Первая часть книги пророка Исайи содержит следующие основные темы: 1) вступительные речения, направленные против грехов Иудеи (1 – 5); 2) мессианские пророчества, которые открываются видением Господа в Храме (6 – 12); 3) суд над языческими народами (13 – 23); 4) эсхатологические пророчества, или «Апокалипсис Исайи» (24 – 27); 5) надежда на Бога – единственный оплот. Пророчества, перемежающиеся историко-биографическими эпизодами (28 – 33); 6) суд и возрождение (34 – 35); 7) исторический эпилог, содержащий повествование о пророке Исайе и царе Езекии.[1]
Хронологическая непоследовательность книги пророка Исайи демонстрирует то, что составитель сборника думал о содержании и темах пророческих речений, а не об исторической связности. Поскольку заключительные главы первой части касаются последних лет жизни пророка, можно предположить, что сборник был завершен в конце его земного пути или после смерти его учениками. По мнению подавляющего большинства современных экзегетов, главы 13–14 написаны учениками пророка во Второго Храма период, главы 34–35 относятся к Плена периоду, а Ис. 24–27 – апокалиптический текст, который датируют обычно IV веком до Р.Х. До этого времени ветхозаветной Церкви не была открыта тайна посмертного бытия, поэтому она заимствовала представление о посмертии у окружающих народов – понятие «шеол», то есть область, где обитают души умерших (Пс. 87:11 – 19). Только в данной поздней части книги Исайи мы находим свидетельства веры в воскресение (Ис. 26). Это благовестие – гармоническое завершение пророчеств книги Исайи о спасающей силе Божьей и грядущем Царстве Божьем, где преображенная тварь соединится с Творцом. 13:1–14:27 – пророчество, вероятно, написано около 539 года, незадолго до падения Вавилона. Это грозный гимн о падении Вавилона, города, который воплощал в себе великие царства мира сего, построенные на лжи и насилии. Образ Вавилона приобретает в гимне еще более широкий смысл: он уподобляется Сатане, который восстал против Бога и ввержен в Преисподнюю. Предмет его не столько конкретный Вавилон, сколько вообще языческая богоборческая тирания. Эти отделы, по словам Карташева, не сливаются ни с исторической обстановкой, ни с богословским и литературным стилем Исайи. В частности, главы 34 – 35 говорят о воскресении мертвых – Откровении, которое было неведомо Ветхому Завету в эпоху Исайи.[2] Но все эти пророчества, единожды включенные в канонизированный текст, сохраняют для нас силу вероучительной, догматической обязательности независимо от их авторской неизвестности по принципу их принятия нами из рук ветхозаветной и новозаветной Церкви в качестве Священного Писания.
Призвание Исайи на пророческое служение: богословие Святости Яхве
Исайя был призван к пророческому служению особым, торжественным богоявлением в Иерусалимском храме.
Время этого видения относится к году смерти царя Осии, то есть не раньше, чем к 742 г. до Р. Х.[3] Этот год смерти царя Осии был уже не первым годом царствования его преемника Иоафама. Согласно 2 Пар. 26:21, Иоафам начал управлять народом страны еще при жизни своего отца, после того как последний был поражен проказой. По свидетельству святых отцов Церкви, эта страшная болезнь была наказанием Божиим за то, что он осмелился войти в Иерусалимский храм для каждения фимиамом, хотя знал, что ему нельзя этого делать. По закону принесение жертв было предоставлено сынам Аароновым, а исполнение остальных священных служб – сынам Левииным. Возмущенно восклицает по этому поводу святитель Иоанн Златоуст: «Этот Осия, опьяненный успехом своих дел и возгордившись благоденствием, стал превозноситься выше своего достоинства»[4]. «С того времени, как царь поражен был проказою, - пишет святой Ефрем Сирин, - и вся земля как бы стала прокаженною; на все дни жизни Осии прекратились пророческие видения»[5]. Только по истечении 38 лет Господь вновь возобновил непосредственное попечение над иудейским народом и «опять отверз врата пророчества»[6]. Свидетельство этого – явление Яхве пророку Исайи в Иерусалимском храме в царствование Иоафама.
Из текста можно заключить, что Исайя имел видение в Храме. Все, что видел и слышал пророк, открывалось его духовному взору и слуху. «Слышит Исайя, – поясняет свт. Василий Великий, – глас Господа, хотя ничто не ударяло в телесный слух... ибо в уме тех, у кого он не развлечен и чист, какою-то неизреченною силою составляются образы, как будто они слышат в себе изглашаемое слово Божие, хотя ни воздух не передает, ни слух не принимает сих образов».[7] Исайя видел храм, с трудом различая в Иерусалиме или на небесах, Бога в человеческом образе как Судью и Царя, сидящего в славе и возвышающегося над всеми властителями мира. Слава Божия преломилась в сознании пророка в образе высокого престола, окруженного огненными духами. Исайя использует привычные слова: трон, царские одеяния, дым курений, тем самым как бы набрасывая покрывало на ослепительное видение: «Он не мог видеть того, что есть Бог, но видел Его явившимся в образе и низошедшим настолько, насколько могла возвыситься немощь созерцающего».[8]
По свидетельству св. Иоанна Богослова, Исайя видел славу Сына Божия: Сие сказал Исайя, когда видел славу Его и говорил о Нем. (Ин. 12:41). Этого же мнения придерживается св. Кирилл Александрийский: «Пророк Исайя описывает Сына особенным образом (Ис. 6:1 – 2), ибо хотя единородное Слово Божие и соделалось подобным нам, низведши Само Себя до человечества и истощания, однако же Ему по естеству свойственно и быть мыслимым в боголепной славе, и пребывать в высшем твари превосходстве, как то было, несомненно, и до воплощения»[9]. По св. ап. Павлу, Исайя слышал голос Духа Святого.
Явление Бога в храме не было только призванием пророка на проповедь, оно было откровением святости Божией, которая является одной из основных тем проповеди Исайи. Пророку Исайе предстал трон, на котором восседал Сущий в окружении огненных существ – серафимов. Закрыв свои лица перед Славой Господней, они восклицали: «Свят, свят, свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его!». В гимне серафимов, который позднее вошел в ветхозаветное и христианское богослужение, раскрывается тайна отношения Бога к твари. С одной стороны, Он свят (кадеш) и стоит превыше всего земного, но в то же время Его Слава (Кавод) изливается на Вселенную и пронизывает ее. Она есть «энергия» Божия, форма Богоявления (ср. Исх. 24:17; Пс. 18:2).[10] «Святость означает в его устах, как и вообще в Ветхом Завете, не одно лишь нравственное совершенство, в этом смысле святым может быть и человек. Бог же свят по иному»[11].
