Ныне весьма актуальным является осмысление и переосмысление судеб Церкви и Государства. Воскрешаются в памяти забытые имена и события. Народ мало знает о своем прошлом, но нужно знать, чтобы не повторять ошибок предков. Проблемы, возникавшие в минувшие столетия, восстают и сейчас. Одна из них, и самая главная – это взаимоотношение с другими христианскими конфессиями. Мы должны помнить и знать жизнь и труды тех архипастырей и пастырей, благодаря деятельности которых Православие живо в нашем Государстве.
Главное событие, важное для истории Киевской митрополии – это воссоединение Малороссии с Великой Россией, предвосхитившее начало воссоединения Западнорусской митрополии с Московской, возведенной в 1589-ом году в ранг Патриархата.[1]В сложный период католической и униатской экспансии редкий иерарх возвышал свой голос в защиту теснимой веры отцов, культуры и языка Литовской Руси.
История Западнорусской церкви первой половины XVII в. и деятельность Владыки Сильвестра не возможна без изучения научного наследия таких классических работ по истории русской православной церкви и гражданской истории как митрополит Макарий[2], А. В. Карташев[3], П. И. Малицкий[4], П. В. Знаменский[5], С. М. Соловьев[6], С. Голубев[7], С. Тарновский[8].
Борьба православного населения Западной Руси против унии была тесно связана с борьбой против шляхетско-магнатского притеснения. Что же касается духовных магнатов, то для них принятие унии было связано с разделом финансов и земель со шляхтой и католическим духовенством Речи Посполитой. Отстаивая независимость Православной Церкви от Римско-Католической, они, к сожалению, часто в первую очередь защищали неприкосновенность своих владений и монопольное право на получение прибыли от местных крестьян и горожан. А потому поддержка, которую они оказывали народу в борьбе против унии, часто была вынужденной.
Эпоха, последовавшая за кончиной двух лидеров Малороссии: духовного – митрополита Сильвестра Коссова – и государственного – гетмана Богдана Хмельницкого, – была временем бесконечных метаний казацкой старшины между Русским царем и Польским королем. 2-я половина XVII в. Этот период истории Украины был полон войн, измен, мятежей и расколов. Обстановка хаоса, в которой в то время оказалась Малороссия, во многом была обусловлена тем, что векторы большинства политических и религиозных движений были направлены в диаметрально противоположные стороны. Кратковременное преобладание одного из них, как правило, и вызывали уклонения в сторону либо Москвы, либо Варшавы, которые постоянно сменяли друг друга.
После смерти Б. Хмельницкого гетманом выбрали Ивана Выговского, который тут же изменил Москве и переметнулся на сторону Польши. В результате переговоров появился так называемый Гадьячский договор. "Этим договором православные оставались при своих прерогативах и свободном отправлении богослужения. Им разрешалось строить новые и чинить старые храмы и монастыри. Возвращались имущества, отнятые униатами. Православному митрополиту и епископам (между которыми значился и Мстиславский владыка), предоставлялись места в сенате, а мещане могли заседать в магистратах. Разрешалось открывать школы, гимназии, больницы и т.д. Наряду с этим униатской церкви запрещалось умножать имущество и никто в Короне не смел, строить и умножать церквей униатского обряда"[9]. Статьи Гадьячского договора были подтверждены взаимными присягами, как при его заключении, так и на сейме 1659 г. Но в этом договоре ничего не было сказано об уничтожении унии, что, естественно, не понравилось православным. В силу того, что греко-не-униаты отторгли этот договор и во всей своей массе не поддержали его (крестьяне, горожане, "чернь" войска Запорожского и все белое духовенство были против), эти статьи не могли долго существовать. И действительно, после того, как казаки лишили гетманства Выговского, и избрали на его место Юрия Хмельницкого, подчинились московскому царю, Гадьячские статьи потеряли свое значение[10]. Но в 1661 г. Варшавский сейм утвердил Чудновский договор (был почти дословным повторением Гадьячских статей) между польским правительством и казаками, которые опять подчинились Польше. Не смотря на все эти вышеперечисленные договоры, волнения в Речи Посполитой продолжались. Православные по-прежнему требовали успокоения своей веры