъ ты, отче, на пути семъ? — Обвинять и укорять себя самого всегда, отвѣтилъ онъ, при чемъ вопрошавшій прибавилъ: и нѣтъ другаго пути кромѣ сего, — сіи изреченія припомнивъ, сказалъ блаженный: какую силу имѣютъ слова святыхъ! и по-истинѣ, чтó ни говорили они, говорили отъ опыта и истины, какъ свидѣтельствуетъ блаженный Антоній. Отъ того словá ихъ и сильны, что изречены дѣятелями, какъ и всѣмъ дѣлать заповѣдуеть нѣкто изъ мудрыхъ: слова твои да потверждаетъ жизнь твоя. При семъ авва разсказалъ намъ слѣдующій случай: когда я еще не много времени пребывалъ въ Лаврѣ аввы Герасима, сидѣли мы однажды съ возлюбленнымъ мнѣ братомъ и бесѣдовали о душеспасительныхъ вещахъ. Я припомнилъ вышесказанныя слова аввы Пимена и того другаго старца Нитрійскаго, и братъ сказалъ мнѣ при семъ: я опытомъ узналъ истину сихъ словъ, и вкусилъ покоя, доставляемаго исполненіемъ ихъ. Жилъ я въ искренней дружбѣ съ однимъ діакономъ Лавры сей. Онъ, не знаю отъ чего, возъимѣлъ на меня подозрѣніе въ одномъ дѣлѣ, оскорбился тѣмъ и сталъ смотрѣть на меня мрачно. Замѣтивъ эту мрачность, я просилъ объяснить мнѣ причину того, и онъ мнѣ сказалъ: ты сдѣлалъ такое и такое дѣло. Не сознавая за собою такого дѣла, я началъ удостовѣрять его въ своей невинности; но онъ сказалъ на это: прости, не удостовѣряюсь. Удалясь въ келлію свою, я началъ испытывать сердце свое, сдѣлано ли мною когда либо такое дѣло, — и не находилъ. Когда послѣ того случилось, что онъ, взявъ потиръ, подавалъ, я побожился ему на немъ, что не помню, чтобъ сдѣлалъ то дѣло; но онъ и тутъ не удостовѣрился и этимъ. Тогда, снова вошедши въ себя, вспомнилъ я о сихъ словахъ старцевъ, и въ полной вѣрѣ въ истину ихъ, обратилъ помыслъ свой на себя и сказалъ: діаконъ искренно любитъ меня, и сею любовью движимый, открылъ мнѣ, что имѣетъ сердце его на меня, чтобъ я трезвенно блюлъ себя, какъ бы не сдѣлать того. Впрочемъ, бѣдная душа моя, какъ говоришь ты, что не сдѣлала дѣла того? Тысячи худыхъ дѣлъ надѣлано тобою, и ты забыла о нихъ. Гдѣ то, что сдѣлано тобою вчера, или за десять дней назадъ? Помнишь ли о томъ? Итакъ не сдѣлала ли ты и этого, какъ сдѣлала то, — и забыла, какъ забыла прежнее? Такимъ образомъ, я положилъ въ сердцѣ своемъ, что я истинно сдѣлалъ это; по какъ забылъ прежнее, такъ забылъ и это. И началъ я благодарить Господа и діакона, что чрезъ него сподобилъ меня Господь познать грѣхъ свой и покаяться въ немъ. Потомъ всталъ, и въ такихъ помышленіяхъ пошелъ къ брату сознаться предъ нимъ, и поблагодарить его. Но лишь только постучалъ я въ дверь, какъ онъ, отворивъ ее первый, дѣлаетъ мнѣ поклонъ, говоря: прости мнѣ, я поруганъ бѣсами, заподозривъ тебя въ дѣлѣ томъ; ибо истинно удостовѣрилъ меня Богъ, что ты неповиненъ въ немъ; и не допустилъ меня болѣе увѣрять его, говоря: въ этомъ нѣтъ уже нужды. Пересказавъ это, блаженный Зосима, прибавилъ: вотъ къ чему искреннее смиреніе расположило сердце брата, возлюбившаго его, что онъ не только не возмутился поступкомъ діакона, и не оскорбился на него, — во первыхъ за то, что тотъ заподозрилъ его, во вторыхъ за то, что не повѣрилъ его увѣреніямъ въ своей невинности, — но еще принялъ на себя несдѣланный грѣхъ, и не