Пророк погружается в Присутствие Божие. Мы уже сталкивались с тем, как материально, «осязаемо» библейский древнееврейский язык выражает невыразимые духовные истины о Боге («рукою крепкою и мышцею высокою...»), но здесь эта материальность подчеркнута в своих подробностях – престол, края риз, дым, шестикрылые серафимы («двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал»). Эта предельная материализация говорит о реальности бытия Божия, о том, что речь идет о вещах онтологических. Так понятие о святости Бога перекочевывает из области онтологии в область этики. Святость означает не только онтологическую инаковость, но и нравственный идеал, возможный опять-таки только в Боге.[12]
С особой горечью Исайя ощущает нечистоту своих уст, которые не могли принять участие в славословии Серафимов. Эта нечистота уст обозначает нечистоту души и мысли, так как в представлении евреев мысль всегда выражается словом. Святой Иоанн Златоуст считает, что «таковы все святые: когда они удостаиваются большей чести, тогда они больше и смиряются», что видно, в первую очередь, из примеров Священного Писания (Быт. 18:27; 1 Кор. 15:8)[13].
В ответ на отчаяние Исайи Яхве прощает ему его грехи, в виду тяжелой миссии, которую Он на него возложит. Пророк видит, что один из ангелов берет с жертвенника всесожжений горящий уголь. Огонь играет здесь очистительную роль - это прообраз благодати Божией, исцеляющей человека от всякой нечистоты. «Даже ангел, - по замечанию святителя Василия Великого, - приблизился к алтарю с железными клещами, не дерзая прикоснуться к нему рукою»[14]. Кроме того, это показывает, что кроме алтаря больше нигде нет очищения. В таинственном смысле уголь символизирует собою Эммануила, а клещи - руки Пресвятой Богородицы. Так старец Симеон обращается к Деве Марии со словами: «Огонь несешь Ты Чистая, страшусь принять в объятия Младенца Бога» (2 тропарь 5-й песни канона на Сретение) и «Ты просвещаешь меня, подавая руками, как бы клещами, Несомого Тобою» (3-й тропарь). Прикоснувшись к устам пророка, изображающего как бы всех нас, уголь очистил его от греха и нечистоты.
Неприступная Святость требует от человека святости, но на его земном уровне. Она означает всецелую посвященность Богу и преданность Ему. Этот человеческий ответ Бог не исторгает насильственно: Он ждет от человека свободной готовности внимать Его призыву (6:8-9). Преклонение перед Богом не должно ограничиваться внешними формами культа. Без веры и верности заповедям они бессмысленны, как пустая оболочка.[15] Впоследствии Исайя будет постоянно говорить о святости Бога, часто называя Его «Святой Израилев», как и его ученики, чьи речи содержатся в 40 – 66 главах. Он будет ставить народ перед выбором, с каким столкнулся сам: или надеется на себя, или опираться на Бога. Далее подтверждая данную мысль, Исайя будет использовать образ камня – несокрушимого основания веры в Бога. В Своей святости Господь – единственный царь Израиля. А все претенденты на такую славу – ничтожны перед ним. Увы, в той же истории призвания имеется пророчество и о том, что народ не услышит призыва к вере в истинного Бога. В Ис. 6:11 – 13 содержатся две взаимоисключающие вести, которые парадоксально предстоит возвещать Исайе: он будет говорить то о неминуемой полной гибели, то о надежде на спасение.[16]
Исайя посылается на проповедь не только по Божественному изволению и избранию, но и по своему свободному согласию. Господь сразу предупреждает Исаию об ожидающих его трудностях, Он говорит о печальном состоянии народа, который смотрит и не видит, слышит и не понимает, что Господь вразумляет его. «Пришел Законодатель, - восклицает святой Иустин Философ, - и вы не видите Его, бедные проповедуют Евангелие, слепые видят, а вы не разумеете»[17]. Когда Исайя признал, что он человек с нечистыми устами и покаялся, ему были даны благодать прощения и очищения через одного из Серафимов, а народу с нечистыми устами, в среде которого жил пророк - нет, потому что у них были разные расположения духа: пророк видел Господа Саваофа сидящего на престоле и веровал тому, что видел, а народ, видя пришедшего Господа, не уверовал. «Исайя был призван возвещать своему народу смерть, а не жизнь. Это будут жестокие слова о противостоянии между Богом и избранным народом Его и запустении земли Божией». Святитель Василий Великий видит в этом пророчестве Исайи указание «на постепенное изменение иудейских нравов в образ Евангельской жизни»[18].
Теперь же обратимся к важнейшим мессианским пророчествам у Исайи.
Исайя (Ис. 7:1 – 17): мессианское предсказание о Деве и Эммануиле
Такая важная составляющая Ветхого Завета как мессианизм, мессианские пророчества, впервые явственно зазвучала в проповеди Исайи. Термин «мессианизм» происходит от еврейского слова «Мессия» (Машиах), что буквально означает «Помазанник». Термином «мессианизм» выражается идея надежды на то, что народ действительно придет к познанию истинного Бога и к необходимости жить в соответствии с этим познанием, то есть в Завете с Богом. И случится это может, если на то будет помазан, то есть избран и поставлен, некто достойный и верный своему Богу. В контексте описанных столичных традиций, и для Исайи в том числе, таким избранником и помазанником мог быть только царь, царствующий в Иерусалиме. Посмотрим, как выражал эти мессианские надежды Исайя, какие в связи с этим у него были переживания и какое они имеют глубинное, библейско-богословское значение.[19]
«Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Эммануил» (Ис. 7:14). Это величайшее пророчество о воплощении Сына Божия, исполнение которого святой евангелист Матфей видит в рождении Господа Иисуса Христа (Мф. 1, 18-23). Поэтому в том, что речь идет именно о Божественном Младенце, не может быть сомнений. Хотя из разговора святого Иустина Философа с иудеем Трифоном очевидно, что сами евреи относят это предсказание к Езекии, сыну Ахаза, а под Девой понимают жену Ахаза, то есть мать Езекии[20]. Но это предположение слишком несостоятельно, чтобы с ним согласиться. Мы имеем достаточно точные хронологические расчеты святого Кирилла Иерусалимского, который пишет, что Ахаз царствовал над Иудеей и Иерусалимом шестнадцать лет, Езекия наследовал престол отца в двадцать пять лет. Если учесть, что это пророчество было Ахазу в первый год его царствования, то Езекии в то время уже было девять лет[21].
