Аккадская литература о Потопе. Эпос «Когда боги, подобно людям...».
Первые тексты (нелитературного содержания) на аккадском языке появляются в Двуречье примерно в середине 3 тысячелетия до н. э., то есть в то время, когда уже существовали шумерские литературные произведения. Но при этом некоторые древнейшие шумерские тексты написаны писцами, носящими семитские имена. Вместе с тем основное количество шумерских литературных памятников дошло до нас от периода между 2000 и 1800 годами до н. э. – от того времени, когда шумерский, по всей видимости, уже не был разговорным языком. Основная масса аккадских литературных текстов появляется после 18000 – 1740 годов до н. э. (1739 – год разгрома южных городов Месопотамии царем Самсуклуна, сыном Хаммурапи, и гибели э-дуббы, шумерской чиновничьей школы) – во второй половине II тысячелетия – не только по-аккадски, но и все еще по-шумерски. Мы не всегда можем сказать, на каком же именно языке был создан памятник первоначально – на шумерском или аккадском: переводы с одного языка на другой выполнялись регулярно, особенно когда речь шла о гимнах, молитвах, богослужениях. Создается впечатление, что для жителей древнего Двуречья не играло существенной роли, на каком языке написано сочинение. Например, в одном аккадском каталоге, содержащем заглавия и первые строки ритуальных и литературных текстов, аккадские и шумерские названия перемешаны. Видимо, какие-то иные критерии, а не языковая принадлежность, определяют в данном случае культурную основу литературного труда.[1]
У большинства аккадских мифологических и эпических персонажей существовали шумерские прототипы. Герой знаменитого аккадского эпоса Гильгамеш – шумер: ему посвящено несколько шумерских поэм-сказаний, большая часть которых и легла в основу аккадской эпопеи. Шумерский царь-мудрец Зиусудра («Нашедший жизнь дальних дней») оказывается предтечей сразу двух вавилонских героев Атрахасиса («Превосходящий мудростью») и Утнапиштима (перевод шумерского имени Зиусудра).[2] Также как и Зиусудра и Атрахасис, Утнапиштим пережил потоп благодаря покровительству бога Эйи, шумерского Энки, но, в отличии от них, он не является героем самостоятельной истории: она введена в эпос о Гильгамеше (таблица XI).[3]
Шумерский сюжет о потопе получает в аккадской литературе совершенно иное воплощение, например, рассказ о потопе в эпосе об Атрахасисе и в эпосе о Гильгамеше. Эпос об Атрахасисе, как и сказание о Гильгамеше, относится к вершинам вавилонского поэтического творчества. Рассказ о сотворении людей, о том, как присудили им «бремя Божье», о бедствиях, насылаемых на людей богами, постоянно недовольными ими, о вечном страхе людском перед богами, об их зависимости от гневных, капризных, неуловимых божественных сил построен необыкновенно искусно, с ритмическим нарастанием действия, с рефреном, кольцом, соединяющим начало и конец песен-глав: «Не прошло и двенадцати сотен лет, земля разрослась, расплодились люди…». Каждое новое бедствие, уготованное роду людскому, превосходит предыдущие по своей разрушительной силе, и потоп, который должен был уничтожить все человечество, становится, таким образом, завершающим весь эпос событием, наиболее драматичным и самым ярким. В эпосе о Гильгамеше роль потопа иная: это лишь одно из звеньев повествования о поисках и скитаниях главного героя, о его судьбе смертного, судьбе, чью обреченность рассказ, вложенный в уста единственного бессмертного, только подчеркивает. Повествование о потопе в «Гильгамеше» ведется от первого лица, и потоп как бы видится глазами очевидца – это придает рассказу образную силу и выразительность. Совершенно иначе, но едва ли не более драматично трактован соответствующий эпизод в эпосе об Атрахасисе, но там рассказ ведется уже как бы от лица автора.[4] Другие тексты говорят о городах, основанных до потопа. По преданиям, каждый из царей этих городов правил тысячи лет. После потопа, который вавилоняне считали окончанием старой и началом новой истории человечества, продолжительность правления царей сократилась до более привычных сроков.[5]
«Поэма об Атрахасисе» настолько похож на повествование книги Бытия, что связь этих повествований друг с другом не вызывает сомнений. Эпос об Атрахасисе «Когда боги, подобно людям...» – этот текст известен в нескольких разновременных версиях: старовавилонского времени (правление Аммицадуки, 1646 – 1626 годы до н. э.), написанная Ку-Айей, младшим писцом, в редакции, состоящей из трех таблиц – это основная версия текста; два средневавилонских фрагмента – один из вавилонского города Ниппура, другой – из Рас-Шамры (древнего Угарита на сирийском побережье Средиземного моря, конец II тысячелетия до н. э.); новоассирийская версия происходит из библиотеки Ашшурбанапала (VII век до н. э.). В настоящем переводе сделана попытка создать сводный текст, основываясь на всех известных нам вариантах и фрагментах. Для этого в основную старовавилонскую версию там, где это было возможно, добавлены фрагменты других версий, в ряде случаев дополняющие или по-иному основывающие эпизоды эпоса (к примеру, в ассирийской версии более ярко, чем в основном тексте, освещена тема голода в стране, сновидение Атрахасиса, постройка корабля); где возможно, из дополнительных версий вставлены пропущенные и разбитые отрывки.[6]
