Кто такие пророки? О пророческом служении.

Пророки – религиозные деятели, боговдохновенные учители и проповедники ветхозаветного времени. Книги пророков-писателей составляют значительную часть ветхозаветного канона. Еврейское слово «наби», пророк, не означает только предсказателя будущего. Хотя точная его этимология не установлена, общий смысл термина может быть передан как «призванный посланник» (ср. аккадское «набу» – призывать). В греческом языке слово наби переводится как «профетес» – как человек, говорящий от чьего-то лица (в данном случае – от лица Божия), вестник (отсюда и термин «профетизм», означающий пророческое движение в целом и его доктрину).[1] Кроме слова «нави», в Ветхом Завете к пророкам прилагались и другие названия (например, «человек Божий», «прозорливец», «провидец», 1 Цар. 9:7 – 9; Ам. 7:12).[2]

На древнем Востоке повсюду были люди, занимавшиеся магией или прорицанием будущего (Числ. 22:5; Дан. 2:2); их считали способными получать разного рода сообщения от божества. У них иногда просили совета, прежде чем начать какое-либо дело. Подобные же функции выполняли иногда и пророки Израиля (3Цар. 22:1 – 29); специфику пророческой деятельности можно лучше всего понять, исходя из критерия ее преемственности. Где начинается библейское проро­чество? Наименование пророка дается Аврааму, но ре­троспективно (Быт. 20:7). Что же касается Моисея, подлинного посланца Божия (Исх. 3 – 4), то он является, в сущности, источником по отношению к про­рочествам (Исх. 7:1; Числ. 11:17 – 25); следовательно, он больше чем пророк (Числ. 12:6 – 8). Второзаконие – единственная книга Закона, которая дает ему это наименование (Втор. 18:15), но не как одному из пророков среди других: после него не было равного ему (Втор. 34:10). Под конец эпохи Судей появляются сонмы «сынов пророческих» (1 Цар. 10:5), воз­бужденное поведение которых (1 Цар. 19:20 – 24) в известной мере объясняется ханаанским окруже­нием. С тех пор входит в употребление слово «наби» («призванный»?). Но наряду с ним сохраняются старые наименования: «прозорливец» или «провидец», «человек Божий» – главное наименование Илии и в особен­ности Елисея (4 Цар. 4:9). Звание наби дается не только подлинным пророкам Ягве: наряду с ними существуют наби Ваала (3 Цар 18.22), а также люди, делающие из пророчества профессию, но говорящие без вдохновения Божия (3 Цар. 22:5). Изучение этих наименований показывает, что по­нятие пророчества включает различные аспекты; но его внутреннее единство проявляется все силь­нее по мере его развития.[3]

Время, место и обстоятельства деятельности ветхозаветных пророков.

Сведения о пророках и их жизни содержатся как в Исторических книгах, так и в их собственных писаниях. Порой составители пророческих книг включали в них эпизоды из биографий пророков (например, Ис. 36 – 39; Ам. 7:10). Вероятно, такие биографии существовали и как отдельные произведения. Сами пророки иногда рассказывают о себе (Ис. 6:1; Иер. 1:4).[4] П. не вышли из какого-либо одного класса общества: Амос был пастухом, Иеремия и Иезекииль принадлежали к духовенству. Хотя все они следовали определенной традиции пророческих речений, каждый имел свои особенности как писатель. Характер их личности и дарований проявляется также в их индивидуальном стиле, что было отмечено уже блаж. Иеронимом и другими отцами Церкви.[5] Время деятельности большинства пророков определяется сравнительно точно, поскольку редакторы книг указывали, при каких царях совершал служение тот или иной пророк. Некоторые хронологические данные можно найти и в самом тексте. Эпоха пророков-писателей падает на четыре столетия (VIII – V вв.). С V века пророческая харизма становится все более редкой. Во II в. до Р.Х. в Израиле уже ясно сознавали, что голос пророков умолк. Возродилось профетическое служение только в новозаветное время, с приходом Иоанна Крестителя. Пророки-писатели были свидетелями недолгого процветания обоих еврейских царств, затем их гибели в 722 году (Ефрем) и 587 году (Иудея). Они не оставляли своего руководства народом в эпоху Плена и продолжали служение в первый период после возвращения из Вавилона. В течение этих веков пророки боролись против: а)остатковдвоеверия; б)религиозного формализма и ханжества; в)попытокстроить политику страны на сопротивлении мировым империям. Онивыступали за чистоту богооткровенного учения и углублениенравственного сознания народа. Их проповедь была сосредоточенана эсхатологическом и мессианском будущем. Великие пророки-писатели были наследниками израильских прорицателей и Сынов Пророческих. Но, в отличие от своихпредшественников, они отошли от идей «священной войны»: их богопознание знаменовало новую, более высокую ступень ветхозаветной религии. Если прежние пророки еще чем-то напоминаютпровидцев соседних стран, то Амос и Исайя – явления исключительные в древнем мире. Пророки жили в эпоху религиозного и философского пробуждения, начавшегося почти во всех странах цивилизованного мира.На смену грубому язычеству пришли мировые религии и философские системы, которые не утратили своего влияния до наших дней.[6]

Сущность и характеристика пророческого возвещения. Отличие от языческих прорицателей.