и возвращения от униатов своих имений, а так же выполнения статей Гадьячского договора. Несмотря на все требования греко-не-униатов, на сеймах 1661, 1662 гг. ничего не было решено в пользу православных. "Важны были для православных в Польше эти договоры. Но по непостоянству казаков, иногда русскому двору в подданство предававшихся, иногда польского покровительства требовавших, Зборовское постановление мало, а Гадьячская комиссия еще меньше со стороны Польши выполнена была." Следствием всего этого были опять бесконечные требования на сеймах об исполнении вышеуказанных статей и полном успокоении Православной веры. Но ни в 1665 г., ни в 1666 г. сеймов не было. А в 1667 г. сейм, проходивший в Варшаве, постановил только одну Конституцию, которой православные церкви освобождались от налогов, причем, как указывает Василий Алексеевич Беднов, это было сделано не потому, что православным возвращали их древние права, а для объединения их с римским костелом. В Конституции ясно было сказано: "Желая всех их (православных) привлечь к святому единению, оставляем их при той же либертации»[11]. Этот же сейм постановил еще одну Конституцию, которая хоть и не имела отношения к православным, но как пишет профессор Беднов, все же давала им "немаловажное побуждение к принятию унии"[12]. Это освобождение униатских церквей от "всяких военных тягостей", которые являлись неизбежным источником разорения и неисчислимых обид для хозяев»[13]. Таким образом, униатское духовенство ставилось выше православного и приравнивалось к римо-католикам.
Но зато в это время наблюдается строительство новых православных храмов. Так, в 1660 г. князь Полубенский разрешил православным построить церкви в своих имениях Горах и Горках. В 1661г. Иероним Сешевский дал разрешение на постройку храма в Шклове. В 1668 г. комиссарский суд присудил православным 3 церкви в г. Бельске Гродненской губернии. Все эти уступки делались православным за их помощь в борьбе с московскими войсками. Но это благоволение чисто внешнее, потому что на самом деле уже с другой половины 17 в. появляются постановления, враждебные православным и открытое правительственное преследование их. Как известно, московско-польская война была закончена Андрусовским перемирием 13 января 1667 г., по которому Москва отказывалась от всех завоеванных ею земель (кроме Смоленска и Северской земли). А третий пункт этого договора, обещал православным не ущемлять их прав в вероисповедании. С этого времени усиливается влияние России на Польшу, так как первая постепенно усиливалась, а последняя, вследствии внутреннего расстройства, ослабевала. Несмотря на это, на земли, возвращенные Россией Короне, вместе с польским правительством пришли и униаты, которые при поддержке католиков возобновили преследования православных. А король стал издавать стеснительные для православных законы и распоряжения. Так, из грамоты Яна Казимира полоцкому воеводе от 17.04.1668 г. следует, что православным, согласно древним обычаям, запрещено было занимать места в магистрате.
На всем Правобережье вновь была закреплена власть Польского короля. Признание правительством царя Алексея Михайловича давно уже ставшего реальностью разделения Малороссии на две части, вызвало среди киевлян опасение, что они вернуться в подданство польского монарха и подвергнутся новым репрессиям со стороны католиков. Мефодий Филимонов использовал эти настроения в киевском духовенстве для продолжения агитации против поставления митрополита московской юрисдикции.[14]
Вскоре после этого постановления, Ян Казимир, расстроенный неудачами (казацкими войнами, нашествием Москвы), отказался от престола. Трудные обстоятельства, как внутренние, так и внешние, в которых находилась Польша, "заставляли короля-иезуита быть справедливым даже к православным, и временами давать им благоприятные грамоты. Но теперь еще меньше, чем при Сигизмунде III, было исполнителей этих грамот. Тогда, как до казацких войн можно еще встретить постоянные поручения шляхты на сеймиках в защиту православных, после них не видно уже ничего подобного". Во 2-ой половине 17в. православная шляхта в большинстве своем переходит в католичество и ополячивается. Все это лишало православие того сословия, которое по своему положению в обществе и государстве могло еще как-то сдержать натиск унии.