Митрополит Евсевий Никольский в своем библейском исследовании «Предсказание пророка Исайи о Деве и Эммануиле» (М., 1886) посвятил себя защите первого мессианского пророчества Исайи. Поводом к исследованию послужила теория, согласно которой Ис. 7:14 – 15 нельзя понимать в мессианском смысле. Поскольку пророчество приводится в Евангелии от Матфея именно как предсказание о Мессии, для христианского богословия важно правильное его истолкование. Евсевий (Никольский) привел мнения протестантских авторов и дал их разбор с православной точки зрения.[22]
Что касается Матери Эммануила, то в еврейском тексте стоит слово almah. Некоторые переводят этот термин выражением сокровенная, в значении дева, сокрытая от взоров мужчин, производя его от глагола alam. Еще блаженный Иероним Стридонский в комментарии на Ис. 7:14 писал: «Сколько припомню никогда я не читал, чтобы almah означало жену, но всегда означает деву, и при том в самом раннем возрасте»[23]. Основанием для такого словопроисхождения мог послужить обычай, имевший место в быту у древних евреев, и состоявший в том, что дочери их не имели права до выхода замуж показываться в обществе. Отсюда следует, что almah означает молодую девушку, способную к брачной жизни, а понятие непорочности не обязательно в этом слове, хотя предполагается, как естественный и нормальный момент в значении слова[24].
Известный православный богослов Покровский А.И. видит в этом слове обозначение подрастающей девицы, производя это название от другого корня - a’lam, что значит подрастать, крепнуть физически, при чем в доказательство правильности своего перевода приводит следующие места Священного Писания: Быт.24:43; Исх. 2:8; Пс. 68:26[25]. Православный религиозный писатель Лопухин А.П. говорит, что в Ветхом Завете это слово almah встречается только шесть раз (Быт. 24:43; Исх. 2:8; Пс. 68:26; Пен. Песн. 1:3; 6:8; Притч. 30:19) и по значению оно шире, чем betula, собственно Дева. Слово betula хотя и содержит в себе идею молодости и девственности, но прямо на девственность не указывает и означает девицу, пользующуюся большей свободой, чем almah, так как могла появляться в обществе. Таким образом, за девство almah, которая дальше домашних занятий не могла идти и тщательно укрывалась от посторонних, можно было ручаться, а за девство betula - не всегда[26].
Сам контекст речи у пророка свидетельствует о том, что almah должно означать непорочную Деву, Которая сохранила свое девство и после зачатия Сына. Святитель Иоанн Златоуст отмечает: «Если бы это была не Дева, то не было бы и знамения. Знамение должно выходить из общего порядка вещей, превосходить обычный порядок природы, быть дивным и необыкновенным, так, чтобы каждый из видящих и слышащих замечал это»[27]. Святой Ириней, епископ Лионский: «Словами же: Сам Господь даст вам знамение, он указал на необыкновенное в Его рождении, чего не сделалось бы иначе, если бы Сам Бог Господь всего не дал знамения в доме Давидовом. Ибо что великаго или какое знамение было бы в том, что молодая женщина родила бы зачавши от мужа, что бывает со всеми рождающими женщинами? Но поелику неожиданное спасение людям имело последовать помощию Божиею, то было неожиданное и рождение от Девы, так как Бог давал это знамение, а не человек действовал»[28]. О том же говорят нам святитель Василий Великий[29], святой Кирилл Иерусалимский[30], святой Иустин Философ[31].
С. Афанасьев указывает, что имя Эммануил («с нами Бог») усвоено Мессии не как имя собственное, а как «нарицательное, для обозначения того, что в лице рожденного Девою младенца будет обитать с людьми Бог»[32]. Действительно, Своим пришествием и делами, всею Своею жизнью Иисус Христос явил в Себе яснейшее и очевиднейшее знамение благодатного присутствия с нами Бога, Который в Нем воздвиг рог спасения нашего (Лк. 1:69), в Нем нам было явлено преизобильное богатство благодати Божией (Еф. 2:7), чрез Него излилась на нас вся полнота небесных благословений (Еф. 1:3). Мессианский смысл данного пророчества подтверждается следующими параллельными местами Священного Писания. В Ис. 8:8 земля иудейская названа землей Эммануила. Пророк Михей (5:1-5), пророчествовавший о рождении Мессии в Вифлееме, по всей видимости, имеет в виду пророчества Исайи в 7:14 и 9:5-6, а у него Мессия изображается существующим от вечности (Мих. 5:2) и, следовательно, воплотившимся Богом. О том же свидетельствуют нам и многочисленные высказывания святых отцов Церкви. Святой Ириней Лионский: «Возвещая Его (Иисуса Христа) Эммануилом (Ис. 7:14) пророк открывает соединение Слова Божия со Своим созданием, именно, что Слово будет плотию, и Сын Божий - Сыном человеческим»[33]. Святой Кирилл Александрийский: «Поскольку, будучи Бог по естеству, Он был с нами, как Слово, когда явился в подобии нам, то весьма мудро и может быть называем Эммануилом»[34]. Святой Григорий Нисский также относит слова Ис. 7:14 к ожидаемому Спасителю, который для нас «сделается истинным человеком»[35].
Далее пророк говорит, что Эммануил будет питаться молоком и медом, которого в Палестине было очень много. Многие древние толкователи видят в этом указание на то, что Сын Девы будет истинным человеком, так как будет вкушать обычную детскую пищу (Святитель Иоанн Златоуст[36], святитель Василий Великий[37] и др.).
