Интерес к прошлому.

Библия – собрание древних книг, писавшихся и редактировавшихся на протяжении тысячелетий. Культуры, создававшие эти книги, давно погибли. Что касается эпохи Нового Завета, то мы можем многое узнать о ней из сочинений греческих и римских авторов. Но об эпохе Ветхого Завета нет почти никаких письменных свидетельств, кроме самой Библии. Конечно, для того чтобы понять главное в этих книгах, достаточно самых общих представлений о жизни в древнем мире: ведь Слово, возвещаемое людям Библией, - вечно. Оно предназначено всему человечеству, всем эпохам. Но очень многое в содержании Библии неразрывно связано с конкретными судьбами отдельных людей и народов. Библия совсем не похожа на современные богословские книги. В ней нет ничего абстрактного. Сам Бог участвует в конкретных событи­ях жизни израильского народа и первых христиан. Эти события яв­ляются частью общей истории че­ловечества, и поэтому все, что уда­ется нам узнать о нашем прошлом, помогает лучше понять Библию.Так, например, раскапывая ру­ины городов IX века до нашей эры, можно узнать, как выглядел дом, в котором гостил пророк Елисей, и какой светильник поставила тогда у изголовья кровати богатая сонамитянка (4Цар, 4:8-10).Иногда археологам удается со­вершить открытие, непосредственно связанное с конкретным библей­ским рассказом: найти предмет или здание, о которых говорится в Библии. Самые ценные находки – древние тексты, в которых упоминаются те же, что и в Библии, люди или описываются те же события. Такие открытия случаются редко и всегда требуют тщательной проверки. И все же именно благодаря археологии нам удалось немало узнать о мире Ветхого Завета, не говоря уже о более близкой новозаветной эпохе.[1]

Люди всегда интересовались своим прошлым. Уже в ветхозаветные времена вавилонские цари собирали и хранили осколки древних статуй, камни из старых фундаментов и другие предметы старины, попадав­шиеся в ходе строительных работ. Римские богачи украшали свои до­ма старинными скульптурами, при­возимыми из Греции (многие из этих статуй потом начали новую жизнь уже во дворцах эпохи Воз­рождения). Коллекционирование произведений искусства стало пре­стижным занятием и остается тако­вым до нашего времени. В XIXвеке, когда путешествовать стало проще, а образование сдела­лось доступнее большему количеству людей, интерес к древностям стремительно возрос. Местные жители и приезжие кладоискатели вы­капывали из развалин и могил статуи, ювелирные и гончарные изделия, орудия труда и продавали коллекционерам. Изображения най­денных предметов публиковались в книгах. Рисунки часто сопровожда­лись самыми фантастическими описаниями возможного назначе­ния изображенных предметов. Потом ученые поняли, насколько ценна информация об обстоятельствах находки: где нашли, вместе с чем нашли и т. п. Древняя ваза, выставленная в витрине на всеобщее обозрение, смотрится, конечно, прекрасно. Но ведь не все равно, где она находилась изначально — во дворце или в хижине бедняка! Найденная ваза помогает точнее определить возраст руин, в которых нашли: ясно, что здание не могло быть разрушено раньше, чем сдела­ли вазу.

Начало интереса к местностям и свидетелям библейских событий. Первый этап развития библейской археологии.

Крупнейший русский исследователь Древнего Востока академик Б. А. Тураев еще в начале века писал: «Интерес к местностям и дру­гим немым свидетелям библейских событий, столь естественный и у иудеев и у древних христиан, засвидетельствован еще в римское вре­мя. Не только в Святой земле, но и за пределами ее путешественни­кам показывали связанные с библейскими повествованиями приме­чательности, например, в Вавилоне и ров львиный, и речь халдей­скую, и башню смешения языков. Торжество христианства в Империи дало новый импульс этому интересу. Появляются труды церковных писателей, справедливо считающиеся предшественника­ми исследований по библейской археологии и являющиеся теперь для нее источниками. Таковы книга Евсевия Кесарийского об име­нах местностей, встречающихся в Священном Писании, труды Епифания о библейской метрологии. В средние века отсутствует науч­ное отношение к Святой земле, но существует монашеская и паломническая традиция о положении святых мест. Лишь с началом фи­лологического и исторического изучения Библии в эпоху Ренессан­са проявляется научный интерес к библейским древностям».[2]