С наступлением бескоролевья католицизм постепенно начинает уничтожать права и привилегии, оставшиеся у православных. Конвокационный сейм дело полного успокоения греческой религии вменил в обязанность будущему королю, а сам ограничился возобновлением всех прежних конфедераций, которые были постановлены во время прошлых междуцарствий. Православные решили добиваться своих прав на избирательном сейме, но он ничего не сделал положительного для греко-не-униатов. В Рacta Сonventa новоизбранного короля Михаила Вишневецкого было включено обещание успокоить православных на коронационном сейме. Как мы видим, той силы православных, которая явлена была при избрании королей Владислава и Яна Казимира, уже нет.[15] Дизуниты покорно соглашаются на перенос своих требований с сейма на сейм. Но католики не удержались, чтобы даже на такие постановления сеймов не занести в городские книги своих протестаций. "Видно, - пишет профессор Беднов, - католическая нетерпимость уже достигла своей крайней степени, и готова была разразиться страшными угнетениями разноверцев, а сам король при произнесении присяги на Рacta Сonventa по отношению к статьям о разноверцах, имел намерения их не исполнять»[16]. Естественно, что такое вступление на престол Михаила Вишневецкого, ничего хорошего православным не предвещало. На коронационном сейме послы из русских областей должны были опять требовать, чтобы статьи, постановленные Владиславом IV на избирательном сейме, были в точности исполнены через специально назначенных для этого комиссаров. Послы Волынского воеводства также должны были просить, чтобы Мстиславская епархия и Лещинская архимандрия были отданы первым владельцам. Как видно, того, что православные добились при благоприятных для них временах, просто не исполнили. Поэтому они вынуждены были на каждый сейм предоставлять свои требования. Сеймы, большей частью ввиду сильного количественного уменьшения православных среди шляхты, игнорировали их требования и отлагали в рецесс, т.е. до следующего сейма. Так и коронационный сейм был сорван и православные на нем ничего не добились.[17]
На сейме, проходившем в марте 1670 г., положение православия в инструкциях, данных послам, описывалось мрачными красками: кафедры, церкви и монастыри с принадлежащими им имениями несправедливо захвачены униатами, запрещалось свободное исповедания веры, православные умирают без таинств, и не могут совершать публичных погребений и т. д.[18] Как видно, прежние Конституции, подтвержденные сеймами о свободе вероисповеданий вообще не исполнялись. Хотя это и не удивительно, т.к. к концу 17 в. не осталось почти ни одного города в Польше и Литве, где не сидели бы иезуиты. Сейм 1670 г. постигла участь коронационного. Ввиду такого постоянного срыва сеймов, король в конце 1670 г. собрал другой, на котором были подтверждены Острожские статьи. Надо сказать, что Острожский договор был подписан польским правительством с казаками из-за того, что корона желала привлечь правобережного гетмана на свою сторону. По статьям этого договора православие уравнивалось в правах с католиками, но митрополит и епископы не имели право заседать в сенате.[19] Но нельзя было рассчитывать православным на выполнение и этого договора. В Польше к этому времени само казачество из-за внутреннего разделения уже ослабло, уменьшилась роль православных братств в борьбе с унией, значительная часть православной шляхты перешла в католический лагерь, а уния все по-прежнему получала активную поддержку государственных властей. Все это помешало православным добиться окончательного успокоения своей веры и победы над унией.