Но мысль о человеческой природе, конечно, не была основополагающей у пророка, когда он говорил об Эммануиле, как о Божественном знамении. Фаддей (Успенский) замечает, что «большинство древних толкователей (святитель Ин. Златоуст, блаженный Феодорит, блаженный Иероним и др.) считают, что Исайя пророчествует здесь также о будущем опустошении земли иудейской ассирийцами»[38]. Нравственное состояние иудейского царства было, по изображение Исайи, печально и достойно наказания. Самые внешние обстоятельства были таковы, что отнимали надежду на спасение; соединенные неприятельские войска, опустошив страну, подступили уже к стенам Иерусалима и готовились осуществить свои замыслы. И однако же Исайя с уверенностью говорит: «это не состоится и не сбудется». В то же время он с решительностью предсказывает будущее опустошение Иудеи ассирийцами, несмотря на то, что в данный момент они были союзниками, что описано в 7 главе.[39]
Чем же могло обрадовать такое знамение, которое исполнится через семьсот лет, людей, боящихся нападения врагов в ближайшее время?
Во-первых, тем, что пришествие в мир Бога во плоти уже само по себе утешительно. Спаситель изменил весь ход человеческой истории: если раньше она шла по направлению к смерти, то теперь она направлена в жизнь вечную; Он исцелил человеческую природу от порабощения диаволу, греху и смерти. Святой Афанасий Великий пишет, что Слово Божие «сжалилось над родом нашим, умилосердилось над немощию нашею, снизошло к нашему тлению, не потерпело обладания смерти, и чтоб не погибло сотворенное, и не оказалось напрасным, что соделано Отцем Его для людей, - приемлет на Себя тело»[40].
Во-вторых, то, что Он родится из рода Давидова означает, что этот род не будет уничтожен никакими войнами. Это предполагало, что замыслы двух царей о низвержении и уничтожении династии Давида не осуществятся. Патриарх Иаков ясно предсказал, что до рождения Мессии скипетр от дома Иудина - и, следовательно, от рода Давидова отнят не будет (Быт. 49:11).
Рождение от Девы вполне свойственно Божеству, так как явление Бога в мир должно быть чудесным, сверхъестественным. «Посему-то Бог не только стал Человеком, но и от Святой Девы - Девы высшей скверных помышлений, происходящих от плоти - был рожден, как это было предсказано пророками, -пишет святой Григорий Палама, - зачатие в Которой произвела не воля плоти, но наитие Святаго Духа»[41]. Пророк подчеркивал, что Богомладенец будет как истинным Богом, так и истинным человеком. В Нем будут гармонично сочетаться как общие с нами качества, так и отличные от нас. То, что Он родится от женщины - это общее с нами, то, что Он родится от Девы - это выше нас. То, что Он будет питаться по обыкновенному закону природы и естественной для всех людей пищей - это общее с нами, а то, что Эммануил будет неподвержен греху и не испытает греха - это свойственно только Ему одному.
Пророчество Исайи 7:14 широко употребляется в современном православном богослужении. Например, торжественный гимн: «Исаие ликуй, Дева име во чреве, и роди Сына Эммануила, Бога же и Человека, Восток имя Ему: Его же величающе, Деву ублажаем», поется при совершении таинств хиротонии и венчания. В этом тропаре прославляется таинство воплощения Сына Божия Эммануила от Неискусобрачной Марии. Паремия с пророчеством Исайи о рождении Эммануила (Ис. 7:10-16) читается в навечерие Рождества Христова на шестом часе. В праздник Рождества Христова пророческие слова «С нами Бог» и следующие за ними звучат как гимн для тех, кто надеется на помощь Божию. Этот гимн укрепляет верных Богу, утверждая силу их веры, и устрашает восстающих на Бога, внушая им трепет перед всемогуществом Творца.
Итак, данное мессианское пророчество имеет двоякий смысл: 1) Исторический, или буквальный, – за тот срок, пока будет зачато, родится и придет в разум дитя, враги дома Давидова будут сокрушены. 2) Прообразовательный – связан с верой в особое мессианское предназначение рода Давидова. «После исторической истины все должно быть понимаемо духовно».[42] Для пророка рождение Младенца есть знак неотменимости Завета, заключенного с домом великого царя. Он устоит по воле Господней вопреки всему, и Сам Бог посетит Свой народ.
Пророческий гимн Исайи о Помазаннике Господнем (9:1 – 7)
Ис. 9:1 – 7 могли быть сказаны Исайей в связи с восшествием на престол молодого Езекии, подобно как этому посвящены некоторые из царских псалмов (Пс. 2; 19; 20; 44). «Прежнее время умалило землю Завулонову и землю Неффалимову; но последующее возвеличит приморский путь, Заиорданскую страну, Галилею языческую. Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет» (Ис.9:1 – 2). Речь идет о Северных коленах, на которые распространяется обетование.
А так как эти бедствия прежде других должны были исполниться на жителях страны Завулоновой и Неффалимовой, то теперь пророк и предупреждает жителей этих областей, а вместе с тем предлагает и великое утешение, что в ней, прежде чем где-либо, воссияет Божественный Свет Евангельского учения. «Сие исполнилось, - подтверждает святой Ефрем Сирин, - когда Господь наш начал проповедовать спасительное Евангелие Свое и творить знамения в Галилее и в пределах сказанных выше колен»[43]. Действительно, «с момента поселения в Галилее Иисус начал проповедовать (Мф. 4:17) и не только в Капернауме, но и вне его (Ин. 2:1-12), с целью проповеди Он переплывал на другой берег озера (Мф. 8:23), ходил по городам и весям (Мф. 9:35) и снова возвращался в Свой город (Мф. 9:1), потому за ним и утвердилось название Галилеянина (Мф. 26:69)» - приводит Новозаветные свидетельства С. Волнин[44].
В библейской перспективе текст приобретает универсальное значение. К людям, живущим в «тени смертной», обращены эти слова. К разоренному и лишенному истинного Боговедения Северному царству обращены они. Шире, в эсхатологической перспективе, подразумеваются люди, оторванные от жизни и введенные в область смерть. Так как мир смерти, шеол, который в Ветхом Завете назван «страной тьмы и сени смертной» (Иов. 10:21). Она своей чудовищной властью распространяется и на земную жизнь и объемлет ее, так что в ней исчезает радость, надежда и любовь. Но теперь люди, преступившие порог мира тени и смерти, могут надеяться на новое будущее. Далее идет обоснование великой радости, почему свет воссияет в стране тени смертной. «Итак, - пишет святитель Василий Великий, - люди, омраченные языческим неведением, увидели свет, не свет огня, не свет звезд или луны, не свет солнца или молнии, но Свет велий, возсиявающий существам умопредставляемым и чувственным, Который пребывает со Отцем, и просвещает человеков, просветляет Ангелов, всем достаточен, и даже сверх того простирает лучи Свои»[45]. Под именем Света, который должен воссиять над этой полуязыческой страной, пророк несомненно разумеет Иисуса Христа. По мнению святителя Иоанна Златоуста «страной и тенью смерти пророк называет заблуждение идолослужения, в котором люди блуждали и пали на землю»[46]. А блаженный Иероним понимает под страною смерти - ад: «Между смертию и тенью смертною различие, думаю, то, что смерть есть удел тех, кои с делами смертными отошли во ад, ибо душа согрешающая, та умрет (Иезек. 18:20); а тень смерти - удел тех, которые, живя во грехах, еще не отошли из этой жизни, ибо они могут, если захотят, покаяться»[47]. Именно в этой униженной и угнетенной внешне врагами, а внутренне – нечестием жителей стране, пророк Исайя созерцает явление великого света, приносящего спасение.