Для Церкви в проповеди пророков исключительное значение имеют предсказания оприходе Мессии, Христа. Кроме того, пророки часто выступали икак провидцы, заранее предвещавшие о грядущих вскоре событиях.Однако неверно считать, что сущность пророческого учения исчерпывается этим предвидением будущего. Многое в проповеди пророков, хотя и принадлежит ВетхомуЗавету, сохраняет непреходящую ценность в Новом. Их неповторимый опыт богообщения, взгляд на сущность благочестия и веры,особенности их этического монотеизма и учение об истории могутбыть, по словам Б.А.Тураева, «с полным правом названы ступеньюк христианству». То, против чего боролись пророки: социальнаянесправедливость и тирания, национальное превозношение и ханжество, – не исчезло. Поэтому в книгах пророков «заключаетсяучение, относящееся ко всем временам» (П.Я.Чаадаев). Пророки были выразителями воли Господней, открытой им вдухе. Одна из главных черт профетизма – божественный источниких вдохновения. Они призывались на служение порой неожиданнодля них самих, порой против собственной воли. Веление Сущегопереживалось пророками как таинственная сила, превозмогающаячеловека и влагающая в его уста Слово Божие. Охваченныесверхъестественным вдохновением, они дерзали говорить прямо отлица Господня. Многие их речения начинаются словами: «Такглаголет Господь». Пророки древних времен, говорит апостол, неприходили по воле человеческой, но святые люди Божии говорили,движимые Духом Святым (2Петр.1:21). «Некоторые говорят, – пишет свт.Василий Великий, – что онипророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно обетованию Божия наития – богодухновенного делать изумленным, так, чтобы он... выходил из свойственного ему разума» (Толкованиена Исайю, Предисловие). Пророки небыли похожи на языческих прорицателей и восточных мистиков,которые теряли в экстазе собственную личность. У пророковвсегда ясное самосознание, даже тогда, когда они предстоят Богу. Это отразилось и на их творчестве. На нем лежит печать ихдарований, характеров и жизненного опыта. Откровение Божие не«диктуется» людям, а преломляется в конкретной личности посланца. Подчас пророки изнемогали под бременем своего непосильного служения, им было нелегко предсказывать бедствия и постоянно обличать людей. Но они оставались до конца верными своемупризванию.

Пророческая харизмаявляется уникальной даже в контексте самого Священного Писания. Пророки обладали особым, неповторимым опытом Откровения, когда Слово Божье становилось внятным внутренним голосом, властно звучавшим в душе проповедника. Это Слово захватывало, настойчиво требовало возвещать волю Божью людям. Но, в отличие от внебиблейских мистиков, пророки не переживали чувства «слияния с Божеством»; они отчетливо сознавали отличие собственных мыслей и желаний от того, что им открывалось. Подчас это вело к глубокому духовному конфликту, когда пророки вынуждены были идти против самих себя и своего народа. Власть пророческого слова имела высшее происхождение, и именно поэтому пророки дерзали возвещать волю Божью от Его лица. Это обусловливало бесконечное превосходство пророков над средним уровнем их аудитории и предопределило трагическую судьбу многих из них. Как правило, они оставались плохо понятыми своими современниками, были одиноки, подвергались гонениям. Признание приходило к ним лишь посмертно, и тогда их книги собирались, бережно хранились и впоследствии были внесены в канон Свящ. Писания. Призвание

быть носителями и провозвестниками Слова Божьего сочеталось у пророков с многогранной человеческой одаренностью. Они были гениальными поэтами, народными трибунами, каждый из них обладал яркой индивидуальностью. Они не только предсказали мессианское Богоявление, но и предвосхитили многие аспекты евангельской этики. Поэтому их учение имеет непреходящее, а не только историческое значение.[7]

Хотя пророческое движение и носило уникальный характер, оно не было изолированным феноменом в мировой истории духа. Время деятельности пророков (8 – 5 вв. до н.э.) совпадает с эпохой великих учителей человечества, которую Бердяев (1923) и Кристофер Даусон (1929) считали основополагающей для дохристианского мира, а Ясперс (1949) называл «осевым временем». Почти одновременно с пророками в Китае, Индии, Иране, Греции выступила плеяда мудрецов и основателей религий, возвысившихся над древним натуралистическим магизмом. Они провозгласили примат этики и мышления, мистики и духовности над ритуализмом. Во многом «осевое время» приблизилось к идее монотеизма. Речь идет о Лао-Цзы и Конфуции, авторах Упанишад и Будде, Заратустре и греческих философах. Однако и среди этих великих учителей пророки занимают исключительное место. Не говоря об их чистом единобожии и решительной борьбе против народных полуязыческих верований, пророки имели совершенно иной опыт встречи с Богом, и Его деяния открывались им в событиях истории, имеющей целью Царство Божье, свершение всех замыслов Творца о человеке и мире.[8]

Пророческая этика. Борьба с языческим сознанием.