Впрочем, характеристика отношения к ним в средние века может быть ныне несколько смягчена: интерес к ним не иссякал и тогда, а справедливо отмеченная монашеская и паломническая традиция в ря­де случаев обусловливала специальные путешествия с поисками, ос­мотром и описанием библейских древностей, с первыми попытками их идентификации, иногда достаточно успешными. Последние можно считать далекими предпосылками весьма важного и впоследствии чрезвычайно плодотворного направления библейской археологии. Так уже в XII в. испанский раввин Бенджамин из Тедела, путеше­ствуя по Месопотамии, правильно идентифицировал Ниневию и ис­кал Вавилонскую башню к югу от Багдада. После Крестовых походов поток описаний, касающихся прежде всего Палестины и выполнен­ных европейскими путешественниками, заметно усиливается (швед Феликс Шмид — XV в., немец Л. Раухвольф, фламандец И. Зуаларт и голландец Иоанн Коотвик — XVI в. и др.). Римлянин Пьетро делла Валле, объездивший библейские страны в начале XVII в., описал ряд археологических памятников и впервые обратил внимание на неизве­стную ранее Европе письменность — клинопись. XVII век ознамено­ван уже первыми опытами научного подхода к древностям как Пале­стины (голландец А. Роланд), так и Месопотамии (датчанин Карстен Нибур): ими производились не только целенаправленный сбор ис­точников, но и попытки критического их анализа.[3]

В целом же весь этот период может считаться первым этапом по­знания библейских стран. Он характеризуется поисками, осмотром и описанием памятников Месопотамии и Сиро-Палестинского реги­она, в отдельных случаях идентификацией городов, сбором и иногда систематизацией коллекций (для Месопотамии прежде всего К. Д. Рич). К этому же этапу могут быть отнесены большие и плодо­творные работы французских ученых и художников во время напо­леоновской авантюры 1798-1801 гг. в Египте. Решающее значение для перехода ко второму этапу познания древностей и формирования археологии Ближнего Востока, в том числе и библейских стран, как науки, имела расшифровка египет­ской иероглифики Ж. Ф. Шампалионом (1822) и клинописи Иранаи Месопотамии Г. Ф. Гротефендом (1802), Э. Бюрнуером и К. Лассеном (1836), Г. Роулинсоном (1857) и др. Она создала возмож­ность сопряжения материальных сви­детельств с письменными и первых опы­тов их идентифика­ции и датировки.

В Египте на протяжении всего XIX столетия велись раскопки песчаных Курганов, скрывавших под собой старинные гробницы и храмы. За это время из страны было вывезено громадное количество древних ка­менных скульптур. Раскопки в Ассирии начинал в 1842-43 гг. тогдашний французский консул Поль-Эмиль Ботта. Он про­ложил первые траншеи в кургане, похоронившем древнюю Ниневию. Там ему, правда, найти ничего не удалось, но под соседним курганом он обнаружил ассирийский дворец. На каменных плитах, облицовывав­ших стены, были высечены древние письмена.[4] Раскопками в Ассирии занимался и английский путешественник Г. Лэйярд. В 1845 он нашел похожие надписи на камнях и глиняных табличках в Ниневии, где ранее потерпел неудачу Ботта. Письмена, так называемую клинопись, удалось расшифровать к 1850 году. Клинописные документы представляют для библейских исследований особую ценность.[5]

