Введение.

Вера в Церковь – это один из краеугольных камней всего богословия. Поэтому тема о Церкви и духовенстве всегда современна и своевременна, а в наши дни она приобрела особое значение и актуальность. Апостол Павел говорит о Церкви, используя различные образы, сравнения, с помощью которых выражает ту или иную сторону или совокупность сторон многогранного и неисчерпаемого самого понятия Церкви. Такие сравнения, впрочем, в приложении к Церкви – не голые метафоры, но реальные, по существу свойственные Церкви, ее жизни, строю и деятельности особенности, только мыслимы в духовном плане. Церковь есть богочеловеческая реальность. Для раскрытия этой реальности перед человеческим сознанием Апостол Павел использует в качестве ближайших и даже одноименных аналогий образы мира видимого – дома, храма и тела человеческого. Все эти названия и образы раскрывают у Апостола Павла истину Церкви. «Мир не увидит другого Павла», – сказал о нем св. Иоанн Златоуст, подчеркнув этими словами гениальность этой личности. Апостольское служение св. Павла было воистину «жертвой живой, святой, благоугодной Богу» (Рим. 12, 1), безраздельным служением Ему. Некоторые благодатные дары относят священство, по мысли святителя Иоанна Златоуста, к разряду небесных учреждений, несмотря на то, что оно совершается людьми на земле^[1].

Разнообразие и отличие духовных даров и служений не только не нарушает всего вышеуказанного единства, но напротив, по премудрому замыслу Основателя Церкви, служит к его сохранению и созиданию (Еф.4,11-12). Блаженный Феодорит, например, так говорит об Апостолах, пророках и учителях, а следовательно, и вообще о пастырях: «Что в теле сочинения, то в составе Церкви Апостолы, пророки и учители».^[2] Они служат как бы связками в теле Церкви, которыми тело соединяется (Кол.2, 19). Все дары и служения одинаково необходимы для полноты жизни Церкви, которая составляется и совокупляется «при действии в свою меру каждого члена» (Еф.4,16). По отношению к единому телу Церкви все носители даров и служений то же, что в человеческом теле разные его органы, составляющие единое тело и по-разному служащие на общую пользу всего тела. Особенно же тех его членов, «которые кажутся почему-либо недостаточно обезопасенными или нарушающими достоинство всего тела вообще». На сильных членах лежит нравственный долг «сносить немощи бессильных и не себе угождать» (Рим.15,1), чем также обеспечивается единство. По словам святителя Иоанна Златоуста, любовь каждого члена Церкви должна распространяться на всю Церковь. «Если, - говорит он, - любовь, которая должна распространяться на всю Церковь Божию, мы сосредоточим на одном или только двух, то этим мы повредим и самим себе, и им вообще – всем».^[3]

Величайшее из всех земных служений – пастырское – требует от проходящего его особенных качеств. Прежде всего, требует призвания к нему. В призвании явно намечаются две стороны: божественная и человеческая. Божественная сторона – это помазание, излияние на призванного Духа Святого: сообщение особых даров и проч. Человеческая сторона призвания - все, что совершают здесь люди, их человеческое суждение, их дела и поступки. Об этой человеческой стороне призвания ярко говорит святитель Иоанн Златоуст. «Люди говорят, - пишет он, - этот должен быть отвергнут потому, что молод; другой - потому, что не умеет льстить; третий - потому, что поссорился с таким-то; четвертый - чтоб такой-то не оскорблялся, пятый - потому, что добр и скромен; шестой - потому, что слишком страшен для согрешающих и т.д.»^[4].

Апостол Павел о подражании наставникам

Павловы послания представляют свидетельства об иерархическом строе Церкви во вторую половину I века. Терминология степеней священства все еще лишена необходимой точности. Но трехстепенная иерархия, несомненно, уже существует. В посланиях святого апостола Павла выражается образ идеального пастыря христианской Церкви.