В 9:6 – 7 речь идет о младенце, который понимается как «сын» в Пс. 2. Ребенок этот происходит из царского рода. Ему пророк приписывает все качества, отличающие великих правителей. Здесь употребляются эпитеты, применявшиеся по отношению к правителям Древнего Востока. В словах 9:6 – 7 слышатся мотивы царства Мессии, понимаемого в земном смысле. Но с ранних времен христианская Церковь понимала эти слова как описание такого царства Мессии, которое наступило с пришествием Иисуса Христа.[48] «Младенец» из 9:6 понимается как пророческое указание на Младенца, родившегося в Вифлееме. Возвестив рождение Младенца, пророк Исайя дает подробную характеристику Его свойствам.
«Владычество на раменах Его» взято из царского обычая носить на плечах красный плащ, что позднее трансформировалось в погоны и являет собой указание на владычество во Вселенной. Также эти слова свидетельствуют о том, что царство и владычество Спасителя будут в Кресте, Сам Христос говорит: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12:32). Тоже пишет и святой Иустин Философ: «Слова предозначали силу креста, к которому распятый приложил рамена Свои»[49]. Необычному наречению «Чудный» могла послужить созерцаемая пророком будущая деятельность Младенца в мире, как победителя враждебных Его царству сил (4 ст.), как просветителя (2-3 ст.) и умиротворителя всего человечества (5-7 ст.). Именно так объясняет это имя святитель Иоанн Златоуст: «Как не чудно то имя, которое прогнало ложь, просветило круг земной и привлекло к Себе и к Отцу».[50]
Также имя «Советник» было для иудеев одним из имен Иеговы, Который есть первый Советник для них (Пс. 15:7-8; 31:8; 24:12; Притч. 1:30; 4:11; 8:14). По мнению С. Григорьева, имя Советник служит обозначением Божественного существа Младенца, как «ипостасной Премудрости Божией, которая изображается ветхозаветным автором Участницей триипостасного Совета при сотворении мира и Художницей в самом творении (Притч. 8:22-28; ср. Быт. 1:26)»[51]. Хотя само пророчество Исайи относится к совету о спасении людей и показывает Божественного Советника об этом спасении: «Он имел быть Учителем того, чему научил по пришествии Своем. Он один открыто возвестил великие намерения Отца относительно всех тех, которые были и будут угодны Ему, так равно относительно отпавших от Его воли человеков и ангелов (Мф. 8:11-12 и Мф. 7:22-23)[52]. «Бог крепкий» – то есть всемогущий - это указание на то, что будучи Сыном Божиим по естеству, Он имел равную с Богом Отцом власть и силу. Очень важным обстоятельством в этом имени является то, что Младенец назван здесь Богом, как нигде в Ветхом Завете не называется ни один конкретный человек, даже самый праведный. «Отец вечности»: «И настоящего века – как Творец, Промыслитель, Попечитель и Животодавец, и века будущего - как Царь, как Судья, как наследие и блаженство святых», - пишет святой Ефрем Сирин[53]. Явление Мессии, действительно, было дарованием человечеству мира, как возвестили об этом ангелы при рождении Спасителя (Лк. 2:14), как Сам он открывал о Себе и словом (Ин. 14:27) и делами всепрощающей любви (Ин. 8:2-11).
Далее говорится, что святой Младенец воссядет на престоле праведного Давида и царство Его будет вечным, совершенным и справедливым по отношению ко всем пребывающим в нем. Святой Ефрем Сирин видит в этом указание на то, что «Господь воцарится на престоле Давида, который был праведен, а не на престоле Ахаза, который был нечестив»[54]. Ревнивая любовь Иеговы, побуждающая Его наказывать Свой народ за грехи его и в то же время готовить его избавление, дарует пришедшему в мир Мессии силы, чтобы совершить дело спасения израильского народа, за которым стоит весь род человеческий: «Возревновавший о нас, погибавших в неведении, восприимет на Себя домостроительство человеков, чтобы приобрести их в царство Свое», - говорит святитель Василий Великий[55]. Господь, ревнуя о славе Своей, непременно исполнит то, что обещает через Своих пророков.
Мессианский смысл данного пророчества подтверждается следующими параллельными местами Священного Писания. В Ис. 9:1 – 7 имеющий родиться (несомненно, из дома Давидова) Младенец, по свойствам, усвояемым Ему, не вызывает никаких сомнений, что это Мессия. Для слушателей этого пророчества откровение о Его рождении не новость, а факт известный. Святой Ириней Лионский: «Возвещая Его (Иисуса Христа) Еммануилом (Ис. 7:14) пророк открывает соединение Слова Божия со Своим созданием, именно, что Слово будет плотию, и Сын Божий – Сыном человеческим».[56] Чем же могло обрадовать такое знамение, которое исполнится через семьсот лет, людей, боящихся нападения врагов в ближайшее время? Во-первых, тем, что пришествие в мир Бога в плоти уже само по себе утешительно. Спаситель изменил весь ход человеческой истории: если раньше она шла по направлению к смерти, то теперь она направлена в жизнь вечную; Он исцелил человеческую природу от порабощения диаволу, греху и смерти. Святой Афанасий Великий пишет, что Слово Божие «сжалилось над родом нашим, умилосердилось над немощью нашей, снизошло к нашему тлению, не потерпело обладания смерти, и чтоб не погибло сотворенное, и не оказалось напрасным, что сделано Отцом Его для людей, – приемлет на Себя тело».[57] Во-вторых, то, что «Он родится из рода Давидова», означает, что этот род не будет уничтожен никакими войнами. Это предполагало, что замыслы двух царей о низвержении и уничтожении династии Давида не осуществятся. Патриарх Иаков ясно предсказал, что до рождения Мессии скипетр от дома Иудина – и, следовательно, от рода Давидова отнят не будет (Быт. 49:11).