В Палестине первым значитель­ным его достижени­ем явилось уже упо­минавшееся выше обследование Эд­вардом Робинсоном и Эли Смитом библейских памятников Палес­тины в 1838 и 1852 гг. Официально целью их была проверка монастырских преда­ний о святых местах. Эта работа американских ученых, охватившая вначале Южную Иудею, а далее и всю страну, придала систематиче­ский и подлинно научный характер идентификации библейских го­родов и прочих памятников. Она знаменовала формирование этого важнейшего направления, далекие предпосылки которого в средне­вековье упоминались выше. Классик библейской археологии В. Ол­брайт проводит французский исследователь Ш. Клермон-Ганно, который, помимо идентификации ряда библейских и более поздних объектов, сделал важнейшие открытия в области палестинской эпи­графики. Особую известность приобрела найденная им превосходно выполненная каменная стела с надписью, прославляющей победу над Израилем упоминаемого в Библии (2 Цар 3:4) царя Моава по имени Меша после падения династии Омри (около 825 г. до Р. X.). Он же нашел запретительную надпись во дворе храма и значитель­ное число прочих ценнейших материалов. Фактически им иниции­ровались поиски и исследования древнейших еврейских надписей, к сожалению, весьма немногочисленных.[6] Одновременно поиски и идентификация древних памятников бы­ли распространены на Западную Палестину англичанами К. Р. Кондером и Г. Г. Китченером (впоследствии лордом и военным минист­ром Великобритании). Они также привели к ряду серьезных откры­тий, но по точности идентификаций и общей результативности заметно уступали замечательным исследованиям Э. Робинсона.

Начало целенаправленных и масштабных раскопок палестинских памятников.

Начались и первые целенаправленные и достаточно масштабные раскопки палестинских памятников. Вначале, с 1850 г., подобные по­пытки, сделанные Ф. де Солеи, были предельно отрицательно оценены В. Олбрайтом: «...его дей­ствия превышали знания, а тщеславие — и то и другое». В 1867 г. английский офицер Ч. Уорден начал широкие раскопки в Иерусалиме и Иерихоне. Но методическая беспомощ­ность, отсутствие принципов и эталонов хронологизации конкрет­ных слоев, построек и групп массового материала, прежде всего ке­рамики, привели, по словам того же В. Олбрайта, к неудовлетвори­тельным результатам: храмовые приношения времени Ирода Великого (I в.) были приписаны Соломону (X в. до Р. X.), а крепость Маккавеев Телль эль-Фул (II в. до Р. X.) отнесена к периоду Кресто­вых походов. Но в конце прошлого века — в 1890 г. — положение резко измени­лось. Был совершен подлинный прорыв в создании научной методи­ки полевой археологии. Он связан с именем крупнейшего англий­ского археолога Флиндерса Петри[7], постигшего, по словам А. Мазара, специфику многослойных поселений (теллей) и значение керамики для определения относительной хронологии. Основываясь на опыте блестящих исследований материалов Древнего Египта, Ф. Петри впервые выработал метод систематизации всех видов находок, и прежде всего определения комплексов керамики, соответствующих конкретным периодам в ис­тории городов и прочих поселений. Таким образом, са­мый массовый материал был превращен в важнейший хронологиче­ский показатель. Метод блестяще себя оправдал в ходе раскопок, осуществленных его автором, а далее американским археологом Блиссом в Юго-Западной Палестине, на Телль эль-Хеси. Он же обусловил заметное совершенствование раскопок ирландца Макалистера, совместно с Блиссом, в долине Сефилы (холмистая Иудея). Особую известность получи­ли широкие и проведенные на высоком научном уровне раскопки Р. Макалистера в Гезере (1902-1909), трехтомный отчет о которых, несмотря на ошибочность отдельных хронологических заключений, явился весьма весомым вкладом в разработку основных вопросов истории древних городов Палестины. Вырабо­танные Ф. Петри и его выдающимися последователями методики и стали поворотным пунктом в исследовании палестинских городов и в развитии библейской археологии в целом. Они воздействовали (хотя и не в равной мере) на научный уровень раскопок англичани­на Мэкензи в Вефсамисе (1911-1912), американцев Райзнера и Фишера в Самарии (1908 г. — следующая ступень в совершенствовании исследователь­ской методики), немцев Шумахера и Ватцингера в Мегиддо (1903-1905), австрийца Зеллина в Таанахе (1902-1904), его же совместно с К. Ватцингером в Иерихоне (1907-1908). Две экспедиции работали в городе Да­вида в Иерусалиме; одну возглавлял Вулли, вторую — Паркер с помощью одного из основателей системати­ческих исследований Палестины — ученого-доминиканца о. Винсента.[8] Все эти и другие открытия расширили рамки археологии и заставили по-новому оценивать взаимодействие ВЗ с культурой Древнего Востока. Отныне библейская археология основное внимание уделяет именно изучению памятников, прямо и косвенно касающихся Библии. Огромное значение в библейской археологии приобрел новый метод датировки. За его разработку У. Ф. Либби получил Нобелевскую премию. Этот метод, называемый радиоуглеродным, применяется при датировки предметов органического происхождения. Высокочувствительные современные приборы могут с известной точностью установить возраст изучаемого дерева, папируса, льна. В те же годы Кеннеди открыл метод термолюминисценции, позволяющий датировать древние керамические изделия.