Русский богослов М.С.Тареев подчеркивал, что «беспримерно высокий и чистый еврейский монотеизм есть преимущественный результат пророческой проповеди» («Основы христианства»). В связи с этим библейская критика XIX века была склоннапреувеличивать новизну пророческой проповеди. Ее изображалипочти как новую религию, которая сменила старую – грубую ипримитивную. Но из самих пророческих писаний явствует, что такая точка зрения не оправдана. Хотя, действительно, религиозно-нравственное сознание пророков было намного выше уровня предшествующих эпох, разрыва в традициях не существовало. Начиналась она Авраамовым Заветом и Моисеевым Законом, и уже первыепо времени пророки-писатели Амос и Осия ссылаются на Закон,который был прежде дан народу Божию (Ос4,6; 8,1; Ам2,4).[9] Таким образом, они выступают не как провозвестники новой религии, а как реформаторы, возрождающие и продолжающие дело Моисея. Но если прежде возвышенное учение Декалога усвоялось ещене полно, то в классическом профетизме оно нашло наиболее совершенное выражении со времен Моисея.

Для нас интересен феномен преходящих элементов этики допророческого периода. К таким элементам в первую очередь относится идея «священной войны» против язычников, позднее переосмысленная и ставшая символом духовной борьбы с мировым злом. Хотя военное законодательство Ветхого Завета имело гуманные черты (например, Втор. 20:10), сохранились предания о том, что израильтяне нередко бывали беспощадны. Во времена Иисуса Навина они иногда следовали языческому обычаю войны на истребление («заклятие», «херем»), ссылаясь при этом на Бога. С точки зрения профетизма и Евангелия это ссылки были формой ложно понятого теологического тезиса, который приписывал Богу человеческие страсти (вероятно жестокие обычаи тех времен объясняются примитивным состоянием нравственности, что подтверждает и некий генезис в развитии самого профетизма: если пророк Елисей вдохновлял Ииуя на насильственный переворот, то век спустя пророк Осия осуждает учиненное им насилие 1:4). Преходящими элементами является полигамия и идея родовой ответственности детей за родителей. Язычество нередко трактовало грех как «сакральную скверну», как нечто, чем можно заразиться. «Скверна» была обусловлена воздействие злых духов. Такое восприятие греха существовало на ранних стадиях религиозной истории Израиля (например, обряд изгнания в пустыню козла («козел для Азазеля», демона пустыни), на которого возлагали грехи народа, несет на себе печать подобных представлений. Впоследствии этот и аналогичные ему очистительные ритуалы стали истолковываться как указания на страшную, разрушительную силу греха. Грех стал пониматься как попрание Закона. Предвосхищая тайну Креста, ветхозаветные пророки говорят о страдании, которое грех человеческий причиняет Богу (Ос. 11:8; Зах. 12:10). Этический монотеизм пророков является высшей точкой ветхозаветной религии и этики. Пророки учили, что обряды теряют ценность, если их совершители попирают правду и милосердие. Бог не нуждается в вещественных дарах. Вся вселенная – Его удел. Единственный подлинно ценный дар Богу и ответ на Его любовь – это любовь между людьми, добро человечность, справедливость. Устами пророка Исайи господь говорит: «Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния наши от очей Моих; перестаньте делать зло, научитесь делать добро; ищите правды; спасайте угнетенного; защищайте сироту; вступайтесь за вдову» (1:16-17). Пророк Михей восклицает: «О, человек! Сказано тебе, что добро, и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить перед Богом твоим» (6:8). В сферу этики пророки включают не только межличностные отношения, но и всю социальную жизнь. Они первыми ясно показали, что милосердие и спасение Божье распространяются не только на ветхозаветную Церковь, но и на все народы.

