Большинство исследователей считает, что Лжедмитрием в действительности был Юрий Отрепьев, который принял монашество с именем Григорий, в сане диакона служил в Чудовом монастыре, занимаясь также переписыванием книг, и был близок к патриарху Иову.^[1] С. М. Соловьев свидетельствовал о тождестве Лжедмитрия и Григория Отрепьева: «Очевидцы признавали в первом Лжедмитрии великороссиянина^[2] и грамотея^[3], который бегло и красноречиво изъяснялся на московском наречии, как на родном, четко и красиво писал, латинскую же грамоту знал плохо»^[4].Современный историк М. И. Зарезин^[5] констатирует, что иностранные историки того времени по-разному интерпретировали официальную версию московского правительства по поводу идентичности Лжедмитрия I и Григория Отрепьева (беглый инок Чудова монастыря): Исаак Масса, согласившись с официальной трактовкой, считал, что Самозванца целенаправленно готовили официальные власти Речи Посполитой^[6]; Конрад Буссов, напротив, отделяя Отрепьева от Самозванца, выставил Григория наставником и вдохновителем Лжедмитрия I^[7] (позднее Н. М. Павлов^[8] предположил, что чернец Григорий не наставник, а дублер польского Самозванца).

М. И. Зарезин^[9] представляет официальную московитскую биографию Отрепьева и оценивает его «монастырский» период. По мнению М. И. Зарезина, в вариативных официальных свидетельствах отражается так называемая «монастырская» версия, согласно которой Отрепьев действует исключительно вне мира, в пределах различных монастырей. Грамота посла Огарева, переданная в сочинениях С. М. Соловьева, свидетельствует о том, что Отрепьев был «дьяконом в Чудовом монастыре и у тамошнего архимандрита в келейниках», «из Чудова был взят к патриарху для письма», но далее был уличен в «ереси» и осужден на вечное заточение в Кирилло-Белозерский монастырь, но он «с товарищами своими попом Варлаамом и клирошанином Мисаилом Повадиным ушел в Литву»^[10]. «Повесть како отомсти» сообщает, что Отрепьев до своего побега в Литву пребывал в Чудовом, Николо-Угрешском, костромском Предтеченском монастырях.^[11] «Пискаревский летописец», составленный, как полагал М. Н. Тихомиров, в царствование Василия Шуйского также верен «монастырской версии».^[12] «Пискаревский летописец» сообщает, что Отрепьев постригся в монастыре в Костроме, где пробыл три года, оттуда пошел в Чудов монастырь.^[13] Согласно «Новому летописцу» в череде монастырских странствий Отрепьева упоминаются Спасский Евфимиев монастырь и опять же Чудов монастырь.^[14] По мнению Зарезина, «Монастырская» версия биографии Самозванца ставит целью устранить следы причастности Романовых к его карьере.^[15]

С. Ф. Платонов придерживается иной точки зрения. Его суждения относительно личности Отрепьева основываются на заявлении к полякам царя Василия Шуйского, в котором говорится, что Гришка «был в холопех у бояр Никитиных детей Романовича и у князя Бориса Черкасского и заворовався, постригся в чернецы».^[16] Тем самым, С. Ф. Платонов минимизирует монастырское влияние, и переводит ответственность подготовки Лжедмитрия на Романовых. В. Б. Кобрин считает, что ранее, до пострига, Григорий Отрепьев был боевым холопом Романовых.^[17] Тем самым, констатируется, что Отрепьев был предварительно подготовлен к своей роли «настоящего царя». В. О. Ключевский остроумно заметил: «Он был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве»^[18] (практически то же самое, но более глубоко писал и современник Смуты – дьяк Иван Тимофеев). А. Л. Юрганов подтверждает эту мысль, считая, что «Романовская закваска» удалась и самозванец был уверен в том, что он – подлинный царевич Дмитрий.^[19]

Но к «монастырской» версии склоняются многие современные исследователи. Так Р. Г. Скрынников, полемизируя с точкой зрения Платонова, пишет следующее: «Множество признаков указывает на то, что самозванческая интрига родилась не на подворье Романовых, а в стенах Чудова монастыря»^[20]. Р. Г. Скрынников поддержал мнение историков, что движения Лжедмитрия I не являлись «скрытой интервенцией» Речи Посполитой против России.^[21]

Отрепьеву приходится и спасаться бегством, и скитаться по провинциальным монастырям. Далее Григорий возвращается в Москву. Современный исследователь А. Широкорад предположил, что Отрепьева приветил в Чудове сам настоятель сей честной обители Пафнутий. Автор обратил внимание на то, что Пафнутий начал свою церковную карьеру в Троицком Павло-Обнорском монастыре, расположенном неподалеку от костромской вотчины Романовых и родины Отрепьева. Романовы могли поспособствовать назначению Пафнутия архимандритом придворного Чудова монастыря, которое состоял ось как раз пору их тесного альянса с Годуновыми – в 1593-1594 годах.^[22] После воцарения Расстриги Пафнутий заседал в самозванческом сенате.^[23]