«Посему умоляю вас: подражайте мне, как я Христу» (1Кор 4:16). Увещание к подражанию находится только в посланиях тем Церквам, которые основал сам Павел. Павел понимал, что по отношению к Коринфской церкви он занимал особое положение. Наставник – «педагог» (ср. Гал. 3:4) - детоводитель, не был учителем ребенка, а был им старый и доверенный раб, который провожал ребенка в школу, наставлял его в вопросах морали, заботился о его характере, стараясь сделать из него человека. Ребенок мог иметь много наставников, но лишь одного отца. В будущем у коринфян, может быть, будет еще много наставников, но никто из них уже не сможет сделать того, что сделал Павел: никто из них уже не сможет более родить их к жизни во Христе Иисусе.^[5] Движимый чувством любви, Павел предостерегал коринфян. Все те, исполненные горькой иронии слова были написаны не просто для того, чтобы пристыдить коринфян. Однако лишь в том случае, если бы сердца их окончательно очерствели, не ощутили бы они стыда при чтении их. Цель же апостола заключалась в том, чтобы привести к изменению состояние их сердец и образ жизни. И руководила им любовь – такая же, как любовь отца к его детям. Хотя у коринфян было много наставников и учителей, но только Павел посеял у них семя, давшее им жизнь. Более чем любой из упомянутых «наставников», Павел принимает к сердцу их интересы. Поэтому-то и призывал коринфян подражать ему. Был у него духовный сын, который так и поступал, а именно – Тимофей. Он мог наставить коринфян, напомнив им о путях апостола во Христе Иисусе, ибо, призывая их подражать ему, Павел, в свою очередь, подражал Господу.^[6]

«Прошу вас, братия, будьте, как я» (Гал 4:12а). Апостол Павел говорит об уподоблении себе: «Это говорит Павел верующим из иудеев, а потому и приводит в пример себя, чтобы этим убедить их оставить древние обряды. Если бы вы, говорит он, не имели никакого другого примера, то довольно вам посмотреть только на меня, чтобы безбоязненно решиться на такую перемену. Итак, посмотрите на меня; я и прежде испытывал то же самое состояние, и притом в сильной степени, и горел ревностью по закону; но, несмотря на это, позднее я не побоялся оставить закон и переменить жизнь» (Иоанн Златоуст, Гомилии на Послание к Галатам 4:12). «Вы ничем не обидели меня» (4:12 в): «Смотри, как Павел опять называет их почтительным именем, а вместе с тем напоминает им и о благодати. После того как он сильно упрекал их, под­вергая всестороннему обсуждению их дела, уличал в преступлении закона и с многих сторон нападал на них, он теперь снова умеряет речь свою и утешает их, употребляя более ласко­вые слова; ибо как беспрестанные ласки расслабляют человека, так постоянные упреки еще более ожесточают. Поэтому хорошо везде соблю­дать умеренность. Павел оправдывается в сделанном им обличении, показывая, что не по ненависти, но побуждаемый заботой о них сказал им все это. Нанеся глубокую рану, апостол возливает на нее елей утешения. А чтобы доказать, что сказанное не было следствием ненавис­ти или вражды, он приводит им на память любовь, которую обнаружил по отношению к ним, и присоединяет к своим оправданиям похвалу им» (Иоанн Златоуст, Гомилии на Послание к Галатам 4:12).^[7]

«Подражайте, братия, мне и смотрите на тех, которые поступают по образу, какой имеете в нас» (Флп. 3:17). Павел, не колеблясь, просит филиппийцев подражать ему. Конечно, он не имел в виду, чтобы они подражали ему в каждом деле и на каждом шагу, так как сам признал перед этим, что не является безгрешным и не достиг полного совершенства. Однако он мог послужить им примером в своем неустанном стремлении все более уподобляться Христу. И тем верующим в Филиппах, которые имели в сердце своем такое желание, надо было смотреть не только на Павла, но и на других братьев, уже поступавших по примеру апостола. «Сказав ранее: берегитесь псов (Флп. 3:2), - апостол отклонял (филиппийцев от злых людей); а теперь он обращается к тем, кому они должны подражать. Если кто хочет, говорит Павел, подражать нам, если кто хочет идти тем же путем, то помните следующее: хоть я и не с вами, но вы знаете образ моего хождения, то есть мой образ жизни. Ибо он учил не словами только, но и делами. Подобным образом, в хоре и в войске все должны последовать правящему хором или войском и таким образом действовать стройно; а стройность может быть нарушена и от остановки»  (Иоанн Златоуст, Гомилии на Послание к Филиппийцам 12).^[8]

