Жанр учительных книг Ветхого Завета

Как мы помним, в Евангелии приведены слова Иисуса, произнесенные им после воскресения: «И сказал им: вот то, о чем я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному обо мне в Законе Моисеевом, и в Пророках, и Псалмах» (Лук. 24:44). До наших дней Священное Писание сохранило это давнее трехчастное деление Ветхого Завета: Закон Моисеев (первые пять книг Библии) – תורה «Тора», книги Пророков – נביאים ‹Невиим› и Писания – כתובים ‹Кетувим›. Сокращенное название всех трех разделов – תנ״ך ‹Танах›. Кроме того, стоит вспомнить, что подобное деление Священного Писания на три части упоминается в Книге Иисуса, сына Сирахова (жившего в III–II вв. до н. э.): «Многое и великое дано нам через Закон, Пророков и прочих писателей, следовавших за ними…» (Предисловие к Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова). Если в Евангелии от Луки (24:20) третья часть Писания именуется Псалмами, по главной книге, в нее входящей, то Иисусом, сыном Сираховым, она же отнесена к «прочим писателям». Именно эта, третья, часть канона в общепринятой иудейской традиции носит название כתובים «Кетувим» - «записанные [речения, произведения]»[1].

Стоит отметить, что впоследствии эту небольшую по размерам, но глубокомысленную по содержанию, группу книг Ветхого Завета стали именовать «учительными». Большую часть ‹Кетувим› (Писания, учительные книги) составляет литература премудрости, связанная с притчевой традицией и стремлением философски осмыслить мир, поставить сложные, подчас неразрешимые проблемы человеческого бытия.[2] Оригинальное название – «книги мудрых Израиля», «хохмические» книги (евр. חכמה «хок(х)ма» - «мудрость»). Книги «мудрых» написаны во второй половине дохристианской истории Израиля и обращены к зрелому духовному сознанию благочестивого иудея, не столько нуждающегося в прививании первейших заповедей, сколько пытающегося осмыслить всю совокупность сложных взаимоотношений между Богом, человеком и вселенной.[3] Книги «Премудрости» включают в себя следующие сакральные памятники письменности (канонические и неканонические): книга Иова, книга Притчей, Экклезиаст, книга Премудрости Иисуса сына Сирахова и книга Премудрости Соломона.[4] Также, по обыкновению к ним присоединяли еще две боговдохновенные (каноничные) книги: Псалтирь и Песнь Песней, «в которых мы видим ту же направленность мысли, выраженной в поэтической форме»[5].

Традиция приписывает Соломону авторство большей части «учительных» книг, а именно – трех знаменитых канонических сочинения: житейски мудрую книгу Притчей Соломоновых, исполненную философствующего скепсиса книгу Экклезиаста, или Проповедника, и любовную поэму книгу Песни Песней Соломона. Мнение современных исследователей, основывающееся на историко-критической позиции, не совпадает в целом с традиционной атрибуцией. За пределами «Танаха», то есть канона Священного Писания Ветхого Завета, находится два сочинения, связанные с именем Соломона – «Книга Премудрости Соломона» и «Псалмы Соломона». По свидетельству современной библейской критики, «Книга Премудрости Соломона» была написана во I в. до Р. Х., в Египте, в иудейской общине Александрии. К ним примыкает еще одно неканоническое иудейское сочинение – «Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова» (кон. II в. до Р. Х.), этот «плод высшего расцвета теософической мысли в последние века до Рождества Христова».[6]

Причину возникновения жанра премудрости объясняют по-разному. Одни считают, что причина происхождения этого жанра лежит в особом складе ума людей Востока,[7] другие кроме этой причины приводят ту, что после длительной борьбы за политическую независимость, которую Израиль, в конце концов, получил, вместе с независимостью пришла в Израиль и монархическая форма правления по египетскому типу, которая позволила более активно контактировать с окружающими народами и, развиваясь в культурно-национальном отношении, заимствовать жанр премудрости у других народов, которые к тому времени уже имели достаточно развитую дидактическую письменность.[8]

«Наиболее глубокие корни письменности мудрых Израиля уходят в жизненный опыт семьи или клана»[9], где отец предостерегает сына от некоторых действий и советует воздержаться от выбора определенных типов поведения. Отсюда рождаются некоторые пословицы, содержащие абсолютные запреты, сформулированные как приказания. «Многие пословицы сходны с советами отца сыну»[10], стоящему перед выбором жизненного пути. Из семейного или школьного круга происходят также пословицы, начинающиеся с обращения: «Сын мой». Многие пословицы отмечены большим изяществом слога: умудренный опытом человек наблюдает за течением жизни и поведением людей, чтобы свести потом свой опыт до краткого, меткого изречения, представляющего собой квинтэссенцию его обширных знаний. «Так рождаются разные виды пословиц: простые констатации, или открытия в области человеческого поведения, или указания пути, ведущего к успеху и т.п.»[11]. Встречаются песни и гимны (Сир. 24:1 – 22), молитвы (Сир. 23:1 – 5; 36:1 – 17; 51:1 – 17). Впрочем, сочинения мудрых узнаются не только по специфическим признакам «формы», но и по присутствию характерного взгляда на мир. Главная задача подобного текста - «сформировать», что же есть премудрость»[12].