Завершая этот краткий и далеко не полный обзор некоторых фак­торов развития и достижений библейской археологии, не могу не от­метить наиболее значительного из последних - открытия в 1947-1965 гг. знаменитых ныне рукописей Мертвого моря, — сокры­тых в пещерах Кумранского массива документов колоссальной науч­ной ценности. Их свыше 40 тыс. — от мелких и мельчайших фраг­ментов до громадных свитков. Они представляют собой остатки поч­ти 600 книг. Тексты нанесены на кожу, пергамент, папирус, медь, составлены на восьми языках и диалектах и охватывают огромный промежуток времени от III в. до Р. X. до VIII в. Столь же широк и те­матический их диапазон, но наибольшее значение имеют они для по­знания духовной жизни Святой земли накануне пришествия Спасителя. Анализ этих бесценных находок надолго приковал к себе внимание богословов, лингвистов, историков, археологов, филологов.

Подтверждение достоверности библейских событий археологическими данными.

В 20-х годах 20 века английский археолог Л. Вулли обнаружил следы древнего наводнения, которое разразилось в Южном Двуречье. По его мнению, это открытие связано с ветхозаветным сказанием о потопе. Вулли также открыл многие памятники древнего Шумера. В 19 веке была открыта библиотека Ниневии, где нашли поэмы о Гильгамеше (с описанием Потопа, во многом совпадающим с Кн. Бытия) и о происхождении мира «Энума элиш». Последняя показывает, насколько было своеобразным было библейское учение, несмотря на некоторые элементы литературного сходства с вавилонским памятником. В 1901-1902 годах французская археологическая экспедиция в Сузах нашла черный столб из базальта, на котором клинописью были высечены законы вавилонского царя Хаммурапи (1-я половина 18 века до Р. Х.). Законы, в частности, содержат правовые нормы, объясняющие некоторые подробности сказания Кн. Бытия о патриархах, и имеют параллели с законами Кн. Исхода и Второзакония. «Кодексу чуждо понятие преступления как греха, отпадения от Бога, нарушения Его воли; его законы не знают страха Божия, не выводят всего права из любви к Богу и ближнему… Но будучи по духу далеки от Синая, законы Хаммурапи сходятся с Моисеевыми в группировки, во фразеологии, во многих частностях, особенно в принципе наказаний за увечья, за кровосмешения, в постановлениях против имущественного вреда».[9] Законы Хаммурапи свидетельствуют о глубокой древности тех основ права, которые зафиксированы в Пятикнижии. Раскопки 1930-х годов в месопотамском г. Мари (18 век до Р. Х.) обнаружили тексты с упоминанием племен (и поселений), идентичных именам предков Израиля (Нахор, Фара, Серуг, Завулон, Дан, Гад, Леви, Измаил, Асир). Такие параллели обнаружены и в текстах г. Эблы (Сирия), открытого в 70 годах 20 века. В конце 1930-х годов американская экспедиция в Северной Месопотамии нашла документы г. Нузи. Они содержат законы, которые объясняют, почему, например, бездетный Авраам должен был отдать свое наследство Елиезеру, описывают сделки по продаже первородства, объясняют, почему Рахиль унесла с собой терафимов (домашних богов) Лавана – согласно текстам Нузи, владеющий терафимами имел право на наследство. Примечательно, что эти обычаи исчезают после 15 века до н. э., и, следовательно, сказания Кн. Бытия отражают очень древнюю, еще домоисееву эпоху истории. Исследование хеттских законов объясняло, почему Авраам не хотел покупать у хеттов всю землю вокруг пещеры Махпелы, а только пещеру. Приобретая землю, он становился данником хеттов. Данные о гиксосах, аморрейских племенах, покоривших около 1700 до н. э. Египет, объясняют, как мог не-египтянин Иосиф стать правителем Египта при фараоне. Установлено, что фараон Рамсес Второй (13 век до н. э.) перенес свою столицу в Дельту и, возродив находившийся в развалинах город, назвал его своим именем. Между тем в Библии сказано, что израильтяне строили для египетского царя г. Рамсес. В 1887 году была найдена заброшенная столица фараона-реформатора Эхнатона (14 век до н. э.) Ахетатон (ныне – Эль Амарна). Среди документов ее архива обнаружены донесения палестинских вассалов царя (в частности, правителя Иерусалима). Они жалуются, что страна разорена бандами «хапиру». В настоящее время большинство ученых видит в них полукочевую разноплеменную «вольницу», которая подорвала власть фараонов в Палестине.[10] Движение хапиру подготовило почву для проникновения израильтян в Ханаан. В 1896 Ф. Петри нашел в Фивах (Египет) победную надпись (стелу) сына Рамсеса Мернептаха (конец 13 века до н. э.). В ней среди городов и народов Палестины впервые упомянут Израиль, но не как местность, а как племя. Одни историки считают, что речь идет о периоде Иисуса Навина, а другие связывают стелу с событиями Кн. Исхода. Надпись фараона Шешонка дополняет рассказ 3Цар. 14:25-28 о захвате египетским войском Иерусалима (10 век до н. э.). Еще в середине 19 века найдены ассирийские памятники, связанные с библейской историей: анналы Салманасара Третьего о битве при Каркаре (854 год до н. э.), в которой участвовал царь Ахав, о подчинении Ассирией самарийского царя Иегу, причем на обелиске Салманасара изображен сам Иегу, стоящий на коленях перед ассирийским царем. В документах Саргона и Салманасара сообщается о падении Самарии, а в анналах Синаххериба – об осаде Иерусалима во времена царя Езекии и пророка Исайи. К этой же эпохе относится пограничный камень с портретом вавилонского царя Мардук-апла-иддина, против союза с которым предостерегал пророк Исайя. В 1956 году опубликована Нововавилонская летопись, в которой освещены события времен Навуходоносора и говорится о взятии им Иерусалима в 597 году до н. э. В конце 19 века на о. Элефантина (Египет) были найдены папирусы с документами еврейского гарнизона, состоявшего на службе у египетского царя (5 век до н. э.). Эти документы на арамейском языке дают характеристику духовного и социального состояния диаспоры раннего периода. В частности, там есть первое внебиблейское описание праздника Пасхи. Целый ряд находок дополняет повествование об эллинистическом периоде истории ВЗ.[11]