Итак, призывая филиппийцев к святой жизни, апостол указывает, что одна добродетель влечет за собой другую, изгоняя противоположные им пороки. Добродетели насаждаются благодатью, но требуют постоянного усилия, в пример чему апостол приводит себя. Исполнение заповедей ведет к миру и единству. Толкование отцов и учителей Церкви на отрывок «Наконец, братия мои, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно» (4:8а): «Что значит наконец? Значит: все уже нами сказано. Это выражение свойственно тому, кто поспешает и ни­сколько не останавливает внимания на настоящем» (Иоанн Златоуст, Гомилии на Послание к Филиппийцам 14); «Что значат слова: что любезно? Любез­ное верующим, любезное Богу. Что только истинно. Совершенно истинное есть добродетель, а ложь - порок, так как и удовольствие порока - ложь, и слава его ложь, и все, что в мире, ложь. Что чисто – сказано в противо­положность выражению: они мыслят о земном; что честно – в противополож­ность словам: их бог – чрево» (Иоанн Златоуст, Гомилии на Послание к Филиппийцам 14).^[9] Экзегеза на отрывок «Что только добродетель и похвала, о том помышляйте» (4:8 б): «Павел не сказал: ищи похвалы, но – и делай то, что достойно похвалы, впрочем, не для похвалы. Что только истинно, а похвалы – ложь. Что честно, что чисто; честным означается внешнее, а чистым – душевное достоинство. Не полагайте, говорит, претыкания и не давайте повода к порицанию. Так как он сказал: что достославно, то, чтобы ты не подумал, что говорит просто об отношении к людям, он присовокупил: что только добродетель и похвала, о них помышляйте, то исполняйте» (Иоанн Златоуст, Гомилии на Послание к Филиппийцам 14).^[10] Истолкование следующего отрывка «Чему вы научились, что приняли и слышали и видели во мне, то исполняйте» (4:9 а): «Так как невозможно было подробно говорить обо всем: и о посещении людей, и о процессиях, и о словах, и о наружном виде, и об общении – а христианину обо всем этом следует заботиться, - то апостол кратко и в общем сказал: что слышали и видели во мне» (Иоанн Златоуст, Гомилии на Послание к Филиппийцам 14).^[11]

Пастырские послания святого апостола Павла и образ пастыря

Следует вспомнить, что Апостол Павел, автор трех пастырских посланий, ставил немало требований своим ученикам и сотрудникам и давал руководствующие указания для надлежащей проверки тех, кто ищет посвящения рукой епископа. Условным названием Пастырских посланий обозначается в науке группа посланий ап. Павла, состоящая из двух посланий к Тимофею и послания к Титу. Это название, применявшееся к посланиям к Тимофею еще в Средние века и окончательно закрепившееся за всею группою из трех посланий в XVIII-ом столетии, хорошо выражает основное содержание, этих посланий: ап. Павел дает в них наставления пастырям. Но не только общая тема сближает эти три послания между собою. Они сходны друг с другом и по языку, и по той исторической обстановке, которая ими предполагается. Особое значение I Тим. и Тит. заключается в том, что они дают нам сведения о иерархическом строе Церкви в первую половину шестидесятых годов. Терминология степеней священства все еще лишена необходимой точности. Но трехстепенная иерархия, несомненно, уже существует.^[12]