На Украине дела обстояли лучше. Там казаки еще сдерживали наступление унии, но у православных белорусов не было и таких защитников. Им оставалось уповать только на немногочисленную шляхту, но та, как пишет профессор Беднов, требовала улучшить положение православных не по расположению к своей вере, а по политическим соображениям, ради блага общественного и спокойствия в государстве[20]. Теперь же, не встречая серьезных сопротивлений со стороны православных, униатско-католическая партия начинает более сильно ограничивать права греко-не-униатов. Так, в 1672 г., витебский воевода Иван Храповицкий, под страхом лишения Магдебургского права, запретил ходить православным мещанам г. Витебска на богослужения.
Положение православных усугубило вступление на престол в 1674 г. предприимчивого и решительного человека - Яна Собесского. Он открыто заявил о необходимости карать смертью непокорных православных "чтобы они в дальнейшем унии не противились". Но отчего больше страдало православие при нем, так это оттого, что он пользовался в борьбе с ним тайными иезуитскими методами.
Конвакационный сейм 1674 г. по отношению к православным подтвердил все конфедерации предыдущих междуцарствий, но с оговоркой "без всякого ущерба правам тех мест, где есть униатские церкви". Что касается требований православных, то сейм, поддерживая традиции, отложил их до коронационного сейма, прикрывшись неотложными государственными делами.
Коронационный сейм, отложенный до февраля 1676 г., из-за войны против турок и татар, вышел бурным. Католики уже начинают обнаруживать свой ярый фанатизм и сильную ненависть к православию. Они требуют запрещения иноверцам публично отправлять свои обряды, ограничить их права, а православных жителей Варшавы вообще лишить покровительства закона. Также и униаты наступали на православных. На сейм они подали жалобу, что греко-не-униаты, пользуясь временными невзгодами, насильно отняли в Дрогичине и других местах церкви. Сейм для расследования этого дела назначил особую комиссию, в состав которой вошли исключительно католики. Естественно, что православным от этой комиссии ничего хорошего ждать не пришлось. В целях окончательного уничтожения православия с этого времени начинают появляться и более радикальные меры: правительство издает ограничительные распоряжения, которые сильно подрывали и без того слабую Православную Церковь и способствовали распространению унии. Так, в целях прекратить сношения православных с Константинопольским Патриархатом и единоверной Россией, чтобы православные не могли представить своих дел на суд Патриарха, польское правительство издает Конституцию "о невыезде за границу людей греко-русской религии". Сейм при издании этого закона прикрылся тем, что якобы православные, посещая Патриарха, дают неприятелю предостережение и указания о состоянии дел в польских владениях. Кроме того, запрещался приезд в саму Польшу иностранным владыкам, чтобы устранить нежелательные посещения со стороны последних православного населения Речи Посполитой и не дать греко-не-униатам решать церковные дела непосредственно в самой Короне. Этим устранялась всякая возможность иметь иерархов из-за границы. Все эти постановления прежде всего сильно ограничили деятельность ставропигиальных братств, и без того уже ослабленных уходом шляхты в унию или католичество. И если епископ принимал унию, то братства, подчиняясь ему, не могли найти для себя никакой внешней церковной опоры. Подчинение братств местным епископам отстраняло мирян от вмешательства в церковные дела. Как указывает профессор Беднов, именно тем, что миряне имели возможность участвовать в решении церковных дел, была сильна Православная Церковь со времени введения унии.
