Содержание

Царствие Божие и Сын Человеческий в книге Даниила. К уяснению её основной мысли. Юлий Бемер. Лейпциг 1899 г. Зоровавель. Из истории мессианских чаяний и возникновения иудейства. Эрнест Селлин, профессор богословия в Вене. Лейпциг. 1898 г. Великие книги, сочин. Фр. В. Фаррара, декана кэнтерберийского. Нью-Йорк

Царствие Божие и Сын Человеческий в книге Даниила. К уяснению её основной мысли. Юлий Бемер. Лейпциг 1899 г.1

Тенденциозное в частностях (время написания книги и объяснение IX гл.), сочинение Бемера представляет в общем прекрасный по ясности и полноте анализ содержания книги пр. Даниила. Изучая его при свете истории, автор приходит к тому заключению, что основные пункты учения книги слились под влиянием господствующего в современном ей обществе настроения. «Во время плена, говорит он, никто из верующих иудеев не сомневался в том, что сразу после освобождения откроется вселенское царство славы под державой Израиля. Но проходят столетия, а власть над миром по прежнему остаётся в руках язычников; она переходит от одного языческого царя и народа к другому и не достаётся Израилю. Когда же будет этому конец, рассуждали современники автора кн. Пр. Даниила, когда и как исполнятся предсказания пророков о всемирном господстве народа Божия, и почему не исполняются они до сих пор?» (стр. 56–7; 89). Ответом на эти недоумённые вопросы и является учение книги Даниила о царствии Божием (=всемирном царстве, стр. 88) и Сыне Человеческом. Проходя «красною нитью» (стр. 61) чрез всё её содержание, оно сводится к следующим двум положениям: всемирное царство не может навсегда остаться во власти язычников, оно существует только при посредстве и ради Израиля; в лице Сына Человеческого последний предназначен к господству над миром, к осуществлению на земле вечного царствия Божия (стр. 60). Раскрытию и уяснению первого положения посвящены шесть начальных глав книги Даниила. Власть над миром, учат они, принадлежит одному всевышнему Богу. Но Его царство наступит по истечении известного времени, после падения нескольких всемирных монархий (II гл., стр. 84, 86). До этого же времени Бог вручает власть над вселенной то одному, то другому царю. Языческие монархи могут быть владыками мира лишь под условием сознания зависимости своей власти от верховной власти Бога (стр. 99). Так, Навуходоносор, лишённый престола за гордость и высокомерное отношение к Господу сил, остался царём лишь потому, что под конец своей жизни исповедал величие и силу Бога Израилева (IV гл.; стр. 74; 94–5). Но как это, так и два других предшествующих исповедания (II-III гл.) имеют значение для него одного и не сопровождаются никакими результатами для его подданных. Они остаются язычниками, не знающими истинного Бога, того Бога, который дарует спасение не только иудеям, но и язычникам (стр. 71–74). Поэтому они и не могут быть владыками мира. И чем дальше идёт время, тем яснее становится эта невозможность. Преемники Навуходоносора уже утрачивают понятие о происхождении своей власти. Его сын Валтасар знал, что царство, величие, честь и слава даруются Богом (V, 18–82), и тем не менее вознёсся против Владыки небес, осквернил сосуды иерусалимского храма (23 ст.). За это он лишился престола и жизни: вавилонская монархия гибнет тогда, когда её повелитель позабывает истинного Бога (стр. 70, 99). Власть над миром переходит к другому царю – Дарию Мидянину. Он не нуждается, подобно Навуходоносору, в наставлениях и руководстве Даниила для познания истинного Бога, Которого считает владыкой вселенной. Уважает он и Даниила, видя в нём служителя Божия. Но это отвлечённое знание не принесло Дарию пользы. Он не имеет мужества всенародно исповедать свою веру в Бога и защитить его служителя Даниила. Он, имевший возможности спасти последнего одним словом, позволяет бросить его во львиный ров. Дарий не враг Бога, как Валтасар, но и не такой искренний и убеждённый Его поклонник, какими был Навуходоносор при конце жизни. Он действует нерешительно, неуверенно, склоняется то в ту, то в другую сторону; поступает то вопреки совести и вере в Бога, то сообразно с лучшими своими убеждениями. Безхарактерный, не твёрдый в вере Дарий также не может быть владыкою мира, как и легкомысленный Валтасар (стр. 75–6; 102–105). Он недостоин даже Божественного откровения: получает его через Даниила один только раз (стр. 108). Так разъясняется на примерах из жизни языческих царей основная мысль автора кн. Даниила о неспособности язычников быть владыками мира. Понятие об истинном Боге не только не делает среди них никакого прогресса, но, наоборот, всё более и более ослабляется. Сперва Навуходоносор, смиренно признавший величие Бога и возвеличивший Даниила, затем Валтасар, равнодушный к Богу, но чтивший Даниила, и, наконец, Дарий, подвергший этого «великого благодетеля вселенского царства» смертной опасности (стр. 76). При таких условиях власть над миром не может оставаться в руках язычников; она должна перейти к другому народу. И этим народом может быть только Израиль. Владыкой вселенной он является уже при Навуходоносоре в лице своего представителя Даниила. Равным образом и впоследствии всемирное царство существует, благодаря лишь духовному воздействию на язычников благочестивых мужей народа Израильского (2–6 гл.; стр. 57). Но действительным правителем мира он сделается лишь после падения четвёртой всемирной монархии. Царство перейдёт тогда к «святым Всевышнего», и они будут владеть им «во век и во веки веков». Израиль явится преемником тех народов, цари которых владели всем миром: ему будет принадлежать вселенская власть (VII-VIII гл.; стр. 126). Восстановление могущества и славы Израиля в этот, а не иной какой-либо период определяется тем, что только к данному времени будут прощены все его прегрешения, мешавшие до сих пор открытию среди него вселенского царства Божия (IX гл.; 167, 175 стр.). Залогом этого прощения и вместе возвращения Израилю Божественной милости является освящение осквернённого при Антиохе Епифане жертвенника всесожжений (IX гл.; стр. 174). В состав открывающегося с данного момента царствия Божия войдут все «записанные в книге». Его членами сделаются и имеющие воскреснуть впоследствии мёртвые. Они восстанут для участия в благах спасения, для получения награды за своё благочестие. Восстанут и грешники, но восстанут для того, чтобы подвергнуться наказанию за содеянное зло (X-XII гл. стр. 176–181). Главою этого вечного царства будет Сын Человеческий – обетованный Мессия (стр. 191).