Именно из Декалога вытекает отношение пророков к нравственности и социальной правде как к требованиям веры. Для них«хесед», милосердие, выше всесожжений и жертв. Жертвы без покаяния, дары, приносимые Богу на алтарь, без нравственногоочищения лишь оскорбляют Бога. Изобличая уступки язычеству, пророки приравнивают зло моральное к идолопоклонству. Угнетение слабых, насилие, ложь,несправедливость есть такая же измена Завету, как и почитание"богов чужих". «Своеобразие социальной проповеди пророков, – замечаетпрот.С.Булгаков, – есть то, что можно назвать социальным морализмом, их отношение к вопросам хозяйства как к вопросамнравственности, их оценка социальной жизни под углом нравственности. Благодаря их социальному морализму, притом религиозно-углубленному, они видят в хозяйстве не только вопросы социальной техники, но и социальной правды». Высокие нравственные требования, предъявляемые пророкамик Израилю, вытекают из их веры в избранность ветхозаветнойЦеркви. Пророки не сомневаются, что она избрана Сущим для Своих промыслительных целей, но в этом избрании они видят не преимущество, а двойную ответственность перед Богом. ОбетованияБожии непреложны, однако над тем или иным конкретным поколением они сбываются лишь при условии соблюдения Завета.

Об истинном пророческом служении.

Наряду с великими пророками в Израиле и Иудее действовало немало царских пророков, которые входили в число придворных и храмового персонала. Чащевсего библейские пророки находились к ним в оппозиции, считая,что они возвещают ложь. Эти пророки стремились угодить монархам и толпе, предсказывая успехи и удачи, когда следовало ожидать небесной кары. Еще во Второзаконии Израиль предостерегался от лжепророков (13:1 – 6). Признаком их самосвятства былаготовность на компромисс с язычеством и отказ от традиции профетизма, которая заключалась в непримиримости к народным грехам. Осия, Исайя и особенно Иеремия, являясь горячими патриотами, не щадили национальных чувств сограждан, когда нужно было бичевать измены Завету. Их речи были настолько смелыми, чтопри более сильном правительстве и в других условиях на нихсмотрели бы как на предателей и врагов нации. Подобные обвинения и были выдвинуты против Иеремии, которого бросили в тюрьмуза предсказание гибели Иерусалима и Храма. Однако за немногимиисключениями пророки пользовались относительной свободой. Дляних воля Божия была выше всего, ибо только в Завете они виделиблаго страны и призвание народа. Напротив, лжепророки оставались придворными льстецами, готовыми говорить «по сердцу царя».

Пророки верили, что Богдействует и проявляет Себя в исторических событиях. Поэтомуони принимали активное участие в жизни своих современников.Они были наставниками народа, советниками царей, трибунами идуховными вождями. Но, в отличие от своих предшественников,они не прибегали к политическим переворотам (как Ахия, Нафан,Елисей). Их служение было чисто религиозным. Пророки видели руку Божию не только в событиях жизни ветхозаветной Церкви, но и в истории языческих народов, которыетакже подчинены высшей воле. Большинству мировых учителей бытие мира и жизнь человекапредставлялись неизменными или двигающимися по кругу вечноговозвращения. Только у библейских пророков история предстаеткак цепь событий, направляемых Богом к определенной цели. Согласно учению пророков, история завершится Царством Божиим,преображенным миром, в котором погибнет все темное и злое ивосторжествует божественная гармония. Они верили, что суд Божий постоянно настигает нечестивых и вершителей зла, а в последние дни полностью истребит зло из творения. На земле установится новый Едем, кончатся войны и притеснения, исчезнетсмерть и природа покорится человеку. Это произойдет тогда,когда Сам Бог явится среди людей.

[1] Мень А., протоиерей. «История религии. В поисках пути, истины и жизни». Том 5-й – «Вестники Царства Божьего». Издательство «Слово». М., 1992.

[2] Мень А., протоиерей. «Опыт курса по изучению Священного Писания. Ветхий Завет». Том 2-й. МДА, Загорск, 1982; Мень А. «Словарь по библиологии». «Фонд имени Александра Меня», М., 2002. Том 2-й. Стр. 502;«Библия. Священное Писание Ветхого и Нового Заветов». Издательство «Жизнь с Богом». Брюссель, 1989.

[3] Леон-Дюфур К. «Словарь библейского богословия». Брюссель, 1974. Стр. 934.

[4] «Библия. Священное Писание Ветхого и Нового Заветов». Издательство «Жизнь с Богом». Брюссель, 1989.

[5] Мень А. «Словарь по библиологии». «Фонд имени Александра Меня», М., 2002. Том 2-й. Стр. 502.

[6] Мень А., протоиерей. «Опыт курса по изучению Священного Писания. Ветхий Завет». Том 2-й. МДА, Загорск, 1982

[7] Мень А. «Словарь по библиологии». «Фонд имени Александра Меня», М., 2002. Том 2-й. Стр. 503.

[8] Мень А. «Словарь по библиологии». «Фонд имени Александра Меня», М., 2002. Том 2-й. Стр. 504.

[9] «Библия. Священное Писание Ветхого и Нового Заветов». Издательство «Жизнь с Богом». Брюссель, 1989.