На сейме 1677 г. православные послы усиленно боролись за отмену этой конституции. Но сейм, по-прежнему помыкая правами православных, отложил рассмотрение этой жалобы до следующего сейма. Но и последующий сейм отложил требования греко-не-униатов, т.е. практически в 1677 г., 1678 г., 1679 г., в пользу православных ничего не было постановлено. Это игнорирование требований православных делалось естественно, для одной цели, - принудить русское население изменить своей вере и соединиться с римским костелом. Правительство Польши прибегало ко всей иезуитской изворотливости, чтобы, где только возможно ущемить права. Так, на сейме 1678 г., православные ходатайствовали о выделении фундаций для женского Мазоловского монастыря, основанного возле Мстиславля в 1665 г. дочерью мстиславского стольника Марианной Суходольской. Сейм удовлетворил просьбу православных, но при печатании этого документа в иезуитской типографии в него вставили слово "unitarum" и вышло, будто бы монастырь предназначен для монахинь-униаток, а не для православных. Но Ян Собесский понимал, что только отбиранием церквей и монастырей у православных "схизму" не истребить. Руководствуясь не столько религиозными мотивами, сколько желая водворить порядок в государстве, король начинал "обрабатывать" высшую иерархию православных. Он назначил епископа Львовского Иосифа Шумлянского администратором Киевской митрополии. Епископ Иосиф, в свою очередь, обещал принять унию и привести к ней всех православных в своей епархии. В этом деле он нашел себе помощника в лице Иннокентия Винницкого, который домогался Перемышльской епархии. Склонив, таким образом, двух иерархов на свою сторону, король решил мирно соединить православных с униатами с помощью общего собора, приглашения на который Ян Собесский разослал всем епархиям и монастырям. Униатско-католическая партия возлагала большие надежды на этот собор, думая, что православные, не имея возможности сноситься с Константинопольским патриархом, будут более уступчивыми и примут унию. Но, вопреки желаниям католиков, православные объявили, что ничего не могут предпринять без сношений со своим предстоятелем. Из этого собора ничего не вышло, так как православное духовенство явилось на него в очень ограниченном количестве, что предвещало успех собора в пользу униатов. Таким образом, Люблинский съезд не привел к желаемым успехам и польское правительство принимает решение вести борьбу с православием тайно. Среди таких мер, направленных против ненавистной католикам "схизмы", был заключен между Польшей и Москвой договор о вечном мире, по 9-му пункту которого Российское государство приобрело себе право ходатайствовать за единоверных жителей польско-литовского государства в случае их притеснения со стороны правительства.
В Левобережной части Малороссии в это время церковной жизнью продолжал управлять архиепископ Черниговский Лазарь. Официально он числился в юрисдикции Константинопольского Патриархата, но в то же время ему приходилось участвовать в событиях, которые все более свидетельствовали и возрастании влияния Московской Патриархии на дела Киевской митрополии. Усталость от нестроений в церковной жизни Украины накапливалась все более, одновременно росла убежденность в том, что переход в Московскую юрисдикцию позволит решить накопившиеся проблемы и упорядочить дела Киевской митрополии. В 1683 г. между гетманом Иваном Самойловичем и Патриархом Иоакимом начались новые переговоры о возможности поставления митрополита Киевского в Москве. Большую роль в их инициации сыграла просочившаяся в Киев и Москву информация о тайном переходе в унию Иосифа Шумлянского и Иннокентия Винницкого. В качестве наиболее вероятного кандидата на Киевскую митрополию рассматривался епископ Луцкий и Острожский Гедеон.[21]
В 1684 г. с находившимся в Батурине, в Крупецком монастыре, епископом Гедеоном встречался и вел переговоры о его поставлении на Киевскую митрополию думный дьяк Емельян Украинцев. Самойлович при этом решительно высказался за переход Киевской митрополии в юрисдикцию Москвы при условии сохранения древнего права малороссов самостоятельно избирать своего митрополита. В феврале 1685 г. в Батурин из Москвы был прислан окольничий Неплюев, который сообщил о согласии царского правительства на избрание Киевского митрополита в Малороссии, но с его последующим поставлением в Москве.[22]