5. Заключение.

Итак, Библейская археология, область библейской науки, которая изучает по древним памятникам историческую среду, где возникла Библия и совершились события священной истории. Библейская археология призвана дать более конкретное представление о ходе этих событий, дополнить библейские данные независимыми свидетельствами памятников, уточнить хронологию и датировку текстов. Результаты библейской археологии также помогают в уяснении смысла библейских книг, реконструируя исторический фон их написания.

[1] «Библейская энциклопедия. Путеводитель по Библии». РБО, М., 1997. Стр. 28

[2] Тураев Б. А. «Библейская археология». «Христианство, Т. 1. М., 1993. Стр. 211.

[3] Мерперт Н. «Очерки археологии библейских стран». ББИ, М., 2000. Стр. 19.

[4] «Библейская энциклопедия. Путеводитель по Библии». РБО, М., 1997. Стр. 29.

[5] Подробнее в: Емельянов В. В. «Древний шумер: очерки культуры». СПб.. 2001; Емельянов В. В. «Ритуал в Древней Месопотамии». СПб., 2003.

[6] Мерперт Н. «Очерки археологии библейских стран». ББИ, М., 2000. Стр. 21.

[7] Подробнее о деятельности Ф. Петри в: Дойель Л. «Завет Вечности». СПб., 2001.

[8] Мерперт Н. «Очерки археологии библейских стран». ББИ, М., 2000. Стр. 24.

[9] Тураев Б. «История Древнего Востока». Том 1-й. Минск, 2002. Стр. 112.

[10] «История древнего мира». Том 1-й. М.. 1989. Стр. 245.

[11] Мень А., протоирей. «Словарь по библиологии». М., 2002. Стр. 93-97.