О том, что пророчество Исайи о родившемся Младенце относится к Иисусу Христу, свидетельствует нам святитель Иоанн Златоуст: «Что это о простом человеке нельзя сказать, оно очевидно даже для особенно любящих спорить, потому что ни один человек от века не назван ни Богом крепким, ни начальником такого мира: ибо мира Его, говорит, несть предела. Это же подтверждается и самыми событиями, ибо мир сей покрыл всю землю, все море и обитаемую вселенную, горы и холмы с того дня, как Христос, восходя на небо, сказал: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам (Ин. 14:27)»[58].
Пророчество читается в навечерие праздника Рождества Христова, когда Церковь празднует его исполнение. Когда Церковь повторяет гимн Исайи о Помазаннике Господнем (9:1 – 7), каждое слово его «наполняется живым и вечным значением, так как воистину Сын Марии – Сын Давидов основал на земле вечное Царство и даровал миру истинное спасение»[59]. Речь здесь идет о победе Церкви Божией над всем миром, всеми врагами силой Христа, пришедшего в мир спасти всех верных. Во многом из-за этого пророчества Исайя стяжал эпитет Ветхозаветного евангелиста. Это один из примеров того, что пророки часто изрекали Божественную правду с намного более глубоким и универсальным смыслом, чем они сами осознавали это.
Пророчество об отрасли из корня Иесеева (Ис. 11:1-5).
Пророчество об Отрасли из корня Иесеева, содержащееся в 11 гл. пророка Исайи, служит непосредственным раскрытием Ис. 9:7, где возвещается о происхождении Мессии из дома Давида. В третьем пророчестве земной, династический аспект окончательно отступает на задний план. В этом мессианском пассаже, записанном, вероятно, в последние годы жизни пророка, исчезают почти все следы политического понимания Мессии (11:1 – 9). Исполнение этих пророчеств значило бы исполнение обетований, данных Аврааму. Бесспорно, в провозглашении равенства прав Израиля и язычников на принятие Божественных благословений идеи ветхозаветного универсализма достигли своего высшего выражения. Отрасль от Корня Иесеева станет знаменем для обращения народов (Ис. 11:6 – 10). Таким образом, библейская религия становится в учении Исайи мировой, универсальной религией.[60] Исайя возвещает личность будущего Помазанника, исполненного духа и силы Яхве, блюстителя мира и правды. При этом в туже раннюю эпоху мессианские чаяния не ограничиваются одним Израилем: если суд ждет и другие народы, то слава Израиля осияет и их и они обратятся к Богу его: Израиль будет общим благословением для всей земли (Ис. 19:25).[61]
Исайя предвидит, как после сокрушения могущества Ассирийской державы, «поднимется росток из срубленного дерева – дома Давидова и как этот росток станет могучим деревом – Владыкою земли и Основателем на земле Царства Божия».[62] Образ «Отрасли» в этом тексте знаменует еще один шаг ветхозаветного сознания к тайне Богочеловечества. В послании к Римлянам апостол Павел приводит этот текст из книги пророка Исайи, обосновывая необходимость миссии среди языческих народов (Рим. 15:12).
Святые отцы и учители Церкви всегда подчеркивали мессианский характер пророчества Ис. 11:1 – 5. Святой Иустин Философ пишет: «Пророк Исайя сказал: воссияет звезда от Иакова и цвет взойдет от корня Иесеева и на руку Того будут уповать народы. Светлая звезда, которая воссияла, и цвет, который взошел от корня Иесеева, есть Христос»[63]. Святой Ириней Лионский в первой книге «Против ересей» говорит: «Не иной есть Христос и другой Иисус, но Слово Божие, Который есть Спаситель всех и Владыка неба и земли, Который принял плоть, помазан от Отца Духом, соделался Иисусом Христом, как говорит и Исайя: Изыдет жезл из корене Иесеова … и почиет на Нем Дух Божий»[64]. Блаженный Иероним рассуждает следующим образом: «Иудеи объясняют, что жезл и цвет от корня Иесеева есть Сам Господь, потому что жезлом изображается могущество царствующего, а цветом – Его красота. А мы разумеем под жезлом от корня Иесеева святую Деву Марию, а под цветом – Господа Спасителя»[65]. Святой преподобный Ефрем Сирин в «отрасли от корня Иесеева» видит праотца Давида, а в «ветви», которая «произрастет от корня» его «позднейших потомков» вплоть до родителей Иисуса Христа: Иосифа и Марии.[66]
Слова «от корня Иесеева» указывают на рождение Спасителя во время утраты родом царского достоинства Давида. Иесей был когда-то простым гражданином Вифлеема, а его сын Давид стал царем и его потомки правили Иудеей до Вавилонского плена, после которого прекратились цари из рода Давида, а перед рождеством Спасителя, согласно патриарху Иакову, прекратились вообще правители из колена Иудина. Но Давиду было открыто Богом, что из его «рода будет великий потомок, который не только обновит славу рода, но, самое главное, обновит и оживотворит все человечество».[67] Действительно, «отрасль» корня Иесеева – Христос Спаситель – родился во время крайнего обеднения этого рода. Родители его, Иосиф и Пресвятая Дева Мария, вели очень скромный образ жизни. Новорожденному потомку царя даже не нашлось места среди людей и для него пришлось искать место в пещере, где укрывали свои стада пастухи в ненастную погоду. Таким образом, происхождение Царя всех будет напоминать скромное происхождение Давида. Однако именно Ему предстояло совершить величайший переворот в судьбе человечества. Как отрасль со временем достигает размеров дерева, так и бедный потомок Давида с течением времени достигнет необыкновенной славы: «Сначала Слово возросло во чреве, а потом процвело в мире», - пишет святой Ипполит Римский[68].