Собор для избрания митрополита Киевского был назначен на 8 июля 1685 г. в Киеве. К указанному времени сюда стали съезжаться представители духовенства, гетмана Самойловича и казачьей старшины. На Собор не захотел приехать Лазарь Баранович, обиженный на то, что за кулисами власти уже склонились в пользу избрания Гедеона. Архиепископ Лазарь, тем не менее, разослал малороссийскому духовенству свои универсалы, которые призывали клириков принять участие в выборах митрополита. Епископ Гедеон также не участвовал в работе Собора. В итоге Собор принял решение об избрании Гедеона на митрополию, и к нему были направлены послы с извещением об этом. Не все были довольны избранием митрополита Гедеона. Вскоре после Собора 1685 г. в Киеве состоялось собрание ряда противников воссоединения Киевской митрополии с Московским Патриархатом и избрания Гедеона митрополитом, но сколько-нибудь заметных последствий это предприятие не имело.[23]
Избранный митрополитом Гедеон Святополк-Четвертинский и гетман Самойлович написали в Москву обо всем происшедшем в Киеве на имя молодых царей Иоанна и Петра Алексеевичей и Патриарха Московского и всея Руси Иоакима. Царей и Патриарха просили, чтобы они незамедлительно направили посольство к Константинопольскому Патриарху, дабы окончательно решить вопрос о переходе Киевской митрополии в юрисдикцию Москвы. При этом митрополит Гедеон и Иван Самойлович просили навечно закрепить автономный статус Киевской митрополии и связанные с ним права и привилегии. В ответ в Киев были направлены грамоты, в которых сообщалось, что все прежние права Киевской кафедры будут сохранены во всем, кроме одного: Киевский митрополит должен будет отказаться от титула Экзарха Константинопольского Патриарха, что, впрочем, было вполне естественно.
24 октября 1685 г. Гедеон Святополк-Четвертинский с большой свитой, состоявшей из 45 представителей духовенства и казачьей старшины, прибыл в Москву. В Успенском соборе Кремля в присутствии царей Петра и Иоанна Алексеевичей и Патриарха Иоакима митрополит Гедеон присягнул на верность Патриарху Московскому и всея Руси Иоакиму Савелову. Вслед за этим Гедеон получил от царей и Патриарха грамоты, которыми он утверждался на Киевской митрополии. Грамоты этим обязывали Киевского митрополита сноситься по важнейшим вопросам с находящимся в подданстве у Московского царя гетманом Малороссии. Грамоты также утверждали широчайшую автономию Киевской митрополии в юрисдикции Русской Православной Церкви: Патриарх Московский и всея Руси не должен был вмешиваться в судебную юрисдикцию митрополита Киевского; сам митрополит, как и прежде, пожизненно избирался духовенством и казачеством Малороссии, но должен был отныне благословляться и поставляться Московским Патриархом, сохраняя при этом право самостоятельного управления всеми епархиями, монастырями и приходами Украины, а также Киевской духовной школой и типографией; Киевская митрополия получала статус первой по чести между кафедрами Русской Церкви после Патриаршей; митрополит, как и Патриарх, имел право ношения стоячего креста на митре, а в пределах своей митрополии – право предношения креста. Указанными грамотами за Киевским митрополитом закреплялись и все его прежние земельные владения, в том числе и на Правобережье. В документах ничего не упоминалось о неподсудности Киевского митрополита Московскому Патриарху, однако это буквально соответствовало прежнему юридическому статусу Киевского первоиерарха в Константинопольской Церкви.[24]
Церковное воссоединение Малороссии с Москвой имело для Киевской Церкви крайне важное значение: на Левобережье окончательно нормализовалась и стабилизировалась церковная жизнь. Однако на Правобережной Украине подобное было невозможно по причине ее возвращения под власть Польского короля. В 1686 г. был заключен вечный мир между Москвой и Польшей, при этом 9 статья мирного договора подчеркивала, что верующие, принадлежащие к православным епархиям - Львовской, Перемышльской, Луцкой и Мстиславской – не должны быть утесняемы и принуждаемы к перемене православной веры на унию и латинство. Но хотя польское правительство и признало каноническую зависимость этих епархий от Киевского митрополита Московской юрисдикции, здесь с неизбежностью следовало ожидать нового наступления католиков на права православных, что вскоре и произошло.