Человек сотворен из плоти и крови убитого бога-мятежника, смешанных с глиной. Он берет на себя всю работу, а боги отдыхают. Человек размножается, и производимый людьми шум начинает раздражать богов. Пытаясь уменьшить шум, они посылают на землю эпидемии, голод и засуху. Наконец боги собираются вместе и решают полностью уничтожить надоевшее творение. «Собранье всех великих богов, Не послушав, на злое дело решилось. Боги решились на гибель мира. Злое дело уготовил людям Энлиль. Так сказал перед всем собраньем: «Принесем вместе о потопе клятву!». Ану первый пред ним поклялся».[7] Но замысел не удается осуществить из-за противодействия бога-творца Энки, который советует своему любимцу Атрахасису направить все молитвы и приношения нужному богу, дабы тот отвел от него наказание. Энки предупредил Атрахасиса, что, согласно замыслу богов, человечество будет уничтожено великим потопом, а значит, спасти себя, свою семью и животных можно, лишь построив большой корабль. «Эйя уста свои открыл, Так рабу своему отвечает: «Ты говоришь: «Что я узнаю?» - Следи же за вестью, что ныне шлю я!». «Внемли, о стена! Хижина, слушай! Разрушь свой дом, корабль выстрой! Презри богатство, спасай душу! Корабль, который ты построишь, Шириною длине да будет равен!.. Назови его именем «Спасающий жизни»! Покрой его крышей, подобно Апсу! Так, чтобы солнце внутрь не проникло. Да будет закрыт он и сверху и снизу! Его снаряженье должно быть прочным. Пусть густая смола укрепит его крепость. Я же нашлю на вас ливень. Изобилие птиц, обилие рыбы. Следи за сроком, что сообщу я. В корабль войди, закрой все двери. Возьми зерна и добра, что имеешь, Жену, семью, родню, рабочих. Тварей степных, травоядных и диких Я пошлю к тебе, к твоим воротам».[8] Когда по окончании потопа Атрахасис снова приносил жертвы, боги, охваченные нетерпением, вились вокруг жертвенного дыма, как мухи: «На четыре ветра принес он жертву, Он поставил богам воскуренье, Приготовив пищу, пред богами поставил,.. Боги почуяли благовонный запах, К приношению, словно мухи, собрались. Когда же они вкусили жертвы, Поднялась Нинту, пред всеми встала. «Где был Ану и его разум? Как? И Энлиль приблизился к жертве? Потоп устроили, не подумав, Приговорили людей к истребленью! Вы решились на гибель мира! Их ясные лики потемнели ныне!» И она подошла к амулету мухе, Что Ану изготовил и носил на радость. «Мне – его скорбь! Да сужу мои судьбы! Да скроется горе! Да открою лик мой! Воистину, темные дни не вернутся!..»[9]. Эта история о потопе пересказана в «Эпосе о Гильгамеше» и имеет определённые параллели с рассказом о великом потопе в книге Бытия. Европейские ученые нашли «Поэму о Гильгамеше» раньше «Атрахасиса», поэтому и цитировали больше.
[1] Афанасьева В. Предисловие. / Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии. // Пер. с аккадского языка В. К. Афанасьевой, И. М. Дьяконова, И. С. Клочкова, В. К. Шилейко, В. А. Якобсона. – М.: Алетейя, 2000. С. 12.
[2] См.: Щедровицкий Д. Введение в Ветхий Завет. I. Книга Бытия. / Д. Щедровицкий. – М., 1994. С. 95.
[3] Афанасьева В. Предисловие. / Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии. // Пер. с аккадского языка В. К. Афанасьевой, И. М. Дьяконова, И. С. Клочкова, В. К. Шилейко, В. А. Якобсона. – М.: Алетейя, 2000. С. 13.
[4] Афанасьева В. Предисловие. / Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии. // Пер. с аккадского языка В. К. Афанасьевой, И. М. Дьяконова, И. С. Клочкова, В. К. Шилейко, В. А. Якобсона. – М.: Алетейя, 2000. С. 18 – 19.
[5] См.: Библейская энциклопедия. Путеводитель по Библии. / пер. с англ. РБО. – М.: Российское Библейское общество, 2002. С. 41; Иллюстрированная история религий в двух томах. Т. I. / под ред. Д. П. Шантепи де ля Соссея. – М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1992. С. 213.
[6] Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии. / Пер. с аккадского языка В. К. Афанасьевой, И. М. Дьяконова, И. С. Клочкова, В. К. Шилейко, В. А. Якобсона. – М.: Алетейя, 2000. С. 350.
[7] Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии. / Пер. с аккадского языка В. К. Афанасьевой, И. М. Дьяконова, И. С. Клочкова, В. К. Шилейко, В. А. Якобсона. – М.: Алетейя, 2000. С. 79 – 86.
[8] Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии. / Пер. с аккадского языка В. К. Афанасьевой, И. М. Дьяконова, И. С. Клочкова, В. К. Шилейко, В. А. Якобсона. – М.: Алетейя, 2000. С. 79 – 86.
[9] Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии. / Пер. с аккадского языка В. К. Афанасьевой, И. М. Дьяконова, И. С. Клочкова, В. К. Шилейко, В. А. Якобсона. – М.: Алетейя, 2000. С. 79 – 86.
Customer Feedback (0)