Главная причина чудного величия будет заключаться в дарах Духа Святого, которые постоянно будут почивать на Нем. Пророчество «Духа Господня» свидетельствует о зачатии Христа от Духа и указывает на схождение Святого Духа в Крещении. Указание на пребывание Святого Духа в Иисусе Христе можно видеть в словах Архангела, благовестившего о Его воплощении: «Дух Святый найдет на Тебя» (Лк. 1:35) и в свидетельстве Иоанна Крестителя, который «видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем» (Ин. 1:32). «Этого Духа, - как пишет святой Ириней Лионский, - Он даровал Церкви, посылая на всю землю Утешителя с небес, откуда и диавол по словам Господа (Лк. 10:18) низринулся как молния. Посему, где имеем обвинителя, там имеем и Утешителя, так как Господь поручает Духу Святому Своего человека»[69]. «Дар страха Божия» есть дар, выразившийся в том, что Иисус Христос всегда творил не Свою волю, но волю пославшего Его Отца. Лопухин видит в этих словах Исайи отличие будущего царя – Мессии от еврейских царей, которые благосклонно относились к нечестивцам, угнетая при этом благочестивый народ[70].
Продолжая речь о деятельности Мессии, пророк говорит о том, что Он словом «уст Своих», то есть Своей проповедью, огласит всю землю и произведет при этом поражающее впечатление, а также о том, что Божественное и совершенное учение Иисуса Христа будет поражать нечестивых людей. Святой Иустин Философ вкладывает в эти слова буквальный смысл: «Что это так и было, можете сами удостовериться. Из Иерусалима люди числом 12 вышли в мир, и при том люди неученые, не умеющие говорить, но силою Божьею возвестили всему роду человеческому, что посланы Христом научить всех слову Божию. И мы, которые прежде один другого убивали, не только не враждуем с врагами, но с радостью исповедуем Христа и умираем»[71]. Святой Ефрем Сирин относит это пророчество Исайи к апокалиптическим временам, когда пришедший Мессия «поразит» землю и осудит живущих на ней грешников в огонь. Под нечестивым здесь можно подразумевать и антихриста, о поражении которого Иисусом Христом также говорит апостол Павел: «И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего» (2 Фес. 2:8)[72]. Этого же мнения придерживается св. Иоанн Златоуст[73].
Пророчество Исайи о Мессии как о жезле из корня Иесеева читается на вечерне праздника Рождества Христова. Описанный здесь образ Мессии еще более проясняет ветхозаветное осознание тайны Богочеловечества. Сам Исайя приходит к выводу, что будущий Спаситель мира вовсе не будет грозным властелином известным по военной славе и завоевательным способностям, как мечтали иудеи, что вся Его сила будет заключена в Духе Божием, Который, сойдя на Избранника, одарит Его величайшими добродетелями Его славных предков. И Сам Помазанник будет действовать исключительно духовной силой.
Выводы
Образ Мессии, описанный в книге пророка Исайи, поражает таинственным величием и необычайным соответствием действительной личности явившегося в мир Христа. Этот образ ярко сияет среди непроницаемого мрака ветхозаветной истории. Личность Мессии воплотила в себе все высшие общечеловеческие идеалы, стремления и желания.
Мессианские пророчества Исайи поражают своей ясностью и точностью описываемых событий. Кажется, что пророк лично стоит у Вифлеемских яслей и поклоняется новорожденному Эммануилу (Ис. 7). Его торжественные гимны, прославляющие явившегося в мир Мессию, отличаются такой четкостью определений, что никто из слышавших святого пророка не сможет оправдаться тем, что личность Мессии была ему неведома. Он называется: «Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира». Божественная власть и «владычество на раменах Его» (Ис. 9:6 – 7). Но, будучи истинным Богом, принявшим человеческую природу, Мессия делается и истинным человеком. По человечеству Он происходит от корня Иесея, из потомства Давида. На Нем почивает «Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия» (Ис. 11).
Влияние пророка Исайи было огромно. Школа его последователей не распалась после смерти пророка. Ученики бережно хранили и переписывали его свитки. Деятельность их продолжалась и во время плена Вавилонского. Один из них, которого принято называть Второисайя, добавил к книге ряд пророчеств, признанных жемчужиной профетической поэзии.
[1] Мень А. Библиологический словарь. Т. I. / А. Мень. – М.: Фонд имени Александра Меня, 2002. С. 564.
[2] Мень А. Библиологический словарь. Т. I. / А. Мень. – М.: Фонд имени Александра Меня, 2002. С. 565 – 566.
[3] Мень А., прот. История религий. Вестники царства Божия. Т. 5, М.: Издательство Советско-Британского совместного предприятия "Слово", 1992. С. 74
[4] Иоанн Златоуст. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 6, СПб.: Издание С.- Петербургской духовной академии, 1900. С. 74.
[5] Ефрем Сирин. Толкования на пророков Исаию и Иеремию. - Творения, т. 5. -М.: Издательство "Отчий дом", 1995. С. 330.
[6] Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 6, СПб.: Издание С.- Петербургской духовной академии, 1900. С. 74.
[7] Василий Великий. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 2. -М.: Паломник, 1993. С. 205.
[8] Иоанн Златоуст, святитель. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 6, СПб.: Издание С.- Петербургской духовной академии, 1900. С. 74.
[9] Кирилл Александрийский. Творения. Ч. 6. М., 1887. С. 414-415.
[10] Мень А. Опыт курса по изучению Священного Писания. Ветхий Завет. Т. II. / А. Мень. – М., 2000.
[11] Мень А., прот. История религий. Вестники царства Божия. Т. 5, М.: Издательство Советско-Британского совместного предприятия "Слово", 1992. С. 77.
[12] Сорокин А., протоиерей. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. Курс лекций — СПб.: Институт богословия и философии, 2002. С. 155.
[13] Иоанн Златоуст. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 6, СПб.: Издание С.- Петербургской духовной академии, 1900. С. 79.
[14] Василий Великий, святитель. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 2. -М.: Паломник, 1993. С. 203.
[15] Мень А. Библиологический словарь. Т. I. / А. Мень. – М.: Фонд имени Александра Меня, 2002. С. 565 – 566.
[16] Сорокин А. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. Курс лекций. Изд. 2-е, испр. / А. Сорокин. – Киев: Пролог, 2003. С. 207 – 208.
[17] Иустин Философ. М., 1892. С. 152
[18] Василий Великий, святитель. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 2. -М.: Паломник, 1993. С. 213.