только это, но и возблагодарилъ діакона. Видите, что творитъ добродѣтель сія? На какія степени преуспѣяній возводитъ любящихъ ее? Ибо, если бы захотѣлъ братъ, то тысячи поводовъ возъимѣлъ бы къ тому, чтобъ сдѣлаться чрезъ діакона демономъ. Но какъ онъ устремился къ добродѣтели, то не только не оскорбился на него, но еще поблагодарилъ его, такъ какъ добродѣтель объяла сердце его. Такъ еслибъ и мы предварительно посѣвали въ себѣ сѣмена кротости и смиренія и располагали къ нимъ сердце свое; то врагъ не имѣлъ бы мѣста сѣять въ немъ злыя сѣмена свои. Но какъ онъ находитъ насъ пустыми безъ добрыхъ помысловъ, или даже болѣе того, самихъ себя разжигающими на худое, то беретъ отсюда поводы наполнять насъ своимъ зломъ. При любви же къ добродѣтели бываетъ совершенно противное сему: ибо тогда Господь, видя, какъ душа жаждетъ спастись, и какъ усердно воздѣлываетъ въ себѣ добрыя сѣмена, ради сего благаго произволенія ея, исполняетъ ее своими дарами.
30) Однажды блаженный авва, вспомнивъ о старцѣ, котораго окрадывалъ жившій по сосѣдству съ нимъ братъ, — что онъ, зная то, никогда не обличалъ этого брата, но еще болѣе работалъ, говоря: можетъ быть, нужду имѣетъ братъ, — дивился благосердію святыхъ, и разсказалъ при этомъ слѣдующій случай. Во время пребыванія моего въ Педіадѣ, вотъ что разсказывалъ мнѣ одинъ игуменъ: близъ обители нашей жилъ одинъ старецъ и былъ онъ преблагой души. Жившій по сосѣдству съ нимъ братъ, однажды въ отсутствіе старца, по вражескому искушенію, отворивъ келлію его, вошелъ внутрь и забралъ себѣ вещи его и книги. Когда старецъ по возвращеніи, отворивъ келлію, не нашелъ своихъ вещей, то пошелъ къ брату тому, сказать ему о семъ. Но вошедши въ его келлію, увидѣлъ вещи свои посреди ея, потому что братъ не успѣлъ еще прибрать ихъ. Не желая однакожъ пристыдить брата и обличить его, показалъ видъ, что будто схватилъ его животъ, и вышелъ вонъ, — гдѣ пробылъ довольно времени, какъ бы для нужды, чтобъ братъ между тѣмъ успѣлъ убрать вещи. Возвратясь же къ нему послѣ сего, началъ онъ говорить о другомъ; и не обличилъ брата. Чрезъ нѣсколько дней узнаны были у него вещи старцевы, и его взяли и посадили подъ стражу. Старецъ ничего о томъ не зналъ; но услышавъ, что братъ въ темницѣ и не зная, за что онъ въ темницѣ, пришелъ ко мнѣ, — говоритъ игуменъ, ибо онъ учащалъ къ намъ, — и просилъ: сдѣлай милость, дай мнѣ нѣсколько яицъ, и не много чистыхъ хлѣбцевъ. Я говорю ему: вѣрно у тебя нынѣ есть кто? — Да, отвѣтилъ старецъ; взялъ же это онъ для того, чтобы пойти въ темницу и утѣшить брата. Лишь только вошелъ онъ въ темницу, какъ братъ падаетъ ему въ ноги и говоритъ: за тебя я здѣсь, авва, потому что это я укралъ твои вещи; — но книга твоя у того-то, одежда же у того-то. Старецъ говоритъ ему: да удостовѣрится сердце твое, сынъ мой, что я не ради того пришелъ сюда; я даже не зналъ, что ты здѣсь за меня; но услышавъ, что ты здѣсь, я опечалился, и пришелъ утѣшить тебя; вотъ смотри яйца и чистые хдѣбцы. Теперь же пойду и сдѣлаю все, пока извлеку тебя отсюда. Пошелъ и попросилъ нѣкоторыхъ изъ начальственныхъ лицъ, кои знали его ради добродѣтели его; и они послали выпустить брата изъ темницы.