М. И. Зарезин констатирует влияние на Отрепьева арианства.^[24] Расстрига в конце 1603 года направился в оплот арианства – Гощу. К. Валишевский свидетельствует, что Отрепьев учился латинскому и польскому языкам в местной арианской школе.^[25] Поясним, что ариане того времени – протестантская секта, сформировавшаяся в 70-е годы XVI века в Польше, отличалась крайним религиозным радикализмом. Польские братья-ариане отрицали догмат о Троице и божественность Христа. «Польские братья» высказывали убеждение в том, что о достоинствах человека нужно судить не по слепой вере в догмы, а по его конкретным делам, поведению, образу жизни^[26]. Вероятно, влиянием арианства объясняется отказ Лжедмитрия и Марины Мнишек принять Святое причастие после венчания.^[27] Сообщая об этом, Арсений Елассонский отмечает, что «это была первая великая печаль, и начало скандала, и причина многих бед для народа московского и всей Руси»^[28].

[1] Католическая энциклопедия. Том II. И — Л. – М.: Издательство Францисканцев, 2005. С. 1635.

[2] «…письмо это переписано и подписано несомненно собственноручно самим Самозванцем, то оно свидетельствует, что Самозванец был лицом великорусского происхождения, опытным в письме московского характера и притом типа письма канцелярии Сутупова... вместе с тем не чужд был греческой грамоте, но не имел навыка в польской речи и с трудом овладевал польскою графикой». Пташицкий С. Л. Письмо Первого Самозванца к папе Клименту VIII. – Изв. ОРЯС, 1899, т. IV, кн. 1. С. 407-408.

[3]В последние годы А. М. Панченко неоднократно в своих работах обращал внимание на то, что Лжедмитрий I, не довольствуясь царским титулом, подписывался «in perator» - в два слова и через «n», что само по себе устраняет сомнения в его великорусском происхождении. Панченко А. М. Русская культура накануне петровских реформ. // «Я эмигрировал в Древнюю Русь». Россия: история и культура. Работы разных лет. СПб., 2005. С. 96.

[4]Соловьев С.М. Сочинения. В 18 кн. Книга IV. История России с древнейших времен. М., 1989. Т. 8. С. 393.

[5]Зарезин М. И.В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории. - М.: Вече, 2007. С. 15.

[6]Масса И. Краткое известие о Московии начала XVII в. М., 1937. С. 74.

[7]Буссов К. Московская хроника 1584-1613. М.-Л. 1961. С. 94, 103.

[8]Павлов Н.М. Правда о Лжедмитрии. Русский архив. 1886. М 8, С. 574.

[9] Зарезин М. И. В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории. - М.: Вече, 2007. С. 45.

[10]Соловьев С. М. "Указ. соч. Том 8. С. 400-401.

[11]Смута в Московском государстве. Россия начала ХУII столетия в записках современников. М., 1989. С. 31.

[12]Полное собрание русских летописей. Т. XXXIV. С. 4.

[13]Полное собрание русских летописей. Т. XXXIV. М., 1978. С. 206.

[14]Полное собрание русских летописей. Т. XIV. М., 1965. С. 59.

[15]Зарезин М. И.В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории. - М.: Вече, 2007. С. 46.

[16]Платонов С. Ф. Борис Годунов. М., 1999. С. 226.

[17] Кобрин В. Б. Смутное время – утраченные возможности // История Отечества: люди, идеи, решения. С. 163 – 185.

[18] См. Ключевский В. О. Курс лекций по русской истории // Собр. соч.: В 9 т. М., 1988. Т. 3.

[19] См. Юрганов А. Л. Категории русской средневековой культуры. – М.: МИРОС, 1998.

[20]Последовательность событий согласно Р. Г. Скрынникову: Отрепьев сначала «на службе у Романовых и Черкасских получил весь запас политических взглядов и настроений», а вот к идее самозванчества пришел позже, оказавшись в Чудовом монастыре. Скрынников Р. Г. Царь Борис и Дмитрий Самозванец. – Смоленск, 1997. С. 237.

^[21]Скрынников P. Г Социально-политическая борьба. С. 324-326; Он же. Спорные проблемы восстания Болотникова // История СССР. 1989. № 5. С. 92-110.

[22]Широкорад А. В. Дмитрий Пожарский против Михаила Романова. 3агадка 4 ноября. – М., 2005. С. 110 – 111.

[23]Зарезин М. И.В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории. - М.: Вече, 2007. С. 52.

[24]Зарезин М. И.В пучине Русской Смуты. Невыученные уроки истории. - М.: Вече, 2007. С. 85.

[25] См. Валишевский К. Смутное время. – М.: Терра, 1991. С. 7 – 336.

[26] Елассонский А. Мемуары из русской истории. / / Хроники Смутного времени. М., 1998. С. 183.

[27] Иезуитами было «замечено, что Димитрий был предан не только схизме, но также различным ересям, в особенности же ереси арианской». Рукопись Яна Велевицкого // Записки гетмана Жолкевского о московской войне. СПб., 1871. Стб. 122-125.

[28] Ульяновский В. И. Смутное время. М., 2006. С. 331, 332.