Апостол Павел послал Тимофея в Ефес с поручением испол­нять там пастырские обязанности. Обязанности эти и сами по себе были очень трудны. Но они ещё более тяжелы были для Ти­мофея при известной настроенности ефесской Церкви. Он должен был прежде всего противодействовать партии тех христиан из иудеев (ср. 1 Тим. 1,6-7, ср. Тит. 1,10), которые оставив простоту апостольского учения и христианской жизни, увлеклись бесплодной религиозной ученостью — с одной стороны, под влия­нием иудейско-гностического аскетизма, а с другой стороны - под влиянием иудейских раввинов и других старались увлечь по этому пути. Потом, как епископ ефесский, Тимофей должен был рукоположить пастырей. В последнем случае он особенно нуждал­ся в совете. Апостол Павел преподает Тимофею этот совет указы­вая, что при определении в должность важно обращать внимание сколько на дарование, столько же и на нравственные качества и поведение определяемых. Наконец, Тимофей, как наместник Павла, должен был учить и руководить верующих. Здесь опять он нуждался в наставлении, чтобы быть сильным в учении при различных обстоятельствах и сохранить правильный образ жизни и образ действий. Такое именно наставление он и получает от апостола Павла в III-й главе первого послания.

По учению апостола Павла, пресвитер дол­жен быть непорочен, т.е. он должен пользоваться хорошей ре­путацией, не иметь никакого пятна на своей чести, потому что это мешало бы успеху его деятельности. "Подобает ему быти единыя жены мужу". Несмотря на различные толкования, какие давали этому требованию апостола, и несмотря на его, так ска­зать, специальный смысл, христианская церковь понимала это наставление так, что служители алтаря Господня должны быть свободны от всякого вида нецеломудрия. В ряду нравственных качеств пастырей Церкви апостол указывает далее трезвенность. Под "трезвенностью" здесь нужно разуметь — отсутствие страстей. Апостол требует, чтобы никая страсть не ослепляла священника, и чтобы она не мешала ему правильно судить о предметах. Ум, вследствие известной настроенности чувств, высказывает какое-то болезненное, ненормальное состояние, когда дело касается излюбленных им предметов. Человек, рассуждающий под преобла­дающим влиянием какой-нибудь идеи, высказывает умственное опьянение. У него недостает трезвенности ума, которая обуслав­ливает ясный взгляд на житейские отношения и верный  такт в деятельность. В этом смысле и употреблено у апостола слово "целомудрие". С душевной благопристойностью пастырь Церкви должен соединять и внешнюю: он должен быть чуж­дым пустой чопорности и важничанья, равно как должен избегать грязной и неаккуратной внешности. Люди привыкли, прежде всего, обращать внимание на внешность, так как это легче всего под­дается наблюдению. Особенно внешнюю благопристойность священ­ник должен соблюдать, когда он бывает в обществе, будет ли это общество у него в доме или он сам будет в чужом доме.

От пастыря требуется, чтобы он был "учителем", т.е. способный назидать других... да силен будет и утешати во здравом учении и противящиеся обличати" (Тит. 1,9). Но "и в свете, — говорит св. Григорий Двоеслов, — не берутся учить какому-либо искусству, не изучив предварительно, посредством внимательного размышления. Как же безрассудно поступают те, кои принимают на себя пастырское служение, нисколько не при­готовившись к нему, — между тем, как управлять душами чело­веческими есть искусство из искусств". Сему внушению св. Гри­гория равносильно и святительское, вручаемое новопосвященному иерею, поучение: "чтобы других научать, нужно, во-первых, самому разуметь: никто не может преподать того другому, чего не имеет сам. Как слепой может показать путь другому? Как сам незнающий может научить иного"? Отсюда следует, что пастырю Церкви потребно много знаний, чтобы быть учителем церковным: научных, познания самого себя и уразумения воли Божией о своем избрании. Наша Церковь с особенною заботливостью подготовляет в учебно-духовных заведениях юношество к пастырскому служению. "И яко измлада Священная Писания умееши, могущи, могущая ти умудрити во спасение... Всякое писание богодухновенно и полез­но есть ко учению, ко обличению, к наказанию еже в правде" - говорит апостол Павел в своем втором послании к Тимофею (III, 15-16). И вот к сему то "Богодухновенному писанию, полезному для научения, для обличения, для исправления, для наставле­ния в праведности" должен прилежать и слухом, и сердцем го­товящийся быть учителем Церкви и истолкователем Божественных писаний. А чтобы и тогда, когда школьное руководство окончит­ся, предоставленный самому себе пастырь не увлекся в "науче­ния странная и различна" (Евр.ХII, 9), в предохранение себя он должен держаться как за "столп и утверждение истины" (1 Тим. III,15) — за исповедание Православной Церкви, и за писа­ние свв. отцов. Для этой цели нелишне знание еврейского, греческого и латинского языков, на которых писали Моисей, евангелисты и апостолы, и после них великие учители Церкви греческой и латинской.