[19] Сорокин А. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. Курс лекций. Изд. 2-е, испр. / А. Сорокин. – Киев: Пролог, 2003. С. 217 – 218.
[20] Иустин Философ, святой. Творения. // Перевод П. Преображенского. – М., 1892. Репринтное издание: «Паломник», М., 1995. Стр. 63 – 64.
[21] Кирилл Иерусалимский. Поучения. М.: Синодальная библиотека, 1991. С. 175
[22] Мень А. Библиологический словарь. Т. I. / А. Мень. – М.: Фонд имени Александра Меня, 2002. С. 416.
[23] Труды Киевской духовной академии. Блаженнаго Иеронима осьмнадцать книг толкований на пророка Исаию. Т. 1. Киев, 1881. С 133
[24] Волнин А.К. Мессия по изображению пророка Исайи. Киев, 1908. С. 71-72
[25] Покровский А.А., проф. Комментарий к книге пророка Исайи. Т.5. СПб., 1908. С.282
[26] Лопухин А.П. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Т. 2. СПб., 1904-1913. С. 282
[27] Иоанн Златоуст. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 6, СПб.: Издание С.- Петербургской духовной академии, 1900. С. 93
[28] Ириней Лионский. Творения. М., 1996. С. 302
[29] Василий Великий. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 2. -М.: Паломник, 1993. С. 234-235
[30] Кирилл Иерусалимский. Поучения. М.: Синодальная библиотека, 1991. С. 134-135.
[31] Иустин Философ и Мученик. М., 1892. С. 63.
[32] Афанасьев Д.П. Толкование на книгу пророка Исайи с введением к изъяснительному чтению пророческих книг Ветхого Завета. Ставрополь, 1893. С. 52.
[33] Ириней Лионский. Творения. М., 1996. С. 530.
[34] Кирилл Александрийский. Творения. Ч. 6. М., 1887. С. 237.
[35] Григорий Нисский. Творения. Ч.7. М., 1868. С. 139.
[36] Иоанн Златоуст. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 6, СПб.: Издание С.- Петербургской духовной академии, 1900. С. 95.
[37] Василий Великий. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 2. -М.: Паломник, 1993. С. 227.
[38] Фаддей, иером. Единство книги пророка Исайи. Сергиева Лавра, 1901. С. 60.
[39] Рыбинский В. П. Ветхозаветные пророки. К., 1907, 2+17 с. Отт. из: Труды КДА, 1907, т. III, № 12, С. 613.
[40] Афанасий Великий. Творения. Ч.1, изд.2, Спасо-Преображенский Валаамский монастырь. М., 1994. С. 201.
[41] Беседы святителя Григория Паламы. Ч. 1. - М.: Паломник, 1993. С.155-156
[42] Блаженный Иероним Стридонский. Творения. Т. VII.Толкования на пророка Исайю. С. 4.
[43] С. 338.
[44] Волнин А.К. Мессия по изображению пророка Исайи. Киев, 1908. С.277
[45] Василий Великий. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 2. -М.: Паломник, 1993. С. 256.
[46] Иоанн Златоуст. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 6, СПб.: Издание С.- Петербургской духовной академии, 1900. С. 112.
[47] Иероним Стридонский. Творения. Ч. 7. Киев, 1906. С. 157.
[48] Сорокин А. Введение в Священное Писание Ветхого Завета. Курс лекций. Изд. 2-е, испр. / А. Сорокин. – Киев: Пролог, 2003. С. 233.
[49] Иустин Философ и Мученик. М., 1892. С. 65.
[50] Иоанн Златоуст. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 6, СПб.: Издание С.- Петербургской духовной академии, 1900. С. 114.
[51] Григорьев И. Пророчества Исайи о Мессии и Его Царстве. Казань, 1901. С. 75.
[52] Иустин Философ и Мученик. М., 1892. С. 257.
[53] Ефрем Сирин. Толкования на пророков Исаию и Иеремию. - Творения, т. 5. -М.: Издательство "Отчий дом", 1995. С. 339.
[54] Ефрем Сирин. Толкования на пророков Исаию и Иеремию. - Творения, т. 5. -М.: Издательство "Отчий дом", 1995. С. 339.
[55] Василий Великий. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 2. -М.: Паломник, 1993. С. 259-260.
[56] Святитель Ириней Лионский. «Творения». Перевод П. Преображенского. Репринтное издание: «Паломник», М., 1996. Стр. 530.
[57] Святитель Афанасий Великий. «Творения». Часть 1. Издание второе: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, М., 1994. Стр. 201.
[58] Иоанн Златоуст. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 6, СПб.: Издание С.- Петербургской духовной академии, 1900. С. 114.
[59] Мень А., прот. История религий. Вестники царства Божия. Т. 5, М.: Издательство Советско-Британского совместного предприятия "Слово", 1992. С. 104.
[60] Мень А. Библиологический словарь. Т. I. / А. Мень. – М.: Фонд имени Александра Меня, 2002. С. 566.
[61] Трубецкой С. Н. Учение о Логосе в его истории. / С. Н. Трубецкой. – М.: АСТ, Фолио, 2000. С. 220.
[62] Лопухин А.П. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Т. 2. СПб., 1904-1913. С. 299.
[63] Иустин Философ и Мученик. М., 1892. С. 179.
[64] Ириней Лионский. Творения. М., 1996. С. 218.
[65] Иероним Стридонский. Творения. Ч. 7. Киев, 1906. С. 188.
[66] Ефрем Сирин. Толкования на пророков Исаию и Иеремию. - Творения, т. 5. -М.: Издательство "Отчий дом", 1995. С. 344.
[67] Толкование на паремии / сост. еп. Виссарион (Нечаев) М., 1997. С. 46.
[68] Ипполит Римский. Творения. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. М., 1997. С. 15.
[69] Ириней Лионский. Творения. М., 1996. С. 285.
[70] Лопухин А.П. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Т. 2. СПб., 1904-1913. С. 300.
[71] Иустин Философ и Мученик. М., 1892. С. 69.
[72] Ефрем Сирин. Толкования на пророков Исаию и Иеремию. - Творения, т. 5. -М.: Издательство "Отчий дом", 1995. С. 345.
[73] Иоанн Златоуст. Толкование на пророка Исаию. - Творения, т. 6, СПб.: Издание С.- Петербургской духовной академии, 1900. С. 130.
Иерей Максим Мищенко
Customer Feedback (0)