Несмотря на 9-ю статью вечного мира католичество в конце XVII- начале XVIII века добилось заметных успехов в борьбе с дизунитами. Высшая католическая иерархия использовала рост религиозного фанатизма среди униатско-католической партии и воссоединения Левобережной Украины с Россией для усиления нажима на православных епископов и перехода их в унию. Кроме того, Ян Собесский видя, что за Левобережной Украиной могут отойти к России и другие русские области, руководимый уже не столько религиозным фанатизмом, сколько политическими соображениями, желает любыми способами покрепче привязать православных к Польше и отвлечь их симпатии от единоверной Москвы.[25]
Свой взор король обратил на православных епископов, тайно присягнувших папе в обмен на привилегии короля. Правительство начинает действовать согласно плану, составленному епископом Львовским Иосифом Шумлянским. Он предложил: 1. уравнять в правах униатское и католическое духовенство и подтвердить это Конституцией. 2. подчинить ему (Шумлянскому) все православное духовенство Речи Посполитой (для чего он не спешит объявить себя униатом, чтобы не остаться без паствы). 3. назначать частые съезды униатского духовенства и сделать обязательным присутствие на них православных. 4. преследовать не желающих принять унию административным путем, например, снимать их с должностей. 5. обратить в унию большее число дворян. 6. позаботиться об уничтожении братств. 7. называть православных и униатов в официальных актах общим именем - "лицами греческой веры".[26] Вместе с такими тайными сговорами польского правительства с православной иерархией шла явная пропаганда унии путем насилий и притеснений православного населения, интересы которого игнорировались в пользу униатов. Оставшееся в православии небольшое количество шляхты не перестает подавать на сейм жалобы о притеснениях со стороны униатов и католиков. Православные требуют уменьшить подати с и без того разоренных имений, освободить их от военных тягостей, также чтобы была отмена Конституции 1676 г. о невыезде греко-не-униатов за границу. Но все эти просьбы православных остаются напрасными. В то же время во вторую половину царствования Собесского сеймы очень часто срывались и если доводились до конца, то оставались глухи к требованиям православных.[27] Начинало повторяться время правления Сигизмунда III, когда почти все требования православных оставались без внимания. Но тогда среди шляхты было еще довольно много фамилий православного вероисповедования. Сейчас же ничтожное количество верных древней богочестивой вере шляхты не могло сулить ничего хорошего. Русское правительство внимательно следило за событиями в Польше после заключения "вечного мира" и, преследовав свои политические цели, не осталось безучастным к судьбе православного населения литовско-русских земель в Польше. Москва начинает предпринимать меры для того, чтобы оградить православных от политики насильственного насаждения католицизма и унии. Кроме того, сами православные, не находя защиты у короля, начинают обращаться с жалобами к представителям России. Но когда русский резидент дьяк Борис Михайлов после перехода в 1691 г. Перемышльского епископа Иннокентия Винницкого в унию начинает усиленно ходатайствовать перед польским правительством об удалении его с кафедры и замещении ее православным епископом, то на его требования ответили, что ни король, ни Речь Посполитая не могут противиться добровольному намерению всякого желающего принять унию. Когда же резидент указал польским министрам на притеснения православных и насильственное обращение их в унию ему ответили, что унию все принимают добровольно, а не по принуждению.[28] И даже самому русскому государю сенаторы, не взирая на 9-й пункт "вечного мира", писали, что не пристойно никому в дела чужого государства вмешиваться. Как видно, вечный мир положению православных в Польше ничего хорошего не принес, а только еще больше озлобил униатско-католическую партию против них.