Тимофей сподобился епископской благодати через преемственное рукоположение от самого ап. Павла с участием и других епископов, названных здесь «священством» в смысле старейшинства (Бл. Феодорит, Златоуст, Феофан). Если обратиться к примеру Тимофея, то видно, что его отно­шение к подчиненным ему пресвитерам практически не отли­чалось от тех отношений, которые существовали в последую­щее время между епископами и священниками. Во-первых, Ти­мофей, так же как и Тит, мог рукополагать пресвитеров, во-вторых, Тимофей имел право награждать и поощрять пресвите­ров: «Достойно начальствующим пресвитерам должно оказы­вать сугубую честь...» (1 Тим. 5, 17). В-третьих, он имел право разбирать обвинения, т. е. судить пресвитеров: «Обвинение на пресвитеров не иначе принимай, как при двух или трех свидете­лях. Согрешающих обличай перед всеми, чтобы и прочие страх имели» (1 Тим. 5, 19-20). Служение Тимофея было ограничено пределами одной Поместной Церкви. Апостол Павел говорит Тимофею: «...я просил тебя пребыть в Эфесе...» (1 Тим. 1, 3). Но как бы ни называлось то служение, которое исполнял Тимофей, по своему существу оно не отличается от того служения, которое мы ныне называем епископским.

Апос­тол советует рук ни на кого не возлагать поспешно (1 Тим.  5,  22); ставит требование, чтобы помимо нравственных качеств епископ был бы и учителем (1 Тим. 3, 2); требует испытывать ищущих посвя­щения (1 Тим. 3,  10). Священнослужитель должен постоянно увещевать со всякой властью (Тит. 2, 15), во время и не во время (2 Тим. 4, 2); пребывать в том, чему научен и что ему вверено (2 Тим. 3,  14), наставлять в здравом учении и противящихся обли­чать (Тит.  1, 9), проповедовать и учить (1 Тим. 4, И), заниматься  чтением, наставлением, учением (1 Тим. 4, 13). Если от писаний апостольских перейти к про­изведениям учителей классического периода наше­го богословия, то подтверждения сказанному найти весьма легко.

Особым интересом отличается рассуждение Апостола Павла в (1 Тим. 3:1): «Верно слово: если кто епископства желает, доброго дела желает». Здесь говорится буквально о «вожделении», «сильном желании». Этими выражениями апостол Павел подчеркивает не простое желание епископства, то есть священнического служения, а ощущение вкуса к служению. Здесь предполагается у кандидата особое предрасположение к своему служению, а не просто одно только желание. Это предрасположение может быть истолковано и как ощущение призвания к данному делу. Так именно понимает это место и епископ Феофан Затворник в своих толкованиях.^[13] У отцов Церкви часты слова предостережения или укора за невнимательное отношение к принятию священ­ства как со стороны ищущих его, так и со сторо­ны рукополагающих. Таким светилам, как святитель Иоанн Златоуст, принадлежат знаменитые «Шесть слов о священстве»^[14], которые могут быть почитаемы руководящим наставлением будущим пастырям Церкви.

Замечателен взгляд святителя Иоанна Златоуста на семейную жизнь священника. По его словам, «в семье священника должна царить определенная для порядка иерархия, то есть, муж должен разумно главенствовать, имея соучастницей жену в управлении и воспитании детей»². Но не одна власть характерна в отношении пастыря к семье. Здесь пастырь проявляет и отеческую любовь, не балуя, но умеренно строго относясь ко всем членам семьи. Все это пастырь делает не в силу его необходимого долга, но в духе отеческо-пастырской любви, без которой никогда не устоит ни одна семья.