Зоровавель. Из истории мессианских чаяний и возникновения иудейства. Эрнест Селлин, профессор богословия в Вене. Лейпциг. 1898 г.2

Монография профессора Селлина представляет оригинальную, но неудачную попытку связать мало известную из Библии историю жизни Зоровавеля с историей развития мессианских идей, объяснить ею переход от представления Мессии могущественным царём к изображению его страждущим отроком Иеговы (Ис. LIII). Аргументация автора заключается в следующем. Два послеплененных пророка – Аггей и Захария утешая своих соотечественников, возвещали им, что сразу после построения храма Бог поселится среди Своего народа. Израиль будет возвращён из всех земель в Иудею: народы принесут ему дары и соединятся с ним в служении истинному Богу. Палестина сделается плодородной, счастливой и многолюдной страной, и власть над ней перейдёт к Зоровавелю. Он уже избран Богом в цари (Аг. II, 23), ему приготовлена царская диадема (Зах. III, 9; IV, 7; VI, II), он избранный Богом Мессия (стр. 27, 22, 24–26, 19). И предсказания пророков исполнились. Пользуясь смутами в Персии, неудачными походами Дария против Скифов и его войнами с Византией, Абидосом и Халкидоном, иудеи превозгласили Зоровавеля царём (стр. 45). Но его правление продолжалось недолго. Зоровавель был убит, и иерусалимский храм опустошён. Отголоски этой катастрофы сохранились, по словам автора, в VII и VIII гл. I кн. Ездры, указывающих на расхищение сосудов и всех вообще принадлежностей храма и на его осквернение (VII, 15 и д.) «Для объяснения этого мы должны допустить, говорит он, что между временем Зоровавеля и Ездры произошла катастрофа». (стр. 58). «Храм, постройка которого сопровождалась великими надеждами, подвергся такому разграблению и опустошению, что его наружный вид был восстановлен лишь Неемией, а правильное богослужение введено Ездрой». (стр. 61). Не менее ясно указывают на смерть Зоровавеля и такие места, как 8 – 14 ст. IV, гл. кн. Плач Иеремии пр. Михея (стр. 67–70), IV, 17-V 22 кн. Плач Иеремии (70–71), LIII гл. пр. Исайи (Второисайи – стр. 160–171) и др. Других фактов из жизни Зоровавеля Библия не указывает, да они и не важны. Весь интерес и значение заключается в его воцарении и смерти. Только эти два момента его жизни и играют выдающуюся роль в истории ветхозаветной религии: они производят коренную перемену в мессианских взглядах евреев. «Основанием всех мессианских надежд служило, говорит автор, представление о союзе Бога с домом Давида. Беспредельные Божественные милости, которыми был осыпан основатель этой династии, поселили в народе убеждение, что она не будет иметь конца, будет господствовать вечно. Это убеждение не подрывалось даже нечестием некоторых её представителей (Ахаз, Седекия). Наоборот, благодаря этому ещё больше усиливалась надежда на великого потомка из дома Давида, богобоязненного, счастливого и вечного царя. Это ожидание пережило падение государства, сожжение храма и плен; лишь только окончатся 70 лет плена, должно начаться мессианское время. И вот час свободы пробил. В это же полное надежд и ожиданий время родился потомок Давида (Зоровавель)... Ожидания царя из дома Давида оправдались; часть возвратившегося из плена народа усмотрела в Зоровавеле Мессию, второго Давида... Но упоение сменилось ужасным пробуждением. Правление Зоровавеля продолжалось недолго; обетования и надежды оказались обманчивыми; он умер смертью преступника. Однако, из этого величайшего кризиса ветхозаветной религии ожидания Мессии выходят в более чистом и возвышенном виде, они переживают могилу и смерть: Мессия должен был претерпеть мучения и смерть за грехи своего народа. Таков Божественный план. Мессия возвратится и сделается заветом своего народа, светом язычников» (209–210). Так, благодаря смерти Зоровавеля, изменились представления о Мессии: образ Мессии могущественного и славного земного царя, сменился образом Мессии – страдальца, «мессианского первосвященника, выражаясь языком догматики» (стр. 212).