Присоединение Киевской митрополии к Московскому патриархату с подчинением и заключение "вечного мира" между Россией и Польшей с предоставлением первой права покровительствовать единоверным подданным второй - имело великое значение и важные последствия во всей дальнейшей истории православной церкви в Западной Руси и взаимных отношений России с Польшей. По предлагаемым Россией условиям Польша уступила в пользу Москвы Смоленск, Чернигов и Киев. Для православных же имел значение 9-й пункт этого договора, по которому Россия имела право ходатайствовать за своих единоверных жителей короны. Кроме того, польское правительство обещало не делать никаких притеснений церквам божиим и епископам: Луцкому, Галицкому, Перемышльскому, Львовскому и Белорусскому и при них монастырям: Виленской, Минской, Полоцкой, Оршанской и другим игуменствам, братствам, где только еще оставалась православная вера. Людям же исповедовавшим православие король обещал, что никого не будет притеснять и ущемлять их давние права, а также запрещал принуждать кого-либо к принятию унии или католичества. Православные епископы, остающиеся в пределах короны, подчинялись Киевскому митрополиту - подданному Московского государства.[29]
Было получено и благословение Константинополя на подчинение Киевской митрополии власти российского патриарха.[30] Казалось бы, что после заключения вечного мира православные в Польше и Литве будут пользоваться полной свободой в исповедовании своей веры. Однако этого не произошло несмотря на опеку России. Наоборот, православие в Польше стало подвергаться еще большему преследованию, которое непрерывно продолжалось почти целое столетие, т.е. до падения Польши, а безрассудная ненависть к православным дошла до того, что само польское правительство задалось целью совершенно истребить греко-не-униатскую церковь в литовско-русских землях.[31]
[1] Карташев А. В. Очерки по Истории Русской Церкви – М.1997. Т.2 С. 23.
[2] Макарий, митр. История Русской Церкви. Т.10 – 12. М., 1996.
[3] Карташев А.В. Указ. соч. С.25.
[4] Малицкий П.И. Руководство по Истории Русской Церкви. –М.2000.
[5] Знаменский П.В. История Русской Церкви. – Париж. М.2000.
[6] Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т.9-10. –М.1961.
[7] Голубев С. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. – Киев.1883г. Т.1.
[8] Тарновский. Исследования о подчинении Киевской Митрополии Московской Патриархии. //Архив Юго-Западной России. Ч.1. Т. 5. – Киев.1882
[9] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 317 – 319.
[10] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 321.
[11] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 326.
[12] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 328.
[13] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 327.
[14] Петрушко В. И. Киевская митрополия во 2-й половине XVII в. и ее воссоединение с Московским Патриархатом. – Опубликовано на http://www.pagez.ru/olb/393.php
[15] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С.329 – 330.
[16] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 331.
[17] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 334.
[18] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 335.
[19] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 337.
[20] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 339.
[21] Петрушко В. И. Киевская митрополия во 2-й половине XVII в. и ее воссоединение с Московским Патриархатом. – Опубликовано на http://www.pagez.ru/olb/393.php
[22] Петрушко В. И. Киевская митрополия во 2-й половине XVII в. и ее воссоединение с Московским Патриархатом. – Опубликовано на http://www.pagez.ru/olb/393.php
[23] Петрушко В. И. Киевская митрополия во 2-й половине XVII в. и ее воссоединение с Московским Патриархатом. – Опубликовано на http://www.pagez.ru/olb/393.php
[24] Петрушко В. И. Киевская митрополия во 2-й половине XVII в. и ее воссоединение с Московским Патриархатом. – Опубликовано на http://www.pagez.ru/olb/393.php
[25] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. с. 361
[26] Зноско К., прот. Исторический очерк церковной унии, ее происхождение и характер, Белорусский Экзархат — Белорусская Православная Церковь, 2007. с. 176
[27] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. с.361-362
[28] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. с. 363
[29] Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. – Первое издание: Екатеринослав, 1908. По изд.: Минск: Лучи Софии, 2002. С. 259.
[30] Чистович, с. 46
[31] Зноско К., прот. Исторический очерк церковной унии, ее происхождение и характер, Белорусский Экзархат — Белорусская Православная Церковь, 2007. с. 173