Даже такие великие мужи, как апостол Павел, вознесшийся до третьего Неба и удостоившийся тайн Божиих (2 Кор. 12,2), всегда страшились взирая на важ­ность пастырского долга. Обращаясь потом к вопросу о своем уклонении от священства, св. Златоуст отвечает: "Если бы дос­таточно только было называться пастырем и исправлять должность как попало, и если бы не было никакой опасности, пусть желаю­щий обвиняет меня в тщеславии. А когда принимающему на себя пастырство должно иметь великое благоразумие, прежде благо­разумия великую благодать у Бога, правоту нравов, чистоту жизни и добродетель более, нежели человеческую, то ты не от­кажешь мне в прощении за то, что я не хотел напрасно и без­рассудно погубить себя... Нет, я знаю свою душу, слабую и малую. Зная важность служения и великую трудность дела?" "Душу священника обуревают волны, сильнейшие тех, какие вет­ром поднимаются на море. И прежде всего видится огромная ска­ла тщеславия, гораздо опаснее скалы сирен, о которой басно­писец рассказывает чудеса... Если бы кто вручил мне настоя­тельство, то было бы все равно, если бы он, связав назад мне руки, бросил меня живущим на той скале зверям для того, что­бы они меня каждый день терзали. Какие же это звери? Ярость, уныние, зависть, раздор, клевета, осуждение, ложь, лицемерие, коварство, гнев против людей, ничем не обидевших нас, удоволь­ствие по поводу беспорядков их, любовь к похвалам, желание чести (оно более всего волнует человеческую душу), учение, предлагаемое для удовольствия, принужденная лесть, низкое ласкательство, презрение бедных, услужливость богатым, неразумные и вредные почести, благосклонности, опасные как для оказывающих, так и для принимающих их, робкий страх, прилич­ный одним самым последним невольникам, отсутствие дерзновения, великий вид смиренномудрия, в котором истины — нисколько, устранение обличений  и епитимий или, лучше сказать, применение их, даже выше меры к людям незнатным, а пред людьми облечен­ными властью — несмелость, не позволяющая и рот открыть" и т.п.^[15]

Заключение

Итак, о том, что служение епископов есть действительно служе­ние пастырское, говорит Ап. Павел (обращение апостола к ефесским епископам): «...внимайте себе и всему стаду, в котором Благодатные дары передавались апостолами епископам через рукоположение: «Не ради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства» (1 Тим 4 14); «...напоминаю тебе взгревать дар Божий, который в тебе через мое рукоположение» (2 Тим. 1, 6). Дух Святый поставил вас блюстителями (в греческом тексте — епископами), пасти Церковь Господа и Бога...» (Деян. 20, 28). На примере Тимофея, ученика Ап. Павла, можно показать, что апостолы передали своим преемникам пастырское служе­ние во всей полноте. Конечно, апостолы обладали и уникаль­ными дарами, присущими только им, но эти дары не являются существенно необходимыми для бытия Церкви, без них Цер­ковь не перестает быть Церковью, тогда как без иерархии Цер­ковь существовать не может. Апостолы передали то, что суще­ственно для жизни Церкви. В служении, которое исполнял Тимофей, мы можем разли­чить все три составляющих пастырского служения. Учительство: «Проповедуй сие и учи» (1 Тим. 4, 11); «про­поведуй слово...» (2 Тим. 4, 2); «...совершай дело благовестника, исполняй служение твое» (2 Тим. 4, 5); «...занимайся чтени­ем, наставлением, учением» (1 Тим. 4, 13). Священнодействие: «Рук ни на кого не возлагай поспешно, и не делайся участником в чужих грехах...» (1 Тим. 5, 22). Служение Тита, по-видимому, не отличалось от того служения, которое исполнял Тимофей в Эфесе: «Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров...» (Тит. 1, 5). Служение управления: «...обличай, запрещай, увещевай...» (2 Тим. 4, 2); «...увещевай и обличай с всякою властью, чтобы никто не пренебрегал тебя» (Тит. 2, 15).

Мы рассмотрели учение святого апостола Павла о Церкви и пастырском служении. Выражено это учение в определениях, образах и сравнениях. Мы изложили это учение в общих чертах, использовав толкования святых отцов, в том числе святителя Иоанна Златоуста, и исследования ученых богословов.