31) Разсказывали еще о томъ же старцѣ, что однажды пошелъ онъ на рынокъ купить себѣ одежду. Купилъ и отдалъ одну златицу. Оставалось ему приплатить еще нѣсколько мелкими монетами. Онъ взялъ одежу и положилъ подъ себя, и сталъ отсчитывать мелочь на дощечку. Тутъ кто-то подошелъ и пробовалъ вытащить изъ-подъ него одежу. Ощутивъ это, старецъ понялъ, чтó это значило, и жалѣя о трудящемся, сталъ по немногу приподниматься, какъ бы потягиваясь съ монетою, пока тотъ вытащилъ одежду, и ушелъ; — и старецъ не обличилъ его. — Послѣ сего блаженный Зосима сказалъ: чего стоила эта одежда его, или тѣ, украденныя у него вещи? Но сколь высокоцѣнно произволеніе его! Онъ показалъ, что, имѣя ихъ, онъ былъ таковъ, какъ бы ничего не имѣлъ. Когда ихъ похищали, онъ оставался такимъ же, не скорбя о томъ и не раздражаясь за то; ибо, какъ я всегда говорю, не то вредитъ, чтобъ имѣть, но имѣть съ пристрастіемъ. Старецъ сей хотя бы весь міръ имѣлъ, былъ бы таковъ, какъ бы ничего не имѣлъ: ибо тѣмъ, что онъ сдѣлалъ, показалъ, что свободенъ отъ всего.
Восподвизаемся же, братіе, и мы подражать примѣрамъ святыхъ отцевъ, и ревностно исполнять словеса ихъ, чтобъ, исполнясь здѣсь плодовъ благихъ, сподобиться и вѣчныхъ благъ, во Христѣ Іисусѣ, Господѣ нашемъ, Коему слава и держава со Отцемъ и Святымъ Духомъ, нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ. Аминь.
Примѣчанія:
[1] Древній латинскій переводчикъ собесѣдованій преподобнаго Зосимы такое предисловіе предпосылаетъ имъ:
«Высоко ставлю и цѣню собесѣдованія сіи, по причинѣ ясно излагаемаго въ нихъ истиннаго свойства аскетическихъ подвиговъ, по причинѣ обильнаго помазанія духовнаго, коимъ онѣ пропитаны, и сладчайшаго благоуханія святыни, ими издаваемаго. Ничего такъ охотно я не списывалъ, ничего не переводилъ я съ такимъ услажденіенъ сердечнымъ. Что и заставило меня изслѣдовать, кто такой былъ авторъ ихъ и въ какое время процвѣталъ, такъ какъ то я другое не было опредѣленно извѣстно».
«Собесѣдованій всѣхъ не слишкомъ много сохранилось. Ихъ, какъ видно, записывалъ нѣкій усердный слушатель, какъ прининалъ изъ устъ преклоннаго лѣтами старца, во время многолѣтняго своего пребыванія въ иночествѣ прошедшаго всѣ степени христіанскаго совершенства и востекшаго на самый верхъ святыни, доступной смертному человѣчеству, при помощи божественной благодати. Авторъ собесѣдованія именуется блаженнымъ аввою Зосимою. О записывателѣ намекается только, что онъ былъ одинъ изъ всегдашнихъ его слушателей, и вѣроятно братъ той обители, въ коей жилъ авва Зосима, при Іорданѣ».
«Но кто же сей блаженный авва Зосима? Послѣ долгаго и старательнаго о семъ изысканія, вотъ на чемъ наконецъ остановилось мое мнѣніе, — что авторъ нашихъ собесѣдованій есть тотъ самый славный Зосима, который свыше избранъ былъ для услышанія объ образѣ жизни св. покаянницы Маріи Египетской изъ устъ ея самой и для напутствованія и погребенія сей преподобной матери».
Подтверждаетъ онъ такое мнѣніе свое тѣмъ, что нѣкоторыя обстоятельства жизни аввы Зосимы, изрекающаго настоящія наставленія, сходны съ обстоятельствами жизни аввы Зосимы, видѣвшаго св. Марію Египетскую и разсказавшаго о ней.