Оригинальная от начала до конца гипотеза Селлина представляет в существе одно заблуждение. Только с предвзятою мыслью можно утверждать, что 23 ст. II гл. кн. пр. Аггея: «я возьму тебя, Зоровавель, раб Мой, и буду хранить тебя, как перстень печать», говорит о воцарении Зоровавеля; 9 ст. III гл. и 10 ст. VI гл. кн. пр. Захарии – о приготовлении ему царской короны, а 7 ст. VI гл. – о возложении её на его голову. Не имея данных говорить о воцарении Зоровавеля; Селлин тем более не может считать его смерть причиною коренного изменения мессианской идеи. Увлечённый предвзятым взглядом, он забыл содержание 61–65 стр. своего сочинения. Смерть Зоровавеля, говорится здесь, уничтожила и вырвала с корнем мессианские надежды и чаяния после пленного общества (стр. 62–3). «Возвратившееся из плена общество было, по его словам, обществом надежд. Правитель, пророки, народ и священники единодушно сходились в этом пункте. И хотя первая попытка осуществить древние пророчества не увенчалась успехом, однако общество могло остаться при прежних надеждах, могло попытать осуществить их каким-либо другим образом. Но нет, надежда окончательно вырвана из его сердца: оно должно склониться под иго закона, который игнорирует ожидания Мессии» (стр. 65). При таких обстоятельствах потеряли значение пророки, – представители мессианского значения: Малахия и Второисайя не играют никакой роли в народе (ibid). Но если смерть Зоровавеля вместе с законом уничтожила ожидания Мессии, то каким же образом таже самая смерть содействовала дальнейшему развитию мессианской идеи? Если Второисайя «не играл никакой роли в народе», то каким же образом пришествия его страждущего Отрока Иеговы мог и должен ожидать тот самый народ?

Великие книги, сочин. Фр. В. Фаррара, декана кэнтерберийского. Нью-Йорк3

В этой весьма изящно изданной книжке известный писатель-богослов старается ответить на заданный ему вопрос, чтение каких именно книг необходимо для образования истинного литературного вкуса и вообще для всякого образованного человека. Вопрос далеко нелишний, потому что новейший книжный рынок буквально заваливает книгами, разобраться в которых чрезвычайно трудно, а читать всё без разбора не только невозможно, но и вредно. Теперь есть книгохранилища, в которых книги считаются миллионами: по одной недавней статистике, если бы книги напр. Императ. публичной библиотеки в С.-Петербурге разложить одну подле другой, то они покрыли бы пространство в несколько десятков вёрст! А есть книгохранилища ещё громаднее, как напр. библиотека Британского музея в Лондоне. И с каждым годом в них приливают десятки тысяч всё новых и новых книг, в которых многочисленные авторы воплощают свои мысли и чувства. Да если бы было именно так! В действительности же огромное количество этих книг не больше как литературный мусор, пригодный разве только для отопления бань Александрии, – в неизмеримо большей степени, чем те книги, который отдал на употребление суровый Омар. Разборчивость в чтении особенно необходима для юношества, которое особо падко на книги и которое безразборным чтением часто причиняет себе непоправимый вред. Для юношества главным образом и предназначает свою книгу Фаррар. Отметив главные перлы классической литературы и указав важность чтения между прочим лучших представителей христианской литературы – свв. отцов и учителей церкви, Фаррар затем останавливается на пяти, по его мнению, литературных перлах, чтение которых имеет особенно большое воспитательное значение. Это – сочинения Джона Бониана, Шекспира, Данте, Мильтона, и Фомы Кемпийского характеристике главных творений которых и посвящает автор свою книжку. По местам в ней можно заметить мнения, не чуждые английской односторонности, как напр. в оценке Бониана; но в общем характеристики написаны весьма живо и действительно могут служить полезным руководством для юношества при выборе книг для чтения. Книжка украшена портретом автора, а также портретами разбираемых в ней (первых четырёх) великих писателей.

* * *

1

Reich Gottes und Menschensohn im Buche Daniel. Ein Beitrag zum Verständniss seines Grundgedankens. Von Julius Boemer. Leipzig 1899.

2

Serubabel. Ein Beitrag zur Geschichte der messianischen Erwartung und der Entstehung des Judentums. Von Ernst Sellin, Professor de Theologie in Wien. Leipzig. 1898 г.

3

The Great Books. By the Very Rev. F. W. Farrar, dean of Canterbury, New-York. Pp. 313

Источник: Христианское чтение. 1899. №2. С. 391-396.