Библейское мировоззрение вообще, в особенности же мировоззрение писцов, этих профессиональных служителей и как бы приближенных домочадцев Премудрости, создавших «хохмическую» литературу, - это мировоззрение обнаруживает одну важную, бросающуюся в глаза и подлежащую постоянному учету особенность. Оно систематически рассматривает ценности, которые мы назвали бы интеллектуальными, как нечто несравнимо большее. Тонкость ума, имея своим началом и корнем "страх Божий" (Притч 1:7; 9:10, ср. 15:33 и сл, также Иов 28:28 и проч.), представляет собой иного особую чуткость к постижению воли Божьей и особую способность к ее исполнению. Самый прозаичный здравый смысл, ограждающий человека от глупостей и безумств в каждодневной жизни, имеет высшей задачей оградить от греха. Премудрость проявляется в точном следовании Торе и на шкале ценностей почти совпадает с Торой.[13]

Жанр «премудрости» базировался на традиции светской мудрости, общей для всего Ближнего Востока в древности и в целом не связанной с какой-то определенной религией, поскольку учения мудрости не признавали языковых и культурных различий и были одинаково популярны как в Египте, так и в Месопотамии. Тексты литературы мудрости, независимо от их происхождения, обычно давали советы по вопросам этики, устройства своей жизни и отношениям в семье. Библейские тексты мудрости включают в себя Книги Притч, Песнь песней и Экклезиаста, приписываемых традицией царю Соломону. По сравнению с другими книгами Библии литература мудрости уделяет мало внимания теологическим принципам и историческому опыту Израиля. Проблемы, которые в ней поднимаются, - и советы, которые она предлагает, могут быть охарактеризованы как общая ближневосточная светская мудрость с еврейской перспективой. Мудрость, очевидно, преподавалась в школах, специализировавшихся в этой дисциплине, и Книга Притч часто упоминает взаимоотношения между учителем и учеником. Традиция мудрости была продолжена в нескольких книгах эпохи Второго Храма и оказала глубокое влияние на позднейшее развитие иудаизма.[14] Таким образом, можно сказать, что изначально «мудрость», «мудрый» в этих древних библейских текстах не является религиозным понятием, тем более относящимся исключительно к уникальной религии Израиля.[15]

Рассматривать «учительные» книги стоит как «философские книги Ветхого Завета», как специфический библейский жанр в священном каноне. Лишь по форме они могут быть философскими, так как в своем содержании они имеют премудрость. Впрочем, по слову Зигабена «мудрость есть самый лучший и высший предмет философии».[16] Но все-таки в своей основе учительные книги стоят на законе, как и исторические книги, и являются органической частью Священного Писания, так если в законоположительных книгах описывается как дается закон, а в исторических как закон воплощается в истории (внешней жизни) то в учительных книгах говориться как должен закон исполняться во внутренней жизни, в поведении среди людей.[17] С другой стороны книги мудрых отличаются от законоположительных тем, что приходят к нормам закона через рассмотрения жизненных ситуаций и наблюдением за миром (как бы от противного) «там она прямо от Бога, здесь – от человека»[18]

Учительные книги почти ничего не говорят о завете и обетовании, храме и законе. Кругозор этих боговдохновенных произведений общечеловеческий. Учительные книги толкуют о важнейших нравственных проблемах, повседневной жизни рядового человека. В них мы не найдем ни пророчеств, ни летописных сказаний. Их жанр – назидательные размышления, или поэмы о жизни. Боговдохновенных авторов этих книг называли «хакамами» – мудрецами (3 Цар. 4:29 – 34; Притч. 1:5 – 6; 15:12; 16:14; Эккл. 12:11). Мудрецы в Древнем Израиле поставлялись по чести возле пророков и священников (Иер. 18:18) и противопоставлялись не благочестивым лжемудрецам (Притч. 14:6; 15:12; 21:11; 24:9). Корпорация хакамов возникла при царе Соломоне. Члены ее собирали и записывали афоризмы народной мудрости, слагали поэмы, гимны и притчи. Та часть их наследия, которая вошла в Библию, характеризуется особыми чертами. Легче всего заметить эти черты при сравнении с другими библейскими традициями.[19] Что касается Израиля, то ветхозаветные исторические и пророческие книги показывают все более и более часто встречающуюся роль мудрецов как царских советников (см. Ис. 3:1 – 4). И если у Израильских пророков бывали конфликты с хакамим, то это именно тогда, когда последние, действуя как политические советники, поддерживали царей в их чисто человеческих политических увлечениях, а народ в его чисто земной устремленности (Ис 5:21; 29:14; Иер. 8:8 – 9 и 9:23).

Стоит резюмировать, что в послепленную эпоху на смену духу профетизма и пророческим книгам пришла письменность «мудрых» Израиля. Ядро этой традиции связано с писаниями круга придворных книжников Соломона, однако в изначальном своем виде они до нас не дошли; в дальнейшем, в эпоху плена, тексты эти были сведены воедино неизвестным нам автором книги Притчей Соломона. Что касается двух других книг Библии, относимых обычно к той же традиции – книге премудрости Соломона и книге премудрости Иисуса, сына Сирахова, то они появляются сравнительно поздно. Обнаруженный недавно еврейский текст книги премудрости Иисуса, сына Сирахова позволяет с известной уверенностью говорить об его израильском происхождении. Что же касается книги премудрости Соломона, то со всей очевидностью можно говорить, что это духовный плод еврейской диаспоры, жившей в эллинистическом мире и испытавшей его влияние. В дальнейшем к письменности «мудрых» добавили ещё книгу Иова и книгу Экклезиаста, несмотря на то, что по тематике эти боговдохновенные книги отличаются от традиционных текстов письменности мудрых. Современные исследователи часто противопоставляют пророческое вдохновение спокойной уравновешенности израильских книжников. В каком-то смысле такое противопоставление справедливо, хотя бы с литературной точки зрения. Но без сомнений действительно одно утверждение: в духовно-мистическом аспекте обе традиции восходят к единому истоку – духовному опыту великих праведников Израиля: патриархов, судий, царей, пророков.