1) Въ сказаніи о жизни св. Маріи Египетской говорится, что авва Зосима, съ юныхъ лѣтъ поступивъ въ нѣкій монастырь, прожилъ въ немъ 53 года; потомъ, по особому внушенію свыше, перешелъ въ одинъ изъ монастырей приіорданскихъ; и оттуда уже исходя видѣлъ св. Марію. И въ настоящихъ собесѣдованіяхъ поминается, что изрекавшій ихъ авва Зосима прежде жилъ въ нѣкоемъ монастырѣ въ Тирѣ; потомъ собесѣдованія сіи даютъ видѣть его въ Неаполѣ (въ Самаріи) проходомъ; и наконецъ въ обители св. Герасима. Послѣднія указанія очевидно истолковываютъ первыя.
2) Въ сказаніа о св. Маріи, объ аввѣ Зосимѣ говорится, что онъ былъ богатъ опытностію духовною и что потому къ нему обращались за совѣтомъ многіе не только изъ своего монастыря, но и изъ другихъ ближнихъ и дальнихъ. Видно, что онъ не любилъ писать, а только говорилъ. И о св. Маріи сказаніе не написалъ онъ, а передалъ устно, какъ оно осталось среди братій, пока св. Софроній не предалъ его письмени. Что таковъ же былъ и изрекатель настоящихъ наставленій, доказываетъ самый образъ изложенія ихъ: его спрашивали и онъ говорилъ. Двадцать девятое собесѣдованіе его ведется въ обители св. Герасима. Можно допустить, что и другія всѣ слышаны тутъ же и записаны какимъ-либо изъ ближайшихъ его учениковъ.
3) авва Зосима, изрекатель наставленій, любящій приводить отеческія изреченія, приводитъ все древнѣйшихъ старцевъ, и притомъ такъ, что память о нихъ тогда была еще свѣжа. Это указываетъ на конецъ четвертаго и начало пятаго вѣка. Находятъ, что Марія Египетская почила около 430 года. авва Зосима перешелъ въ обитель приіорданскую, можно положить, лѣтъ семидесяти. Въ обители сей ему пришлось прожить, лѣтъ 30; ибо онъ почилъ ста лѣтъ. Для того, кто жилъ въ первой половинѣ пятаго вѣка, изреченія старцевъ вѣка четвертаго могли быть свѣжи.
Такія наведенія, съ коими слѣдуетъ согласиться, опредѣляя автора собесѣдованій, опредѣляютъ и время ихъ происхожденія, и то, какъ они произошли. авва говорилъ; любящій духовное назиданіе ученикъ записывалъ. Такъ всѣ собесѣдованія и начинаются: «говорилъ, или сказалъ, или разсказывалъ авва Зосима». Можно не сомнѣваться, что собесѣдованій какъ было много держано, такъ много было и записано. Настоящія собесѣдованія представляются отрывкомъ, который видѣнъ былъ и читанъ Іоанномъ Мосхомъ, составителемъ Луга духовнаго (Линонаря).
Память преподобнаго Зосимы — 4 Апрѣля.
Въ Патрологіи, изд. Migne, собесѣдованія сіи помѣщены въ 78 т. Есть онѣ и въ рукописномъ Патерикѣ, изъ обители св. Саввы Палестинскаго, и помѣщены въ концѣ первой главы, въ видѣ прибавленія. Въ рукописи собесѣдованія идутъ безъ всякаго раздѣденія. Въ печати ихъ означено 14; но такъ, что въ нѣкоторыхъ изъ сихъ отдѣленій содержится не одна бесѣда. При переводѣ сочтено болѣе цѣлесообразнымъ каждое наставленіе и каждое сказаніе означать особымъ пунктомъ. Это тѣмъ болѣе нужно было сдѣлать, что въ печати не всѣ бесѣды помѣщены, и нѣкоторыя изъ помѣщенныхъ не вполнѣ помѣщены. Вышло такимъ образомъ 31 отдѣленіе.
[2] Есть обычай на востокѣ лѣчить прижиганіемъ.
Печатается по изданію: Добротолюбіе въ русскомъ переводѣ, дополненное. Томъ третій. – Изданіе второе. – М.: Типо-Литографія И. Ефимова, 1900. – С. 103-130.
Customer Feedback (0)